Tomorrow Is a Long Time.

Она приземляется на автостоянке у Кеннингтон-роуд, недалеко от Теско Экспресс. Менее, чем в миле от Пауэлл-Эстейт. Вокруг темно, восемь часов утра, а в небе двадцать шесть незнакомых планет. Фотография на телефоне Донны не смогла подготовить ее к ужасной реальности происходящего – пробирающему до костей чувству неправильности, которое она испытывает каждый раз, когда поднимает глаза. Улицы вокруг нее в хаосе, и она слышит их вдалеке – далеков, выкрикивающик приказы, убивающих любого, кто отказывается подчиняться. Нет времени думать ни о чем другом. – Надо было стащить тот разрушитель материи, — говорит она и бежит к кричащим. Далеки находятся на Кливер Сквер, забирая людей из их домов для опытов и сбора человеческого урожая. Роуз поднимает руки в знак капитуляции и проскальзывает в очередь за высоким блондином в потертой толстовке. Круг далеков смыкается вокруг них. – Мы не можем позволить им забрать всех, — шепчет блондин миниатюрной женщине в очках, стоящей перед ним. — Если мы все будем сопротивляться, все разом... – Они уничтожат всех нас до единого и перейдут на следующую улицу, — говорит Роуз, стоя у него за спиной. – Наш лучший шанс на выживание — заткнуться и делать то, что они говорят. — Тебе так проще, — говорит мужчина, поворачиваясь, чтобы оглянуться через плечо, — но мы не из тех, кто... — Он замолкает, широко раскрыв глаза на своем глупом, знакомом лице. — Роуз? Она вздыхает. Все в этой чертовой вселенной знают ее имя. — Привет, Элтон. Рада встретиться с тобой здесь. — О, но ты мертва! — Выдыхает женщина в очках, достаточно тихо, чтобы не привлекать внимания. — Ты и твоя мама в Кэнэри-Уорф. Ваши имена были в списке. — Кто бы говорил, — говорит Роуз, не в силах скрыть улыбку. — Разве не ты была лицом на плитке, когда я видела тебя в последний раз? Урсула пожимает плечами, и в ее глазах мелькает огонек. — Боюсь, не могу объяснить. Как-то ночью в нашу квартиру ворвался какой-то сумасшедший старый шотландец, крича о синтетической плоти и новой установке на своей отвертке. Затем он направил на меня этот забавный маленький огонек, и я вернулась к нормальной жизни. — Она делает паузу. — Более или менее. «Молчать!» — кричит ближайший далек. — «Социальное взаимодействие недопустимо!» — Это словно вернуться в школу, — шепчет себе под нос Элтон, и Роуз сдерживает смех. Далеки немного перекликаются друг с другом, готовя свою человеческую посылку к переходу в нечто, называемое Крусибл. Ей не нравится это название, но оно звучит как место, где можно было бы хранить бомбу, разрушающую реальность, если бы ты был роботом-кальмаром из космоса. — Они собираются доставить нас на главный корабль, — шепчет она Элтону. — В ту секунду, когда ты увидишь свет, выдохни так сильно, как только сможешь, и закрой глаза. — Что это значит? — шепчет он в ответ. — Это немного снижает вероятность того, что тебя стошнит на обувь. Скажи об этом Урсуле. Он это делает в ту же минуту. Далеки начинают дрожать от волнения, что всегда является зловещим знаком, и воздух вокруг них начинает гудеть от энергии. — Вот оно, — говорит она, и с ослепительной вспышкой света они перемещаются на Крусибл. Элтон стонет, тихо и в панике, и она вряд ли может винить его – они окружены шестьюдесятью или около того испуганными людьми, ютящимися в кромешной тьме комнаты на инопланетном космическом корабле. Некоторых из них рвет; многие начали кричать. Она находит фонарик в кармане и включает его, освещая свое ухмыляющееся лицо. — Всем привет! Привет! Можно немного заткнуться, чтобы я могла представиться? Ее голос хорошо слышен в маленьком пространстве, и, как обычно, капля напористой жизнерадостности в тяжелой ситуации сбивает людей с толку достаточно, чтобы заставить их замолчать. Большая часть толпы замирает, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее сияющими, испуганными глазами. — Отлично. — Она увеличивает мощность своей улыбки. — Меня зовут Роуз, а это мои друзья Элтон и Урсула. Мы все только что телепортировались в камеру предварительного заключения на корабле далеков — и это отличная новость, потому что это означает, что они просто хотят убрать и забыть о нас. Нет