Девятиклассница

Первая литература, а это значит, что можно ещё поспать. Людмила Михайловна сама ещё не проснулась, поэтому говорит тихо и спрашивает мало учеников, видя, что класс никакой и просто не в состоянии работать. Я поворачиваю голову и вижу слева от себя мирно спящего Серёжу. Что-то он частенько стал спать на уроках или, может, притворяется? Хотя не похоже. Людмила Михайловна что-то там бормочет под нос, Ксюшка впереди нас рисует какие-то закорючки в тетради. Я приподнимаюсь вперёд, чтобы увидеть, что там творит Ксения. И… Ого! Да-а, влюблённая подруга рисует сердечки. Так, а это уже интересно! Я опоздала на урок, поэтому она не успела поделиться со мной новостями. Чувствую, её уже всю на части разрывает рассказать мне из-за чего у неё вдруг такое приподнятое настроение с самого утра. Что-то мне подсказывает, что Олег имеет самое прямое отношение к этой эйфории. Я снова вернулась в обратное положение и готова была заснуть, как вдруг почувствовала разносящийся по классу едкий запах. - Фу! Кто завонял? – начали одноклассники. - Это лак для ногтей! - Кто тут ногти красит?! Мы стали оборачиваться на соседей по сторонам. Красить ногти на уроках может только она. Единственная и неповторимая дура нашего класса. - Виноградова! Сейчас же убрала всё это! – закричала на неё Людмила Михайловна, тем самым разбудив спящих. - Да что такого? – удивилась наша овечка. - А я-то думаю, что за запах? А вдруг у кого-то аллергия? Ты вообще головой думаешь?! Та недовольно закатила глаза и стала не спеша убирать лак и все остальные принадлежности, которых у неё было немерено. - Устроила тут салон красоты! Ну, всё! Давайте все успокаивайтесь и обратно спать. - Оля! – воскликнула подруга, как только прозвенел звонок, резко обернувшись ко мне, с широкой улыбкой на лице, что я аж подскочила на месте. – Мне надо тебе кое-что рассказать! - Саурова, ты меня дурочкой сделаешь, - я стала собирать вещи с парты. Хотя какие вещи? Телефон? Я даже учебник по литературе не ношу. А зачем? Пф! – Что у тебя там стряслось? - Олег такой лапочка! – протянула подруга. О-о-о… Сейчас начнётся старая песня о главном! - А в этот раз, что он сделал? - Представляешь, я сегодня с утра из дома выхожу, а он там! Стоит! Около подъезда! Меня ждёт! - Да ну?! – иронично удивилась я. - Ага. Он у бабушки был и решил меня из дома встретить. - Какой заботливый. За ручку до школы провожал? – с сарказмом в голосе отвечала я. - Да-а и сумку мою нёс! - Ну и ну. Что ж не на руках-то? Моё по уши влюблённое создание рассмеялось. - Так я около школы поскользнулась на льду и грохнулась ему прямо в ноги! – она закатила глаза, а потом приложила руку ко лбу. – Позорище… Я смеялась над Ксюшкой. Так может только она. - Ксюш, сто баллов. Олег там не бился в истерике со смеху? Она посмотрела на меня надменным взглядом, а потом показала язык. - Нет. - Он меня разочаровал. - Да ну тебя! Умеешь ты всю романтику испортить. Я рассмеялась над ней. Мы уже подходили к кабинету математике. Там-то я и Ксюша нагнали Лильку. Я по-дружески толкнула её в плечо и спросила: - Ну, как ты? Сейчас узнаем результаты за пробный ГИА. - Да, она говорила, что скажет. Блин… - она неожиданно сникла. - Эй, что случилось? - Я плохо написала прошлую работу. - Так у нас же ответы были! – воскликнула Ксюшка. - И что? - Ну-у, значит всё у нас хорошо. - Не уверена. - Почему? – удивилась я. - У меня ответы с решением не сошлись. Либо я дура, либо ответы липовыми были. Мы обе распахнули на неё глазища. - Что?! Как так? А ты чего раньше не сказала?! Блин! Чёрт! - впала в истерику Ксюшка. - Не психуй. Скорее всего, я ступила. У меня в тот день голова раскалывалась. Так что это я всё запорола. - Да ладно! Чего ты так убиваешься, Лиль? – спросила я, хотя прекрасно знала ответ на свой вопрос. - Чего?! – она резко обернулась ко мне. – Оль, если ты забыла, я