Девятиклассница

Первый день второй четверти. Надо было остаться дома и сослаться на головную боль. Мама не стала бы настаивать на походе в школу. Серёжа со мной не разговаривает, несмотря на то, что мы сидим за одной партой на всех уроках. Перед школой я боялась, что он, как обычно, обидится и отсядет от меня, но, слава Богу, не сделал этого. Я пыталась начать говорить с ним, но он не слушает меня. Бесполезно. Нет уж, я заставлю его продолжить тот разговор даже под пытками. Вся в своих мыслях я не могла сосредоточиться на уроках и только потом заметила, что и он тоже. Так-то он обычно у всех на виду, а сегодня притих. Неужели это из-за меня? Кажется, мы два придурка, которые сами не понимают, что им делать со своими отношениями. Но он не хочет понимать меня! Я знаю, что он ревнует меня к Максиму, но мы же с ним просто друзья! Вот почему он не ревнует меня к какому-нибудь Мише, Ване или Косте? Они же тоже мои друзья! Или Максим особенный? Боже, я не понимаю этого человека! Ну, почему так? Я же не ревную его к своим подругам! Они с Ксюшей встречались, но сейчас они часто общаются, шутят, гуляют (не одни, конечно, а с нами) и я хотя бы словом обмолвилась! Нет! Тогда почему он так со мной поступает?! Что за бредовые мысли витают в его дурной голове?! Я ни за что не перестану общаться с Максимом. Он очень симпатичен мне. Я не равнодушна к нему. НО! Он мой друг! Люблю-то я Серёжу. Как он не хочет этого понимать?! - А новые слова в словарь? – спросил Серёжа учительницу французского языка. - Можешь Оле на щеке написать. - А? Что? – удивилась я. Меня вырвали из собственных мыслей. Группа захихикала. - А ну-ка повернись щекой, - попросила Елена Владимировна. Словно по приказу я повернула голову вправо. - Нет, не поместится. Придётся в словаре писать, - отозвалась она, иронично расстроенная. Только сейчас я поняла, о чём шла речь. Я совершенно не хочу вникать в их разговоры. Моя голова забита другими мыслями. Обратно повернувшись, я заметила на себе взгляд Серёжи. Он улыбался правым уголком губ, но как только я посмотрела на него, парень тут же отвернулся, скрыв глаза за своей каштановой чёлкой. Не в силах больше терпеть, я написала на тетради крупными буквами только три слова и показала их Серёже: «НЕ ИГНОРИРУЙ МЕНЯ!». Он взглянул и его лицо совсем не изменилось. Ни одной хотя бы мельчайшей эмоции! Он отодвинул тетрадь от себя и сказал: - Пиши новые слова. Они на сто семьдесят второй странице. - Ты издеваешься?! – воскликнула я в голос, так что меня все услышали и посмотрели в нашу сторону. - Может, ты не будешь мешать остальным? – почти шёпотом произнёс он, и я думала, что сейчас взорвусь от злости. Он не имеет права так разговаривать со мной! И всё же я послушалась. Я закрылась от него своими длинными волосами и уткнулась в тетрадь, переписывая новые слова в словарь из учебника. Всю меня распирало от злобы. Невольно я заметила, как у меня дрожат пальцы. Боже, я убью этого придурка, идиота, хама, мудака, который думает только о себе! А-а-а! Всё, плевать на него! Пусть думает, делает, что хочет. Я и извиняться не подумаю за свои слова. Он сам послал меня, вот пусть и решает эту проблему. Я ухожу из школы после шестого урока, вставив в уши наушники, в которых играет Rammstein с песней «Feuer Frei». Отлично! Самое то под настроение! Пока я шла домой, всё думала, что сейчас ко мне подбежит Серёжа, обнимет меня, попросит прощения, и мы оба будем счастливы. Я нарочно не оглядывалась, думая, что он идёт где-то позади меня, думает обо мне и обвиняет себя во всём. «Господи! Чёрт побери! Оля, в жизни не смей так думать! Пусть даже ты знаешь Серёжу лучше, чем какая-либо другая девушка, ты в жизни не сможешь предугадать его поступков. И не смей даже на что-то надеяться – это бесполезно! Он никогда не сделает того, что ты хочешь в данный момент», - мысленно я вела диалог сама с собой. Потом в голове проносились мысли, как мы ругаемся и миримся и от всего это становилось на душе так гадко. Мне стало одиноко. Невыносимо одиноко. Придя домой, я тут же упала на кровать, зарылась в одеяло и была готова заплакать. Я