************
На вечернем небосклоне мерцали первые звёзды. В комнате на втором этаже дома на постоялом дворе царил полумрак. Отблески пламени камина и свечей отплясывали причудливые танцы на потемневших от времени стенах. У старого, но добротного деревянного стола, сняв рубашку, боком к столешнице расположился крепкий мускулистый парень, исполосованный шрамами от старых ран. У него за спиной стояла девушка и, перебирая перевязочный материал, накладывала парню повязку на заживающую рану на спине. – Ганзель, ты можешь мне толком объяснить, зачем нужно было её сюда тащить?! – недовольно спросила она, кивнув на ту, что с перевязанной головой неподвижно лежала на кушетке в дальнем углу. – Пусть о ней кто-нибудь другой заботится! – Кто, например? Никто её здесь не признал, ты же сама видела! И знахарка не может её взять, больных много! – А ты не подумал, может, её не хотят брать? Может, на это есть причины? – Какие причины, Гретель? – Не знаю! Может, она неспроста в логове у ведьм оказалась! – Ага, ну конечно! Как я сам не догадался! – ерничал Ганзель. – А кандалы ей для красоты надели, вместо браслетов! Гретель завязала бинт и молча отвернулась к окну. Её брат подошёл и уже мягче сказал: – Слушай, я знаю, тебя взбесила эта вторая ведьма. Чёрт знает откуда она там взялась, да ещё и сбежала. Ну, пожалей ты эту бедную девчонку, пускай побудет здесь, пока не очухается. Её в кандалах держали, а потом чуть башку не проломили. Гретель угрюмо глянула исподлобья и проворчала: – Ну, вот! Мало мне хлопот, что ли? Теперь я ещё и нянчиться буду неизвестно с кем. – Да ладно тебе, – Ганзель улыбнулся, легонько пнул сестру локтем в бок и подмигнул, – у тебя же куча помощников! Бен! В дверном проёме вмиг нарисовался высокий худощавый парень. – Принеси-ка чистой воды... Стой! И сбегай к знахарке за бинтами и настойками для пострадавшей. И ещё, – Ганзель подошёл к нему и протянул листок с названием лекарства, – вот это. Для меня. Бен, не отрывая глаз от листка, кивнул. Взяв у Ганзеля мешочек с монетами, он со всех ног помчался выполнять распоряжения. – Вот видишь, – улыбнулся Ганзель, обернувшись к сестре, – твой верноподданный облегчит любой твой труд. – Ганзель, оставь свои дурацкие намёки при себе! – Почему дурацкие? – не унимался Ганзель, улыбаясь всё шире. – Парень из кожи лезет, глаз с неё не сводит, угождает во всём... – Прекрати сейчас же! – Ладно. Но парня жалко, он со всей душой, можно сказать... – Ганзель запнулся, наткнувшись на гневный взгляд сестры, – всё, молчу! Он завёл по новой зажужжавший механический таймер*, взял со стола шприц и, привычно поморщившись, вонзил иглу себе в ногу над коленом. Затем, спрятав шприц, сказал: – Но я надеюсь, ты об этом всё же подумаешь, – и вышел.************
Солнце щедро заливало тёплым светом небольшой городок. В просторной комнате на втором этаже гостевого дома на постоялом дворе было тихо. Ганзель сидел за столом и усердно полировал детали тяжёлого ружья, разложенные перед ним в строго определённом порядке. Услыхав шорох с кушетки в дальнем углу, он резко поднялся, отложил начищенный затвор и направился туда. Прошло дней пять с тех пор, как Ганзель и Гретель сражались с ведьмой в тайном логове, обнаруженном благодаря алому кресту на карте, что нашлась накануне. Вроде бы всё шло, как обычно. Они уже почти справились с уродливой колдуньей, как вдруг из подвала выскочила ещё одна ведьма, застигнув охотников врасплох. Бой разгорелся с новой силой. Новоявленная ведьма остервенело вцепилась в уже потрёпанных охотников. Пришлось прибегнуть к крайним мерам, так что часть старой избёнки не выдержала и обрушилась. Ту из ведьм, что охотники обнаружили первой, удалось изловить и надёжно связать. Но другая, выскочившая из подвала, поняв, что убить охотников и освободить захваченную ведьму ей не удастся, ухитрилась сбежать. Брат с сестрой уже собирались покинуть полуразваленный дом и поджечь его, как вдруг услышали возню и стоны под обломками. И вот эта девчонка, спасённая ими из полуразрушенного ведьминого логова, уже пятый день лежит на кушетке с перевязанной