"Аппассионата"

Иван завёл дрожащего словно листик на ветру Венециано в дом и тут же прокричал: - Гилберт! Быстро иди сюда! Альбинос даже испугался. Вскочив с места, он тут же бросился в прихожую. Роланд, понятное дело, последовал за ним. - Что за кипеш? – поинтересовался Байльшмидт. – Едрить вашу! Италия?! Пруссак тут же бросился к старому другу, а Эдельштайн немного растерялся. Уж очень этот Италия был непохож на Люциано. - Он замерз, отведи его в дом. - Почему он мокрый? - Сейчас не время это объяснять! – отрезал Россия. – Дай ему одежду и накрой пледом. Что там ещё нужно, не знаю… Чаю горячего дай или водки. Я должен позвонить Англии. Калининграду только и оставалось, что недоумённо кивнуть и увести мокрого парнишку в гостиную. Тем временем Брагинский в спешке набрал номер Керкленда. - Алло. - Артур! Ты срочно нам нужен! - Что-то случилось? – судя по тону, Англия сразу понял, что ему и правда нужно спешить. - Пока нет, но скоро случится. Бери все свои колдунские причиндалы и быстро ко мне! - Понял. Убрав телефон в карман, Иван постарался успокоиться и привести в порядок бешено скачущие в голове мысли. Всё зашло слишком далеко… Надо немедленно всё поставить на свои места, иначе катастрофы не избежать. - Ванечка… Россия поднял взгляд. Похоже, Роланд и сам всё понял. - Всё так закрутилось… - начал было Брагинский, но Австрия его прервал. - Я знал, что Родериха там в покое не оставят. Знал, но не хотел об этом думать. Всё-таки я большой эгоист. Иван вздохнул. - Это я эгоист, – он подошёл к австрийцу. – Давно уже мог вернуть тебя, да всё откладывал. Не хотел отпускать… - Правда? В глазах Эдельштайна читалось удивление вперемешку с искренней радостью. - Артур мог сразу тебя вернуть. Это я попросил его потянуть время, – признался Россия. – Даже не знаю, зачем… На самом деле он прекрасно понимал, зачем так поступил. Просто вдруг понял, что, наконец, нашёл настоящую любовь. Нашёл, и совсем не хотел её отпускать. Роланд тут же протянул руки вперёд и, схватив возлюбленного за плечи, крепко прижал к себе. - Ты даже не представляешь, что это для меня значит. Брагинский обнял его в ответ. Им не нужны были слова, чтобы объяснить друг другу то, что на сердце. Они и так это понимали. Выглянувший было что-то спросить, Гилберт увидел двух обнявшихся мужчин и, не издав ни звука, тихонько прикрыл дверь. Эти двое заслуживали ещё хотя бы нескольких минут вместе перед неизбежной разлукой. - Гюнтер, наверное, ещё спит, – задумчиво протянул Александр, устроившийся на диване. - Наверное, – согласился Родерих. – Уже светает. Может, стоит его разбудить? - Пожалуй. Обычно ему достаточно пары часов для сна. Австрия совершенно не хотел задаваться вопросом относительно того, как Калининград умудряется высыпаться за столь короткий срок. Он вообще ни о чём не хотел думать. Его голова покоилась на плече любимого, Брагинский ласково проводил рукой по всё ещё невысохшим волосам и изредка целовал в висок. Последнее, к слову, отчего-то просто срывало крышу. Казалось бы, что особенного в простом касании губ к виску? Но от этого касания у Эдельштайна кожа покрывалась мурашками, а по телу пробегало приятное тепло. - Может, мне его разбудить? - Пожалуй. Джеймс и Катя обещали прийти ближе к обеду. Они всю ночь сидели на границе, будут очень голодными. Родерих улыбнулся. - Я всё понял. Сейчас разбужу Гюнтера, и мы вместе что-нибудь приготовим. Александр посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Он очень редко улыбался, оттого эта улыбка казалась Австрии просто бесподобной. - Ты прелесть. Я вот совершенно не в состоянии хоть что-то приготовить. - Ничего страшного, – Родерих нехотя вырвался из тёплых объятий любовника. – Ладно, я пойду к Гюнтеру. - Да, конечно. Эдельштайн поднялся на ноги и направился в сторону лестницы, чтобы подняться на второй этаж, где находилась комната Байльшмидта. Он уже мысленно прикидывал, что бы они могли приготовить на завтрак и обед. Оставшийся один, Александр некоторое время просто сидел, откинувшись на мягкую обивку дивана. Неожиданно всё тело охватил неприятный холод. Мужчина вскинул голову и огляделся. Все его инстинкты кричали об опасности. - Ваня?.. Обычно подобное происходило, когда в опасности был Иван. Светлый умудрялся каким-то образом