ничего лучше, чем быть забытым далеком, очень рекомендую. — Они собираются нас убить? — спрашивает женщина. Она полуодета, все еще сжимает в руках газету и кружку чая. — Я видела, как они убили кого-то на площади, прямо возле моих мусорных баков. Элтон одаривает женщину дрожащей улыбкой. — Довольно глупо отправлять нас в космос только для того, чтобы убить, да? Если бы это было то, чего они хотят, они могли бы сделать это на Земле и избавить себя от неприятностей. Верно, Роуз? — Верно, — говорит она, сохраняя тепло в голосе. Толпа еще немного успокаивается. — Я уже бывала на кораблях далеков и думаю, что знаю, как нас вытащить, но для этого мне понадобится помощь каждого. Во-первых, есть ли у нас еще фонарики? Какие-нибудь источники света? После того, как она дает задание, Элтон и Урсула проводят большую часть времени организовывая толпу. Они довольно хороши в этом, что ее не удивляет – у них обоих есть то же качество, которое она видела в Микки и Джеке, Донне и Саре Джейн, а иногда даже в другой, более молодой версии себя. Этот взгляд в их глазах, который говорил: «Я уже видел самое странное дерьмо и выжил, так что, думаю, что переживу и это». Это очень человеческая надежда, и она творит чудеса, успокаивая испуганных людей. Она думает, что у нее её больше нет; ей повезло, что Элтон и Урсула с ней. Вскоре у них появляется достаточно света, чтобы как следует разглядеть стены и запечатанную дверь камеры. Узлы трансмата встраиваются в стенки вокруг них через равные промежутки времени. Прошло несколько вселенных с тех пор, как Роуз видела технологии далеков, но она почти уверена, что их можно активировать — и обратить телепортацию — с панели управления по другую сторону двери камеры. Почти уверена. Более-менее. Это, безусловно, возможно. — Но разве там не будет далеков? — спрашивает Урсула приглушенным голосом после того, как Роуз рассказывает более оптимистичную версию плана. — Стража, часовые и все такое? — Может быть, — говорит Роуз. — Но далеки очень невысокого мнения о других видах, особенно о людях. Мы, наверное, не стоим такой рабочей силы. — Сила далеков, — говорят Урсула и Элтон в унисон. Они улыбаются друг другу с восторгом. От этого у нее болит грудь. — Постарайтесь, чтобы все оставались спокойны. Я начну с двери. — Она начинает прокладывать себе путь сквозь толпу, но не успевает далеко уйти, когда понимает, что Элтон следует за ней. — Послушай, тебе не нужно... — Да, но я хорошо разбираюсь в машинах и других вещах — может быть, я смогу помочь. Подержать вещи, если есть вещи, которые нужно держать. — Он подбирается ближе, изгибаясь, чтобы не наткнуться на человека, убаюкивающего спящего малыша. — Мы с Урсулой договорились, что кто-то из нас должен остаться с тобой, по крайней мере, до тех пор, пока ты не найдешь Доктора. Роуз продолжает двигаться к двери. — Сейчас он немного занят. Инопланетное вторжение, знаешь ли. — Разделение труда, — говорит Элтон, мудро кивая. — Вы очень эффективная команда. Особенность технологии строительства далеков в том, что она в основном мусор. Сплавы далекания могут быть почти непроницаемыми, но они также слишком ценны, чтобы тратить их на пустяки, такие как двери и замки. Вместо этого безумные маленькие перечницы используют материалы, которые постоянно не соответствуют стандартам. После нескольких осторожных стуков, в поисках пустого места возле двери, Роуз достает нож из своего ботинка и начинает пробивать дыру в стене. Элтон удивляется. — Черт возьми. Где ты это взяла? —Стащила у бывшего парня. — Она попадает в трудное место и сильнее пилит тонкий металл, стиснув зубы. — Честно говоря, он первым украл мой пистолет. Как только она заканчивает, остается только найти правильный провод. Элтон держит фонарик для нее, направляя его в отверстие, чтобы она могла видеть. — Итак, — говорит он после минуты молчания, — твоя мама... — Джеки жива, — говорит она, не отводя взгляда от клубка проводов. — Счастлива в параллельной вселенной с параллельной версией моего отца. У них есть маленький сын по имени Тони. Элтон вздыхает с облегчением. — О, это лучшая новость. Действительно, лучшая. Я всегда надеялся... — Я обращаюсь к низшим