головой, почти не подавая признаков жизни. Ганзель, тайком от остальных, не раз за эти дни подходил к ней и осторожно прислушивался, чтобы убедиться, что она дышит. Гретель удавалось её растормошить, чтобы дать хотя бы немного воды и похлёбки, которую пострадавшая глотала в полусне. Даже смотреть на неё было больно: мертвенно-бледная кожа, синяки под глазами, полуопущенные веки, погасший взгляд, слабость, судорожное дыхание... Не понятно было, выживет ли она. Ганзель чувствовал, как сжимается сердце, когда он смотрит на эту беднягу. И ведь даже не знает, кто она, как её зовут и как она там оказалась. Ганзель замер, наклонившись к девушке, которая вяло ворочалась, пытаясь разлепить непослушные веки и понять, где она. Он помог ей повернуться и приподняться. Опираясь на локоть, она попыталась усидеть, но её раскачивало, видимо, последствия удара по голове, едва не ставшего фатальным, ещё сказывались. «Будем надеяться, что мозги уцелели», – подумал Ганзель и подхватил девушку за плечи, чтобы помочь ей поймать равновесие: – Осторожнее! Прищурившись, она с удивлением всматривалась в лицо парня, которого видела впервые. Когда её вытащили из полуразваленной избы, едва живую, она была без сознания, а все последующие дни провела то ли в бреду, то ли во сне… неважно, какая разница? Всё равно никого не помнила. Но едва зазвучал его голос, как она тут же поняла – это тот самый парень, что нашёл её и вытащил из-под обломков. – Я уже слышала... твой голос, – с трудом проговорила девушка, присматриваясь к человеку, спасшему её. – Да, – закивал он в ответ, – я вместе с сестрой поймал одну из ведьм в том доме, где тебя держали в кандалах. Это ты помнишь? – Помню, – чуть слышно произнесла она. – Я не видела вас, но слышала шум... сражение... – Тише, не нужно много говорить, ты ещё не здорова. Всё потом. Скажу только, что меня зовут Ганзель. – Ганзель? – на лице девушки промелькнуло слабое подобие улыбки. – Охотник на ведьм? Ничего удивительного не было в том, что это имя на слуху у всех, Ганзель уже привык. Слава о брате и сестре, как о бесстрашных охотниках на опаснейших тварей, мчалась впереди них самих. Не всегда добрая, но необходимая при такой-то работе. – Да, – кивнул он. – А ты? – Я Кира. – Ясно, Кира, – тепло, но как-то не очень весело улыбнулся охотник. Ну, ещё бы, вид у его собеседницы был удручающий. Счастье, что жива осталась. – Как вы нашли меня? – чуть слышно спросила она. – По карте. Спасли ребёнка от одной ведьмы, а он стащил из её логова карту. Там была странная метка. По ней и нашли. Девушка робко улыбнулась. – Тебе лучше прилечь, – вдруг вспомнил Ганзель и помог ей осторожно опуститься на подушку. – Ты, наверное, есть хочешь, но у меня ничего нет. Моя сестра ушла на рынок. Она скоро вернётся и... – Ничего, – чуть слышно произнесла она, – я не голодна. – А как ты вообще? – его лицо отражало неподдельную тревогу. Видно было, что не из вежливости спросил. – Лучше, – улыбнулась Кира. Он кивнул в ответ, а потом вдруг вскочил, будто вспомнил что-то, и метнулся к кувшину с водой. Вернулся с чашкой: – Я баран, не сообразил. Вот, ты ведь хочешь пить, да? Он снова помог девушке приподняться и поддержал её, чтобы она могла попить. Он даже губу прикусил – тепло её плеча и руки, опиравшихся на него, казались ему какими-то... знакомыми, что ли? Нет, не может быть! Он никогда раньше не видел эту девушку, он бы запомнил! А Кира, прижавшись к нему, растворялась в ощущении надёжности, защищённости... голова слегка закружилась, но не так, как раньше. Не из-за травмы. Странное чувство... Дверь распахнулась так внезапно, что они оба вздрогнули и немного смутились. Вошли Гретель и Бен, вернувшиеся с рынка. Бен волочил небольшой мешок, в руках у Гретель была корзина с бутылками молока и хлебом. Ганзель поспешно отставил кружку с водой и осторожно уложил девушку обратно, поднялся и в ответ на строгий взгляд сестры пробормотал: – Она очнулась. – Я вижу, – Гретель смерила брата придирчивым взглядом. – Говорить может? – Немного. Её зовут Кира. – Значит, уже познакомились? – язвительно произнесла Гретель и подошла ближе к пострадавшей. – Это моя сестра, – быстро сказал Ганзель Кире, справившись с первым смущением. – Тебе лучше? – спросила Гретель у своей подопечной. – У нас есть вопросы, и немало. – Да, конечно, – тихо ответила Кира. Тут Ганзель взял сестру за локоть и отвёл в сторону. – Гретель, может, потом? – Мы уже пять дней ухаживаем за ней, но ничего о ней не знаем. – Я и сам хочу всё узнать побыстрее, но она только что очнулась. Пусть окрепнет сперва. Подождём. Гретель покосилась на спасённую девушку, недовольно глянула на брата и нехотя кивнула.************