передавать все свои ощущения тёмному, но только в тот момент, когда ему угрожала сильная опасность. Однако, что-то подсказывало России, что в опасности на сей раз не Ваня. Быть может, он пытается таким образом о чём-то предупредить? Александр тут же вскочил с места, чтобы направиться к ближайшему зеркалу. Это был единственный способ поговорить со светлым. Он не врал, когда говорил, что не в состоянии хоть что-нибудь приготовить. Но было ещё кое-что, что совсем ему не давалось, помимо готовки и уборки. В отличие от того же Ивана, он совершенно не умел защищать собственный дом. Более или менее знавшие об этом враги часто этим пользовались… Едва ли Брагинский подошёл к висевшему на стене огромному зеркалу, чтобы установить связь с Ваней, прямо за его спиной мелькнула чья-то тень. Он не успел хоть как-то среагировать. Точный удар в затылок, и перед глазами всё поплыло. Люциано тихонько перебрался через окно. - Отлично, – усмехнулся он, увидев вырубленного Россию. – Молодец, Бернхард, хороший удар. Италия уже был полностью уверен в том, что выиграл. Не ожидавший удара исподтишка, Брагинский был обезврежен. Стало быть, разобраться с Австрией и Калининградом будет и того легче. Следом за Италией в окно пробрался Япония. Его глаза казались кроваво-алыми, до того нездоровый блеск в них сиял. Германия тем временем связал потуже руки Александра и перевернул его на спину. - Как же приятно видеть его таким, – довольным тоном заметил Варгас. – Хотя конечно, наблюдать на этом личике страдания будет куда приятнее. - Мы ведь договорились. Италия недовольно оглянулся в сторону союзника. - Я помню. Мне нужен Австрия, так что уговор в силе. Россия твой, делай с ним, что хочешь. Люциано не любил уступать. Просто ненавидел. Однако, кто сказал, что он намерен позволить Японии наслаждаться телом Брагинского в одиночку? О нет! Италия никогда не позволит себе проявлять такую непростительную щедрость. Пусть Кохеку пока поиграет, в то время как сам Варгас будет играть с прехорошеньким Родерихом. А потом этот азиат поймёт, что никогда нельзя доверять Люциано. Нельзя, потому как его волнует не данное им слово, а только свои собственные желания. Кивнув Германии, Италия направился в сторону лестницы. Они уже успели кое-что подслушать, а потому знали, что в доме есть помимо самого хозяина ещё только Австрия и Калининград. Второго Варгас оставит его младшему брату. Гюнтер – парень выносливый, так что пусть его сильный и натренированный Бернхард порешит. У Италии была своя вожделенная цель – Эдельштайн. В его руках был готовый к использованию канцелярский нож, а в голове огромное множество вариантов того, как именно он будет применять этот нож по отношению к Австрии. Родерих постучал по двери и, не дождавшись отклика, решил войти. К его удивлению, Гюнтера в спальне не было. Судя по не заправленной кровати, он уже встал. - Гюнтер? В ответ только тишина. Интересно, куда он делся… Послышалась вибрация. Эдельштайн не сразу понял, что это оставленный на прикроватной тумбочке мобильный телефон. Должно быть, Гюнтер пошёл в ванную и оставил его здесь. Фыркнув, австриец тут же подошёл к тумбе и взял в руки телефон. На экране высветилось имя «Катя». Это ведь Украина. Может, что-то важное? Родерих принял вызов. - Гюнтер! Да, и правда Украина. - Катя, это Родерих. - Родерих? – удивилась та. – Родерих, где Саша и Гюнтер? Надо их немедленно предупредить! - О чём? Австрия даже немного испугался. По голосу можно было понять, что случилось что-то ужасное. - Они нас провели! Ты слышишь, провели как школьников! Никто не собирается воевать! Они уже сегодня проникнуть в дом. - Италия?! – тут же понял Эдельштайн. - И не один. Предупреди Сашу, мы уже в пути! - Понял. Австрия побледнел. Надо срочно всем сказать! Успеть предупредить, пока… - Гюнтер, где ты? Он уже помчался к выходу, дабы рассказать обо всём Саше, как вдруг услышал знакомый голос. - Так вот где наша красавица притаилась. Родерих замер. Ещё мгновение, и на пороге показался Италия. Стало быть, опоздал. - Люциано... Тот аж просиял. - Ну, здравствуй, Родерих. Я по тебе соскучился. Разумеется, Эдельштайн понял, что попал. Но он почему-то совсем не боялся за себя. Единственное, что вводило его в ужас, это то, что Саша, скорее всего, в опасности…