Thaw Out My Love, Make Me Shiver

Курт не мог поверить, что целует Блейна, но не отстранился. Он забеспокоился, когда первые несколько секунд губы Блейна оставались неподвижными; но как только Курт попытался отойти, ладонь Блейна легла на его щёку, удерживая на месте. Их губы нежно двигались друг против друга, вновь и вновь соединяясь с тихим влажным звуком. Они встали немного ближе друг к другу; стало менее неловко, их губы прижались плотнее и ох. Курт ощутил улыбку Блейна напротив своих губ и тихо застонал, почувствовав язык Блейна. Губы Курта приоткрылись, и он выдохнул, когда язык Блейна прошёлся по его нижней губе. Дрожь от желания пробежала вниз по его спине, когда языки соприкоснулись, и Курт почувствовал, как у Блейна перехватило дыхание. Внутри у Курта всё скрутилось, пока они целовались, медленно и сладко. Он чувствовал резкий контраст между тем, как участилось его дыхание и как он хотел, чтобы Блейн сделал больше, прикоснулся к нему. Курт отстранился и уставился на Блейна, чьё удивлённое выражение лица полностью повторяло его собственное. — Вау. — Ага. Курт облизнул губы, и взгляд Блейна упал на них, после чего Блейн наклонился и снова соединил их губы в лёгком поцелуе. — Я так влюблён в тебя. Курт отпрянул и, приоткрыв рот, уставился на Блейна, на лице которого отразился ужас. — О боже, Курт, я… — Это правда? — перебил его Курт. — Да, но… — Тогда не порти всё. Курт подался вперёд и поцеловал Блейна, не дав тому даже подумать над ответом. Поцелуй был по-прежнему нежным и сладким, но теперь он был наполнен невысказанной ранее любовью. — Я тоже люблю тебя. Слова были произнесены еле слышным шёпотом, но Блейн всё услышал; он обхватил лицо Курта крепче и поцеловал его ещё более жадно, чем раньше. Он не тратил времени, доминируя над губами Курта, сильно прижимаясь и посасывая сначала нижнюю, а потом верхнюю губу. Курт застонал и ухватился руками за рукава рубашки Блейна, позволяя ему делать всё, что он хотел. Жажда контроля была потрясающей, в купе с ощущением Блейна так близко. — Правда? — отстранившись от него, спросил Блейн, поглаживая большим пальцем его лицо. — Да, конечно, — выдохнул Курт. — Я… я чувствую это уже давно, — смущённо добавил он. — Хорошо, — улыбнулся Блейн, — я тоже. — Теперь, когда вы закончили свою любовь-морковь, я могу взять печеньку? — спросил Бёрт, остановившись в дверном проёме. Парни засмеялись, неохотно отпустив друг друга, и повернулись к нему. — Только одну, — строго сказал Курт. — Тебе по-прежнему нельзя вредную пищу. Он взял искусно украшенный веночек и протянул Бёрту. Хаммел старший посмотрел на него с благоговением, как только откусил кусочек; ведь он не пробовал ничего сладкого с тех пор, как случился приступ. — А теперь кыш отсюда, — Курт махнул рукой, отчего Бёрт закатил глаза. Курт прочистил горло и сквозь ресницы взглянул на Блейна. — Итак… Блейн выпустил смешок и потянулся к руке Курта. — Итак… Давно у тебя чувства ко мне? — Да, некоторое время. Эм, а у тебя? — Вероятно с того момента, как я положил на тебя глаз, но ты слишком сильно ненавидел меня, поэтому мне пришлось подавить их. Теперь Курт засмеялся и покачал головой. — Я никогда не ненавидел тебя, я просто думал, что ты такой же, как и другие Доминанты, — они так и стояли, глупо улыбаясь друг другу. — Так почему ты не сказал мне, когда всё понял? — Я переживал. Ты ведь так медленно открылся мне, и мы стали такими хорошими друзьями, думаю, я просто не хотел всё разрушить. Почему ты не сказал мне? Курт пожал плечами, и его взгляд упал на плечи Блейна. — Я не думал, что нравлюсь тебе в этом смысле. Я не хотел рисковать, ведь если бы у тебя не было чувств ко мне, что бы у меня осталось? Снова один настоящий друг? Блейн подхватил его подборок двумя пальцами и приподнял его, пока глаза Курта не встретились с ореховыми глазами. — Мы оба были такими дураками, да? Курт засмеялся и кивнул. — Как насчёт того, чтобы перестать глупить и стать нами? — Мне нравится эта идея, — прошептал