видам, — говорит глубокий, гулкий голос. Изображение большого красного далека появляется в воздухе над их головами. — Вы избраны для жатвы. Повинуйтесь своим новым хозяевам-далекам, и вы будете помилованы. Сопротивляйтесь, и вы погибнете. Наблюдать! Наблюдать! Изображение на экране в воздухе меняется, чтобы показать огромную каменную комнату, полную испуганных людей, держащих руки на головах в знак капитуляции. Над ними висит какая-то огромная круглая машина, в центре которой горит болезненный зеленый свет. «Тестируем калибровку бомбы реальности», — говорит красный далек. «Запуск через десять секунд. Девять. Восемь. Семь...» — О, черт возьми, — говорит Роуз, отворачиваясь в поисках нужного провода. Даже если она найдет его, она не сможет добраться до испытательной камеры вовремя. «Активировать поле выравнивания планет!» — говорит далек, и толпа вокруг него начинает паниковать. Роуз не оборачивается, чтобы посмотреть на экран. Она точно знает, что они видят. Гаснущие звезды. — Роуз, — тихо говорит Элтон в ужасе. — Роуз, они умирают. Эти люди, они... — Знаю. — Ее руки не перестают трястись. Она пытается зачистить изолированный провод ножом и ранит себя. — Вот как они это делают. Темнота. Они превращают все это в пыль. Она слышит успокаивающий голос Урсулы, которая борется за то, чтобы быть услышанной, несмотря на крики и вопли ужаса. Элтон двигается, чтобы помочь ей, но Роуз останавливает его. — Подожди. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал. — Она осторожно передает ему два провода, показывая его держать каждый в руке. — Когда я скажу «давай», соедини их вместе. Понял? По лицу Элтона текут слезы. — Роуз... — Я отправлю тебя домой, Элтон. Вас обоих. Всех вас. Обещаю. — Она приседает на корточки у подножия двери. — Давай! Провода искрят, когда соприкасаются, и дверь дергается вверх, давая Роуз достаточно места, чтобы перекатиться под ней, прежде чем она снова захлопнется. Она приземляется в пустом коридоре, крики людей о помощи приглушает закрытая дверь. Странно низкий голос красного далека снова раздается по громкой связи Крусибла. «Готовьтесь к всеобщему взрыву», — говорит он. «Флот соберется в Крусибле; все далеки вернутся в укрытие от катаклизма. Мы станем единственными существующими формами жизни!» — Наконец-то, — говорит Роуз, поднимаясь на ноги. — Хорошие новости. Гораздо проще взломать дверь снаружи. Отбойник панели управления сделан для поршня далека, а не человеческих рук, но как только она снимает крышку, то получает прямой доступ к элементам управления трансматом камеры хранения. Она поворачивает луч, и из-под двери появляется вспышка света. В коридоре воцаряется тишина. Роуз прижимается спиной к стене. С одной стороны, все далеки сейчас на Крусибле, что означает, что в Сквере не будет далеков, так что она, вероятно, не просто отправила всех этих людей обратно для немедленного уничтожения. С другой стороны, все далеки на Крусибле, что означает, что этот коридор не будет пустовать долго. Прямо сейчас она не уверена, насколько это ее волнует. Коридор узкий и постепенно изгибается, вероятно, повторяя форму самого корабля. Типичная эстетика дизайна далеков, блестящая, строгая и очень круглая. Множество закрытых дверей, ни одного окна. Не лучшее место для смерти, на самом деле. Она определенно видела лучше. Из дальнего конца коридора доносится слабый звук – приглушенные голоса, крики. Мгновение спустя ее устройство издает звуковой сигнал; оно полностью заряжено. Готово к следующему прыжку. Она сует его обратно в карман и убегает. ------ Крусибл - это не просто центр бомбы, уничтожающей реальность, это ковчег. Она находит комнату за комнатой, полные похищенных людей – некоторые люди, многие инопланетяне, большинство взывают о помощи на языках, на которых она не говорит и не понимает. Она мечется от одной запечатанной двери к другой, взламывая панели управления и меняя направление лучей трансмата, чтобы отправить их домой. До сих пор ей удавалось ускользать от патрулей далеков, но это только вопрос времени, когда они узнают, сколько из их маленького зверинца пропало. — Гребаные лицемеры, - бормочет она себе под нос, пот заливает ей глаза. Пришельцы