Как тебе такой подарок?

- Чоппер…. Чоппер, мать твою ж! – Зоро застал олененка крепко спящим у аккуратной горки свежих лекарственных горошин. - Ээээ?... – маленькие сонные глазки упорно не желали раскрываться. - Он пришел в себя, - тяжело выдохнул Зоро, надеясь, что малыш спросонья не уловит его напряженной интонации. - П-проснулся... – ясность петардой взорвалась в крохотных зрачках, напрочь смывая остатки дремы. – Проснулся! – олененок дернулся, тут же неловко свалившись со стула на пол. – З-Зоро! Санджи проснулся! - Ну, да, - как-то смято усмехнулся мечник, завидев настоящий фейерверк счастливых эмоций в глазах ребенка, который даже не заметил, до чего сильно ушибся, во время своего падения. И вправду, радоваться-то надо – тупой кок, наконец, пришел в себя, его накама, наконец, вне опасности для жизни… Зоро, растерявшись, потрепал затылок, до чего все спуталось в голове, что он едва может понять, как сейчас реагировать. Комната мгновенно опустела, рядом поспешно скрипнули двери. Прошла пара минут мертвенной тишины, и вот сквозь стену послышался заливистый детский плач. Должно быть, кок все еще в сознании. - Проснулся… - подтвердил старпом, напряженно прислушиваясь к приглушенным звукам и собственным ощущениям. На душе было тревожно и… больно? Грудь сдавливало и слегка жгло, словно невидимый груз плавным снегопадом оседал и постепенно продавливал упругие ребра, делая неведомую пытку мучительно долгой и утонченно жестокой. Мечник шумно перевел дух, скидывая с плеч упорно нарастающее беспокойство. Просто не стоять, не бездействовать. Стоит оповестить остальных членов команды, несомненно, они будут рады этой новости. Оказавшись в коридоре, Ророноа окинул недоверчивым взглядом лишь на вид безукоризненно прямую дорогу, ведущую к номерам друзей. Он, конечно, множество раз заблудится, прежде чем наведается ко всем без исключения накама, но лучшего оправдания не являться в комнату к больному у него не было. Зоро подтянул пояс, погладил боевых подруг, на удачу, и… мужественно вошел в «коварный лабиринт». - Санджи? – врач осторожно протянул копытце к плечу блондина. Повар вздрогнул, резко открывая глаза и тут же инстинктивно вжимаясь в мягкую подушку. - С… Санджи?… У… У-у-уаа!… При виде синего шмыгающего носика на влажной от слез мохнатой мордашке больной заметно расслабился и позволил себе вздохнуть, прикрывая глаза. - Чоп-пер… - глухо сорвалось с бесцветных, высушенных долгим жаром губ. Он с отчаянным усилием глотнул, медленно проталкивая в пересохшее горло вязкую слюну. – Спаси-бо… - Н-н-н-незачтоооо!.. – еще пуще залился горькими слезами олененок. – Прости, Санджи! Если бы я был хоть чуточку повнимательнее… хоть чуточку!... этого ни за что бы не случилось!.. - Нет… Кха… Ммм… - кок сдавленно закашлялся, комкая пальцами жесткие простыни и жмурясь. – Я сам виноват… Один… Только я… Прости, малыш… - Санджи-кун! – в дверях оказалось счастливое лицо навигатора со сверкающими от влажных слез глазами. – Ты пришел в себя? Слава Богу! – девушка вошла, поспешно утираясь и жалостливо всматриваясь в очнувшегося. - Ох… Нами-свуааан…, - слабо, но очень искренне заулыбался парень. – Как же я рад… снова созерцать вашу... красоту… Простите… что заставил волноваться…. - Пустяки, кок-сан, главное, что вам стало лучше, - рядом с Нами возникла учтиво довольная Робин. - И вы… Робин-тян… О, ангелы… Неужто я… на небесах?.. - Даже не вздумай! – гаркнул с порога Усопп и заторопился присоединиться к уже присутствующим. - Санджи! Санджи! Ура! Ура! – оповестил полгостиницы счастливый вопль Луффи. - Да, тише ты! – зашипел бесцеремонно отодвинутый от кровати длинноносый. Капитан, проигнорировав замечание, повис над больным, взахлеб лепеча: - Я несся к тебе со всех ног!... Я так обрадовался, что ты, наконец, пришел в себя!... Как только Зоро мне сообщил!... – блондин дрогнул, а Луффи осекся. - Аре… А где он, кстати? Все невольно переглянулись. - Здесь, - мечник выступил из темноты, словно из неоткуда, возникая на скрипнувшем в подтверждение пороге. В следующее мгновение повар оглушительно закашлялся. Тело тряслось от