Нарушая обеты (Breaking the rules).

***       Непогода подступила быстро и неожиданно, осев в Долине рваным покрывалом мглы и опутав окна и лужи налётом инея. В замке тут же похолодало, так что прислуга пыталась любыми способами сохранить в комнатах тепло и усиленно топила камины, а из сундуков были извлечены все меха и зимняя одежда.       Ранним утром коридоры были полны суматохи и движения, так что идти приходилось быстро, крепко ухватив озябшими пальцами тяжёлую накидку и одновременно кутаясь в неё. Два охранника за спиной как всегда молчаливо и неотступно шли следом, но их присутствие уже не так раздражало. Досадная необходимость, с которой пришлось смириться.       Хорошо знакомая дверь в этот раз не была заперта, да и Миранда знала, что её ожидают, так что она сделала страже знак остаться, отворила её и вошла без стука.       Санса, укутавшись в шаль и забравшись в кресло с ногами, тихо сидела возле окна. Обхватив руками колени, она положила на них подбородок и сквозь стекло наблюдала за начинающимся пока ещё робким снегопадом. Услышав Миранду, она обернулась, коротко взглянула на неё и снова уставилась в окно, не отводя от падающих белых хлопьев рассеянного взгляда.       Начать разговор было тяжело. Впервые Миранда не знала, что сказать.       — Мне жаль, что эти дни мы не виделись, — наконец решилась она. — Но ты же понимаешь, в этом нет моей вины.       — Понимаю, — подала голос Санса.       Она всё ещё безучастно смотрела перед собой и только сейчас Миранда заметила, какой бледной, тонкой и прозрачной она выглядела. Это вызвало глубоко внутри укол сожаления и боли, но Миранда заставила себя сделать шаг навстречу и спокойно продолжить:       — Леди Анья была непреклонна, а Гилвуд не мог, да и не хотел повлиять на неё. Честно говоря, я на самом деле заслужила наказание.       Санса ничего не ответила и не шелохнулась, продолжая задумчиво глядеть в окно. Воцарилось неловкая тишина.       — Я знаю, зачем ты пришла, — внезапно нарушила её Санса первой. — Можешь уже сказать.       Миранда замялась, почувствовав себя неуверенно, а ведь она думала, что забыла каково это. Всё оказалось сложнее, чем она себе представляла.       — Гилвуд уезжает.       Наконец она привлекла внимание Сансы и та посмотрела на неё.       — Он сообщил мне поздно вечером. Леди Анья вызвала его в кабинет и весьма однозначно высказалась по поводу его присутствия здесь. Нежелательного присутствия, — невесело усмехнулась Миранда. — Так что людям Гилвуда был отдан приказ начинать сборы и отправляться домой, в Длинный Лук.       После недолгого молчания Санса произнесла:       — А ты последуешь за ним.       — А я последую за ним, — эхом повторила Миранда.       Она какое-то время колебалась, но потом решилась, осторожно подошла к креслу, присела рядом и положила руку на плечо Сансе.       — Я скажу как есть. Возможно, я смогла бы выторговать для себя дня три или четыре и провести их здесь, с тобой, прежде чем приехали бы люди моего отца, но я не стала этого делать. Я не вижу смысла отправляться в Лунные Врата, тогда как дом Гилвуда намного ближе… мой будущий дом, — уверенно произнесла Миранда. — Гилвуд мой жених и теперь мы вместе. Куда он, туда и я.       Она открыто посмотрела в глаза Сансе и грустно улыбнулась:       — А теперь можешь на меня злиться.       Санса медленно опустила взгляд на свои руки и устало произнесла:       — Я не буду злиться. Я буду скучать.       Неожиданно она подалась вперёд, обхватила подругу руками и прижала к себе.       У Миранды резко защипало глаза, она попыталась что-то ответить, но ком застрял в горле. Так что она обняла Сансу в ответ, тайком вытерла слёзы и, шумно шмыгнув носом, смогла, наконец, выдавить из себя:       — Я тоже. Не думала, что скажу такое, но я тоже буду скучать по тебе, Санса Старк.       Санса вздрогнула при упоминании своего такого дорогого, но видимо проклятого родового имени и только крепче обняла Миранду:       — Ты всё делаешь правильно. С моей стороны было бы эгоистично просить тебя остаться, в то время когда ты можешь быть рядом со своим возлюбленным, — и тихо добавила. — Если бы я могла, я бы делала всё, чтобы быть рядом с тем, кого люблю.       