Гамбит

Когда мы огибали площадь по периметру, я увидел там две машины «скорой». Вокруг суетились врачи и полиция, кого-то укладывали на носилки, кто-то сидел, прижав к голове окровавленную повязку, кого-то запихивали в полицейский УАЗик, вывернув руки за спиной… – Вот зачем ты это сделал, а? – спросил я, не особо надеясь на ответ. Вехлицкий дернул плечом: – Ну, забавно же! Хотели как лучше, а получилось как всегда. Жестокий, жестокий мир… – И все? Только ради этого? А если там кого-то убили? Он вздохнул. – Слушай, рыцарь. Тема «театра» предполагает выступления на публике. А публика здесь охраняется ментами. Если бы я их не стравил – мы уже сидели бы в ближайшем отделении. И вообще, твой монолог о «распространении геев по принципу домино» был настолько великолепен, что я, не задумываясь, проделал бы все это еще раз! Я брезгливо отвернулся. Мы шли по направлению к большому торговому центру в двух кварталах от площади, и Вехлицкий что-то насвистывал разбитыми губами – похоже, настроение у него было отличное. А мне хотелось его удавить. Причем, с особой жестокостью. Потом пойти домой, принять душ и почистить зубы раза три-четыре – после того поцелуя. Не то, чтобы он так плохо целовался, не в этом дело… Просто это же Вехлицкий! Человек, устроивший мне целую кучу проблем и, не моргнув глазом, превративший мирное собрание в бои без правил! Сказать, что он вызывал у меня чувство брезгливости – значит, ничего не сказать. – Что задумался? – он пихнул меня локтем в бок. – Ничего. Просто прикидываю, сколько невинных жителей Готэм-сити к вечеру попадет в больницу. – Ха! Остроумно. Я – Джокер, ты – рыцарь… ну да. Кстати, ненавижу этот фильм. – Я тоже, – проворчал я и покосился на часы. Было четверть шестого. То есть мы провели на площади целый час, и за это время сделали всего по одному ходу, и то для разминки. Плохо. Надо бы ускориться. Или уже сдаться этому психу, пока он еще что-нибудь не натворил… – Я слышал, у тебя есть Ученик, – вдруг сказал Вехлицкий. – И как же зовут бедолагу? – Вот только его не трогай! – возмутился я. – И не думал. Просто спрашиваю. Я недоверчиво покосился на него. Какой-то он слишком спокойный, даже не улыбается. Что же ему надо? – Стас, – все-таки сказал я. – А какой уровень? Тут уж я остановился. Поджал губы и внимательно посмотрел на него. – Слушай, Сергей. Я понимаю, тебе, по большому счету, плевать на мои желания, а завтра я и вовсе могу вылететь из Гильдии, но… ты, пожалуйста, не лезь к нему, а? Он хороший пацан. И в Игре далеко пойдет – если такие, как ты, не будут вставлять ему палки в колеса. – Ух, какая пламенная речь! – восхитился Вехлицкий. – А что, если я предложу тебе обмен: твой Ученик на Антона? – Это как? – не понял я. – Да очень просто! Я оставлю в покое твоего благоверного и займусь этим пацаном. Как ты сказал, его зовут, Стас? Ну вот, я забуду про Антона, забуду про тебя, даже твой долг аннулирую! Если ты сегодня проиграешь, конечно… Я уверенно помотал головой: – Нет. – Нет?.. Полгода – это очень большая ставка! – Сам знаю. Но нет. – Уверен? – Вехлицкий хитро сощурил глаза. – От таких предложений не отказываются! – Тебя в детстве случайно не роняли? Как ты себе это представляешь, обменять собственного Ученика на… да на кого угодно! – Но ведь Антона ты мне отдал Пешкой без раздумий? – Антон не мой Ученик. Антон вообще… сам напросился. Поэтому я с тобой вежливо поговорил и вызвал на партию вместо того, чтобы просто прийти и дать по морде. Но если я узнаю, что ты лезешь к Стасу… – Что? Придешь и дашь по морде? – деланно испугался он. Я кивнул: – Как минимум. – Да тебя за это из Гильдии выгонят! – Пусть выгоняют. Это ведь уже не твои проблемы, верно? Лучше подумай, как обезобразят твою улыбку пара выбитых зубов. – Прелесть! – он даже руки прижал к груди. – Знаешь, рыцарь, тебя надо в музее выставлять. А на табличке под стеклом написать: «последний образец благородства»… – Это у тебя что, опять юмор такой? Или ты правда не понимаешь отношений «Ученик – Учитель»? Вехлицкий как-то нервно засмеялся и поправил цилиндр, съехавший на глаза. А я подумал, что Анатолия Гросса, каким бы серьезным дядькой тот ни был, не мешало бы за это нашлепать по рукам. "Последний образец благородства", надо же! Это как с тобой обращались, когда ты сам ходил в Учениках, если теперь мое поведение кажется тебе странным?.. Вот уж точно: есть вещи, которые лучше не знать. Да и что это было вообще? Проверка? Очередная провокация? Или он просто хотел выяснить, как протеже его Учителя сам ведет себя со своим Учеником, способен ли пожертвовать им ради любимого человека