болезненной пытки, глаза с силой закрыты, а тонкие пальцы отчаянно впились в неуступчивую кровать, белея в костяшках. - Санджи, тебе хуже?! – не на шутку встревожился Чоппер. - Нет… Что ты… - справившись с припадком, слабо пролепетал кок, избегая смотреть в сторону дверей. Зоро чувствовал, как от такой реакции на собственное явление, сердце вымученно сжимается и покалывает. Завитушка не должен его опасаться, ведь, несмотря на все недоразумения, Ророноа не дикий зверь, он все еще его накама и боевой товарищ. Мечник не жаждет выпить его кровь, только ответы на мучавшие его вопросы…. Так или иначе ему ничего не оставалось, как отвести угрюмый взгляд от лежащего и молча направиться в дальний угол, нести положенную вахту. Команда проводила старпома взглядом, но слов в спину не последовало - кок закашлялся снова, перетягивая общее внимание и беспокойство обратно на себя. Вскоре, гонимые писком маленького врача, все разбрелись по своим номерам, досматривать прерванные сны. А Чоппер еще некоторое время тихо и жалобно лепетал над больным, в сотый раз проводя осмотр и недоверчиво хмурясь на уверение слабым еле различимым голосом, что все в порядке и не стоит так беспокоится. Наконец, врач выпрямился и удовлетворенно шмыгнул носиком. - Спаси-бо… - выдохнул парень. – Иди спать… малыш… Чоппер кивнул и, оглянувшись на выходе, вышел, тихо прикрывая за собой двери. До рассвета оставалось еще пара часов, но вряд ли маленький доктор позволит себе такую роскошь, как сон… Комната мгновенно наполнилась напряженно звенящей тишиной, резко переплетающейся с беспощадно ярким светом все еще зажженной лампы. Зоро оставался в затемненном углу, скрестив руки на груди и крепко закрыв глаза. Дыхание ровное и мерное, но мечник напряжен и вслушивается в каждый шорох, одновременно не желая видеть повара и боясь пропустить хоть одно его движение. Еле слышно прошуршала простынь. Старпом прищурился, незаметно для постороннего открывая себе обзор сквозь густые ресницы. Больной лежал, тяжело сопя, но при этом стараясь оставаться беззвучным. Невероятно тонкая, не менее белая, чем накрахмаленная простынь, рука была протянута по направлению к настольной лампе. Глаза закрыты, но он не спит, а собирается с силами – кадык беспорядочно дергается, нанося на пересохшую гортань жалкое подобие жидкости, набухшая на горле крупная артерия лихорадочно гоняет кровь, холодной синевой выделяясь на бледной коже, угловатое, ощетинившееся выступившими суставами тело еле заметно вздрагивает от слабости и нервного напряжения. Вдруг длинные пальцы судорожно шевельнулись, почти рванули вперед. Всего на пару сантиметров. Ослабли. Обмякли. Вновь замерли. Веки едва приоткрылись, мутный взгляд скользнул по засаленному выключателю… Догадка искрой мелькнула в голове мечника - кок хотел потушить свет! Зоро чуть было не сорвался с места, как мальчишка… Но вовремя пресек самонадеянный порыв, напрягаясь и трепеща, разрываясь между неожиданным желанием помочь и тяжелым грузом на душе, практически вдавливающем его в пол. Глаза уже в открытую пожирали картину отчаянной борьбы накама, тревожно схватывая каждое слабое движение, каждое надрывное усилие… Больной вздрогнул и замер, когда по комнате разнесся шум вставшего человека и гулко перестукнувшихся катан. После послышались пружинные шаги... Мечник подошел впритык к лампе и протянул руку к незамысловатому выключателю. - Не смей! - резко и твердо, на что, вероятно, ушли последние силы. Зоро замер в искреннем недоумении, практически окаменел, так и оставив ладонь на полпути к лампе. Глотнул, медленно поворачивая голову и малодушно опасаясь словить на себе тот самый взгляд, что часом ранее прогнал его из комнаты. Но кок лежал, не открывая глаз, почти задыхаясь в отчаянной попытке перевести дыхание. На бледном лице больного выступила обильная испарина. И спустя только минуту ожесточенной схватки с собственной слабостью выдохи стали глубже и увереннее. Тем временем Ророноа колебался, не находя в себе сил развернуться и уйти и не желая перечить просьбе кока, понимая, что ради всего нескольких слов больному пришлось