1.
Ричард Окделл. Герцог Надора. Повелитель Скал. Человек Чести. Кавалер ордена Талигойской Розы. Грёбаный оруженосец Первого маршала. Тот, о ком юные фрейлины, не взирая на запрет королевы, перешептывались при каждом удачном случае и кому строили глазки на каждом балу… Эстебан ненавидел его, как только можно это делать в пылкие восемнадцать, с полной отдачей и красной пеленой на глазах. Но вот сам предмет ненависти явно плевать на это хотел и продолжал как ни в чем не бывало жить, он даже смертельного удара пожалел для маркиза. А ведь Ворон хотел именно убить, но этот поросенок случайно заступил ему дорогу и еще более случайно продырявил бок Колиньяру. Знает он эти «случайности»! Окделл еще в Лаик такими случайностями баловался, и чаще всего они были хорошо спланированы и не раз отрепетированы, а иногда и опробованы на других. И всегда тот проделывал эти «случайности» так неуклюже и хлопал глазами после них так искренне, что все верили, да и сам Эстебан в это верил, пока однажды не наткнулся на Окделла после такой проделки. Смущенным или удивленным тот не выглядел ни капли, хотя еще четверть часа назад испуганно краснел, как девственница в борделе, а сейчас непринужденно выслушивал нотацию от Спрута, а потом еще и захохотал, сказав, что чего-то такого и ждал. С тех пор Колиньяр частенько наблюдал за поросем, тогда-то и появилась эта ненависть. Потому что Окделл был таким во всем! Он был словно прямой противоположностью Эстебана. Ему было абсолютно наплевать, что о нем говорят, и даже на издевательства он не отвечал, лишь смотрел после них с лёгкой заинтересованностью, словно говоря «чем ты еще меня развлечешь?» Окделл не стремился быть лучшим и с каким-то вселенским спокойствием и отрешением принимал тот факт, что его обошли, да он даже за испорченную работу не стал мстить, только пожал плечами и соврал, что уснул за ней, поэтому все и в чернилах. А ведь поросенок точно знал, кто это сделал, но даже нос не расквасил в отместку. А еще он был безумно везучим. Несмотря на то, что большинство просто игнорировало Окделла, все же нашлись глупцы, что заступились за него, когда того обвинили в том, что именно порося был Суза-Музой, и даже отмороженный Придд не остался в стороне. А потом Эстебан узнал от отца, что надорца запретили брать в оруженосцы. О, как радовался этому знанию маркиз, он уже представлял, как будет издеваться над все же проигравшим соперником… но и тут тому повезло, и его все равно взяли, да еще кто! Первый маршал! А ведь Эстебан был уверен, что Алва возьмет именно его, по другому-то и быть не могло… а случилось. Все в жизни маркиза шло не так, как тому хотелось, и все это - из-за везучего поросенка, который раз за разом умудрялся выживать и выплывать из неприятностей, да еще и рожу невинную делать. И даже лучший наемник со Двора Висельников не справился с его везением, а Колиньяр тогда столько денег на наем спустил. И даже сейчас, несмотря на то, что порося не было в городе с самого начала Варастийской кампании, о нем продолжали говорить. Именно эти сплетни и испортили юному маркизу настроение, и даже очаровательные глаза новой фрейлины королевы, которая дала понять, что совсем не против более тесного знакомства, не спасли положения. Стоило Колиньяру увидеть, как надоедливый враг, который и за врага-то его не держит, беззаботно разгуливает по королевскому саду в гордом одиночестве, злость закипела внутри с новой силой, и мальчишка не нашёл ничего более умного, чем бросить свою даму и поспешить к герцогу, на ходу придумывая причину для новой ссоры. Причина все не находилась, но кулаки чесались безумно, и Эстебан, плюнув на приличия, окликнул Ричарда, когда тот остановился, задумчиво изучая куст роз. Окделл удивленно повернулся на голос, и тут же схватился за нос. Лучшая причина для ссоры была найдена, и надорец ей воспользовался с не меньшей охотой чем оппонент, кидаясь на однокорытника с утробным рыком.2.