как бы отличница. Меня отец убьёт, если за четверть хотя бы одна четвёрка выйдет! Лиля в ярости. Чёрт. - Хорошо, извини. Но ты же сама знаешь, ничего такого не будет. Не поставит она тебе четвёрку. - Она-то?! Она поставит и ещё с радостью! Я тяжело вздохнула. Как же плохо быть отличницей, а тем более в нашей-то школе. - Лилечка, успокойся, - начала детским, жалобным голосом говорить Ксения и взяла подругу за руку. – Всё хорошо будет. Не переживай ты так. - Тебе легко говорить, Ксюш, - вздохнула она. – Ладно, всё! Хватит. Я не думала, что Лилька на самом деле так сильно расстроится, ведь она действительно завалила диагностическую работу. Но да, наверное, всё просто навалилось на неё, и она не выдержала. Когда учительница объявляла результаты при всём классе, она сказала, что ожидала от Лили большего и что с такими успехами она выше тройки за ГИА не получит. Она сказала, что ученица сильно расслабилась и вообще перестала заниматься. Я боялась обернуться назад и посмотреть на подругу, до самого конца веря, что она не сорвётся. Через несколько минут у себя за спиной я стала слышать всхлипы. Костик рядом с ней пытался что-то сказать, успокоить её, но безуспешно. Лилька отпросилась в туалет и только тогда учительница увидела, что девчонка плачет. Она вышла вместе с ней и закрыла дверь. Обе они отсутствовали минут пять. Чёрт… Я не думала, что Лиля так разнервничается. Это так не похоже на неё. - Лиль, ну, чего ты? Когда прозвенел звонок, я потянулась к ней, чтобы обнять. - Эта же оценка не за реальный экзамен! Не переживай ты так! – говорила Ксюшка. Подруга вздохнула, опуская красные глаза. Мы молчали несколько секунд. - Ох, Лиль, так тяжело быть отличницей, - проговорила Ксения, с которой я согласилась. - И всё эта училка! – разозлилась я. – Она же тебя заваливает! Всё время! Ненавижу её. - Она вообще всех бесит, - подтвердила Ксюшка. - Да это я виновата, - вдруг ответила Лиля. – Сама напортачила. - Перестань! Ты же сказала, что у тебя голова болела, - вспомнила я. - И? - Это всё объясняет! Мало кто может соображать в таких ситуациях. - Вот именно! – согласилась Ксюшка. - Да какая уже разница, что у меня там болело? Всё равно папа меня убьёт. - Почему? – удивились мы с Ксюшей в один голос. - Как будто вы его не знаете... По его мнению, я должна каждую оценку отвоёвывать. - Лиль, так и сойти с ума можно! Нельзя так. - Надо. - Эй, прекрати! Ты исправишь всё! – подбадривали мы её. Подруга снова вздохнула и рукой утёрла слезу со щеки. - Всё! Хорош реветь! – я взяла её за руку. – Сейчас садишься на биологии со мной. Я буду тебе настроение поднимать. - Интересно, как? – безрадостно усмехнулась девчонка. - Ещё не придумала, но ты же меня знаешь! - Ага, будешь импровизировать. - Именно. По ситуации! Да, это было очень забавно. К тому же я подняла подруге настроение. Учительница по биологии в очередной раз отдала мне проверять чужие тетради. Самой ей, видимо, было лень этим заниматься, поэтому она давала на проверку тетради старшим классам. Не-не, тут нельзя подумать, что мы, мол, умнее и всё и так знаем, чтобы проверить тетради классов помладше. Там особо и мудрить не нужно было. Просто проверяешь наличие заданий и всё. В этот же раз мне досталась работёнка посмотреть, стоят ли в тетради оценки. Одной лень было этим заниматься, поэтому я попросила помочь мне Лильку. Она тоже сдала все работы, как и я, в отличие от всего класса, поэтому тетради седьмых классов мы поделили на две стопки. Я отдала Лиле те тетради с фамилиями, которые мне не нравились или я просто не могла их разобрать. В таких она зачёркивала карандашом оценку пять, и ставила рядом двойку, подрисовывая смайлик. Мы обе хихикали, представляя реакцию седьмых классов. - Но они же сами знают, что училка даёт проверять ученикам! - Это намёк на то, что они нас простят? Я рассмеялась. - Ну, не убьют