приложить титанические усилия. Санджи и сам не знал, почему неожиданно воспротивился этой до смешного малой помощи от старпома… Вероятно, и так в дребезги растоптанное достоинство вопило о пощаде, взывало к элементарному самоуважению!... - Я сам, - так же непреклонно. Скольких сил стоила ему эта чертова твердость! На этот раз мечник опустил руки, сжимая их в кулаки до хруста, играя желваками на скулах, напрягая мышцы с прорисовывавшимся на них рельефом и надувшимися венами. Отвратительное чувство бессилия подкралось к грозному воину. Впервые в жизни он ничего не мог сделать. Ему просто запретили помогать! Он может только отступить… Повар снова задыхался, судорожно корчась и хрипя из глубин поврежденного организма. На мгновение он все-таки справился с отдышкой и замер, настороженно вслушиваясь. Старпом не уходил, неужели он проигнорировал его жесткий отказ? Чертов Газон! Тем не менее на слова сил не осталось, горло жгло, он и так говорил сегодня непростительно много… Оставалось последнее, последнее на что он мог расточать свои силы. Зоро сверлил кока взглядом, ненавидя себя и его одновременно. Что он может сделать? Зачем ему это делать? И почему нельзя этого сделать?... Блондин отдышался и медленно втянул в себя воздух, задерживая дыхание. На какое-то мгновение вокруг повисла абсолютная тишина. Санджи тихо выдохнул, привлекая внимание размеренным свистом, и открыл глаза, уставившись на Ророноа в упор. В уголках скапливалась жидкость, стекая по щекам, всю поверхность усеял яркий узор капилляров, делая белки нежно-алого цвета, а в зрачках не было силы, не было твердости или даже просьбы, там поселилось отчаяние, непреклонное и неутолимое. В эту самую минуту мечнику стало ясно – хочет он или нет, но ему придется отступить. Медленно повернувшись спиной к тяжело сопящему накама, на несгибающихся ногах старпом направился обратно. Сделав над собой еще одно усилие, Зоро присел у стены, принимая прежнюю позу и смыкая глаза на окаменевшем лице. Только около получаса позднее послышался-таки короткий щелчок, и свет, наконец, погас, тут же уступая место мягкому рассветному сиянию уже просачивающемуся сквозь пыльные окна. Хрипы окончились, и больной позволил себе дышать прерывисто и тихо, чтобы хватало сил только на поддержание жизни в теле. Спустя мгновение кок уснул, Зоро понял это по мерному сопению. К собственному удивлению он и сам провалился в короткий, но глубокий предрассветный сон, беспокойный и тягостный, болезненно извлекающий и смешивающий вместе переживания из его головы и сердца. - Зо-ро… Зо-ро… Зо-ро! ЗОРО!!! Ророноа молниеносно нанес атаку и замер на пределе своего напряжения, смотря в огромные испуганные глаза Усоппа, за миллиметр от шеи которого опасно сверкало острие лезвия. - Черт, - катана обижено щелкнула в ножнах, а мечник отступил на два шага назад, окончательно осознавая происходящее. Давно он не уходил в себя так глубоко, сказалось напряжение последних дней. Точно… Ророноа коротко глянул в сторону кровати. Лицо блондина было перекошено, но он спал. Правда на этот раз слабый кашель и беспокойное дыхание давали понять, что больной в сознании. - Хоть бы извинился. Сила есть, ума не надо… - обижено прошипел канонир, поднимаясь и отряхиваясь. – Я, между прочим, пришел тебя завтракать позвать. - Оу… Извини, Усопп. - Не очень-то искренно, - важно поправил резинку на волосах канонир. – Может, попробуешь еще разок, только так, чтобы я поверил… Э? – в комнате оказалось никого, кто бы мог внимательно слушать самовлюбленную тираду мальчишки. Он обиженно шмыгнул носом, но тут же переключился на беспокойно заерзавшего больного. Усопп подошел к кровати и склонился, взволнованно рассматривая искаженное лицо накама. Ресницы блондина дрогнули и тонкие веки медленно поднялись. - О! Утречка! – жизнерадостно подмигнул стрелок. – Как самочувствие, Санджи? - Ну… судя по тому, что я вижу твое лицо… я точно не в раю… - мрачно и еле слышно прошептал повар. - Эээ?! Я к тебе со всей душой, знаешь ли! – сложил руки на груди и надулся длинноносый. - Знаю… - слабо усмехнулся больной. – Рад видеть.