Потому что. Она. Влюблена.
***Глава 9.
16 января 2014 г. в 18:00
***
— Да ты совсем разум потеряла, творить такое! — зло выкрикнула Миранда, когда они оказались с Сансой в палатке наедине.
Миранда выглядела разъярённой, но в то же время её глаза смотрели испуганно, пока руки проворно скользили по испачканной кровью одежде Сансы в поисках ран или любых иных повреждений. Когда грязный и покрытый засохшей кровью плащ был отброшен в сторону, Миранда оглядела подругу ещё раз и тут же вздохнула с облегчением — хоть корсаж платья и был покрыт бурыми потёками, но теперь было явно видно, что сама Санса осталась цела и невредима.
— Ранда, успокойся, я в порядке.
— Успокоиться?! Успокоиться?! — начала снова кричать Миранда. — Да ты вообще представляешь, что я испытала, когда ты исчезла из лагеря, а потом спустя несколько часов явилась сюда вся в грязи и крови, похожая скорее на труп, чем на живого человека?
— Прости. Я не хотела тебя пугать, — примирительно сказала Санса.
— А вот я чуть с ума не сошла! Ты исчезла, люди Петира тоже, Гилвуд всех на ноги поднял, чтобы выяснить, что случилось. Так что… — сбавив тон строго произнесла Миранда, — сейчас как раз самое время рассказать что же на самом деле с тобой произошло.
Санса опустила глаза и задумалась. Сказать Миранде всю правду она не может, но и лгать ей она не будет.
— Вы с лордом Хантером так мило беседовали, а остальные были так заняты, что я не стала беспокоить вас и решила пойти к чардреву сама. Моргарт и Рэйлан вызвались сопровождать меня, и поверь, я не подозревала, даже не думала, что всё так обернётся. Я считала, что здесь, так близко от замка, совсем безопасно, но когда мы пришли в богорощу, на нас напали. — Миранда резко вздохнула, но ничего не сказала, и Санса продолжила. — Это были разбойники. После резни в Солеварнях они разбрелись кто куда и вот оказались здесь. Это были ужасные, отвратительные злые люди, и я подумала, что они убьют меня.
Былая резкость исчезла с лица Миранды. Крепко взяв Сансу за руку, она заставила её взглянуть на себя.
— Что было дальше?
— Дальше… — на миг замолчала Санса, пытаясь подобрать правильные слова, а потом коротко выдохнула. — Я выжила, остальные — нет.
Миранда долгим взглядом посмотрела на неё, а потом осторожно сказала:
— Ты же понимаешь, что сейчас туда, наверх, отправятся люди Гилвуда? Мне нужно знать, что они там найдут или могут увидеть.
— Останки трёх разбойников и тела Моргарта и Рэйлана, погибших, защищая меня, — твёрдо ответила Санса, потому что после того, как Пёс утащил в лес тело здоровяка с раздробленным горлом, всё так и было.
— Пойми, я не допрашиваю тебя, но мне нужно точно знать, что говорить по приезде к леди Анье, — невозмутимо заметила Миранда.
— А ты сама разве не станешь интересоваться подробностями? — немного удивлённо спросила Санса.
— Милая, кажется, мы с тобой давно определились в том, что каждая из нас имеет право на свои тайны. К тому же, прошедший жизненный опыт подсказывает мне, что иногда некоторые вещи знать ни к чему. Может испортить цвет лица, знаешь ли, — сказала Миранда и ухмыльнулась.
Санса в который раз удивилась уму и проницательности Миранды, которую всегда было сложно провести. Вот и сейчас она поняла, что что-то в истории Сансы не сходится, но разумно предпочла закрыть на это глаза. Она часто руководствовалась негласным девизом «раз не знала, так и спрашивать с меня нечего» и была в этом, несомненно, права.
При внешней беспечности Миранда была весьма предусмотрительной девушкой.
— Значит, Моргарт и Рэйлан сразились с грабителями, спасая тебя, но сами пали от их руки?
— Да. Всё так и было, — уверенно кивнула Санса.
Миранда помолчала секунду, потом отстранилась от Сансы и со вздохом произнесла:
— Ладно. Приведи себя в порядок, а я пока отдам распоряжения собираться назад в замок, — с этими словами она направилась к выходу и покинула палатку.