Фердинанд Оллар видел многое, понимал еще больше, знал сверх меры и обладал неограниченной властью, но при всем при этом он совершенно ничего с этим не делал. Еще в неполные пятнадцать лет будущий король понял одну простую вещь – король нужен Талигу, но не его свите. И если в пятнадцать он еще старался это изменить, то в двадцать пять махнул рукой на придворные игры и выбрал для себя роль наблюдателя, умело строя из себя дурака и скрываясь от реальности за древними манускриптами. Он с каким-то садистским удовольствием наблюдал, как люди, сами загнавшие себя в петлю, выкручиваются из последних сил или же, что, кстати, бывало значительно чаще, еще и стул из-под ног у себя выбивают. Хотя были в его окружении такие, как Сильвестр и Штанцлер. Эта парочка умело разыгрывала с друг с другом шахматную партию на протяжение десятков лет и, сама того не замечая, все сильней сдавливала петли на своих шеях. Фердинанд был уверен, что менее чем через пару лет от них останутся только воспоминания и, если честно, короля это безумно огорчало. При всей своей нелюбви к этим старым и больным людям, Оллар прекрасно понимал, что другого такого управленца, как Дорак, найти будет сложно, если не невозможно, а старый проверенный враг всегда выгоднее нового, даже если тот будет молод и глуп. Подумав о последнем, король задорно хохотнул и закрыл книгу, которую читал. Он медленно поднялся с нагретого места и, махнув двум охранникам, побрел прочь из сада. Думать о стране, народе и прочем он перестал давно, еще тогда, когда Дорак приложил все силы, чтобы лишить Оллара реальной власти. Тогда юный король безумно бесился из-за этого, но ни клыков, ни когтей у него ещё не было, а потом они и вовсе стали не нужны. Наблюдать за чужой грызней было значительно интересней, чем принимать в этом самому участие. Кстати, о грызне. Проходя мимо небольшого закутка в саду, где обычно уединялись влюбленные парочки, король наткнулся на не менее страстную пару, которая с упоением, доступным лишь молодежи, мутузила друг друга. Немного понаблюдав за будущим своей страны в лице юного поросенка и медвежонка и поняв, что победителя в этой схватке явно не будет, ибо силы равны, король подозвал одного из охранников. - Милейший, - произнес он, задумчиво раскачиваясь на носках. – А не могли бы сделать предупреждающий выстрел? Охранники у короля были исполнительные и, что немаловажно, преданные, правда, увы, как показала практика, они еще были и весьма недалекими. Выстрел прогремел незамедлительно, мальчишки на земле на долю секунды замерли, а затем, не расцепляясь, откатились в кусты. - Милейший, - задумчиво произнес Оллар. – Мне казалось, что предупредительный выстрел делается… в воздух… - Это смотря как предупреждать, Ваше Величество, - смутился охранник, совсем по-детски пряча дымящийся пистолет за спину. - Логика в суждении есть, - согласился король и скорее почувствовал, нежели услышал передвижение в кустах, которое было все ближе. – Кажется, сегодня должен состоятся малый совет… нам не стоит на него опаздывать. Сказав это, король поспешил покинуть своеобразный театр военных действий, вовремя вспомнив, что юный поросенок проходит обучение у Ворона, да и медведь, насколько он помнил, недалеко ушел от оппонента. - Забавная парочка, - посмеиваясь, произнес Фердинанд уже в своих покоях. – Пожалуй, стоит присмотреться к ним получше… И почаще их сталкивать лбами.3.
