Солнце взойдёт в полночь

Ганзель от неожиданности даже растерялся. Он ошарашено смотрел на Киру, пытаясь отогнать догадку, но... – Ты... Кира, ты... – Да, Ганзель. Я ведьма. Но... ты не волнуйся, прошу, я белая ведьма! Ганзель напряжённо всматривался в её лицо, а Кира с ужасом ждала, что её признание разозлит его. Она поспешила продолжить: – Я училась у Мины. Пока была жива бабушка, я не понимала, почему одна из горожанок пытается со мной заговорить. На рынке, на улице. Она была какой-то... немного странной. Доброй, приятной, но странной, и я избегала её. Но после смерти бабушки она решилась подойти ко мне. А потом объяснила, что моя бабушка была белой ведьмой. Она сама могла бы учить меня, но почему-то не стала. В подполе моего дома Мина нашла вход в её ведьмино пристанище. И объяснила, что мне нужно учиться белой магии, иначе я не смогу обладать должной силой для защиты. Тогда чёрные ведьмы найдут меня и убьют. К тому же, я могу помогать людям, как белая ведьма. Я боялась поверить ей, но она убедила меня, что это правда. Она дала мне рецепт, я приготовила лечебное снадобье, но оно не помогало моей больной собаке, пока я не прочитала над ним заклинание. Тогда всё сработало. Я исцелила собаку! Потом она охраняла наш дом. А ещё так же, травами и заговорами, я исцелила детишек, которые без спросу полезли на пасеку и были покусаны пчёлами. Они плакали, прячась за моим домом. Все искусанные, они боялись, что ещё и от родителей достанется. Но с моей помощью к вечеру у них даже следов от укусов не осталось. Ещё я научилась угадывать погоду, легко узнавать людей, которые притворяются добрыми, распознавать магическое начало в других или наложенное заклятие. – Ты можешь это как-то доказать? – Ганзель мрачно сверлил её глазами. – Не знаю... – пожала плечами взволнованная Кира. – Ну, например, я вижу заклятие на тебе и Гретель. Мощнейшее защитное заклятие против чёрной магии. Никто не знал об этом, кроме самих Ганзеля и Гретель. И погибшей матери, которая совершила над ними этот обряд много лет назад. Хотя... – Погоди, а разве Мина не говорила тебе об этом? Она должна была это увидеть. – Говорила, – не стала отпираться Кира, – но я и сама вижу, она меня научила. А тёмные колдуньи это увидеть не могут. Ганзель пристально смотрел на неё, стараясь понять, не розыгрыш ли это. Кира оробела под его взглядом, даже смутилась. Ганзель решил не давить на неё недоверием: – Чему ещё тебя учила Мина? – Многому... пока в один из дней перед Кровавой Луной её не схватил шериф Аусбурга. Он хотел свалить на неё все похищения детей и казнить, но тут появились вы и спасли её. – Да... жаль, ненадолго, – кивнул Ганзель. Выходит, из-за того, что Мина обучала эту девушку, что-то в ней кажется знакомым. Наверное, и здесь есть нечто магическое. Кира немного помялась, помолчала, опустив глаза, а затем всё же сказала: – Она рассказывала мне о тебе, Ганзель, когда вернулась. О том, как вы с сестрой защищали её. Она боялась признаться тебе, что она ведьма. Белая ведьма. – Да, я знаю, но потом, если бы не она... – покачал головой Ганзель. Кира печально кивнула. Ей было не по себе. Теперь в ней сражались противоречивые чувства. С одной стороны, она недавно потеряла свою наставницу, которая поддержала её в трудный момент, заботилась о ней, учила; Кира привязалась к Мине и очень дорожила ею. Но в то же время, возлюбленный Мины, Ганзель, завладел всем вниманием и мыслями Киры, ничего для этого не сделав. Заставил её сердце испуганно трепетать, словно у него был на это какой-то дар свыше. И вместе с этим волнением, нараставшим внутри, на Киру давило чувство вины. Она ведь знала, как любила Ганзеля Мина, даже пожертвовала собой ради него. Как смеет она, её подопечная, для которой Мина сделала столько хорошего, позволять себе смотреть на Ганзеля, думать о нём?! Терзаясь