Санса проводила её взглядом, а потом прикрыла глаза и устало опустилась на один из складных деревянных стульев.
Страха быть пойманной на лжи в ней не было. Она не разделяла тревог, одолевавших Миранду, потому что знала — Пёс всё сделал правильно. Именно он очнулся первым от сковывавшей их после соития истомы, и пока Санса приходила в себя, позаботился о том, чтобы её рассказ выглядел похожим на правду. На самом деле он сам и придумал его, опытным глазом рассчитав силы предполагаемых противников и исключив для правдоподобности самого сильного из разбойников. Моргарт и Рэйлан были хороши как шпионы, но не как воины, так что в том, что они расправились с четырьмя опытными наёмниками, могли бы усомниться, и Пёс немного подправил картину случившегося.
Санса вспомнила, как он поставил её на ноги, которые поначалу были словно ватные, встряхнул и буквально насильно вытолкал с поляны ещё и прикрикнув вслед. «Тебе нужно идти. Сейчас же. Я позабочусь обо всём», властно сказал он, не допуская возражений. Санса согласно кивнула и в очередной раз доверилась его силе и опыту. Она послушно удалилась, но пока шла к обрыву, время от времени оборачивалась, и тогда сквозь тонкий частокол деревьев могла видеть, как Пёс внимательно осматривает землю со следами крови, передвигает тела и вкладывает в уже охладевшие пальцы оружие.
Конечно, галантностью, изысканностью манер, да и элементарной вежливостью Пёс никогда не отличался, всё время их знакомства он был грубым, жестоким и устрашающим, но одного у него было не отнять — уж в чём в чём, а в войне и смерти он разбирался.
Санса была уверена — разоблачение ей не грозило.
***
Возвращение стало для Сансы очередным испытанием.
Леди Анья была в бешенстве. Первое, что она сделала, как только узнала о случившемся, это вызвала к себе в кабинет Гилвуда и Миранду. Миранда получила свой вполне заслуженный выговор, но по сравнению с тем, что досталось её жениху, это была мелочь. Леди Уэйнвуд в пух и прах разнесла его поведение, упомянув не менее трёх раз его полную безответственность и неспособность организовать элементарную безопасность одной девушки. Гилвуд хмурился, опустив голову, но не возражал. С того момента, как он увидел окровавленную и потерянную Сансу, его не оставляло чувство вины за то, что он был беспечен и допустил это. Все упрёки в свой адрес он считал вполне заслуженными и справедливыми.
А потом настала очередь Сансы. С ней леди Анья разговаривала наедине, спокойно и вкрадчиво, подробно расспрашивая о каждой детали произошедшего. Раньше Санса боялась бы этого разговора, боялась, что может выдать себя, однако сейчас она с удивлением обнаружила, насколько легко и непринуждённо её губы произносили одну ложь за другой, ничуть не запинаясь и не путаясь в словах. Раньше одна только мысль о лжи или подлоге приводила бы её в ужас быть пойманной, но теперь всё было по-другому.
Санса говорила иначе, думала иначе, действовала иначе.
Что-то в ней изменилось.
После допроса с пристрастием её проводили в свои покои, и Санса прекрасно понимала, что это было начало её персонального домашнего ареста, но подобная перспектива её мало пугала. Она знала — случись непредвиденное, она в любой момент сможет оттуда улизнуть и никто ей в этом не помешает.
В комнате её ждала Хельга. Заботливая служанка уже приготовила для молодой хозяйки ванну и, буквально силком стянув с неё грязное платье, подтолкнула к купели. Тёплая вода приятно согрела ступни, но прежде чем полностью погрузиться в неё, Санса услышала испуганные охи Хельги.
— Семеро! Эти негодяи причинили вам боль! Как они могли… невинное дитя… — запричитала она.
Правая половина лица после удара Кунта немного побаливала, а губа чуть припухла, но не это стало причиной беспокойства Хельги. Она заметила проявляющиеся синяки на бёдрах и плечах хозяйки и подумала, что то была работа мародёров, только была на сей счёт совсем не права.