Вечером следующего дня, когда Кире накладывали повязку, её взгляд скользил по комнате. Она пыталась не смотреть в сторону Ганзеля, но бороться с собой становилось всё труднее. Уже второй день она исподтишка наблюдала за охотником. Не очень высокий, но прекрасно сложённый, широкоплечий, с выразительными мускулами, крепкий и подтянутый парень притягивал к себе внимание не только отличной фигурой, но и впечатлением спокойной и уверенной силы, скрытой в нём, и безграничным обаянием, которое излучали его большие глаза и искренняя улыбка, что временами озаряла суровое лицо настоящего воина. Не каждый день встречаются такие мужчины. Взгляд Киры против воли хозяйки так и льнул к нему. Она слышала о Ганзеле и Гретель задолго до своей необычной встречи с ними. О бойцовских навыках и успехах охотников ходило множество слухов, в основном противоречивых. Сводились эти разговоры, в сущности, только к их с сестрой охоте на ведьм. Поговаривали, что ещё ни одной ведьме не удалось справиться с ними. А поскольку тёмные ведьмы неимоверно сильны в бою, даже без своей зловещей магии, которая против брата и сестры почему-то не работала, то вполне можно толковать такие слухи как признание боевых заслуг охотников. А уж события последних недель только подлили масла в огонь. Когда стало известно, что Ганзель и Гретель с помощью Мины, белой ведьмы, сумели одолеть Мюриэль, одну из верховных ведьм, вместе с целым шабашем помощниц, то их сила теперь была безоговорочно признана всеми. Любить их больше при этом не стали, так как люди из зависти нередко пускали слушок, будто именно появление охотников привлекает ведьм к небольшим городам и поселениям. Но после той памятной ночи Кровавой Луны, закончившейся полным фиаско шабаша и смертью Мюриэль, не считаться с их мощью не мог уже никто. Но не только по слухам складывалось представление Киры о Ганзеле. Именно об охотнике на ведьм в самых лучших словах рассказывал ей некто, кто сам знал Ганзеля. И всё же реальный Ганзель произвёл на юную Киру куда более сильное впечатление, чем всё, что она слышала раньше. Теперь он сидел наискосок от Киры и что-то обсуждал со своим помощником Беном, пока Гретель накладывала ей на затылок марлю, чтобы перевязать. Кира боялась, что это всё сон, что она просто бредит, а когда очнётся, Ганзеля не будет, его образ растворится в воздухе, как и все сновидения до него. Нет, только не это! Это было бы слишком жестоко, ей и так досталось в последнее время. Пусть хотя бы Ганзель окажется реальным! «Надеюсь, с этой повязкой на голове я не выгляжу, как огородное пугало или скоморох с ярмарки», – с досадой подумала Кира, когда перевязка была закончена. – «А то Ганзель, глядя на меня, будет испытывать только жалость. Или приступы смеха». – Ну вот, готово, – сказала Гретель. – Сможешь поужинать с нами, за столом? – Да, я... кажется, смогу, – опустив глаза, пробормотала Кира. Поймав на себе взгляд Ганзеля, она даже растерялась, не зная, смутиться ей, обрадоваться или провалиться сквозь землю, чтобы он не видел её такой, с этой нелепой нахлобучкой на голове. Постепенно отступающая головная боль позволила всплыть из недр памяти нескольким очень важным вещам, о которых Кира решила поведать охотникам. Осколки воспоминаний постепенно складывались в её голове в стройную картину. Недоставало пары деталей, но самое главное она всё-таки сумела вспомнить. То, что ей известно, крайне важно и могло бы привести к самым тяжёлым последствиям, если она промолчит. Кира была готова тут же рассказать