по ту сторону этой двери горячие, бьют расплавленными кулаками по металлу в попытке сбежать. Далеки мудро поместили их в камеру большего размера с гораздо более прочной дверью. — Мы будем единственными существующими формами жизни. Не интересно быть высшим видом, если ты единственный оставшийся вид, а? — Освободи нас! - ревет инопланетянин изнутри камеры, его голос груб, как у камня. — Освободи нас сейчас, или ты испытаешь невыразимые ужасы нашего гнева! — Эй, поосторожней в выражениях. Я работаю так быстро, как только могу. — Она просовывает нож в щель на панели управления, но, похоже, не может отодрать эту чертову штуку. Потные ладони ей, конечно, не помогают. — Если бы вы все просто остыли... Она замирает. С каких это пор огромные огненные инопланетяне говорят по-английски? Или, что более важно – с каких это пор она говорит на огненном инопланетном? Она поворачивается, а он стоит у нее за спиной. Это то же самое лицо, которое она знает, то же самое любимое лицо с новыми линиями и морщинами, и душераздирающей открытостью, от которой у нее перехватывает дыхание. Он смотрит на нее так, словно она чудо. Как будто он ждал тысячу лет, чтобы увидеть ее снова. — Я люблю тебя, - говорит он. Учащенное дыхание, его руки сжаты в кулаки по бокам. — Прости, что не смог сказать этого раньше, но я люблю тебя. Я всегда любил. Донна, должно быть, не сказала ему. Возможно, он не дал ей времени объяснить. Роуз вытирает пот со лба. — Ладно. Могу я одолжить звуковую отвертку? Доктор хмурится, его брови сходятся в замешательстве. — Что? Раскаленный инопланетянин понимает его намек и сильно ударяется о дверь камеры. Она указывает большим пальцем на панель управления. — Пытаюсь открыть это, чтобы я могла отправить их домой. Я полагаю, прошлый ты разобрался с Бомбой реальности? — Вообще-то, это была Донна. Ты... — Его голос затихает, неуверенный взгляд перебегает с ее лица на дверь камеры и обратно. — Донна сказала, она сказала мне... — Она может видеть в его глазах тот самый момент, когда любопытство становится непреодолимым. — Там пайровайлы? Она вытаскивает свой нож из панели управления. — Пайровайлы. Я закипаю. — Это странно. Это действительно очень странно. Что им нужно от кучки заключенных-пайровайлов? Или вообще от любых заключенных, учитывая, что они планируют уничтожить все мироздание в ближайшие десять минут. — Он оглядывается на нее. — Как ты вообще узнала, что они здесь? Дверь звенит при ударе, дребезжа. — Ну, они не совсем тихие. — Она протягивает руку. — Звуковая отвертка? На нем не синее пальто с фотографий, а просто белая рубашка с закатанными до локтей рукавами, клетчатые брюки и очень облегающий жилет. Он достает из внутреннего кармана длинную блестящую штуковину и беззаботно щелкает ею. — Почти уверен, что панель управления будет заблокирована. — Не шути так, - говорит она необычно сухо, и его глаза немного расширяются. — Попробуй установку, которая разрушит молекулярные связи сплава. Я думаю, здесь больше далеканиума, чем в других. — Да, мэм. — Он направляет новую звуковую отвертку на панель управления и позволяет ей немного покрутиться. Заметного эффекта нет; он с мрачным выражением лица прячет звуковую отвертку обратно в карман. — Роуз, у нас не так много времени. Далеки... — Отойди. — Она протягивает руку, чтобы удержать его на безопасном расстоянии, затем поднимает ногу и сильно ударяет по панели подошвой ботинка. Панель разлетается вдребезги, обнажая элементы управления внутри. — Переключи луч трансмата. Я найду следующую дверь. — Следующую? — Он смотрит вдоль длинного изгиба коридора. — Сколько... — Понятия не имею. Но я останусь, пока не найду их всех. — Она делает несколько шагов назад, подальше от него. Вне пределов его досягаемости. — Ты можешь уйти, когда закончишь с этим. Наверное, на этот раз будет лучше, если мы обойдемся без прощаний. Он произносит ее имя, но она уже убегает. ---- Это могло стать хорошим бегством, но оно было бы более эффективным, если бы его ноги не были такими чертовски длинными. Она еще даже не дошла до следующей двери, когда Пайровайлы внезапно замолкают. Доктор догоняет ее мгновение спустя, легко подстраиваясь под ее