А вот Санса прекрасно знала, откуда на её теле следы — это были последствия того, что делали они с Псом.
И пока служанка осторожно поправляла ей волосы и растирала плечи, Санса задумчиво наматывала на палец мокрый локон, думая о том, что, пожалуй, в следующий раз им придётся быть более осмотрительными…
Эта мысль заставила её смутиться.
У Сансы больше не было иллюзий на свой счёт. Все прежние правила, включая незыблемый кодекс леди, давно почили в игре на выживание, которую ей пришлось вести, и Санса понимала, что теперь она отнюдь не так невинна, как думали о ней Хельга и остальные, но… настолько? Неужели теперь она может спокойно рассуждать о подобных вещах? И... ожидать этого?
Нет, определённо не сейчас, когда она так измотана, а прислуга слишком близко и наблюдает за ней. Не время предаваться подобным размышлениям. Она разберётся с этим чуть позже.
Болтовня Хельги действительно отвлекала, плеск воды действовал умиротворяющее, и вскоре усталость взяла своё. Заметив, что девушка клюёт носом, пожилая служанка увела и уложила её в постель, после чего беззвучно удалилась.
Санса тут же провалилась в сон.
Она смутно помнила, что кто-то приходил к ней, кажется, очередные служанки от леди Аньи, Миранды и лорда Хантера, справлявшиеся о её здоровье, но она всех отослала прочь. Последней каплей было появление Хельги, которую Санса просто выгнала. Приказав больше до утра её не беспокоить и для наглядности шумно заперев дверной засов, она вернулась в постель, свернулась калачиком и мирно уснула.
***
Пробуждение было резким — Сансу буквально вырвало из сна.
Она приподнялась на кровати и напряжённо прислушалась, пытаясь смотреть сквозь окружающую её черноту. Всего мгновение спустя глаза привыкли и смогли различить тускло очерченный проём окна. Санса отбросила меха в сторону и упругим шагом отдохнувшего человека приблизилась к нему, широко распахивая деревянные створки и впуская в комнату холодный ночной воздух.
Недавние грозы отошли, так что с тёмно-синего неба с россыпью звёзд на неё недовольно глянула всё та же сытая, высокомерная луна, что так ярко освещала долину в ночь свадьбы.
Санса поразилась — неужели прошёл уже месяц?
Всего месяц, а как всё изменилось! В тот день она стояла на балконе испуганная, дрожащая, в страхе за свою судьбу и с ужасом ожидала будущего. Сейчас же… Санса вспомнила произошедшее в богороще и ухмыльнулась.
— Даже и не думай меня осуждать! — подняв подбородок, неожиданно обратилась она к молочно-белому светилу, холодный отблеск которого отразился в её сузившихся зрачках, заполняя их серебристым светом. — Тем более, все знают, волки с луной всегда в сговоре.
Обычно любое сравнение Старков с волками, будь это скользкая ненависть в словах Джоффри или яд, сочащийся с уст Серсеи, всегда отдавалось глубоко внутри затяжной тупой болью. И Санса себе запретила, строго-настрого наказала молчать, подавить, забыть… но всё меняется, и теперь, если она рассчитывает перейти в ранг игроков, а не оставаться жалкой фигурой, то настало время вспомнить.
Заточить клыки. Выпустить когти.
Тени прошлого просили свободы, робко и в то же время настойчиво царапаясь о стену старательно выстроенной дотоле преграды, и Сансе пришлось уступить. Опьянённая ими, она почувствовала, что не может больше оставаться здесь, где призрак Гарри и запах чужой смерти душили её.
По примеру Пса обыскав один из шкафов мужа, она обнаружила там простого покроя женский плащ из дешёвой ткани, явно ношеный, и уже спускаясь в нём по ступеням потайного хода, подумала, что, скорее всего, эта вещь принадлежала Лидии. Неожиданно Сансе пришло в голову, что это была та ещё ирония судьбы — все планы и надежды Петира, леди Уэйнвуд и многочисленных лордов Хартии были уничтожены одной маленькой глупой простолюдинкой.
