autumn.

— Через две остановки выходите, — говорит Эрен по телефону, объясняя дорогу до пункта назначения. — Понял, — Леви сбрасывает номер, кладя телефон в карман пальто. Еще несколько остановок. Еще несколько шагов. Еще несколько мгновений. И, возможно, все изменится. Все будет по-другому. Если сделать один шаг, то все изменится. До остановки еще пара минут. Леви едет в троллейбусе. Еще пару минут, но почему-то ему хочется выйти прямо сейчас. Подбежать, сказать: «Привет» и привычно посмотреть в глаза. Встретиться взглядами и понять, что, возможно, не все так и плохо, как кажется на самом деле. Леви спускается по ступеням троллейбуса, прыгает на асфальт. Теплый свежий воздух обдает кожу, заставляет волосы развеваться. Эрен снимает шапку. Немного теплее, чем обычно. Он поправляет рюкзак на спине, встречая Леви на остановке. — Все-таки на машине было бы легче, — Леви опускает глаза. Непривычно ездить в троллейбусе, особенно утром. — Как-то спокойнее. — Когда-то и без машины было хорошо, — и, правда. Когда-то у мужчины не было ничего, он ездил на автобусе, снимал квартиру, пил дешевый кофе. Леви кивает, соглашаясь с Эреном. И кстати, тайну Леви так никто и не узнал. Кроме него и рыжего кота. Кот сейчас временно был отдан Ханджи, и как хорошо, что он не знает человеческий язык. Мужчине было бы немного стыдно. Если б узнал Эрен, то и досадно. За две недели, что они жили в Берлине, Леви успел сделать несколько десятков фото Эрена. Столько фотографий, что их можно было развесить по всей стене. Снять все картины и на их месте прикрепить по несколько фото на кнопки. После того случая немного неловко находиться вместе. Непринужденность между ними сменилась на кроткие взгляды и обрывки фраз. Хотя Эрен по-прежнему виду не подавал, продолжая что-то болтать. — Вчера была практика, — Йегер поправляет волосы. Ветрено. — И было скучно. Ничего нового я так и не узнал. И это говорит о том, что вы хорошо меня подготовили. — Мне почему-то с самого начала казалось, что эти курсы ничего хорошего тебе не дадут. Взаимно. Ты был хорошим учеником. Листья уже приобрели желтый цвет. Сухие. Немного грустно осознавать, что скоро зима. Леви не любил зиму, какой бы красивой она не была. Что-то предпринять не так-то просто. Леви смотрит в сторону, чувствуя, что взгляд Эрена направлен на него. — Знаешь, мы знакомы уже несколько месяцев, а ты так и обращаешься ко мне как к старшему. Я хоть и твой учитель, но это неофициально, — Леви незаметно для себя сжимает кулаки. Сложнее сказать, чем казалось. — Можно и на «ты». — И правда, — Эрен на секунду задумывается. - Хорошо, будет сделано. Даже если ветрено, то дышать почему-то трудно. Труднее, чем когда-либо. Ветер дует прямо в лицо, песок и листья поднимаются над землей. Сегодня обещали теплую погоду. Неправда. Эрен в который раз нажимает на кнопку фотоаппарата, на экране высвечиваются все новые и новые фотографии. Он фотографировал все подряд, как будто видит в первый раз, будто бы не жил здесь никогда, и не родной это город для Эрена. Йегер мельком фотографирует Леви. Знает, что он не любит, когда его фотографируют. — Можно ли на память… тебя, — Эрен виновато улыбается. Даже немного глупо. Неловко просить об этом Леви. — Ты останешься здесь?.. — вдруг говорит мужчина. Сейчас это волновало его больше, чем ветер, песок, попадающий в глаза, больше, чем фотографии. — Да, — виноватая улыбка на лице. Становится еще холоднее. Холоднее, чем обычно, холоднее, чем когда-либо. Голова почему-то кружится. В груди болит, живот тянет. Наверное, простуда. Но руки горячие, и Леви чувствует это, сжимая кулаки. Немного молчания. Слышно только, как бушует ветер, гоняя листья по пустырю. Слышно каждый пожелтевший листочек, падающий с дерева. И осень уже не такая красочная, чем обычно. — Что-то не так? — Йегер нагло наклоняется, заглядывая в глаза Леви. Так обычно взрослые наклоняются к плачущим деткам, чтобы успокоить их. Взрослые обычно обнимают их, и дети успокаиваются. А Леви далеко не ребенок. А Эрен слишком по-детски себя ведет. Ему восемнадцать, а он еще ребенок. — Ясно, — говорит мужчина на выдохе. Он не имеет права его останавливать. А Леви уже решил, что уезжает обратно на Родину. — Тогда можно тебя все-таки сфотографировать? На память, — Эрен подходит ближе. — Ага. Щелчок, и на экране фотоаппарата новая фотография мужчины. — Знаешь, Эрен, — Леви подходит вплотную. — Знаешь, у меня дома вся стена увешана твоими фотографиями. Я однажды сфотографировал тебя, когда ты читал, после вложил ту фотографию в рамку и повесил вместо картины. А еще на моем ноутбуке есть отдельная папка «Эрен». И знаешь, у меня весь стол усыпан ими. Твоими. Фотографиями. И мне, черт возьми, не стыдно. Вообще. Можешь считать меня маразматиком, сталкером или психопатом, но это правда. Вся стена, — Леви задыхается от переизбытка чувств. Эрен не знает что сказать. — Я знаю, что сейчас ты меня ненавидишь. Да плевать. Кто-то посторонний смотрит? Да плевать. Эрен испытывает отвращение? Да плевать. Леви совершил ошибку? Плевать. На все. — И мне очень жаль, что все закончилось таким образом. Очень. Леви чуть приподнимается на носки. Эрен слишком высокий для него. Унизительно? Да плевать. Леви касается его дрожащих губ. Йегер глотает воздух. Мужчина чувствует его дыхание, здесь, прямо сейчас, так близко. Эрен вдыхает воздух. Чувствует дыхание Леви, так близко. От него так вкусно пахнет. Леви уходит. Коробя себя мыслью, что прямо сейчас Эрену было противно чувствовать, как мужчина его целует, Леви просто ушел. И даже не попрощался. Прошло две недели с их приезда. И Леви возвращается на Родину. Мужчина раздражено кое-как объясняет таксисту, куда ехать. Доходит до дома. По переулку шастает пьяная компания. А дома тепло. Нет ветра, и песок в глаза не лезет. На стене нет фотографий. Ни одной. А дома будет, и сотня, будет больше, чем сотня. Вся комната. Ну и пусть, мужчине теперь нисколько не противно от этой мысли. Леви нечаянно касается рукой стены в комнате, лежа на кровати. Стена холодная.