Солнце взойдёт в полночь

Юная ведьма не могла поверить своим глазам, когда Бен бережно положил на стол заветную книгу для любой доброй колдуньи. Словно заворожённая, она стояла над этим сокровищем, не зная, смеет ли прикоснуться. – Гримуар Абрамелина! – прошептала Кира; от волнения у неё даже голос пропал. – Он самый, – Ганзель довольно улыбался, не сводя глаз с восхищённой Киры. – Мина говорила о нём... – Так, Кира, – в голосе Гретель по-прежнему сквозило недовольство, – ты сказала, что гримуар поможет тебе доказать, что ночь на Хэллоуин не менее опасна, чем ночь Кровавой Луны. Хочу убедиться, что мы не зря сказали тебе, что гримуар у нас. Она пристально всматривалась в юную ведьмочку, трепетно листавшую страницы старинного магического фолианта. Момент истины, это понимали все. Если сейчас Кира докажет свою правоту, доверие к её словам усилится в разы. А если нет? От волнения она сбилась и начала заново, потом ещё раз... Поняла, что запуталась, в глазах блеснули слёзы отчаяния. Услышав слова Ганзеля, обращённые к ней, она даже вздрогнула от неожиданности. – Не волнуйся так. И не спеши. Может, ты что-то не так делаешь? Сквозь пелену слёз Кира уставилась на Ганзеля. Да ведь он прав! И как только догадался? Мина говорила, что сначала нужно произнести магическую просьбу фолианту открыть свои тайны ради защиты и спасения! Гримуар путает и сбивает того, кто не сумеет уверить его в чистоте помыслов. Кира отложила книгу и сосредоточилась; закрыв глаза, напрягла память и прошептала заветное прошение, а затем вновь обратилась к колдовским страницам... Книга преобразилась настолько, будто стала другой. Всё стало таким ясным и воспринималось так легко, словно было уже знакомым. Теперь гримуар не путал Киру – наоборот, он сам заставлял её взгляд цепляться за то, что нужно, подсвечивая эти строки изнутри. Поначалу Кира не могла понять, почему книга обращает её внимание на три разные страницы в разных разделах. После каждой из этих записей шло описание защитного магического ритуала, его заклинаний и атрибутов. Три записи выглядели разрозненными, но, вчитавшись в них, ученица Мины поняла: между ними есть смысловая и магическая связь. В гримуаре всё взаимосвязано, но именно эти три фрагмента, сложенные вместе, обретали нужный именно Кире смысл. Вот эти записи: "Нет ночи более опасной и зловещей, чем ночь алого затмения Луны, обагрённого кровью невинных жертв. Чёрные силы собирает она в могущественные стаи и питает их своим мраком и тленом смерти. Мощь любого Тёмного колдовского деяния эта ночь приумножит и усилит безгранично." "Канун Дня Всех Святых обличает силы Тьмы. Благой мир искажается, принимая уродливые формы и уподобляясь мраку, дабы скрыться, избежать их гнева. Любое злое намерение воплотится в эту ночь, не встретит ни преграды, ни сопротивления. Лишь окружённые тайной защитой укрытия могут спасти от них, а с первым лучом рассвета растают Тёмные силы." "Свет Солнца – спасительный эликсир, жизнь, тепло и озарение, изгоняющее Тьму. От первого рассветного луча до последнего отблеска заката они покровительствуют светлым силам и защищают любое благое начало. И лишь один день во много лет Солнце меркнет и теряет могущество, не в силах одолеть Тьму. В год жестокого затмения Луны, залитого кровью детей, День Всех Святых – день пустого света, бессильного перед мраком." – Туманно как-то, – сказала Гретель. Впрочем, нотки недоверия в её голосе больше не звучали так твёрдо, как раньше. – А по-моему, всё ясно, – уверенно заявил Ганзель. Гретель пожала плечами. – Ну, вот же, – Кира развернула к ней гримуар, – в последней записи сказано, что солнечный свет утра Хэллоуина бессилен перед чёрным колдовством, если это утро – в год Кровавой Луны. Во все другие годы первый же луч Солнца на Хэллоуин уничтожает могущество Тьмы. – Между прочим, здесь сказано, что затмение Луны должно быть обагрено кровью детей. Но ведь мы спасли детей в ночь Кровавой Луны в этом году! Все дети остались живы, так что... – Гретель развела руками, мол, не о чём волноваться. – Ведьмы хотят попытаться сварить это зелье в ночь на Хэллоуин, – объяснила Кира. – Значит, они снова станут отлавливать детей, чтобы использовать их кровь... Гретель побледнела: – Опять?! Тех же детей?! – Может, вернёмся в Аусбург? – встревожился Ганзель. – Нет, – покачала головой Кира. – Ведьмы не смогут использовать тех же детей. Те дети были спасены, значит, их кровь не подходит. – Ты уверена? – нахмурился Ганзель. – Мы не можем допустить ошибку, ты понимаешь? – Да, я точно знаю, – ответила Кира. – Спасённые не подходят для ритуалов чёрной магии. Ни для каких. В этот момент у Ганзеля на запястье зажужжал механический таймер. Охотник поднялся, взял из сумки шприц и всадил иглу себе в ногу, нахмурившись из-за неприятного, хоть и привычного ощущения. Кира видела это уже не в первый раз, но не решалась спросить, что с ним. На больного или на слабака этот парень точно не был похож. – И что теперь? Ведьмы будут искать других детей? – заволновалась Гретель. – Но как мы узнаем, где?! – Можно выяснить, где будут пропадать дети, – вклинился Бен. – Пока выясним, пока доберёмся... А если их успеют убить?! – не унималась Гретель. – Не должны. Дети будут живы, никто не тронет их до самого последнего момента. Так требует обряд зелья. Иначе ничего не выйдет, – объяснила юная ведьмочка. – Так что, мы просто снова отобьём их? – спросил Ганзель. – Думаю, что второй раз сделать это будет сложнее, – огорчённо заметила Кира. – Ведьмы знают, что вы можете вмешаться, они будут осмотрительнее. – Тогда... как же нам действовать? Есть другой выход? – Пока что нет, но... – ведьмочка с надеждой глянула на Ганзеля, словно искала в нём опору, чтобы избавиться от неуверенности, – мы должны найти его. Мы просто не можем поступить иначе.