же. Это весело! - Да-а, забавно будет, когда они нас сдадут биологичке. - Они сами, скорее всего, посмеются. Не кипишуй, Лиль! - Ага, всё ништяк. Мы обе усмехнулись. У Лили осталась последняя тетрадь. Открыв её, она очень удивилась, впрочем, как и я. - Надо же! Три с минусом, - произнесла я. - Удивительно. Нет, этому мальчику жалко тройку на двойку исправлять. Мы лучше так напишем. Я заглянула в тетрадку и рассмеялась. Лиля написала рядом с оценкой лишь одной слово: «Сочувствую». Мы закончили с проверкой, искренне надеясь, что нас потом за это дело не отсчитают, хотя какая разница? Что в этом плохого? На следующем уроке наш 9 «а» отправили наряжать актовый зал к Альбиону. Все очень обрадовались, потому что благодаря этому нас освободили от урока. Ну, конечно, все были счастливы, кроме моего Серёжки. Он всю дорогу до зала шёл и бухтел, что я не должна ничего там делать, а буду сидеть в сторонке и наблюдать, как все работают. Вообще супер! И всё из-за того, что в прошлый раз я упала со стремянки. Мне теперь вообще противопоказано помогать кому-нибудь. И, конечно, этого барана ничем не переубедить. Это очень раздражает, хоть я и понимаю, что таким образом он заботится обо мне. Но я сама хочу помочь! Мне это интересно, потому что будет весело, а он лишает меня этого! В конечном итоге, я обиделась на него. Мне пришлось целый урок просидеть на стульчике и пялиться в телефон, слушая музыку в наушниках. Было скучно. Очень. А Серёжа ходил и радовался, что я ничего не делаю. Вот же всё-таки засранец! Я совсем не ожидала того, что произошло на последнем уроке. В наш маленький кабинет английского ввалились пять человек, трое из которых были парни с гитарами! У меня отпала челюсть, когда они стали подключать и настраивать всю аппаратуру: электронную гитару, бас-гитару и обычную гитару. Две девочки уселись за первую парту с текстом песни. Божечки, у нас сейчас будет живая репетиция! Ребята готовятся к Альбиону. Не думала, что они будут выступать вот таким вот образом. Это очень круто! Я уже вся в нетерпении! Пока девочки собирались с мыслями, парни играли песни группы Nirvana, и я вся таяла от удовольствия и восторга. Мальчики попросили Серёжку включить на компьютере ту самую песню, которую они будут играть на Альбионе, чтобы потренироваться. Услышав её первый раз, я не поверила, что они смогут сыграть такое. Наверное, это очень сложно! Честно говоря, я первый раз услышала эту песню и к концу репетиции была уже без ума от неё. Весь урок я снимала на телефон репетицию. Девочки и один парень, играющий на обычной гитаре, пели. Хм… У них такие замечательные голоса! После урока и кинулась к Серёжке. - Ты обязан сказать мне название этой песни! Он усмехнулся моей реакции. - Не-а. - Что?! – обалдела я. - Это секрет. - Как это? - Ну, Серёж! Ну, пожалуйста! Она такая крутая! – я стала прижиматься к нему, чтобы хотя бы чуть-чуть разжалобить его. - Вот придёшь на Альбион и узнаешь. Упрямый, противный баран! - Не-е-ет! Я так не хочу! - А приходится! Я поникла, опустив голову, на что он рассмеялся. Его невозможно упрашивать. Серёжка обнял меня одной рукой с боку и заговорил: - Ладно, уж так и быть. Скину тебе её сегодня вечером. - Ура-а-а! – воскликнула я и встала на носочки, чтобы поцеловать его в щёку. - Её столько раз перепевали. Кстати, вот тот вариант, который исполняют ребята, Татьяне Валерьевне слегка не по душе. - Почему? - Ты как будто его не слышала! - А, ну, да. Там слегка грубо. - Нормально! Все остальные варианты слишком сопливые. - Да? – удивилась я. - Ага, вечером послушаешь. - Обязательно! Будет классно посмотреть, как они будут исполнять это вживую! - Конечно! Вечером Серёжа скинул мне группу и название песни, поэтому счастью не было придела. Me First and the Gimme Gimmes «Auld Lang Syne». Оказывается, это была очень старенькая шотландская застольная песня.