Девятиклассница

- Катя, давай отвечай, - уговаривала девушку учительница. - Ну, Ольга Анатольевна, я не хочу здесь. - Ого! Виноградова стесняется. Это что-то новенькое! – отозвался Костя, и все ухмыльнулись, глядя на ученицу, которая скорчила Ромашке рожицу. - Ты можешь выйти к доске, - предложила ей Ольга Анатольевна, и Катя снова покривила лицо. Да-а, наглости у этой барышни нет предела. Если уж не готова, то говори сразу, что выпендриваться-то? - Садись хоть на моё место! - Можно? - Делай, что хочешь. Ольга Анатольевна вышла из-за своего стола и направилась в конец класса, а Виноградова перебралась на учительское место. У нас отпала челюсть от них обеих. Катя убрала выбившуюся прядь волос за ухо, откашлялась и прочитала заголовок: - «Связь Квазимоды с Собором Парижской Богоматери». Мало кто слушал Виноградову Екатерину, как и обычно бывает. Даже учительница не особо вникала в содержания её полностью скаченного из интернета текста. После выступления ученицы Ольга Анатольевна задаёт свой стандартный вопрос: - Сама делала эту работу или из интернета списала? - Сама, но что-то и оттуда, - а вот и наш стандартный ответ, хотя кто ему верит? После урока у нас обещался первый пробный экзамен. Сегодня по математике. Да-а… Меня трясло не по-детски. Как-никак он у нас будет первым в этом учебном году. Честно говоря, я думала, что никаких пробных экзаменов до весны не будет. А зачем их вообще устраивать? Мы ничегошеньки не знаем, тем более там много заданий из тех материалов, которые мы просто не проходили! Я не понимала эту идею завучей, но мысль, что наша школа¬ Гимназия не давала мне покоя. В конце концов, мне сказали, что и другие школы тоже пишут пробные экзамены – вот тогда я успокоилась. Нет, не успокоилась. Я готовилась к этой работе все выходные и ещё вчера. И каждый грёбаный вечер у меня башка раскалывалась от всего этого. Я уже стала ненавидеть все эти цифры, задачки, графики, формулы, чертежи. Меня просто воротило от их вида! Когда я вспоминала, что на дворе только ноябрь, а настоящие экзамены у нас будут в начале июня, хотелось лезть на стену. Это несправедливо! Ну, почему?! Я стала психом. У меня тряслись руки, болел живот и голова и всё от волнения. Нет, я понимала, что в этом ничего страшного нет, но ничего с собой поделать не могла. - Эй, ты чего, замёрзла? – спросил меня Серёжа, глянув как меня трясёт, хотя я была в тёплом вязаном свитере. - Ага. - Отчего? – он прильнул ко мне и обнял за талию, пытаясь согреть. - Не знаю. Скорее всего, от волнения. - Да ладно? Из-за этой ерунды? Я слабо кивнула и уткнулась лицом в его плечо. - Не переживай, всё напишем. - Мы даже не имеем представления, что там за задания будут. - Вот это да, но это не так страшно. - А что страшно? - Мы три урока будем сидеть, и писать это дерьмо. Я заскулила и прижалась к нему крепче. - Сидеть в этом ужасном кабинете три часа, - ответила я. - На экзамене будет четыре. - О, не напоминай! А сегодня у нас учитель будет по математике все три урока? – вспомнила я. - Она говорила, что на последнем придёт Людмила Михайловна. - Ого, круто! Надеюсь, она даст нам списать. - Вот-вот, - закивал парень, обнимающий меня и согревающий своим теплом. - Интересно сколько будет вариантов? - Много, наверное. - На экзамене вообще сказали - у всех будут разные. - Так, ты сейчас нарочно превратилась в неисправимую пессимистку?! – он посмотрел на меня с ироничной возмущённостью. – Хорош! Ты всё сможешь! А если что, ты же знаешь, будем помогать друг другу. Я не оставлю тебя наедине с этими кошмарными заданиями. Я усмехнулась и поцеловала Серёжку в щёку. - Да ты мой спаситель. На самом деле, хоть Серёжа и гуманитарий, но что-то, да и понимает в остальных предметах. Мы на любой самостоятельной стараемся работать вместе, помогая друг другу. В чём-то разбирается он, в чём-то я. Это круто! Никто не остаётся в обиде и почти всегда мы получаем хорошие оценки. А если уж совсем худо, всегда под боком есть Лиля с Костей и Ксюшей, которые могут подсказать. Прозвенел звонок и Серёжа заставил меня войти, в этот чёртов кабинет с улыбкой на