Амбар пах свежескошенной травой, прелым сеном, потёртой кожей и, несмотря на то, что за животными тщательно ухаживали, конским потом. Стоило подойти чуть ближе к стойлу, и ко всему прочему присоединялся ещё один неизменный спутник конюшни — запах навоза, однако Санса не чувствовала при этом такого же отвращения, как и многие другие благородные дамы.
Вопреки общему мнению и мнению Арьи в том числе, Санса не росла такой уж послушной. Да, она делала вид, что во всём следует указаниям септы Мордейн и матери, но был и у неё свой секрет. Иногда, когда была такая возможность, Санса сбегала на конюшню, чтобы посмотреть на приезжих воинов или знаменосцев отца. Она представляла их бесстрашными рыцарями, прибывшими спасти её, и пока они обсуждали дела в главном зале, бродила возле осёдланных лошадей, разбросанной амуниции, доспехов и оружия, время от времени благоговейно прикасаясь к ним.
И как бы кто ни старался, она не забудет. Никогда не забудет ни этих детских глупых мечтаний, ни родной Винтерфелл.
Услужливая память опять встрепенулась, подталкивая к тому, чего Санса старалась последние часы упорно избегать. Сейчас, когда она пришла в себя, а Хельга больше не донимала своим присутствием, мысли о вчерашних событиях стали преследовать Сансу с новой силой. Вынужденная вернуться в прошлое, она не заметила, как сделала один шаг, второй, и медленно побрела вперёд, погружённая в свои воспоминания…
После того, как Миранда покинула палатку, Санса долго сидела недвижимо онемевшая, оглушённая и потерянная. И только резкие окрики воинов вперемешку со звуками потревоженного лагеря за тонкими стенами шатра заставили её вздрогнуть и очнуться. С трудом открыв слипающиеся глаза, Санса оглядела себя и вспомнила, что отъезд не за горами, а она всё ещё выглядит, как воронье пугало. Нет уж, даже в такой ситуации она не позволит себе подобного!
Она решительно встала, однако тут же слабость и головокружение одолели её настолько, что пришлось ухватиться за спинку хлипкого стула. Весь этот долгий день она стойко держалась, но сейчас пережитое дало о себе знать. Тело было чужим, каждый шаг давался с трудом и будто отнимал последние остатки сил. Всё чего хотелось, так это покоя: лечь и заснуть, на короткие часы провалиться в сладкое забытье и долгожданное неведение.
Тяжёлый кувшин Санса взяла с опаской, но с удивлением обнаружила, что пальцы ничуть не дрожали. Затем налила из него воды и осторожно погрузила в её прохладу руки.
Опустив взгляд на свои ладони, она увидела, как от них плавно и тягуче медленно начали расходиться в стороны ржавые волны чужой крови. Санса тут же замерла, словно встревоженный, но любопытный зверёк — что-то в этом действе притягивало её.
Движения воды завораживали и приковывали взгляд, не отпускали. Со странной смесью отвращения и мрачного удовольствия она наблюдала, как красный смешивается с чернью земли, постепенно затапливая грязно-алыми разводами прозрачную чистоту родника. Невозможно было не признать в этом какую-то особенную, правильную, совершенную красоту.
Санса вглядывалась в мутное зеркало воды и видела там череду всплывающих и ненавистных ей образов. Красивое лицо Джоффри, а позади нанизанная на пике голова отца… злоба в его словах при упоминании имени Старков… радость, с которой он сообщал о смерти Робба и мамы… безразличие, с которым он отдавал приказы мучить её. Серсея, которая никогда Сансу и пальцем не тронула, но умела причинять боль не хуже самого Илина Пейна. Сир Борос, тяжесть его стальной перчатки и вкус железа на губах. Ланнистеры, Баратеоны, Тиреллы, Уэйнвуды и многие другие, что унижали или использовали её всё это время… А ведь неправда, что эти мысли пришли к ней только сейчас. Они уже были с ней. Помогли сделать свой выбор.
Прямо перед тем, как её нож стёр эту мерзкую ухмылку с губ Кунта.