темп. — Послушай, - говорит он, - я думаю, возможно, мы неправильно начали. Роуз резко останавливается перед дверью камеры. У нее возникает искушение пнуть и эту панель управления; вместо этого она достает звуковую отвертку из кармана его жилета. — Тебе следует пойти домой. Ты мне здесь не нужен. — Нет, конечно, нет, вот почему ты крадешь мою... — Он останавливается, хмуро глядя на дверь камеры. — Эта пуста. Внутри никого нет. На новой отвертке слишком много кнопок и настроек; он действительно позволил ей выйти из-под контроля. — О, да? И откуда ты это знаешь? Он выхватывает у нее из рук отвертку и направляет ее на панель управления. Дверь открывается, показывая пустую камеру. — Ну, во-первых, - говорит он, - она не заперта. Роуз в ярости ухмыляется. Ее язык проскальзывает между зубов. — Кажется, я начинаю скучать по бабочке. Его взгляд опускается к ее губам. Он сглатывает. — Это не очень приятно, Роуз. — Правда? — Ее улыбка становится шире. — Может быть, я не очень приятная Роуз. Звук дальше по коридору – двое далеков, которые направляются в их сторону. Доктор тянется к ней в тот же момент, когда она тянется к нему, и вместе они тащат друг друга в открытую дверь камеры. Он закрывает ее за ними с быстрым жужжанием отвертки, и затем они стоят рядом в идеальной темноте, тяжело дыша. Снаружи в коридоре мимо проносятся далеки. «Все камеры пусты!» — кричит один из них, и его голос звучит довольно смущенно. — Урожай низших видов ускользнул! «Незваные гости!» — кричит другой. — «Враг далеков проник на Крусибл! Найти их! Найти их!» Далеки двигаются дальше, но недостаточно далеко — она все еще слышит их вдалеке, спорящих из-за повреждений камеры Пайровайлов. Доктор молча освещает пространство между ними звуковой отверткой, освещая их лица мягким голубым светом. Она не хочет смотреть на него. Он был так счастлив на этих фотографиях. Если он умрет здесь, это будет ее вина. — Роуз, пожалуйста, — говорит он чуть громче шепота. — Донна сказала мне, что ты... — Он останавливает себя. Делает глубокий вдох. — Она сказала мне, что в ту ночь я послал тебя не в ту параллель. Что ты там застряла. — Он наклоняется ближе, не совсем касаясь. — Если бы я знал... Она вспыхивает. — Что бы ты сделал? Вышвырнул бедную Эми Понд из ТАРДИС и оставил меня на её месте? Он напрягается при упоминании имени Эми, почти вздрагивает. Боль старых воспоминаний. Ее рука инстинктивно тянется к нему; он позволяет ей взять его. — Извини, — говорит она. — Это было глупо. Он качает головой, уголки рта опущены. — Ты не знала. — Я знала, что это грубо. Вот почему я так сказала. — Она смотрит на их сцепленные руки. Они идеально подходят друг другу. — Другая Роуз — та, что нашла тебя. Она жива? Он улыбается, маленький и близкий в голубом свете. — Конечно. Она жива прямо сейчас, здесь, на Крусибле. Она выживет. В конце концов, она счастлива. Облегчение растекается по ней. Грусть в улыбке Донны, его бессмысленное неверное признание в любви – она была так уверена, что это признаки горя. Но Роуз не умрет. Она счастлива. — Счастлива, — говорит она, — но не с тобой? Он отводит взгляд. Свет на его лице тускнеет. — Она сделает другой выбор. Ее первая мысль инстинктивная, немедленная: «Я бы никогда этого не сделала». Она выбирала Доктора снова и снова, начиная с той первой ночи под колесом обозрения. Она предпочла его людям, которые любили ее, людям, которых она любила. Она выбрала его, потому что была бескорыстной и эгоистичной, и потому что любила его слишком сильно, чтобы делать что-то другое. Она выбрала его на кухне Донны, когда сбежала от звуков ТАРДИС. Она снова выберет его через несколько минут, когда он покинет Крусибл в одиночестве. Может быть, другая Роуз сделает такой выбор. — Как ты меня нашел? — спрашивает она. Он моргает, явно не ожидая вопроса. — Твое устройство для прыжков оставляет после себя отчетливую энергетическую сигнатуру, но ТАРДИС может отследить ее только на близком расстоянии. Я знал, что ты не пересекла Пустоту, а это значит, что он должен быть где-то на этой стороне. Вот я и догадался. Она смотрит на него. — Все время и пространство, и ты догадался, что я отправилась на вторжение далеков на Землю