Ни Эстебан, ни Ричард выстрела не услышали, уж очень увлеклись дракой, а вот пулю, что просвистела совсем близко от уха, Колиньяр все же расслышал и испуганно замер, чего-то ожидая. В него еще ни разу не стреляли, и первая пуля ввела его в глубокий шок. Окделла же простым выстрелом пронять было сложно, месяцы, проведенные в обществе Феншо, пистолетов и веревок давали о себе знать, но резкая боль, которая обожгла руку, добавила ума и сноровки. Ричард замер, пытаясь определись откуда стреляли, попутно прикрывшись Эстебаном от повторного выстрела. Вариантов было не так уж и много, все же кусты в этой части парка довольно высокие, из-за них не постреляешь, а шелеста листвы герцог не услышал. Значит, стреляли откуда-то слева, где тропинка к маленькому фонтану вливалась в нахоженную тропу, что вела к нескольким беседкам. Поняв приблизительное месторасположение стрелявшего, мальчишка посильней стиснул в руках молчаливого недоврага и очень проворно укатился в противоположные от тропы кусты. Медведь, кстати, проявлял непривычную тихость и послушность. Очень послушно, с третьего раза, расцепил руки и не менее тихо сел рядышком, одутловато взирая на мир. - Да почему всегда я? – бубнил тем временем Окделл, поспешно стягивая сначала колет, а затем и шейный платок, наспех перевязывая рану. – Я что, в прошлой жизни половину Золотых Земель укокошил, что ли?.. Хотя это вряд ли, Алва своих не отпускают… Может, тогда я Алву убил… Боги, надеюсь в прошлой жизни я не был Святым, тогда мне малой кровью не отделаться. - В нас стреляли? – наконец очухался Колиньяр. - Хотелось бы верить, что «в нас», а еще лучше в тебя, но мне так везти не может, - произнес Ричард и, проверив, как достаётся шпага, добавил: – Сиди тут и не высовывайся. Конечно, я буду рад, если стрелявший нас спутает, но что-то мне подсказывает, что от тебя так просто не отделаешься, а живой ты мне больше нравишься… тебя хотя бы убить можно. После чего юный герцог по-пластунски скрылся в кустах, не произведя лишнего шума. Эстебан возмущенно открыл рот для колкости, но говорить ее уже было не кому. - Леворукий тебя побери, Окделл! - от души пожелал Колиньяр и запустил в кусты чужим колетом. Тот тряпкой повис на ветвях и только тут маркиз заметил рваную дырку на рукаве, немного поколебавшись он подполз к колету и потрогал рукав. Тот был мокрым и пах кровью.***
Ричард вернулся через пару минут, на своих двоих и не прячась. - Нас пронесло… - произнес он, подходя к фонтану и небрежно опускаясь на его борт. Левый рукав был сильно испачкан в крови, а шейного платка не было и в помине, видимо, тот остался где-то в кустах. - Кто стрелял? – спросил Эстебан, забывая о своей нелюбви к этому поросенку. - А Леворукий знает, - легкомысленно ответил герцог, набирая в пригоршню воду из фонтана и поливая рану. – Пока дополз, там уже никого не было… Ричард не стал уточнять, что не было там и вездесущих людей Лионеля, хотя он точно помнил, что видел парочку недалеко от этого места. В худшее верить не хотелось, но в случайности герцог перестал верить давно. - Ты как? – прервал размышления Эстебан. - Пустяки, - улыбнулся герцог. – Царапина. - Кому ты успел перейти дорогу, Окделл? – хмуро спросил маркиз, садясь поодаль на борт фонтана. - Кроме тебя? – уточнил тот. - Кроме меня, - смущенно буркнул Колиньяр, а он-то рассчитывал, что его не вычислят. - Многим, друг мой, многим, - вздохнул Ричард, в наглую стягивая с маркиза шейный платок. – Но никто из этих многих еще не знает о том, что я в Олларии… По крайней мере, я на это рассчитывал… - И что делать будешь? - Как всегда, – усмехнулся Окделл, затягивая платок поверх раны и поднимаясь со своего места. – Улыбаться я буду… и ты, кстати, тоже, так сказать, во искупление подранного камзола. Ворон меня за него три часа отчитывал…4.