Миранда отстранилась, подозрительно посмотрела на Сансу и неуверенно произнесла:       — Мы же ведь скоро увидимся?       — Я бы очень этого хотела, — заверила её Санса, — но скоро здесь будет Петир со своими людьми, и я не знаю, как сложится дальше моя жизнь.       — Нет! — отчеканила Миранда. — Никаких «но». Ты должна, просто обязана быть у меня на свадьбе! Клянусь, я сделаю для этого всё. А если я что-то хочу, то всегда получаю.       — Я была бы только рада приехать к тебе, — улыбнулась Санса. — Уверена, у вас с Гилвудом будет прекрасная свадьба. А ещё большой дом, полный счастья, и много красивых детей.       Миранда улыбнулась ей в ответ, но в словах Сансы она уловила отзвук тоски, от которой сердце болезненно сжалось. В это мгновение она почувствовала такой же стыд за своё счастье, какой чувствует здоровый человек перед калекой, понимая, что обладает тем, чего тот навсегда лишён.       — Вот и договорились, — коротко бросила Миранда.       Она хотела было ещё что-то сказать, но понимала — чем дольше, тем тяжелее будем им обеим. Долгие прощания ей всегда претили.       — Ну всё, мне пора идти, — выдохнула она, отворачиваясь.       Она поднялась, нарочито увлечённо отряхнула подол платья, вытерла влажные глаза и озорно тряхнула каштановыми кудрями:       — И вообще, хватит драм. Тем более скоро увидимся.       Она обняла Сансу ещё раз и упругим шагом направилась к двери. Уже на пороге она обернулась, чтобы взглянуть на подругу:       — Мы же не навсегда с тобой прощаемся.       Санса послала ей прощальную улыбку, и больше Миранда уже не оборачивалась.       Вот только почему-то и во дворе, где собрались воины лорда Хантера, и по дороге из замка последняя сказанная ею фраза неотступно преследовала Миранду, травя душу и вызывая беспричинно тревожные мысли. ***       Леди Анья сидела в кабинете за дубовым столом и сосредоточенно читала только что полученное письмо. Брови её хмурились, а пальцы в это время нервно теребили нанизанные на них кольца. Дочитав до конца, она раздражённо бросила пергамент на стол, поднесла руку к лицу, прикрыла глаза и устало сжала переносицу.       Петир снова приезжает в Железную Дубраву.       Когда она уже избавится от этого заносчивого наглеца? Видеть его снова хотелось не более, чем принять очистительную клизму.       Последние два месяца выдались весьма тяжёлыми. Она как могла старалась разгрести всё, что свалилось на них в эти дни, но, в конце концов, сама она не железная. Она всего лишь старая женщина, которая хочет мира и покоя.       Сейчас связываться с Мизинцем уже не казалось такой хорошей идеей, как раньше. Она, конечно, получила свои долговые расписки, вот только при этом заплатила за них слишком высокую цену. Да, у неё были сыновья, но все её надежды и чаяния были связаны с Гарри. Именно он должен был принести славу и процветание в их дом, усилив влияние Уэйнвудов как среди лордов Хартии, так и на политической арене в целом. А в данный момент у неё не было ничего, кроме собственного дома и формального титула, за которым не стояло никакой реальной силы.       Слава богам, хоть одной проблемой меньше. Хантер со своей новоиспечённой невестой покинул замок, а эта Ройс была настоящей занозой, от которой только и жди неприятностей. Слишком уж большое влияние, и явно не благотворное она имела на девчонку Старков. Плюс слишком защищала её, так что разделить их было удачной идеей. Домашний арест как наказание пришёлся весьма кстати и ко времени. А теперь Миранда уже далеко и не будет той назойливой мухой, что мала, но всерьёз раздражает и портит картину в целом.       Теперь у неё есть неделя спокойствия, прежде чем приедет Петир и снова заварит какую-нибудь кашу, в которой ей волей неволей придётся участвовать.       — Проклятый интриган! — выругалась леди Анья и зло топнула ногой. — И ведь попробуй от него теперь избавься.       Нужно поговорить с девчонкой, чтобы та знала, чего ожидать. Видимо, названный папаша по приезде всё-таки заберёт её с собой.       В этот момент в дверь постучали, и на пороге возникла её личная служанка Анна с докладом о том, что настоятель просит об аудиенции. Леди Уэйнвуд спешно махнула рукой в знак согласия и встала с кресла, приветствуя старшего брата.       — Простите, что отвлекаю от дел, но мне необходимо поговорить с вами, — с порога заговорил он.       — Я скажу вам то же, что и вы в своё время сказали мне — бросьте условности, мы для этого слишком хорошо знаем друг друга, — улыбнулась леди Анья.       — Хорошо. Тогда я не буду долго подходить к сути. Как вы знаете, все обряды выполнены и все ритуалы завершены, так что я со своими братьями не могу более задерживаться здесь. Завтра рано утром мы отправляемся на Тихий остров. Я взял на себя смелость отдать распоряжения, так что наш корабль в данный момент готовится к отплытию. Часть братьев уже отбыла на него.       — Что ж, могу пожелать вам только счастливого пути и поблагодарить за всё, что вы для нас сделали, — уважительно сжала руку настоятеля пожилая женщина.       — Жаль, что всё так обернулось для Гарри, — сочувственно сказал он.       — Мне тоже, но такова была воля богов. Кто мы такие, чтобы оспаривать её? — горько усмехнулась леди Анья.       Она ненадолго замолчала, задумавшись, а потом словно спохватилась и проговорила:       — В любом случае, вы поддержали меня в трудный момент, помогли моей семье, так что всегда можете рассчитывать на нас. Всё, что в моих силах, я постараюсь сделать.       — Я запомню, миледи, — учтиво кивнул настоятель. — А теперь позвольте мне удалиться. Вы же понимаете, я должен уладить все дела до отъезда.       — Да, конечно. Не буду вас задерживать.       Он собрался было уходить, но остановился и неожиданно произнёс:       — Я знаю, у вас долго ещё не будет нового священника, так что я могу сегодня вечером провести службу и совершить обряд тайны исповеди для вас и ваших людей. Если, конечно, вы этого хотите.       — Не смела и просить вас, святой отец, — почтительно склонилась перед ним леди Анья. — Вы слишком добры.       — Тогда до вечера.       Настоятель вежливо поклонился и направился к двери, но теперь сама леди Анья окрикнула его:       — Постойте!       Она неторопливо подошла к нему, словно обдумывая что-то, а потом заговорила, и по холодному взгляду и уверенному тону старший брат понял, что сейчас перед ним не женщина, а политик.       — Природа обещаний такова, что они не восприимчивы к обстоятельствам, — без лишних эмоций заметила она. Сделав паузу, она спокойно добавила: — Так что через месяц ожидайте у себя моих людей, дерево для отстройки гавани и обоз с продовольствием.       Настоятель долгим изучающим взглядом посмотрел на леди Уэйнвуд а потом утвердительно кивнул и вышел прочь.       Она проводила его глазами, потом неспешно вернулась к столу и снова уселась в кресло, оперевшись о подлокотники руками и переплетя пальцы.       — Пусть я не Ланнистер но, по крайней мере, стараюсь платить свои долги, — медленно произнесла она в пустоту. ***       Санса сидела перед зеркалом и внимательно разглядывала результат своих трудов. Что ж, она всё ещё не разучилась делать то, что всегда получалось у неё лучше всего.       Как всегда безупречно. Придраться не к чему.       Для этого вечера она выбрала самое красивое своё платье, изумрудно-зелёное, цвета молодой сочной листвы, который более всего подчёркивал синеву её глаз и золото волос. В этот раз она не стала делать сложную и вычурную причёску, просто собрала по бокам рыжие пряди и аккуратно сколола их на затылке, оставив остальные волосы свободно ниспадать по спине до самой талии.       Сегодня Сансе хотелось выглядеть по-особенному и это ей удалось.       В дверь легонько постучали, и в покои вошла Хельга. Она с удивлением посмотрела на Сансу и воскликнула:       — Я пришла вам помочь, а вы уже готовы! Сами всё сделали, миледи?       — Ты видишь здесь кого-то ещё? — с лёгкой улыбкой и оттенком гордости сказала Санса.       — Надо же, как умело да ловко вы справились! Не каждая леди так сумеет.       — Настоящая леди умеет всё, — заметила Санса, с поистине королевским достоинством поднимаясь с сиденья своего стула.       Хельга неловко потопталась на одном месте, а потом всё же спросила:       — Так что мне делать-то миледи? Уйти или остаться? Я могу пока прибраться тут, разложить ваши вещи, если хотите.       — Против этого возражать не стану, — ответила Санса, складывая в шкатулку гребни для волос и драгоценности. — А когда начнётся служба в септе? Я что-то потеряла счёт времени.       — Да скоро уже, миледи. Простой люд уже начал собираться, занимать места, а хозяева в последний момент подойдут. Будет не продохнуть, я вам точно говорю. У нас тут любой септон редкость, а тут сам старший брат службу поводит. Все придут, помяните моё слово, — тараторила служанка, поправляя на кровати жемчужное покрывало и разглаживая морщинистыми руками серебристые меха. — Хороший он человек, этот настоятель, святой. Заботится о людях. Жалко, что уезжает уже.       Лицо Сансы в этот миг потемнело, и Хельга тут же это заметила.       — Я огорчила вас, миледи? Вы не знали о его отъезде?       — Нет-нет, я знала. Просто… вспомнила кое-что. Не важно, — отвернувшись к окну, рассеянно бросила Санса. — Так когда, говоришь, служба начинается?       — Да вот сейчас порядок наведу и сопровожу вас в септу, коли изволите.       — Так будет лучше всего, — медленно проговорила Санса, глядя на уходящее за горизонт алое солнце и багровое темнеющее небо.       Пожилая служанка на удивление быстро со всем справилась, и вот уже вместе с другими прихожанами Санса с Хельгой прошли по тропинке до септы и оказались на её пороге. Маленький храм был полон, и это напоминало день свадьбы, когда людей было столько, что не протолкнуться, и они стояли за воротами. Однако для хозяев были отведены места в первом ряду у самого алтаря, так что Санса оставила Хельгу, а сама прошла вперёд и уселась рядом с леди Аньей. Та придирчиво её оглядела и с оттенком подозрительности спросила:       — Ты сегодня особенно хороша. Есть повод?       — Перед богами мы всегда должны предстать в нашем лучшем обличье, — смиренно опустив глаза, ответила Санса.       — Ну-ну, — приподняла бровь леди Анья и повернулась к алтарю. — Возможно, боги это оценят. Но уж кого точно впечатлил бы подобный вид, так это Петира Бейлиша.       Леди Уэйнвуд умела быть жестокой.       Санса словно не обратила внимания на её слова. Склонив голову, вместе с остальными она приветствовала святого отца, который в скромном на этот раз облачении взошёл на алтарь и начал службу. Помогал ему какой-то послушник, и сколько Санса ни смотрела по сторонам, больше из приезжих монахов она не увидела никого.       — А где остальные братья? — наконец решилась она спросить у леди Аньи.       Та цыкнула на неё, призывая к тишине, но потом всё же ответила:       — Кажется, остальные отбыли на корабль ещё утром. Во всяком случае, я больше никого из них не заметила.       Сердце Сансы ухнуло, оставив в груди ощущение пустоты и горечь разочарования. До этого момента она не понимала, как сильно надеялась на встречу с Псом или возможность хотя бы увидеть его ещё раз.       Теперь же всё действительно было кончено.       Прежние злость и гнев, что она чувствовала к нему, давно прошли — у неё было достаточно времени, чтобы увидеть случившееся между ними на конюшне другими глазами. Поначалу она не хотела этого признавать, но чем дольше Санса думала, тем больше понимала, что гордыня и страх затуманили в тот момент её разум, и она первая спровоцировала Пса, сказав ему все те гадкие вещи. А если бьёшь первым, то что, кроме удара, можно ожидать в ответ?       Санса вспомнила Рамону Корбрей, её слова на пиру «собаке собачья смерть», и волна жгучего стыда окатила её. Она уподобилась ей и всем тем, что поносили и хаяли его. Боги, как же низко это было.       А теперь Пёс уехал, они никогда больше не увидятся, а она никогда не сможет ему сказать, как сильно сожалеет о своих словах.       Погружённая в свои мысли, Санса не заметила, как служба закончилась, и только движение вокруг привело её в чувство. Всем не терпелось получить отпущение грехов у самого старшего брата и большинство присутствующих как самые высокородные, так и остальные жители округи поспешили занять свою очередь около главной исповедальни.       Санса встала на цыпочки и покрутила головой, оглядывая септу — ориентироваться посреди этого столпотворения было не так-то легко. Однако она увидела свободный проход и потихоньку стала выбираться по нему из гущи людей. Заметила она и ещё кое-что: в дальнем углу находилась неприметная небольшая исповедальня, около которой стояла женщина из прислуги. Скорее всего, она была предназначена для простолюдинов и успехом явно не пользовалась. По-видимому, отпущение грехов их не так сильно беспокоило. Как и в любое тяжёлое время, в отличие от знати низкое сословие было больше занято простым выживанием.       