в 2009 году? — Ну, Донна догадалась. Я просто вёл машину. — Он нежно дергает их за соединенные руки. — Она беспокоится о тебе, Роуз. Очень. Я тоже, — говорят его глаза, и она, наконец, понимает, почему он здесь. Почему он пересек свою собственную временную линию и пробрался на борт корабля далеков только для того, чтобы поболтать о любви и одолжить ей звуковую отвертку. Она отпускает его руку. — Я больше не слышу далеков, — говорит она. — Нам пора возвращаться в ТАРДИС. Его лицо, когда она произносит эти слова – возвращаться в ТАРДИС – является откровением. Облегчение, предвкушение и что-то почти похожее на радость. — Ты пойдешь? Неужели? — Она кивает, и он улыбается ей. — И тут я подумал, что мне придется тебя уговаривать. Она улыбается ему в ответ. Делает это настолько реальным, насколько возможно. — Ну, ты же знаешь, что моя подруга Шарин всегда говорит: не спорь с водителем. Он тихо смеется. Его глаза теплеют от воспоминаний. — Старая добрая Шарин. — Он протягивает руку и прижимает ладонь к ее коже почти благоговейно. — Я скучал по тебе, Роуз. Я никогда не смогу сказать тебе, как сильно. Ее ответ застревает у нее в горле. Она должна выдавить его. — Я тоже скучала по тебе, — говорит она и звучит так молодо. Так похоже на девушку, которой она когда-то была. — Я искала тебя очень долго. — А теперь ты меня нашла, — говорит он, улыбаясь, как солнечный свет. Как человек, которым он стал. — И я нашел тебя. В коридоре снаружи раздается оглушительный сигнал тревоги, и она немного подпрыгивает. Он смеется, и она обнимает его за руку. — Заткнись. Это хорошая тревога или плохая? — О, самая лучшая. Это Донна Ноубл, спасающая вселенную. — Он распахивает дверь отверткой и выглядывает наружу. — ТАРДИС находится в пустой камере через восемь дверей, на противоположной стороне коридора. Теперь, когда бомба реальности не сработала, у нас есть шесть минут, чтобы сбежать, прежде чем Крусибл и все, что на нем находится, будет уничтожено. — Он протягивает ей руку. — Готова? Она просовывает пальцы в его хватку, крепко держа. — А ты? — Конечно, — говорит он. — У нас дома есть пицца. — Он оглядывается на нее с ухмылкой. — Аллонс-и! Коридор наполнен воем сигнализации и мигающими огнями, запахом огня и криками далеков, каких-то очень недовольных далеков. Они бегут на полной скорости, прижимаясь к изгибу стены, в то время как густой дым начинает подниматься вверх с уровня ниже. Они только что добрались до седьмой двери, когда из дыма появляется далек, идущий прямо на них. «Незваные гости!» — кричит он, отчаянно размахивая оружием. — «Уничтожить! Уничтожить!» Роуз хватает Доктора за руку, готовая потянуть его за собой, но он только смеется и продолжает бежать. — Привет, приятель, — кричит он далеку, когда они проходят мимо. — У тебя проблемы с производительностью? Далек начинает уезжать по коридору. «Навигационные системы дают сбои! Помогите! Помогите!» Она смеется и бежит, чувствуя облегчение. — Дай угадаю, опять Донна. Чего она не может сделать? Доктор останавливается перед восьмой дверью, отвертка уже у него в руке. — Ты должна приготовиться, Роуз, к ужасной взбучке, которую мы сейчас получим. Она будет кричать целую вечность. В основном на меня, но также, я думаю, вполне справедливо, и на тебя. — Эй, что я сделала? — Ну, во-первых, у нас закончилось молоко. — Он подносит отвертку к панели управления, и дверь открывается, показывая ТАРДИС, ожидающую в темноте. — Во-вторых... Время замедляется. Ее восприятие, переживание одного момента. Она чувствовала это раньше – во время кризисный ситуаций, вместе с внезапным приливом адреналина – но никогда не чувствовала себя так, как сейчас. Второй далек стоит в пустой камере через коридор, камеру, которую она вскрыла ножом Микки и голыми руками. Он засовывает поршень в дыру, которую она проделала в стене, и направляет свою палку в спину Доктора. «Экстренная передача энергии!» - кричит Далек и стреляет. У нее есть скорость, инерция, масса – она врезается в Доктора сзади и сильно сбивает его на пол камеры, прямо у подножия ТАРДИС. Она приземляется, растянувшись, ему на ноги; он направляет отвертку на дверь камеры и быстро закрывает ее, прежде