Кардинал задумчиво изучал портрет первого из Олларов. Делал он это не впервой, все еще пытаясь найти хоть маленькую долю сходства с его потомком, но увы, все еще ничего не замечал. Фердинанд был слишком тих, задумчив и предпочитал книги обществу людей, все остальное его не тревожило от слова совсем, в этом Дорак был уверен. Впрочем, иногда и тот поступал более чем самовольно, как тогда с войной в Варасте, о том, что слова принадлежали именно королю, а не королеве, кардинал узнал практически сразу из надежных источников. Вот зачем это было нужно венценосной особе, священник до сих пор понять не мог, но то, что замысел книжного червя удался, сомневаться не приходилось, уж больно довольно он выглядел после разговора с Алвой. – Ваше Высокопреосвященство, – голос Лионеля Савиньяка нарушил раздумья Дорака, – все уже собрались. Ждут только вас и Его Величество. - Идемте, граф, - покладисто произнес тот, задумываясь о том, что стоит, пожалуй, прибрать к рукам и третьего Савиньяка, заодно вознаградив старших. Как вдруг раздался шум из бокового коридора. - Аккуратней, придурок! – произнес звонкий мальчишечий голос, а его обладатель вылетел из-за угла, едва удержавшись на ногах. Вид у того был слегка потрепанный, а под глазом набирал синеву синяк. Кардинал и Лионель притормозили, и если первый был удивлен подобным поведением и даже слегка возмущен, то Савиньяк еле сдерживал улыбку. О выходках Ричарда он был наслышан, но, признаться, ничего, кроме кукарекающей и гавкающей парочки, не видел, а посему был в полном предвкушении. - На себя посмотри, порося! – не остался в долгу оппонент, также вылетая из-за угла и на ходу пытаясь еще раз ударить Окделла. Тот увернулся и со смехом развернулся на каблуках, явно собираясь сказать что-то колкое, как чуть ли не нос к носу встретился с Лионелем. - Ой, - мудро изрек мальчишка. - Я бы сказал «ой-ей», - не удержался от шпильки блондин. - А мы… тут, - начал мямлить мальчишка, смущенно улыбаясь. - А не должно быть тут, - усмехнулся Савиньяк. - Ну мы тогда пошли, - расплылся в дебильной улыбке мальчишка. – Хорошего дня! После чего, схватив второго драчуна за шкирку, уволок его куда-то в сторону галереи. - Мальчишки, - улыбнулся Лионель, когда заметил, что Дорак зло хмурит брови. Тот уже собирался разродиться тирадой и пообещать все кары мира на головы юных идиотов, как взгляд кардинала упал на красную лужицу, что была как раз за поворотом. Квентину потребовалось всего ничего, чтобы сложить все воедино, и взамен ругани он только удивленно хмыкнул. Подобной прыти от Окделла он не ждал, но, видимо, того не зря взял в оруженосцы Алва, и к юному отпрыску Скал стоило все же присмотреться.***
- Окделл, ты псих! – накинулся на однокорытника Эстебан, как только они отошли на приличное расстояние. - Брось, в худшем случае все дойдет до монсеньоров, а у тех и без нас головной боли хватает, - отмахнулся тот, сжимая пострадавшую руку. Та нещадно болела и почему-то кровоточила, стоило поскорей показать ту врачу. - Да зачем тебе все это только нужно было?! Еще и меня втянул! - Я просто хотел убедиться. - В чем?! – зашипел маркиз, хватая Окделла за грудки и впечатывая того в стену. - В том, что это не их рук дело, - огрызнулся Ричард. - А ведь точно, – удивленно произнес Колиньяр. – Выстрел-то наверняка был слышен, а на него никто не прибежал… может, никого в саду, кроме нас, не было? - В это время Ее Величество обычно гуляет, - не согласился герцог. – К тому же, я видел парочку гвардейцев недалеко от того места, где стреляли, а вот после выстрела их уже не было. - Гвардейцы? Не хочешь же ты сказать, что это Савиньяк… - Теперь нет, - буркнул Ричард, отталкиваясь от стены. - А кто тогда? Кто еще мог приказать… - задумался Эстебан – Окделл, а ты случайно королеве дорогу не переходил? - Да вроде нет, - подумав, произнес тот. – И вообще, с чего ты взял, что приходили по мою душу? На агнца божьего ты тоже не похож! - Да у меня только рогоносцы в неприятелях! - Когда это ты мне рога успел наставить? И, главное, с кем? – заинтересовался Ричард, приподнимая правую бровь.