сомнениями, заставить себя продолжать разговор было непросто, но необходимо. Кира понимала – Гретель вот-вот вернётся. Она относится настороженно и предвзято. Может, просто привыкла подозревать всех на всякий случай? Работа у неё такая – жёсткая и опасная. Или именно Кира ей не по душе? В любом случае, нужно попытаться сказать Ганзелю хотя бы часть того, что ей известно, и как можно скорее. – Ганзель, а вам удалось тогда поймать обеих ведьм в той избе, в которой вы нашли меня? – Нет, одна стерва сбежала. Но ничего, пусть только попробует вернуться! Что? – охотник удивлённо поднял брови, увидев на лице Киры выражение испуга на грани отчаяния. – Это ужасно... Видишь ли, я должна сказать... – Кира изо всех сил боролась с растерянностью в голосе, – есть кое-что очень важное, что мне удалось подслушать, пока я была в плену у чёрных колдуний. Я должна рассказать тебе, что они на этот раз затевают. Это может быть очень опасно, Ганзель, не менее опасно, чем ночь Кровавой Луны... Дверь резко распахнулась, вошли Гретель и Бен. Гретель принесла ворох высушенного после стирки белья, в руках у Бена было по ведру воды. По напряжённым и встревоженным лицам Киры и Ганзеля охотница тут же смекнула, что что-то происходит. Бросив ворох белья на кровать, она быстро подошла к брату, вскипая на ходу от возмущения: – Ганзель, – она с трудом держала себя в руках, – что здесь случилось?! Почему у тебя такое лицо, будто ты увидел призрак?! И, не дожидаясь ответа, она резко обернулась к Кире: – Что ты ему наговорила?! – Гретель, погоди! – Ганзель перехватил её руку и, потянув за собой, заставил отступить на пару шагов. – Мы должны её выслушать. Она что-то знает, нечто такое, что для нас может быть важно. – А зачем нам её слушать? – Может, затем, что в плену у чёрных ведьм ей удалось подслушать кое-что? Гретель нахмурилась, помолчала немного, а потом сказала: – Ганзель, давай поговорим... не здесь. Хорошо? Подожди меня внизу. Пожалуйста, Ганзель. Я сейчас. Он нехотя кивнул, но вышел, бросив на прощание ободряющий взгляд на Киру. Когда за ним закрылась дверь, Гретель подошла к Кире и негромко, но резко сказала: – Я не знаю, что ты затеяла, и почему мой брат слушает тебя, но я не допущу, чтобы ты вмешалась в нашу жизнь. Она резко развернулась и вышла. Кира испуганно смотрела ей вслед. Если Ганзель согласится с сестрой и не станет ни вникать, ни помогать, они все окажутся в страшной опасности. Кроме них, ведьм остановить некому. Бен хотел что-то сказать, но, наткнувшись на суровый и тревожный взгляд Киры, предпочёл промолчать.

************

Когда Ганзель и Гретель вернулись, их лица отображали разные чувства. Ганзель смотрел сурово и уверенно, Гретель – угрюмо и недовольно. Но послушать, что скажет Кира, она всё же согласилась. Они сели напротив, и Гретель сказала: – Ладно, мы готовы тебя выслушать. Но не пытайся скрыть что-то. Почувствуем фальшь – ты немедленно уходишь. Кира испуганно глянула на Ганзеля. Мало ли какие слова можно истолковать как фальшь, если с самого начала искать подвох! Но Ганзель только закатил глаза при этих словах Гретель и головой покачал. Похоже, он уже устал спорить с сестрой об этом. Так или иначе, нужно было начинать. – Меня держали в логове ведьм несколько недель. Та ведьма, которая от вас сбежала, когда вы меня нашли, Блесседа, она очень сильная. И она всегда очень хотела стать верховной ведьмой. Только об этом и говорила, совсем свихнулась. Ей мешала Мюриэль. И, как я поняла, Мюриэль узнала об этом и ужасно разозлилась. Гретель перевела взгляд на брата и сказала: – Ну, ещё бы, кто же не хочет быть единственной королевой в своей стае. В ответ Ганзель выразительно повёл глазами, будто хотел сказать: «похоже, так и есть». – Я не знала, что Мину схватили. Я была на реке по её просьбе, искала молодую осоку для снадобья, снимающего боль. И