чем Далек успевает выстрелить еще раз. Ей хочется рассмеяться. Доктор мог умереть, но он этого не сделал – вместо этого он жив, слегка раздражен и, вероятно, более чем слегка ушибся. Судя по тому, как они приземлились, его задница оказалась прямо у нее под носом. Ей кажется, что она смеется, и так оно и есть, но это не тот звук, который вырывается из ее горла. Это звучит так, это звучит так, как будто она... –Роуз, - произносит он с ужасом, а затем поднимает её на руки и бросается через двери ТАРДИС. Они в красивой странной комнате с фотографий Доктора, огромном открытом пространстве с круглыми белыми огнями и изогнутыми пандусами. Двери за ними закрываются, и корабль начинает дематериализовываться, исчезая в Вихре. Ей это так нравится. Она никогда не думала, что увидит это снова. Это гораздо лучшее место для смерти. – Опусти меня, - говорит она, слабо дергая его за воротник, когда он проносится мимо консоли. Он направляется к низкому пандусу, ведущему в лазарет, но она не собирается заходить так далеко. Теперь она начинает чувствовать это по-настоящему, огонь пожирает ее центральную нервную систему. Медленная вспышка молнии вдоль позвоночника. – Пожалуйста, отпусти меня. Я хочу остаться здесь. – Абсолютно нет, - говорит он с безумным взглядом, стиснув зубы. – Выстрел Далека задел тебя, но это была всего лишь царапина. Если я смогу доставить тебя в лазарет... – Тогда вместо этого я умру там. Опусти меня. – Боль усиливается, но ее голос становится тверже; он останавливается, на мгновение пошатываясь на месте. Она сжимает пальцы в кулаки на его рубашке. – Доктор, послушай меня. Я бы предпочла быть здесь. Он делает два, три неуверенных шага назад к пульту. Затем его колени подгибаются, или он сам уступает, и они вместе медленно оседают на пол. Ее дыхание прерывается; он тяжело дышит, его грудь прижимается к ее груди с каждым глубоким, судорожным выдохом. Он отворачивает лицо, так что она может видеть только напряженные линии его шеи и челюсти. – Я мог бы, - говорит он себе тихо, мрачно и отчаянно. – Если бы у меня было, если бы было больше времени... – Не смей. – Вспышка боли распространяется, и она оказывается в его объятиях, ее ладони сжимаются между ними. Она сдерживает крик, не желая, чтобы он услышал. – Я все испортила, не так ли? Я знала, что так и будет. Он смотрит на нее сверху вниз, глаза покрасневшие и полные ужаса. Его губы дрожат. – Донна сказала. Она сказала, что ты думала, что все испортишь. Я не знаю, почему ты так подумала, Роуз. Я никогда... — он убирает волосы с ее лица. Нежнейшее прикосновение. – Просто мельком увидеть тебя в безопасности в этом доме. За секунду до того, как ты исчезла. Я запомню этот момент на всю оставшуюся жизнь. Она пытается сделать вдох, и это выходит как всхлип. – Ты хотел забыть меня. Он качает головой. – Нет. Никогда. – Ты сказал это в переулке. Ты сказал, что пришло время отпустить. – Я был неправ, - говорит он срывающимся голосом. – Я не знал... – Неважно, что нас двое. Я не она. Я не твоя Роуз. – Больно двигаться, каждый нерв кричит, но она протягивает руку и касается его лица. Заставляет его посмотреть ей в глаза и увидеть ее – ту, кем она является сейчас, а не ту девушку, которую он помнит. – Я никогда не собиралась возвращаться с тобой обратно. Я собиралась обмануть тебя – подождать, пока ты не окажешься в безопасности в ТАРДИС, а затем снова исчезнуть. Пересечь Пустоту, чтобы ты не смог последовать за мной. – Я знаю, - говорит он, улыбаясь. Его глаза блестят от слез. – У меня был план. Сначала я собирался обмануть тебя. Она смеется, и это обжигает ее, как лесной пожар. Замедляет ее медленно бьющееся сердце. – Передай Донне, что я сказала тебе спасибо. Скажи ей, что я ни о чем не жалею. Он соединяет их лбы. – Пожалуйста, - произносит он, как молитву. – Пожалуйста, я хочу, чтобы ты осталась. Вокруг них меняется освещение ТАРДИС – по стенам и потолку медленно пробегает рябь, переходящая от чисто белого к глубокому сине-зеленому и золотому. Старый коралл и мягкое ночное свечение ротора времени. Ее последний взгляд на их дом в том свете, который она помнит. Она слишком сильно любит его, чтобы сказать это, поэтому вместо