Курт, позволяя Блейну вовлечь себя в поцелуй. Они провели весь день, целуясь и обмениваясь смущёнными взглядами, после того как закончили печь печенье и угостили всех своих друзей. Блейн закупил достаточно продуктов, чтобы испечь несколько десятков печений. Бёрт съел несколько, и они сами съели немного. В приюте для бездомных были рады, когда парни принесли им почти сорок штук. Проверив Бёрта, который посапывал в постели, парни спустились вниз, в комнату Курта, чтобы постелить себе. Завтра Курт будет представлен семье Блейна, и Хаммел не хотел показаться перед ними с мешками под глазами. Завершив вечерний ритуал по уходу за кожей, что заняло довольно много времени (Курт всегда был очень щепетилен в этом вопросе), они свернулись на кровати. — Что тебя беспокоит? — спросил Блейн, когда они забрались под одеяло, и Курт положил голову на плечо Блейна, прижавшись к его телу так, что Андерсон мог почувствовать его напряжение. — О чём ты? Блейн провёл ладонью вверх и вниз вдоль руки Курта, чтобы тот расслабился. — Ты выглядишь напряжённым с тех пор, как мы отнесли печенье Сэму и Мерседес. Расскажешь мне, что случилось? Курт нерешительно пожал плечами, выводя узоры на груди Блейна. — Просто… Знаешь, они выглядели такими счастливыми. Теперь у них наконец есть новая квартира, кольца и всё остальное, я не знаю… Что ты будешь делать, когда встретишь свою родственную душу, Блейн? Я знаю, ты любишь меня, и я люблю тебя, но когда ты встретишь его, что произойдёт со мной? Я уже знаю, что никогда не встречу свою, но ты встретишь однажды. Я… Я не стану удерживать тебя, но мне так не хочется тебя потерять. — Ох, Курт. Мозолистые пальцы стёрли влагу с лица Курта, и только тогда Хаммел понял, что плакал. Блейн повернулся так, что теперь он накрывал Курта своим телом. — Милый, не плачь, пожалуйста. Я… Я уже решил. Если ты хочешь, я брошу свою родственную душу. Но Курт замотал головой. — Нет, я не могу просить тебя об этом! — Прежде всего, ты не просишь. Я сам это сказал. Курт, я люблю тебя, и, родственная душа или нет, я не собираюсь любить кого-то другого. Курт всё ещё качал головой, но спокойнее, потому что слёзы сильнее побежали по его щекам, стекая в волосы. — Не так уж и удивительно, что два человека, не являющиеся родственными душами, живут вместе, ты же знаешь. — Но Блейн, мы ещё так молоды… Губы Блейна накрыли его собственные, не позволяя ему продолжить, отчего Курт резко выдохнул. Поцелуй быстро перерос в жадный и отчаянный, и у Курта перехватило дыхание. — Мне наплевать пять нам или пятьдесят, — прорычал Блейн. — Я знаю, что принадлежу тебе. Если родственные души определяются всего лишь глупой меткой, то почему я не могу доверять собственному сердцу? Я люблю тебя, я всегда буду любить тебя, и никто этого не изменит. Курт резко притянул его к себе и впился в его губы горячим, обжигающим поцелуем. Блейн не позволил ему долго контролировать процесс, прижавшись к нему телом и скользнув по его языку своим. Курт застонал, его пальцы царапали и сжимали кожу Блейна, стараясь прижать его ближе, крепче. — Пожалуйста, Сэр, пожалуйста, — задыхаясь, бормотал Курт, когда наконец оторвался от своего Дома. Блейн упёрся коленями в кровать и, обхватив сильными руками руки Курта, завёл их ему за голову. — Ты мой, — сказал Блейн, его голос был низким и грубым. — Скажи это. — Ваш, только Ваш, Сэр! Всё было словно во сне, которые так часто случались у Курта, только теперь всё было по-настоящему, в этот раз он знал, что всё наяву. Его тело извивалось, каждый нерв был словно охвачен огнём, Курт стонал, всхлипывал и задыхался, когда Блейн толкнулся бёдрами вниз, лишь раз, сильно, впившись зубами в мягкую кожу шеи Курта и оставив синеющий след. — Мой, — прошептал Блейн в последний раз в губы Курта, после чего отстранился. Никто из них не вымолвил ни слова в течение нескольких минут, уставившись друг на друга в приглушённом свете спальни Курта, пока они не обняли друг друга, а потом провалились в сон.