там меня поймали тёмные ведьмы. Блесседа подговорила ведьм напасть на Мину незадолго до Кровавой Луны, чтобы использовать её сердце для приготовления зелья. Меня они поймали заранее, чтобы я им не помешала схватить Мину. Гретель вытаращила глаза от удивления: – Они хотели использовать сердце Мины?! Кира уверенно кивнула. Охотники многозначительно переглянулись. – А они знали, что Мина учила тебя? – спросила Гретель. – Да. Они знали, что я не закончила учиться, а потому им было не так и трудно справиться со мной, я ведь была на реке одна. Они заковали меня в кандалы, оставили в логове и отправились ловить Мину, но вернулись ни с чем: её уже изловили люди шерифа. Вы заставили их отпустить её, но когда ведьмы собрались снова идти за ней, появилась Мюриэль и запретила им нападать на Мину. Сказала, что от этого нет толку. – И почему же? – спросила Гретель. – Вроде бы потому, что Мину лучше держать на свободе, чтобы отвлекать на неё внимание людей. К тому же Мина – не верховная ведьма, она не настолько сильна, так что ловить её ради зелья нет смысла. Сказала, что только сердце Гретель... – Кира осеклась, исподлобья глянув на охотницу, но та всего лишь слегка приподняла бровь. Тогда юная ведьмочка продолжила: – ...только сердце Гретель здесь поможет. Потом Мюриэль ушла, а Блесседа пришла в ярость. Она всё крушила, орала, что Мюриэль совсем помешалась на своей мести детям Адрианы и не понимает, что сердце Гретель не подходит, потому что её никто не учил колдовать. И то, что Гретель – дочь Адрианы, будто бы не поможет. Блесседа кричала, что они опять упустят шанс изготовить зелье в ночь Кровавой Луны, и опять из-за Мюриэль. – Что значит «опять из-за Мюриэль»? – недоверчиво прищурилась Гретель. – В прошлый раз, в ночь Кровавой Луны, именно из-за слухов, которые распустила Мюриэль об Адриане, её и сожгли. Кира умолкла, испугавшись того, что сказала. Напомнив охотникам о страшной смерти их матери, она могла ещё больше разозлить Гретель и расстроить Ганзеля. Она растерянно переводила взгляд с брата на сестру, чувствуя, как щемит сердце. Но они, похоже, не разозлились. Наоборот, они получили новые ответы на свои старые вопросы. Хотя вопросов меньше не стало, даже появились новые. – Откуда ты знаешь об Адриане? – удивился Бен. – От Мины. – Допустим, – кивнула Гретель. – Но ведь Мюриэль сама убила Мину, а ты говоришь, что Мюриэль хотела отвлекать на неё внимание. Зачем её понадобилось убивать? Только потому, что Мина мешала убить Ганзеля? Мюриэль могла её серьёзно ранить, наверняка она сумела бы это сделать и не убить. – Не знаю, – растерянно покачала головой Кира. – Ладно. Послушай, Кира, – взгляд Гретель уже не был таким жёстким, как раньше, – ты рассказала уже немало важного и, судя по всему, говоришь правду. Давай сделаем так: ты пока немного отдохнёшь, всё-таки ты ещё не совсем здорова. А мы немного переговорим обо всём новом, что узнали от тебя, а потом продолжим. – Хорошо, – согласилась она, хоть и не уверена была, что стоит обрывать разговор сейчас. Охотники поднялись и направились к двери. – Бен, поухаживай за девушкой, пока нас не будет, – усмехнулась Гретель, коварно подмигнув парню. Бен опешил, смутился и растерянно уставился на Гретель, будто в чём-то провинился перед ней. Но Кира смотрела не на Бена. Сердце её вздрогнуло и забилось испуганной птичкой, когда она увидела, как при этих словах сестры изменился в лице Ганзель. Словно Гретель намекала на что-то, что ему было неприятно. «Так, может быть?..» – робко промелькнуло в голове Киры. Она не знала, радоваться ей или пугаться мысли о том, что возлюбленный погибшей Мины мог посмотреть на неё не просто как на очередную спасённую, что она могла быть ему по-настоящему интересна... «Ага, мечтай! – огорчённо подумала Кира, когда за братом и сестрой закрылась дверь. – Мечтать не вредно».