autumn.

Холодный и промозглый октябрь принес за собой не только сильный ветер, но и новые перемены в жизни. Леви все-таки решил опробовать место работы и принять предложение от женского журнала. Зарплата действительно была впечатляющей, хотя мужчина признавал, что на старом месте работы ему было удобнее. Леви привык и, кажется, что-то менять не желал. Но хорошенько обдумав, он решил, что полетит в Берлин. А Эрен даже не сомневался, что вернется на свою родину. И мысль, что Йегер может больше не вернуться во Францию, а остаться в Германии, волновала Леви. И не просто волновала. Не спать, думая об этом всю ночь, слишком глупо для такого мужчины, как Леви. Не спать и полночи разглядывать новые фотографии на стене — по-детски нелепо, неразумно и слишком бестолково. Этот сентябрь пролетел быстро. Стоит заметить, что Леви планировал свои действия месяц наперед. А теперь перестал даже заглядывать в календарь, даже и не обратив внимания, что октябрь близится. Стоит заметить, что Леви будто бы выжидал конец каждого месяца, а с появлением Эрена в начале сентября он и вовсе забыл обо всех своих планах. Ты, вроде как, живешь себе, следуешь правилам. Июнь, июль, август… Живешь, считаешь дни, работаешь. Сентябрь, письмо, Эрен, бессонница, осень, поездка. Живешь, не можешь понять, что происходит и почему следовать наработанному графику никак не удается. Вот и октябрь, и ты не знаешь, чего ждать далее. Октябрь. Он принес за собою угрюмые лица людей, которые то и делают, что хандрят от дождливой и холодной погоды, слякоти и серости, люди надевают шарфы, куртки и перчатки. Октябрь принес перемены, большие перемены, и, кажется, Леви несколько месяцев назад даже и не мог подумать, что поедет в Германию. И не один. Быть может, оно и к лучшему, а может, к худшему. Лишь сделай опрометчивый шаг вперед и окажешься на два шага назад. Так и Леви. Он не знает и даже не догадывается, что его ждет. Аэропорт Шарль-де-Голль. Два часа дня. До посадки на самолет осталось около часа. — Мне кажется, что мы слишком рано собрались, — Эрен поправляет шарф. Ветрено. Сухой ветер и промозглая погода. Слякоть. Ветер поднимает шарф Эрена и опускает заново. Леви смотрит на наручные часы и произносит: — Минут сорок еще. А так в час пик бы попали и опоздали на самолет. Еще сорок минут до посадки. Эрен и Леви сидят в кафе у аэропорта. Кофе и пирожное. И пока Эрен увлеченно читает книгу, можно полюбоваться. Можно осознать, что все-таки фотографии — это обычная картинка, обычная плоская картинка, картинка, на которой человек не двигается, не дышит, не слышит, не чувствует. И пока Эрен снова читает, можно взять фотоаппарат и быстро его сфотографировать. Эрен, увлеченный чтением, даже не заметит. Да и если заметит, то возражать не станет. Десять минут до посадки, и Леви с Эреном спокойно идут по площадке, неся небольшие сумки. Пять минут до посадки, и они сидят в самолете, дожидаясь отправки. Еще немного, и они прибудут в аэропорт Берлина. А сейчас… сейчас нужно немного подождать. Хотя время летит не так медленно, как казалось сначала. Послушать музыку или просто спокойно посидеть, иногда поглядывая в окно. И поболтать о разных пустяках. — Леви, а если вы собираетесь остаться в Германии, то вам придется учить немецкий язык. Не постоянно же переводчиков нанимать. Попросить быть переводчиком для Леви — еще одна причина, чтобы Эрен не отходил от него ни на шаг. — А если я не собираюсь оставаться? — Леви с минуту помолчал и добавил: — Разве ты собираешься оставаться на родине? Йегер так и не решил, как ему поступить. Остаться на родине или вернуться во Францию. — Я не знаю, правда, — Эрен вздохнул, опустив глаза, — Но не лучше ли остаться в Германии? Найти работу, первое время поселиться у родственников, а потом и квартиру снять. Леви промолчал. И этот вопрос ответа не требовал. Эрен сам был вправе решать, где ему остаться. — Жизнь в Германии ничем не отличается от жизни во Франции, — все же сказал Леви. Да какая разница? Хотя он мысленно обругал себя сотню раз за свою эгоистичность, главным для него было, чтобы Эрен был здесь, рядом, чтобы стена с фотографиями постоянно пополнялась, чтобы просто любоваться им, Йегером. И ничего не предпринимать. Даже не пытаться что-то изменить. Двадцать минут до посадки, и Леви молчит. И Эрен. Еще немного, и что-то случится. Стоит только опуститься на землю. Они выходят из самолета, прихватив с собой свои сумки. Молча, ничего не говоря. Каждый погружен в свои мысли, которые мешают им вот уже несколько месяцев. А Леви пытается что-то предпринять, но ничего, ничего не удается. Остается лишь рассматривать ночами фотографии с Йегером, желать спокойной ночи, а потом и утра. Его фотографиям. И осознавать это даже глупо. Глупо понимать, что на деле сказать он ничего и не может, а упустить боится. Мужчина, погруженный в свои мысли, совсем и не замечает дороги, чуть не споткнувшись о камень. В последний момент Эрен хватает его за руку. Леви мысленно ругает себя. — Все в порядке?.. — Эрен поправляет шарф. Стало жарко. — Да, — досадливо отвечает Леви. А Эрен глупый. Никогда ничего не понимал. — Так, — говорит Эрен с позитивом в голосе. Загибает пальцы, прокручивая все планы на месяц, — обустроиться в отеле, навестить бабушку и тетю, показать вам самые-самые лучшие места в Берлине… — Устроиться на работу и работать, — перебивает Йегера Леви, говоря усталым голосом. — И это все, что вы планировали?! Только не говорите мне, что и на улицу не выйдете, — Эрен хмурится, удивляясь планам мужчины. И хотя это полностью его право, оставлять учителя «тухнуть» в этой повседневной рутине он и не собирался. — Я приехал, чтобы работать, потому что мне сделали такое предложение. Это все, — Леви расстегивает первую пуговицу пальто. Здесь жарче. Эрен хмурится еще сильнее и отворачивается, смотря куда угодно, но не на мужчину. — Я знаю несколько ближайших отелей, чтобы вы могли первое время здесь обустроиться. А что насчет квартиры? — спустя несколько минут все-таки произносит Эрен. — Я подыскал съемную квартиру, — с неохотой говорит Леви. Несколько остановок в троллейбусе от аэропорта, и Леви в издательстве, а Эрен едет еще несколько остановок, доезжая до отеля. Леви лишь поправляет пальто, выходя из здания издательства журнала. — Не было смысла радоваться тому, что все вдруг в жизни изменится.