Перед тем, как она вскрыла ему глотку, забрав его кровь, саму жизнь и заставив пожалеть о содеянном…
Санса резко выдохнула, пытаясь избавиться от наваждения, но предательское видение не оставляло, снова наполняя душу восторженным трепетом, а плоть — знакомой горячей дрожью, и можно было бы попытаться в очередной раз обмануть себя, но с этим покончено. Санса слишком хорошо помнила твёрдость своей руки, чёткость действий и возбуждение, толкающееся под кожей остервенелым ритмом в момент, когда чужая жизнь угасала у неё под пальцами чтобы не понимать — раскаяние, сожаление или вина стали бы очередной ложью.
До боли знакомый шёпот свинцом толкался в висках, не отпускал, не позволял увильнуть и, в конце концов, старательно похороненные и такие ненавистные ей дотоле слова снова обрели жизнь.
«Убивать — самое сладкое дело на свете… Вот она — правда».
Сердце пропустило удар, в голове стало пусто и звонко настолько, что земля ушла из-под ног, и Сансе пришлось остановиться, чтобы не упасть.
Внезапно она поняла, что не слышит ни бряцанья упряжи, ни фырканья лошадей. В недоумении она огляделась — оказалось, в своих размышлениях она не заметила как покинула конюшню и забрела неизвестно куда. Вокруг царила темнота, однако сквозь рваный туман облаков пробивалось молочное сияние луны. Её насмешливый свет был неумолим, выхватывая стоящую перед Сансой огромную тень.
Медленно подняв на неё глаза, Санса увидела перед собой уходящие ввысь каменные стены. Сама того не сознавая, она пришла к Южной башне.
Санса неотрывно смотрела на неё до тех пор, пока капюшон не соскользнул с головы и мягко не упал на плечи. Это движение заставило её вздрогнуть, она быстро спрятала лицо и, в спешке развернувшись, направилась назад в замок.
«Да что со мной?» вопрошала она себя и не находила ответа.
Её резкие шаги гулко отдавались в ночной тишине, отчего до этого задремавшие лошади проснулись и навострили уши, нервно перебирая копытами. Это заставило Сансу сбавить темп, а потом и вовсе остановиться, чтобы перевести дыхание. Не брезгуя, она зачерпнула из огромной бадьи полную горсть воды и провела мокрой рукой по покрытому испариной лбу.
То, что происходило с ней, тревожило, но ещё больше волновало то, что она понятия не имела о причине, заставлявшей её испытывать подобные ощущения и совершать все эти странные поступки. Пожалуй, ей нужно срочно вернуться назад в свою комнату, иначе до добра они её не доведут.
Не успела Санса сделать и шага к потайному ходу, как скорее почувствовала, чем услышала чужое присутствие.
Он возник подобно призраку, ступая мягко и бесшумно, как могут только самые опасные и опытные твари.
Как будто не проявляя к девушке никакого интереса, он протянул руку к одному из животных и повелительным жестом положил её тому на голову. Постепенно подчиняя своей воле и успокаивая, громадная ладонь медленно гладила то морду, то длинную гриву коня. При этом внешняя беспечность и расслабленность были обманчивы — стальной взгляд ни на миг не выпускал из поля зрения женскую фигурку. Когда же она начала осторожно двигаться в сторону, он разорвал молчание.
— Не стоит, — коротко и почти угрожающе бросил Пёс, а потом мягко добавил, — ты приходила к Южной башне… — и это был не вопрос.
Хотелось ответить ему что-то дерзкое, вот только все слова застряли в горле — снова вернулась предательская слабость, которая сковывала её каждый раз рядом с ним. Санса попыталась хотя бы изобразить уверенность или напускное безразличие, но куда там. Даже сама Санса понимала, насколько жалко бы это выглядело. Между ними всё необратимо изменилось, и она уже никогда не сможет относиться к Псу, как прежде.
Когда-то давно он был для неё врагом, потом просто одним из воинов. Сейчас же… Санса видела его иначе. Помнила по-другому. Хищную грацию, с которой он сеял смерть… чудовищную силу рук, оплетённых жёсткими мускулами… изгиб мощной спины… словно вырезанный из камня торс, покрытый шрамами-трофеями прежних битв… ярость, с которой он убивал, а потом овладевал ею… ласки его языка…
Последние воспоминания вырвали из груди непроизвольный, еле слышный полустон-полувздох и заставили Сансу покраснеть. Пёс тут же увидел это и осторожно, словно стараясь не спугнуть, направился к ней.