лице. А вот всем назло! Пусть знают, что меня совсем не волнует этот пробный экзамен и все с ним связанное. Хотя всё совершенно не так… Когда я вышла из кабинета, я не чувствовала ног - они подкашивались. А больше всего на свете у меня болели задница и голова. Да-а, просидеть безвылазно в кабинете на одном и том же месте, невероятно жестоко! Все девчонки, включая меня, сразу же рванули в туалет, и там образовалась толпа и очередь в три кабинки. Невольно произошла раздача таблеток от головной боли, в которой я тоже приняла участие. Наверное, это были самые худшие три часа математики, которые пока могли произойти в моей жизни. Все было начали делиться впечатлениями об этой работе, но потом поняли, что это ни к чему - все очень устали и просто хотят домой в тёплую постельку. О результатах пробного экзамена нам могли сказать только через неделю, не раньше. Учительнице нужно было проверить все пятьдесят работ «а» и «в» классов. Мне даже было жаль её: весь этот кошмар не только нам в тягость, но и учителям. Эти слова говорит праведная Оля, а потом во мне просыпается наглый чёртик, который твердит: «Они сами виноваты. Они сами выбрали свою профессию». Да, наверное, у меня так всегда. Иногда я сочувствую учителям, а иногда начинаю злиться на них, отстаивать свою точку зрения, перечу им. Но ведь на самом-то деле, это Я не учу, не выполняю домашние задания, прогуливаю уроки, не слушаю их объяснений материала. И надо же, я ещё имею право говорить, что они не правы. Как же это глупо, по сути. Но так всегда было и будет. Каждый учитель делает оценочные выводы насчёт любого из нас. Если он увидел в ученике, или же сам ученик себя так преподнёс, троечника, то учитель уже никогда не сможет поставить ему оценку выше, как бы тот не старался. Это глупое оценочное суждение, которое я презираю во всех преподавателях. Первое впечатление у них является залогом всего на протяжении ученического образования. Ты должен показать себя с самых лучших сторон с первых уроков, не лениться, слушаться во всем учителя. А если я не сделала этого? Он будет ненавидеть меня до самого окончания моего обучения. Как бы я не старалась получить хорошую оценку, чтобы потом похвастаться аттестатом без троек, у меня ничего не выйдет. Может, если только я из кожи вон лезть буду, тогда я чего-нибудь и добьюсь. Но как же это будет? У каждого учителя есть свои любимчики, которому стоит подготовить маленькое задание, небольшой доклад, полностью скаченные из интернета и уже тогда он получит хорошую оценку. А что делать мне? Я подготовлю этот дурацкий доклад, который никто даже слушать не будет, отвечу на дополнительные вопросы и если хотя бы раз ошибусь, то всё: «Садись. Поставлю я тебе, пожалуй, четыре. Не до конца точный ответ». А-то и вообще три! Как потом учить, делать домашнее задание, заниматься дополнительным образованием? Интерес пропадает сразу же, и его уже не вернуть. Именно за это я ненавижу школу. Мне, «наглой девчонке», уже ничего не добиться в жизни, если я не понравилась вон той даме, которая считает себя почти что святой и сама много чего взяла от жизни. И где, спрашивается, справедливость в этом мире? Её просто нет и ничего с этим не поделать. * * * - Оль, что у тебя здесь написано? – спросила Ксюша, развернув мою тетрадь по МХК ко мне. - Ксюш, я уже миллион раз говорила, что дам у себя списать кому угодно, но только вот не надо ко мне обращаться с вопросом, что я написала. Я не собираюсь разбирать свои собственные каракули, которые… - Ты сама не понимаешь, - закончила она мою мысль и мы улыбнулись. – Ну, пожалуйста! – она сложила свои руки передо мной в знак молитвы и наклонила голову. - Ох, ты даже не представляешь, как я тебя люблю. - Конечно, представляю, - усмехнулась она, и я стала разбирать свой врачебный непонятный почерк. - Двуглавое каменное изваяние, - ответила я, с трудом разобрав. – Но мне почему-то кажется, что тут написано вместо каменное – пельменное. - Да, Оль, о чём думаешь, то и видишь. - И это при том, что я вообще не ем пельмени! – я поставила перед ней свой указательный палец. - Значит, у тебя