autumn.

Это навязчивое желание посещало его с начала осени. С начала осени Леви уже понимал, что ему не отвертеться. Ему не отвертеться и не скрыться от собственного желания. Овладеть им. Хоть на ничтожную миллисекунду. Леви, пришедший домой после хорошей тряски в троллейбусе, разлегся на кровати. Он просто без сил смотрел на потолок, видя, как на люстре образовался небольшой слой пыли. Но сейчас ему не было до этого дела. Леви смотрел в потолок и, кажется, старался просверлить в нем дыру своим взглядом. Мужчина закрыл глаза. Безуспешно. Бессонница так и не отступает, и хотя Леви после изнуряющего рабочего дня, после вечной возни в студии фотографии и после троллейбуса, непривыкший к такому распорядку дня, сейчас должен был валяться без задних ног и видеть второй, четвертый, девятый сон, но он не спит. И закрывая глаза, он все так же безуспешно надеется, что сейчас, через минут десять или двадцать, он уснет и будет сопеть как младенец. Неправда. Леви открывает глаза, переворачивается на другой бок, смотря уже на стену. Чистая белая стена, на ней развешены картины и удавшиеся фотографии удавшейся фотосессии моделей. Это не то, что Леви хотел увидеть, вернувшись домой в плохом расположении духа. Это совсем не то, что ему нравится. Яркие картины знакомого Леви и очень талантливого человека стали серой массой. Как-то, впервые увидев их, Леви восхищался ими, но сейчас… Сейчас они для него — просто хлам, который нужно выбросить, не более. Фотографии в рамках и без них, прикрепленные на кнопки, сейчас раздражают. На одной из них, девушка в шелковом платье лежит на камне, кажется, что ее волосы светятся и переливаются от солнца. На другой — женщина в черном строгом костюме. На третьей — живая природа у озера. Леви эти фотографии и картины уже не нравятся. Мужчина поднимается с кровати, начиная снимать картины и все фотографии со стены. Ему уже кажется, что эта картина ничего не выражает, эта фотография неидеальна, и девушка на ней не так уж красива, какой казалась. Теперь в картинах знакомого художника нет никакой экспрессии. Теперь перед мужчиной голая белая стена. Просто стена, где нет ничего. Леви идет к ноутбуку, подключает его к принтеру. Теперь он держит в руках двенадцать фотографий. Самых обычных фотографий, немного даже нелепых и смешных. На одной из них Леви виден не так четко, как на других, изображение немного смазано. Но Леви, ранее придирчиво относящийся к каждой фотографии и доводя их до идеального состояния, используя все возможные программы для обработки фотографий и другие чудеса техники, теперь развешивает фотографии с изображением Эрена, прикрепляя каждую из них на кнопки. Самую последнюю, где Эрен с задумчивым и увлеченным видом читает книгу, он помещает в тонкую, но изящную деревянную рамку и вешает на крючок. Вот так. Теперь можно спокойно уснуть. Впервые спокойно уснуть с начала осени. С первого сентября. Несмотря на предвещающие потепление прогнозы синоптиков, сегодня снова было холодно. И к этому постепенно привыкаешь, это уже кажется не таким удивительным явлением. Уже становится привычным, когда Эрен прибегает в студию раньше Леви, да и мужчина уже сам привыкает к этому. Весь распорядок, выученный за всю жизнь, — к черту. — Леви, — Эрен встречает мужчину, когда тот открывает дверь студии. Он всегда хлопает дверью так, что это невозможно не услышать. — У меня хорошие новости, — в руках он держит конверт. Конверт. Леви развязывает шарф, снимает пальто, мимолетно смотря на Эрена, щеки которого немного покраснели от холода. Мужчину вдруг охватывает желание взять фотоаппарат и сфотографировать его. Запечатлеть момент, когда он улыбается, когда щеки его краснеют, когда он смущен, когда он задумчив и слишком занят, когда грустит и радуется. Все, чтобы запомнить эти моменты. Леви казалось, что если не сейчас, то вскоре он упустит этот момент и больше никогда не увидит Эрена таким. — Какие новости? — мужчина садится на стул. Сегодня не так уж и хотелось спать, синяки под глазами пропали, и желание выпить тонну кофе постепенно исчезало. Эрен открывает конверт, давая письмо Леви. — Я недавно участвовал в международном конкурсе фотографий, — начал он, — и занял второе место. Жаль, конечно, что не первое, но за второе тоже солидный приз. — И какой же? — мужчина неспешно берет документ, успевая рассмотреть только эмблему в верхнем углу бумаги. — Ну, за первое предлагалась путевка в Германию на месяц, а за второе — курсы по фотографии. Три недели. Германия. Практически за счет спонсоров конкурса, мне лишь остается платить за мелкие расходы. Мужчина сжимает документ. Это неожиданно. Это внезапно. Если говорить откровенно, он зол. Эрен радуется, а Леви зол. Не хочет отпускать, несмотря на радость Эрена. Не хочет признавать, что вот-вот, и его не будет рядом. Не будет новых фотографий. Жизнь снова превратится в череду «увлекательных» приключений. Утро, завтрак, пробки, работа, вечер, дом. Родина Эрена — столица Германии. Недавно он говорил, что закончив обучение, ему придется уехать. — Кстати, а вы собираетесь отвечать на то предложение? — Эрен садится на стул рядом с мужчиной, мимолетно дочитывая присланное письмо. — Д-да… — Леви поднимает глаза на Йегера. — К началу октября… Эрен удивленно смотрит ему в глаза и, кажется, радуется чему-то. — А ведь я тоже еду в том же месяце, — Эрен не скрывает, что ему радостно. В отличие от Леви. Йегер на седьмом небе. — Как удачно. А Леви смотрит на письмо, затем встает со стула, направляясь к двери. Мужчина не умеет радоваться, а так хотелось бы. Эрен остается в студии. Но если вспомнить, то этим утром, видя фотографии на стене, Леви мысленно пожелал Эрену доброго утра. — Не увиливай от ответа, Ле-еви, — тянет его имя Ханджи, сидя вместе с ним за столиком. — Я забыл твой вопрос, — мужчина допивает кофе. — Напомни-ка. Постмодернизм так меня отвлек. — Какой постмодернизм? — Ханджи, доедая свой гамбургер, хмурится своеобразным шуточкам от Леви. — Я говорю, поедешь ли ты в Германию? — Наверное, около месяца поживу, может, привыкну к работе, а там — посмотрим, — Леви уже встает со стула, но чувствует, как Ханджи тянет его за кофту, заставляя сесть. — А как же переводчик, как же это место, как ты вообще там справишься? — Ханджи удивлена. Леви, который не любит перемен, желая жить спокойно, вдруг соглашается. — Эрен, — отцепившись от подруги и фыркнув, говорит Ривай. — Что Эрен?.. — навязчивая женщина снова хватает его за кофту. Ривай не любит такую ее привычку, хотя знает немало лет. — Я поеду с Эреном.