всё, что знает, но её останавливала странная мысль, что... ей могут попросту не поверить. Кто она такая, чтобы доверять её словам? Вот и Гретель поглядывает настороженно и с явным предубеждением, несмотря на то, что именно она и выходила пленницу ведьм. Ганзель не слишком прислушивается к её возмущению, это видно, но в любой момент у сестры может получиться переубедить его... Кире стало не по себе. То, что она вспомнила, необходимо было сообщить как можно скорее, чтобы начать действовать. Но если ей не поверят, может произойти нечто ужасное! Надо попробовать поговорить с Ганзелем без Гретель, может, больше повезёт? Кира стала ждать возможности остаться с охотником один на один. За ужином всё внимание было приковано к ней. Пришлось заставить себя мысленно смириться с идиотской повязкой. Может, сбоку она выглядит не так кошмарно. – Итак, Кира, – многозначительно и довольно жёстко начала Гретель, – пора рассказать, как ты там оказалась. – Конечно, но... сначала я хотела сказать вам спасибо за то, что вы спасли меня... и выходили. Я уж думала всё, конец мне, – не очень уверено сказала она. Нужно было говорить правду, но избегать главного, причём так, чтобы это не бросалось в глаза, пока она не будет уверена, что к ней прислушаются. – А почему ты молчала, не звала на помощь? – спросил Ганзель. – Ну, там, в подвале, рядом была ведьма, Блесседа, я бы не смогла закричать при ней. А потом стоял такой грохот, всё равно никто бы не услышал. – Как ты попала к ней? – Гретель по-прежнему смотрела недоверчиво, как будто пыталась найти возможность поймать свою подопечную на слове. – Ведьмы окружили меня у реки. Их было трое, я не успела убежать. Они заковали меня в кандалы и держали в подвале. – Как прислугу, что ли? – спросил младший в компании, Бен, а потом растерянно заморгал и поспешил объяснить: – Не в обиду, просто мы хотим разобраться, что происходило... – Не извиняйся, я понимаю, – кивнула Кира. – Да, и как пленницу, и как прислугу. – То есть, они не собирались тебя убивать? – уточнил Бен. – Точно не знаю. Но лучше уж смерть, чем такая жизнь. Взгляд Гретель на минуту смягчился, она кивнула. Когда-то давно, ещё в детстве, она сама рискнула всем, чтобы освободиться вместе с братом или погибнуть. Помолчав немного, Гретель спросила: – Скажи, а почему тебя здесь никто не узнаёт? Ты не из этой деревни? – Нет, я из Кюста, это выше по реке. – У тебя там остались родные? Мы можем отвезти тебя... – Гретель осеклась, увидев, что Кира отрицательно покачала головой. – Нет никого. Я сирота, жила со своей бабушкой, но она умерла, я осталась одна. – А дом там есть? – Возможно. Если его не разрушили. Я не знаю. – Ладно, мы отправимся туда и проверим. Если твой дом цел, останешься там, а мы двинемся дальше – у нас много работы. Кира молча кивнула в ответ. Даже губу прикусила, чтобы не сболтнуть при Гретель то, что так и норовило сорваться с языка. Нет, нельзя пока. Дождавшись, когда Гретель выйдет, Кира потихоньку заглянула в зеркало и поправила марлевую повязку так, чтобы она больше походила на ленточку, которую часто использовали девушки, чтобы подвязать волосы. Так смотрелось намного лучше. Пожалуй, в таком виде не стыдно будет и с Ганзелем заговорить. – Ганзель... можно спросить кое-что? – осторожно начала она. – Спрашивай, – Ганзель слегка удивился. О чём может его спрашивать девушка, которую он почти не знает? Впрочем, это даже интересно. – А правда, что вместе с вами тогда сражалась Мина? Ганзель помрачнел. – Ты об этом слышала? Тогда ты должна знать, что Мину убили. – Да, я знаю. А... вам известно, что она была ведьмой? Белой ведьмой? – Да. Она спасла мне жизнь с помощью своих чар. За это и была убита. Ганзель опустил глаза и умолк. – Простите... – растерянно покачала головой Кира, – я не должна была напоминать... – Ничего, – дружелюбно кивнул Ганзель, – всё верно, я должен помнить её. Но... почему ты расспрашиваешь о Мине? Ты что, знала её?! – Да. Дело в том, что я... была её ученицей. Кира посмотрела прямо в глаза ошарашенному охотнику. Обратной дороги нет. Теперь она расскажет ему всё.