голова – один большой пельмень. Барышня рассмеялась с остальными друзьями, а я наклонила голову и посмотрела на неё надменным взглядом, злобно улыбаясь уголком губ. - Ага, конечно, только ты двуглавое пельменное изваяние и в каждой головке у тебя только по мозжечку. Ребята залились тому, как я мягко оскорбляла свою лучшую подругу, которая, кажется, обиделась. - Ксюш, тебя культурно послали, и, заметь, даже без мата. Девушка отвернулась от нас, забрав мою тетрадь, за которой я было потянулась. Нет, она обиделась, но продолжит у меня списывать! В этом вся моя Ксюша. - А почему у бога Януса две головы? – поинтересовался Миша, списывая домашнюю работу по МХК у Лили. - Ануса! – выкрикнула я, и наша дружная компания заражала, как табун коней. - Миша, - попыталась быть серьёзной Лиля, - это всё потому, что одна голова у него смотрит в будущее, а другая в прошлое. Миша поднял подбородок, тем самым показывая, что Лиля очень умная, но потом его осенила интересная мысль: - А если у него две головы, то и всего остального у него тоже по два? Вот везунчик он тогда! Нашу дамбу смеха снова прорвало. - А он ещё и вертикальный на картине-то, - заметила я, уже вся красная от смеха. - Оля-я-я-я, - протянула вся компания. - Оль, хорош! – отрезала Лиля, и если бы рядом с ней не стоял Серёжа, она бы точно упала со стула, наша-то вторая скромница. - Миш, спроси это у учительницы по МХК, - посоветовал ему Серёжа, облокачиваясь на парту. - Вот как ты себе это представляешь?! Моментально все вообразили такую ситуацию, поэтому ещё громче рассмеялись. Через минуту прозвенел звонок, который спас наши животы от безудержного веселья, но учительница в класс всё равно не явилась, но зато в кабинет пришёл Костик с булочкой во рту и руке. Мы усмехнулись, увидев этого хомяка. - Она идёт? - Ирина Владимировна? – жуя, спросил он, и мы кивнули. – Так у них же совещание. - Ах, да, точно! Именно на этой фразе Ксюша с Мишей продолжили списывать у нас домашнее задание. Вскоре к ним обещал присоединиться Серёжа, но пока тетради были заняты. - Так сфотографируй! – посоветовал ему Костя. - Да ну! Потом, - отмахнулся лентяй. Нет, чтобы дома всё сделать вчера или хотя бы в школе списать, так он вообще отказывается даже тетрадь чужую в руки взять! Как только Лиля освободила его место, Серёжка тут же прильнул ко мне и прошептал на ухо, ехидно улыбаясь, одну из его пошлых шуточек. Я же улыбнулась, но посчитав это чрезмерной наглостью с его стороны, замахнулась рукой и резко ударила его по щеке, думая в шутку. Не рассчитала. Весь класс затих, а парень смотрел на меня квадратными растерянными глазами, в которых читалось непонимание. Я смотрела ему в глаза, как дура, улыбалась. - Оль, ты чего? – спросил он меня. У меня дыхание перехватило. Что я только что сделала? - Ой, - единственное, что я могла произнести. Я приложила обе руки к губам, скрывая глупую улыбку. - Ты на эту ерунду обиделась? Я мотнула головой. На его светлой коже, на щеке стал краснеть отпечаток моей руки. - Оль, ты дура? – спросила Ксюша, развернувшаяся к нам. - Ага, - закивала я, продолжая улыбаться. – Прости, Серёж. Я не хотела. - Нормально, - он отвернул от меня лицо, усмехнувшись. – Не хотела. Круто, - он поднял большой палец правой руки. Класс дружно закатил глаза, посмеялся над нашей чокнутой парочкой и продолжил заниматься своими делами. - Ладно, я сам виноват. Больше не буду так делать, а-то ещё больше огребу. - Серёж, я не специально, - раскаивалась я, понимая какой идиотский поступок совершила – ударила человека ни за что. Он резко повернулся ко мне. - То есть рефлекс? Что-то я раньше такого за тобой не замечал. Я опустила голову и заскулила. - Я не хотела бить так сильно. - Не рассчитала? – поражался он. - Угу. - Да-а, оказывается мне стоит побаиваться своей девушки, она и убить может. - Серёжа! – от безысходности выкрикнула я и посмотрела на него с жалостью в глазах. Парень рассмеялся. - Дурашка. - Извини. - Извиняю, - по-доброму ответил он. Я глянула на свой отпечаток руки у него на лице. - Красный? – спросил Серёжа. - Очень. - Оля, Оля, - он усмехнулся. – Я