Исповедь? Почему бы и нет. Хоть Санса и отступила от Семибожья, но перед тем, что ей предстоит, попытка покаяния и признания своих проступков будет совсем не лишней.       Она подошла ближе, дождалась пока служанка выйдет из кабинки и вошла внутрь, отодвинув бархатную портьеру и крепко прикрыв за собой деревянную дверь. Внутри было глухо и тихо, словно это место действительно было изолировано от всего остального мира.       Санса всё ещё помнила, как это делается, поэтому уверенно проговорила:       — Святой брат, примите мою исповедь и отпустите мои грехи.       За деревянной решёткой, разделяющей тесное помещение, послышались шум и движение, но монах, очевидно тот, что проводил с настоятелем службу, не произнёс ни слова. Санса какое-то время ждала, но потом спохватилась.       — Ах, простите! Похоже, вы как и многие ваши братья дали обет молчания. Тогда мне остаётся только надеяться, что если я просто всё вам расскажу, то мне это зачтётся, — попыталась пошутить она.       Тишина была ей ответом и, не видя более причин ожидать, Санса решилась заговорить.       — «Грехи можно простить, но преступления требуют кары», кажется, так звучит один из главных догматов церкви? Что ж, раз через покаяние нам обещано заслужить отпущение грехов, то я каюсь, — тихо начала она. — Каюсь в том, что когда-то прямо или косвенно стала причиной чужой смерти. Знаю, это страшный грех и уже поздно сожалеть, но клянусь, я не хотела этого. Такова была воля судьбы.       Санса прервалась, а потом продолжила:       — Я каюсь, что во многом или малом, но на мне также есть грех гордыни, лжи, гнева и даже похоти. Не думала, что познаю вкус последнего, — усмехнулась она уголками губ, — но после замужества для меня многое изменилось. Я впервые легла с мужчиной, и говорю как есть — мне это понравилось. Действительно понравилось. И если испытывать подобное наслаждение и желать его это грех, то я целиком и полностью признаю, что виновна.       Санса задумалась на мгновение, снова собираясь с мыслями.       — Но самое главное, что сейчас не даёт мне покоя и гложет душу, так это то, что я напрасно обидела человека, — с болью в голосе произнесла она, — хорошего человека. Быть может, другие скажут о нём иное, но мне это не важно — он всегда помогал и был добр ко мне. Он не заслужил тех слов, что я со злости сказала ему. И я сожалею об этом. На самом деле сожалею… Хотя он этого никогда не узнает.       Санса замолчала, и воцарившаяся тишина показалась ей давящей. Послушник за тонкой перегородкой также молчал и не двигался, и Сансе на миг вдруг подумалось, а не осуждает ли он её. Да какая разница, она свою часть их негласного договора выполнила.       — Ну вот, я как могла исповедалась, но следует ли из этого,что я очистилась? Простятся ли мне грехи? Молчание знак согласия, не так ли святой брат? — выдержав паузу, с лёгким оттенком иронии произнесла она.       Санса медленно вздохнула, взгляд её потускнел и, уставившись куда-то в пространство перед собой, она безразлично заметила:       — Наверное, многие задавали вам эти вопросы в надежде на небеса и на то, что перед Создателем они предстанут с незапятнанной душой. Что ж, не могу сказать, что я особенная и отличаюсь от них. Я такая же, как и все.       Посчитав, что всё кончено, она поднялась, заученным движением разгладила складки своего платья и уже потянулась к деревянной ручке, но остановилась.       — Все мы хотим жить долго и счастливо. Просто иногда обстоятельства складываются так, что некоторым из нас приходится на своей шкуре понять, что означает «лучше уйти с честью, чем оставаться в бесчестье». Я вот раньше плохо осознавала смысл этой фразы. А вы что об этом думаете? — отстранённо спросила Санса монаха и тут же холодно добавила. — Хотя постойте, вы же не можете мне ничего сказать.       Бросив последний взгляд на разделявшую их преграду и еле различимый за ней силуэт в рясе, она бесстрастно проговорила:       — Прощайте, святой брат.       Санса отодвинула в сторону тяжёлую пыльную ткань и вышла из исповедальни, аккуратно прикрыв за собой скрипучую дверь. ***