************

На лицах присутствующих явственно проступило выражение сильнейшей тревоги. Казалось, не паниковал один только Ганзель. – Спокойно. Разберёмся, – уверенно заявил он. – Всё это – затея одной ведьмы, которая хочет стать верховной. Она собирается сварить это чёртово зелье. Тогда её канонизируют. Но мы ей помешаем. – Как?! – нервничала Гретель. – Придём к ним и скажем: «простите, вы тут кое-что затеяли, не будете ли любезны одуматься и пойти ко всем чертям?!» – Можно и так, – ухмыльнулся Ганзель. – Но лучше всего – помешать ей с зельем. Гретель мрачно посмотрела на него, но перебивать не стала. – Мы знаем, что ей нужны для этого двенадцать детей, рождённых в разные месяцы года. И... – он поочерёдно глянул на Киру и на свою сестру, – белая ведьма. – Лучше, если это будет сильная ведьма, – уточнила Кира, – так больше шансов укрепить зелье. А может, ведьмы захотят заполучить обеих. – «Обеих»? – вытаращил глаза Бен. – Кого – «обеих»?! – Есть две сильные белые ведьмы, – объяснила Кира. – Не такие сильные, какой была Адриана, но гораздо сильнее других. Розалинда и Нелла. – Они живут близко друг от друга или далеко? – деловито спросил Ганзель. – Далеко, несколько дней пути от одной до другой. – Ты что, собираешься защищать их обеих? Это невозможно! – возмутилась Гретель. – А разве тёмные ведьмы сумеют захватить их? Ведь это трудно, белые ведьмы очень сильны, так? – Бен чувствовал, что на этот раз ему доверят больше, чем просто быть поблизости и помогать. – Не знаю, – покачала головой Кира. – Но могут попытаться. – Попытаются, – высказал догадку Ганзель. – На их месте я бы так сделал. Нападут на обеих, чтобы схватить хотя бы одну. Иначе план Блесседы развалится. – Может, белых ведьм просто предупредить? – спросил Бен. – А они поверят? – продолжала возмущаться Гретель. – Не получится ничего! – Вообще-то, гримуар их убедит, – Кира осторожно погладила обложку заветной книги. – Только нужно поскорее добраться до каждой из них. – А как же дети? – напомнила Гретель. – Ведьмы сами будут беречь детей до этой ночи, так что у нас есть время, – заметил Ганзель, взглянув на сестру. – А мы вмешаемся и отнимем их. Сама подумай: на нашей стороне будут две белые ведь... – он осёкся, покосившись на Киру, и сам себя поправил: – три белые ведьмы, гримуар Абрамелина, три охотника, два из которых не боятся заклятий, и тролль. – А у них – огромный шабаш и колдовская ночь на Хэллоуин, – мрачно ответила Гретель. – Я не прочь помериться силами, – улыбнулся Ганзель, озорно сверкнув глазами. – Я тоже! – подхватил Бен. – Ненадёжно всё это, – проворчала Гретель. – Да с вами я, с вами, куда ж я денусь. Ганзель задорно подмигнул Кире, которая не смогла спрятать ни смущённую улыбку, ни румянец на щеках.