запомню на будущее. Я ещё долго пыталась бы что-то сказать ему в ответ, но тут в класс прибежала Ирина Владимировна. - Всё списали с доски? – сразу же спросила она. Мы, честно говоря, опешили, как только подняли глаза и увидели, что на электронной доске открыта презентация с огромным количеством текста на одном только слайде. - А-а-а… - проскрипел класс. - А мы ничего не видим, - отозвался за всех Серёжа. Ирина Владимировна прошла в конец класса, развернулась к доске и сказала: - Ну, я вот с последней парты всё вижу. - Вы ночью в игры не играете, - ответил Серёжка, и мы дружненько усмехнулись. - Очки нужно носить! Он достал, показал ей свои очки и надел их. - Виднее? - Да, но остальным-то нет! - Значит, сейчас диктовать буду, - она отправилась к доске. - Правильно. Тогда и очки не нужны, - Серёжа тут же снял их. Он не любил носить очки: они очень раздражали его. - А что это у тебя на лице, кстати? – спросила учительница, и моё сердце пропустило один удар. Ох, чёрт! Парень развёл руками, улыбаясь. - Любовь. Во всём виновата любовь, Ирина Владимировна. Я всё больше краснела и опускала голову как можно ниже. Можно я спрячусь куда-нибудь? - Видимо тебя кто-то очень сильно любит. Аж издалека видно. Класс рассмеялся, глядя на нас двоих, а я уже не знала, куда себя деть. Позорище… Мы с Серёжей и Лиля с Костей сидели на лавочке в школьном коридоре, а Миша стоял перед нами и рассказывал какую-то смешную историю, которая произошла с ним вчера, как вдруг на нас налетела Ксюша. - Почему вы не пошли со мной в столовую? – по-детски обижаясь, спросила Ксюшка. - А мы испугались, - ответил, иронично улыбаясь, Костик. – Ты убежала через всю толпу как баран, сбивая всех. А мы боимся толпы. - Я баран? – Ксюша подняла брови и положила руки на бока. От такого «прекрасного» вида мы невольно засмеялись. - Ксюш, - я посмотрела на неё, с трудом сдерживая смех, - после двуглавого пельменного изваяния, ты возросла в уме до барана. Это вполне неплохо. Компания заливалась, а Ксюша закатила глаза. Мы все считаем Ксюшу чрезмерно наивной, в чём-то глупенькой, поэтому иногда и подкалываем её по этому поводу. Конечно, она обижается, но мы лишь шутим, и всем весело, кроме неё. - Какие мы умные! – буркнула она, развернулась и пошла на урок. Просмеявшись, мы затихли и вздохнули. - Ну и кто из вас двоих пойдёт извиняться? – Лиля посмотрела на Костю и на меня. - А я тут при чём? – удивился Костя. - А это я назвала её бараном? - Нет. - И? - Но это же шутка! - Но это же Ксюша! Костик отклонился назад и буркнул: - Не пойду. Пусть обижается. Лиля вздохнула и развернулась ко мне. По её взгляду сразу было понятно, что если я не извинюсь перед Ксюшкой, то она меня тут же закопает, поэтому я ответила, поставив руки перед собой: - Ладно-ладно, я всё поняла! - Вот и отлично! – улыбалась Лиля. - Госпожа, - тихо сказал Серёжа, чтобы услышала только я, поэтому хихикнула. Зайдя в класс со звонком, я наиграно стала молить Ксюшку, чтобы она меня простила, почти что упав перед ней на колени. Всё завершилось тем, что мы долго смеялись до самого прихода учителя, но перед этим Серёжа вновь решил попытать удачу и привязаться ко мне. Когда он подошёл, у него в руках была длинная линейка и широкая улыбка на лице. - Избушка-избушка, повернись ко мне задом. Я выпучила глаза и засмеялась. - Зачем? – не дождавшись ответа, я всё равно повернулась, не подозревая о его действиях. Я почувствовала резкую боль и вскрикнула на весь класс, поэтому все затихли. Этот гад ударил меня линейкой прямо по заднице! - Ты чего творишь?! – крикнула я на него, улыбаясь и краснея. - Упс! – он поднял брови и сделал невинное выражение лица. - У меня же синяк останется! - Я не специально. Он быстренько убрал линейку за спину. Мстит он мне, значит. Ну-ну! - Я. Тебя. Убью, - медленно произнесла я и потянулась руками к его горлу, но тут вдруг Серёжа развернул меня на сто восемьдесят градусов, тем самым остановив меня и показав, что в кабинет вошёл учитель геометрии. Наверное, он никогда не думал, что какой-то учитель сможет спасти его от смерти. Ему очень повезло.