вспоминала, как Серёжа обнимает меня за плечи, талию, целует мои губы, щёки, шею, как он успокаивает меня, когда мне плохо. Он всегда рядом в такие моменты. Почему так случилось, что мы поссорились? Боже мой, какая же дура! Я ни на кого никогда Серёжу не променяю. Он мой человек, моя частичка души, вторая половинка, без которой мне уже никак. Как я виновата перед ним. Взяв в руки телефон, я посмотрела на его фотографию. Он улыбается, смеётся. Помню, в тот момент он смотрел только на меня. Я рассмешила его чем-то, а потом он стал подкалывать меня, и я в отместку стала фотографировать его. Так странно, Серёжа никогда не был против, чтобы я его фотографировала, никогда не отворачивался, не ставил руки перед камерой. Я даже как-то и не задумывалась над этим. Вспоминаются моменты в классе, когда люди хотят сделать общие фотографии, Серёжа сразу отворачивается или уходит. В принципе, он даже не любит это дело. Но со мной… Он делает только то, что хочу я. Старается это делать, по крайней мере. Как у меня только язык повернулся всё это сказать ему? У меня руки тряслись, перед тем как позвонить ему. Что я ему скажу? Мне нужно попросить у него прощение, но я так обидела его. Чёрт, я совсем не представляла, что мне делать. - Алло, - сказал он в трубку, а у меня не получалось хотя бы слово произнести. Серёжа вздохнул. Я вообще не думала, что он ответит на мой звонок. - Оль, ты позвонила мне, чтобы помолчать? Мне очень стыдно за себя, за свои слова, потому что я люблю его безумно и не могла предать его доверие. Но он тоже говорил неправильные вещи. - Хорошо, давай помолчим вместе. Я виновата больше него и мне тут надо извиняться. Серёжа молчал, как и я, но не прошло и минуты, как он передумал. - Хотя нет, Оль, я скажу всё как есть и что я думаю по этому поводу. Я слышала, как на другом конце провода на улице ездят машины. Он пошёл на тренировку. Я тоже должна была сегодня идти, но совсем забыла об этом. А сейчас мне крышка. Пусть говорит, что хочет: мне это нужно. - Ты… ты… - он не мог подобрать верного слова. – Ты - дура. Именно. Ему сложно это говорить, но он понимает, что это правда. - Но ты моя дурочка, - его тон становится более мягким, а моё сердце замирает на пару мгновений и на глаза накатываются слёзы. – Ты понимаешь, что сказала ужасные слова? Как будто я тебе никто. Я знаю – ты права. Я не могу диктовать тебе, с кем общаться, а с кем нет. Свобода – это всё. Ты должна это понимать, но и понимать, что я люблю тебя и мне очень неприятно видеть, как ты флиртуешь с другим парнем, гуляешь с ним. Я хочу, чтобы ты была только моей и больше ничьей. Ты понимаешь меня? Сквозь всхлип я произношу невнятное «да», а потом по голосу Серёжи осознаю, что он улыбается. - Хочешь, я приеду? - Угу! - Значит, тренировка на сегодня отменяется. Тренер убьёт меня. Я тихонечко усмехаюсь. - А ну и чёрт с ним! Я, надеюсь, ты заплачешь, если я умру? – спросил он. - Я кремирую тебя, а вазочку с твоим прахом поставлю у себя в комнате, - уже шутила я. - У меня есть идея получше, - улыбался Серёжка. – Развей мой прах на берегу Средиземного моря на Сицилийском острове. Я засмеялась и утёрла нос. - Я вижу у тебя большие планы на своё тело после смерти. - А-то. Тебе нравится? - Очень, - усмехнулась я. Дурачок. – Ты приедешь? - Уже сажусь в автобус, так что иди умывайся и встречай меня. - Мне придётся просить прощение у Вас, господин? – хитренько улыбалась я. Он очень любит, когда я так делаю. - О-о-о… Пока я еду, подумаю как тебе это сделать. Я невольно закашлялась. - Испугалась? - Тебя? Ты серьёзно? - Хм… А стоило бы. Я подняла брови. - Ну-ну. - Что? - Вот приедешь и узнаешь. Он ухмыльнулся. - Хорошо. В квартире играет на всю Бумбокс – Вахтерам. Серёжа бросил сумку где-то в коридоре, вместе с верхней одеждой. Он увалил меня на разложенный диван в зале. - Дурашка, - произносит он запыхавшимся голосом. – Моя. Я улыбаюсь, но потом мне становится грустно. - Прости меня. Он смотрит на меня сверху вниз. Я не могу передать мимику его лица. Он и зол на меня, и испуган. Серёжа опускается и обнимает меня за плечи, запустив пальцы одной руки в