— О, не стоит так переживать из-за того, что произошло, — обманчиво спокойно сказал он. — Даже лучшие из нас не в силах сопротивляться зову крови.
Санса не заметила, как начала инстинктивно пятиться от него назад до тех пор, пока не наткнулась спиной на деревянную опору загона. Отвести от Пса взгляд было выше её сил, так что ей оставалось только наблюдать за тем, как с каждым шагом он становился всё ближе.
— Ты же слышала разговоры мужчин? — словно играя с ней, осведомился он. — Знаешь, что они говорят о крови, разгорячённой боем?
Санса нервно сглотнула. Она знала, слишком хорошо знала. От мыслей в голове разило отвращением и предвкушением одновременно.
— Говорят, что она требует утолить жажду особого рода, — низким голосом проговорил Пёс, продолжая надвигаться на неё.
Он оказался рядом, и дыхание Сансы сбилось. Во рту пересохло, а сердце застучало так, будто готово было разорвать связующие его путы плоти.
Она не может говорить с ним. Не здесь. Не сейчас. Нужно взять себя в руки. Она должна этого избежать, чтобы не выдать своего смятения.
— Я не в настроении вести беседы, — с вызовом произнесла она, порываясь уйти.
— Нет, — тихо и холодно произнёс он, упираясь руками в стену по обеим сторонам от её лица и лишая её такой возможности.
В душе у Сансы всколыхнулась неконтролируемая злость. Подумать только, какой наглец! Да как он смеет ей указывать?! В ней тысячелетиями хранимая кровь королей Севера, а кто он такой?!
Пекло преисподней, она Старк!
Гордо подняв подбородок, Санса необдуманно выпалила:
— Вы забываетесь! Вы для меня всего лишь пёс.
Она уже пожалела, но было слишком поздно. По его лицу нельзя было ничего прочитать. Мгновение он выжидал, но прежде чем ответить, окинул её сверху вниз как будто равнодушным взглядом.
— Может, я и пёс, зато хорошо чую зачем ты здесь, волчица, — и, склонившись так, что их почти ничто не разделяло, вкрадчиво прошептал ей в губы, — ты вся течёшь.
Хлёсткий звук пощёчины на миг вспыхнул в глухой тишине. Слабая попытка опровергнуть правду и оправдать своё подлинное бессилие.
Санса замахнулась второй раз, но он перехватил оба запястья и прижал их. Впрочем, её действия мало волновали Пса. Не обращая внимания на её возмущение, он смял тонкую ткань и, словно это для него обыденность, бесцеремонно задрал подол платья. Запустив руку под юбку, он грубо взял Сансу между ног, от чего та дёрнулась и охнула.
— Горячая… мокрая… голодная… как видишь, я оказался прав, — ухмыльнулся он.
Её окатила такая ярость, что захотелось вцепиться Псу в глотку, но сопротивляться ему было то же самое, что пытаться сдвинуть гору. Собственная беспомощность убивала, и тогда Санса сделала единственное, что могла в этой ситуации. Стиснув зубы, она посмотрела прямо на Пса со всем высокомерием, на которое только была способна.
— Всего лишь животное… — процедила она, презрительно скривив губы.
На миг он изменился в лице, но оно тут же приняло прежнее жестокое выражение, не сулившее ничего хорошего.
Он убрал руку, и Санса обрадовалась было своей победе, но преждевременно — Пёс всего лишь переместил ладонь на внутреннюю поверхность бедра. Чуть сжав её, он стал неторопливо оглаживать незащищённую кожу, в то время как Санса продолжала старательно изображать неприступную холодность, хотя с каждой секундой это становилось делать всё сложнее.
Голова кружилась, ноги подгибались от слабости, а нутро скрутило в тугой пульсирующий узел.
Санса снова почувствовала руку Пса у себя между ног и отчаянно выгнулась, но избежать этой пытки было невозможно.