♦ ♦ ♦

На следующее утро Курт проснулся один. Его тело всё ещё покалывало от удовольствия прошлой ночи. Блейн хотел его, хотел остаться с ним, покинуть свою родственную душу, и, как бы ужасно Курт не чувствовал себя из-за того, что Блейну придётся оставить кого-то, он понял, что беспокоится об этом гораздо меньше, чем думал. Блейн принадлежал ему, а он принадлежал Блейну, и ничто не могло их разлучить. Курт быстро принял душ и завершил процедуры по уходу за кожей, после чего поднялся по лестнице, чтобы проверить своего отца, который сидел в полусонном состоянии. Какой-то чудесный запах доносился из кухни, и он оставил Бёрта на диване, чтобы тот окончательно проснулся, и отправился искать своего Дома. Обоняние привело его на кухню, где Блейн с привычной лёгкостью подбрасывал блины. — Доброе утро, — сказал Курт и широко улыбнулся, когда Блейн обернулся. Его лицо просияло, и розовые губы изогнулись в улыбке, обнажая белые зубы. — Здравствуй, Оберегаемый, — ответил он, жестом подзывая Курта ближе, и прижал его к кухонному столу, как только тот подошёл. Курт тут же обвил руками плечи Блейна, довольно промычав, когда тот сладко его поцеловал. — Ты ел чернику? — внезапно спросил Курт, отстранившись. — М-м-м-м-м, проснулся пораньше, чтобы сделать блинчики с черникой. Ты сказал, что они твои любимые, — ответил Блейн, прокладывая дорожку от губ Курта до его уха, немного прикусывая мочку. — Ох! Я говорил тебе столько месяцев назад, как… — Я помню всё, что ты мне говорил. — Но забыл перевернуть бекон, — прервал их голос, и они почувствовали запах горелого мяса. Блейн вскрикнул, отпустив Курта, после чего снял бекон с огня. Он застенчиво улыбнулся и перевернул бекон, чтобы убедиться, что он полностью готов, и выложил полоски мяса на бумажное полотенце рядом с плитой. — Спасибо, Бёрт. — Значит, я могу взять кусочек? — Нет. Курт позволил отцу взять блинчик, но настоял, чтобы Бёрт съел миску фруктов и банку йогурта, вместо того завтрака, что Блейн приготовил для них. Бёрт недовольно поворчал, но съел все фрукты, почти не жалуясь. Сердечный приступ пугал его так же, как и Курта, и Бёрт делал всё возможное, чтобы понизить свой уровень холестерина, лишь бы его сын не беспокоился так сильно. Он был бесконечно благодарен за то, что Блейн стал Домом Курта, потому что у его сына за прошедшие несколько недель случилось больше панических атак, чем за последние пять лет. Хаммел старший был уверен, что волнение за Курта привело бы его к сердечному приступу, потому он был более, чем счастлив приветствовать Блейна в их жизни. После того как все тарелки были пусты и на кухне всё привели в порядок, все трое отправились в гостиную. Бёрт уже настроил видеокамеру, игнорируя то, как Курт закатил глаза. — Ты будешь больше ценить воспоминания, когда станешь старше, — сказал Бёрт, когда присел, включив камеру. — Уверен, что нет, учитывая, что я выгляжу ужасно, — возразил Курт и нахмурился, когда Блейн встал перед рождественской ёлкой. — Думаю, ты выглядишь очаровательно, — сказал Блейн, прижимаясь к нему плечом. Курт просиял и наклонился, чтобы поцеловать его в щёку. — О, он сказал об этом и получил поцелуй, я сказал — и на меня бросают недовольные взгляды, и так всегда. — Вот, ты можешь открыть подарок первым. Курт сунул ему коробку и этим положил начало рождественскому утру. У Бёрта не было много времени, чтобы приготовить Блейну подарок, но так или иначе, под ёлкой оказались завёрнутые в подарочную бумагу рубашка и шапка, о которой не знал ни один из них. Блейн подарил ему бейсболку и книгу о полезном барбекю, отчего Бёрт рассмеялся и пообещал изучить её к лету. Бёрт подарил Курту несколько вещей, о которых он просил, и кое-что, о чем не просил, но всё равно хотел. После того как Курт закончил разворачивать подарки от отца, Бёрт собрал все свои подарки от Курта, новую кепку и направился в гараж. Он пообещал Курту, что не будет ничего делать, только разложит по местам свои новые игрушки. — Ты готов получить свой подарок? — спросил Курт Блейна, как только Бёрт ушёл. — Конечно! Курт протянул ему маленькую плоскую коробочку и закатил глаза, когда Блейн игриво потряс её, прежде чем развернуть синюю обёртку. Внутри лежала бабочка, и когда Блейн вытащил её, то увидел, что она вся была в маленький горошек, и рассмотрев её ближе, он увидел, что это маленькие динозаврики. Он рассмеялся и, несмотря на то, что был в белой футболке, повязал бабочку вокруг шеи. — Как я выгляжу? — Сказочно, как всегда, — засмеялся Курт, любуясь бабочкой на шее Блейна. Он хотел подарить ему что-нибудь глупое, но он знал, что подарки, что они дарят друг другу в родительском доме должны быть более серьёзными. Маленькие динозаврики отражали игривую натуру Блейна, и Курт хотел увидеть выражение его лица, когда они окажутся наедине, чтобы подарок заставил его улыбнуться. — Вот, открой свой, — сказал Блейн, протянув Курту коробочку размером с ладонь. Она была немного тяжелее и обёрнута в блестящую серебряную бумагу. Внутри белой коробочки оказалась серебряная брошь в форме ножниц, лежащая на белом хлопке, выстилающем дно коробочки. Тонкая цепочка свисала с лезвия и с круглой ручки. Курт осторожно достал брошь из коробочки, почувствовав пальцами металлическое лезвие.