мои волосы. По телу сразу же проносится волна мурашек. - Просто не делай так больше, - шепчет он мне на ухо. - Ты хочешь, чтобы я перестала общаться с Максимом? - Это тебе решать, - он слезает с меня, и садится рядом. - Нет. Ты этого хочешь. - Оль, - он резко поднял глаза на меня. – Конечно, хочу, но ты же всё равно сделаешь по-своему. Иди сюда. Я приподнимаюсь и двигаюсь к нему, усаживаюсь рядом, а он притягивает меня за талию к себе так, что я оказываюсь спиной к его груди. Серёжа дышит мне в шею, от этого снова бегут мурашки. Он крепко обнял меня за талию, прижимая к себе, вдыхая мой запах, касаясь губами моей шеи. В такие моменты я ощущаю себя такой маленькой в его руках. - Скоро твои родители приедут? – быстро, шёпотом и с лёгким стоном спросил Серёжа. - Через час-два. - Блин, - он разжал свои объятия. - Угу. Серёжа положил свою правую руку мне на ногу и медленно повёл по внутренней стороне бедра к колену, а потом обратно. В мгновение ока стало очень жарко, и я резко вздохнула, наблюдая за тем, как двигалась его рука, пальцы. Он остановил руку рядом с заветным местечком, к которому так хотел прикоснуться, но что-то ему мешало это сделать. Я опасалась что-то сказать, пошевелиться, внутри меня всё трясло, а ниже пояса разогревалось желание чего-то нового, неизведанного, именно того, чего я боюсь. Серёжа поднял руку обратно мне на талию и снова крепко прижал меня к себе, долго не отпуская. Моя грудь поднялась, благодаря его рукам и я прекрасно догадывалась, куда смотрят его опущенные глаза. Он поцеловал меня. - Оль, ты даже не представляешь, как я хочу тебя, - со стоном проговорил он и перед глазами всё поплыло. О Боже… Я положила свои руки на его, взяла правую ладонь и поднесла её к своей груди. Серёжа тут же отдёрнул руку. - Не надо. - Но ты же хочешь этого, - начала было я спорить. - Не так. Он молчал несколько секунд, а потом добавил: - Я не хочу делать тебе больно. И вот опять моё сердце пропустило один удар. Я быстро развернулась к нему и обняла за шею. Серёжа опешил. - Оль. - Я люблю тебя, поэтому ты никогда не сможешь сделать мне больно. Он опустил руки и медленно залез ими под мою майку со спины. Он пальцами гладил мою спину, и меня всю передёргивало от желания. Господи… Я хочу его. - Ты уверена? – он посмотрел мне в глаза. - Уверена, - ответила я. Серёжа наклонил меня назад и уложил на спину, нависнув надо мной. Он смотрел мне в глаза. Неровное дыхание у нас обоих. Боже, так страшно, но я так хочу этого. Он опустился и поцеловал мою шею, ключицу и стал двигаться дальше. Медленно. Я чувствовала каждый его поцелуй на коже, который отдавался электрическим зарядом по всему телу, а напряжение внизу живота нарастало с каждым мгновением. Тут он поцеловал мои губы. Очень страстно и чувственно. Его правая рука двигалась по всему моему телу: от шеи до локтя, от талии до бедра, от ягодицы до колена. Я думала, сейчас разорвусь на мелкие частички от его прикосновений. Мне никогда не было так жарко. Он не прекращал целовать мои губы и языком проникать в рот, где наши языки танцевали своеобразный прекрасный танец. Серёжа пустил свою руку мне под майку и положил ладонь мне на грудь, отчего я застыла и глубоко вздохнула. - Кажется, что-то мешается, - он улыбнулся уголком губ, ясно намекая на лифчик. Ах, да. Меня всю передёрнуло, когда мы услышали, как во входной двери поворачиваются ключи. Чёрт! У меня отпала челюсть, и мы с Серёжкой замерли. Мама. Когда она вошла в квартиру, мы сидели с Серёжей на диване оба красные как помидоры и с учебником истории в руках. - Мам, привет, - почти заикаясь, сказала я, глупо улыбаясь. – Ты сегодня рано. - Рано? – удивилась она. – Вообще-то я вовремя. - Правда? Но ведь только четыре часа. Она подняла брови. - Оль, сейчас пять часов вечера. - Серьёзно? – я невольно выпучила глаза как рыба и глянула на Серёжку. Он достал телефон из кармана и показал мне время. - О-у… Блин. - Ты не знала? – шёпотом спросил парень. - Ага. Мама посмотрела на меня и рассмеялась, а вместе с ней и Серёжка. Как так?! Я впервые в жизни потерялась во времени. Боже, у меня слов нет от самой себя.