Постепенно примеряясь к чувствительной женской плоти и распределяя обильно выступившую влагу, грубые пальцы двигались дразняще медленно и ласкали неожиданно умело, то обводя нежную кожу около самого входа, то поднимаясь вверх к тому месту, от которого по всему телу Сансы начали расходиться горячие волны.
Словно заклинание, они опутывали не только тело, но и разум. Подчиняя… порабощая… лишая остатков воли.
И словно этого было недостаточно, Пёс по-хозяйски склонился к Сансе, ленивым движением убрал волосы с шеи и медленно, широко, совсем по-собачьи лизнул кожу языком, оставляя на ней мокрый след. Гадкий, грязный, но в то же время невероятно распаляющий жест.
Внезапно воздуха стало катастрофически мало, и Санса задохнулась от всех этих прикосновений, заставляющих её плавиться. Она поплыла, теряя точку опоры, однако Пёс удержал её.
Пригвоздив Сансу к доскам загона, он ни на мгновение не останавливался, не отпускал. Постепенно наращивая темп, он ритмично скользил уже совершено мокрыми пальцами там, где прежде её никто никогда не трогал.
Санса почувствовала, что ещё немного, и сознание покинет её. Тонкой связующей нитью между небытием и реальностью стали только эти пальцы и ожидание предстоящего удовольствия. Предвкушая его, Санса закрыла глаза, запрокинула голову и до боли закусила пересохшие губы.
Кровь отчаянно билась где-то в глубине короткими горячими рывками, а низ живота пекло голодной болью.
И всё же мало, этого было мало.
Сансе показалось полным безумием, когда она сама раздвинула ноги перед Псом и толкнулась бёдрами вперёд, умоляя о большем. Хотелось ощутить его внутри себя, снова вспомнить то слепящее наслаждение. Сейчас уже ничто не важно, пусть берёт её так, как захочет...
Она обиженно заскулила, когда поняла, что он убрал руку и больше не прикасается к ней. Широко распахнув глаза, она с отчасти наивным удивлением воззрилась на Пса.
Он наблюдал за ней долгим проникновенным взглядом, прежде чем взять за лицо скользкими пальцами. Оставляя на щеке мокрый след её влаги, он заставил Сансу посмотреть на себя и нежно прошептал:
— От тебя несёт случкой. Так кто из нас животное?!
Больше он не сказал ни слова. Отпустил её, отвернулся и ушёл, оставив Сансу наедине с собой и неудовлетворённым голодом.
Если бы мысль могла убивать, то Пёс лежал бы сейчас замертво у ног Сансы. Её била крупная дрожь, на глазах выступили злые слёзы и, стиснув кулаки, она представляла, как отрывает самоуверенному ублюдку голову.
Всё кончено! Ни за что на свете она не ляжет больше с ним. Даже ради спасения собственной жизни.
Она ненавидела Пса. Боги, как же сильно она его сейчас ненавидела! Злобное чудовище, каким он был, таким и остался, ничто его не изменит. А она невероятно глупа, если думала, что на его жестокую звериную натуру что-то может повлиять. Этот пёс всегда будет рвать руку, пытающуюся приласкать его.
Сансу терзали ярость и гнев, но злилась она в первую очередь на себя. Ведь из-под полуприкрытых ресниц она видела, что Пёс смотрел за ней, наблюдал. И сейчас невыносимо было представлять, что в тот момент она выглядела и была для него как очередная дешёвая дворовая девка. От подобной мысли хотелось провалиться сквозь землю.
Ну почему она позволила ему делать с собой все эти вещи? Отчего ей так трудно дышать и оставаться равнодушной рядом с ним? Пёс и раньше был с ней жесток, так с какой стати все эти годы она без конца вспоминала тот ужасный поцелуй над лезвием ножа? Зачем хранила белый плащ, покрытый грязью и кровью? И самое главное, почему в лесу она так рисковала и вернулась, когда могла бежать и спасти свою жизнь?..
Нам часто говорят «не спрашивайте, если не хотите знать ответов». И к своему ужасу, Санса свой ответ получила.
Простая и очевидная мысль стала для неё совершенным откровением.
Она почувствовала, что падает. Давно и неотвратимо.
Опустив взгляд на дрожащие руки, она наконец-то признала, что бессмысленно отрицать очевидное.