этого улыбается. – Мой Доктор. Отпусти меня. Он держит ее слишком крепко, его худое тело дрожит вокруг нее. Его губы на ее волосах. – Пожалуйста, - повторяет он, но теперь она едва слышит его. Ее глаза закрылись. Боль исчезает вместе с дыханием и сердцебиением, и в нарастающей тишине ее умирающего разума раздается эхо голоса – голоса, который она знает, поющего ей из далекой вселенной. Зовущего ее по имени. Скоро тишина заберет и это, и от нее ничего не останется. Но к песне присоединяется другой голос – ближе, громче. Гармония мелодии, выдержанная, нестареющая и глубоко добрая. Она слышала её раньше; какая-то часть ее всегда знала, что услышит это снова. Это твой выбор, – говорит его ТАРДИС – сам корабль или свет внутри. – Сделай это ради себя, а не ради него. Ты та, кто заплатит за это. Она думает о летних ночах в пустых мирах, о том, как лежала одна в высокой траве под еще более одинокой луной, о пустынных бассейнах и жжении хлорки в глазах. Рассвет рождественским утром и поднимающееся облако. Она та, кто убегает, а не та, кто остается. Беги ко мне, – говорит ее корабль, поющий в Пустоте. – Мне все равно, что ты сделала или чего заслуживаешь. Стены смыкаются, а ты обещала. Ты обещала вернуться. Я обещала, – думает она и открывает глаза. Она лежит на полу в консольной комнате, руки Доктора прижаты к ее телу, чтобы начать еще один раунд компрессий грудной клетки. Его лицо покрыто слезами. Он видит, что она смотрит на него, и отшатывается. — Роуз, — говорит он с ужасом в голосе. — Роуз, твои глаза... Она отпихивает его как раз вовремя. Мгновение спустя она взрывается светом – золотым, горящим, разрушительным и экстатическим. Она разрушает своё тело клетка за клеткой, и клетка за клеткой она восстанавливает себя – создает себя из ничего, из света, памяти и упрямой надежды, что в следующий раз она сможет сделать лучше. Что это будет стоить той цены, которую она заплатит. Она меняется. Когда все заканчивается, она, пошатываясь, поднимается на ноги. Она чувствует себя пьяной, или под кайфом, или как будто только что проснулась. Ее колени ведут себя неразумно, а во рту странный привкус. Смерть, может быть, или Время. Внезапно она становится ненасытно голодной, желая так поесть, как не желала уже много лет. Она может убить человека ради чашки чая. Доктор смотрит на нее с пола, растянувшись на спине и совершенно потеряв дар речи. Ему очень идет такой вид. Она собирается сказать ему об этом, но отвлекается на форму своего языка во рту. Плавное движение из стороны в сторону. — Хм, — говорит она, нахмурившись. — Те же зубы. – Голос у нее такой же, может быть, чуть ниже. Она смотрит на свои руки. Ни порезов, ни шрамов. Ей внезапно нужно подстричь ногти. – Это как-то еще более странно, чем я ожидала. Неужели я сделала что-то не так? Он хватается за консоль и выпрямляется. Он тоже выглядит немного неуверенным, раскрасневшимся и не верящим своим глазам. Она хочет укусить его за подбородок. — Роуз? — Нет, — говорит она. — Нет, не думаю. Теперь это не так. – Она улыбается ему, маниакально и широко, и делает длинный шаг назад, подальше от консоли. — Я была рада снова увидеть тебя, Доктор, но стены между вселенными смыкаются, и я должна сдержать обещание. Я уверена, что ты понимаешь. Он делает выпад, чтобы остановить ее, ныряет вперед и хватает руку, тянущуюся к карману ее куртки. Свободную руку она запускает в его волосы и целует его – страстно и медленно, чтобы отвлечь и извиниться. Ее последний шанс. На вкус он похож на соль. Она не ожидает, что он попадется на эту удочку, но он попадает – обнимает ее и погружается в поцелуй, горячий и яростный, как будто не может остановиться. Как будто он целовал ее тысячу раз мысленно, и теперь его тело инстинктивно реагирует на нее. «Я люблю тебя», — сказал он в коридоре, сжимая руки в кулак, чтобы не прикоснуться к ней. — «Я тебя люблю. Всегда любил». Она ему не поверила. Теперь говорит ее корабль. Сейчас или будет поздно. Она заканчивает поцелуй и отстраняется, достаточно далеко, чтобы встретиться с его полуприкрытыми глазами. Ее большой палец гладит его по щеке, все еще мокрой от слез. — Иди домой, — говорит она и исчезает в Пустоте.