и все такое... Нет, я определенно не хочу этого знать. Главное, чтобы он действительно не трогал Стаса. А остальное – не мое дело. – Какой еще Джокер? – спрашивает Мастер, скептически выгибая бровь. Секретарь Гильдии, молодой парень, совершенно неспособный к Игре, но чудесно умеющий доставать нужную информацию, тыкает пальцем в распечатки с сайта: – Ну вот смотрите. Двадцать шестого августа в Гильдию приходит новый Игрок, некто Леонид Енгибаров. Бросает вызов – и первую партию проигрывает. Сами же знаете, первую все проигрывают… Мастер нетерпеливо кивает: – Ну и?.. – Зато потом, смотрите – «29 августа, Енгибаров (нулевой уровень) против Попова (уровень шесть)». Выиграл три часа. У шестого уровня! Причем долг не забрал, оформил как Пешку. И потом, видите: «1 сентября, Енгибаров – Румянцев (седьмой уровень)». Та же история. «4 сентября, Енгибаров – Никулин (восьмой уровень)»… «7 сентября, Енгибаров – Иванов»… И так каждые три дня. Всегда противники выше него по уровню, и всегда он их оставляет Пешками. Но ни разу ни с кем не встретился лично. – И сколько всего партий? – Всего – тринадцать. Он проиграл только первую. А потом, после каждой победы поднимался на новый уровень, так что теперь он… – На двенадцатом уровне, – мрачно договаривает Мастер. – Вот именно. – А ты куда смотрел?! Ясно ведь, что это один из наших! – Так я же его проверил! – оправдывается секретарь. – И вообще, всех Игроков из первой двадцатки проверил: когда Енгибаров играл, у них тоже были партии! Хотя бы раз – но были! – Значит, он тебя провел. – Да как, Анатолий Владимирович? У него документы настоящие! – А ты вообще знаешь, кто такой Леонид Енгибаров? – Нет… Игрок? – Это клоун, – говорит Мастер, сжав переносицу, – очень известный русский клоун середины века. Его еще Философом называли… А «26 августа», когда твой Джокер явился в Гильдию – это, если мне память не изменяет, дата создания цирка в России. А теперь давай, расскажи мне еще раз о его «настоящих» документах! Секретарь глядит на него изумленными глазами. Вот уж чего он не пробовал – так это поискать фамилию Енгибарова в библиотеке. – Ладно, – вздыхает Мастер. – Ты говорил, что за всеми из первой двадцатки следил. А за Вехлицким? – Конечно! Он в половине случаев с кем-то играл. Это точно не он! Вот, я даже специально его партии распечатал, сами посмотрите! Мастер берет у него листок, сравнивает. – А почему, когда появился этот Джокер, у Вехлицкого ни одной Игры? – Так вы же сами его отстранили тогда! На две недели – с конца августа до середины сентября… Зато потом у него партии одна за другой, видите? Мастер опять смотрит на листок. Действительно, партии идут чуть не подряд. И совпадают по времени с Играми Енгибарова. Как же он это делает? Вести по две партии за раз – это даже для Мастера сложно! – Брошу-ка я вызов этому Джокеру, – решает он, – и посмотрю на него лично. Он ведь с Мастерами еще не играл? – Пока нет. – Ну вот и пусть сыграет. Только, будь другом, сообрази нам такую тему, чтобы на местности, ладно? – Не получится, – виновато говорит секретарь, – он сейчас не принимает вызовы, оформил «по семейным обстоятельствам»… И вообще, у нас другая проблема. Посерьезней. – Какая?! – Понимаете, он, перед тем как уйти, весь день играл с новичками первого уровня. Победил в итоге два десятка человек. Так вот все эти люди… сейчас все либо в милиции, либо в больнице. – Почему? – Да по разным поводам. В милицию большинство увезли за мелкое хулиганство. Глупости всякие: например, один парень весь день играл в Робина Гуда: воровал деньги у покупателей в элитном магазине и отдавал бомжам. Другой ходил в общественные бассейны, и, простите, ссал туда с вышек… Третий обматывал скотчем прохожих… – Что?.. – Ну, подбегал к людям, валил их на землю и обматывал скотчем по рукам и ногам. Потом убегал. И все. Мастер опять сжимает переносицу, трет пальцами лоб. – Ну и остальные примерно в том же духе, – продолжает секретарь. – Девушка танцевала стриптиз в троллейбусе. Парень менял местами товары в супермаркете и ел замороженные продукты. Еще один драку затеял на чьей-то свадьбе, а один просто бегал по городу с бензопилой – и пилил все подряд, лавочки там, деревья, столбы фонарные… Один даже в мэрию пришел. В костюме крокодила… – Все, хватит, я понял, – кривит губы Мастер. – И что, все двадцать человек? – Да. Эти все в милиции. А еще двоих увезли на скорой, в Третью городскую. Один в аварию попал, когда выбежал на дорогу, а второй… с моста прыгнул. – С моста? Зачем? – Убиться решил, зачем еще? Я потом узнавал – он к этому Джокеру в Ученики напрашивался. И, видимо, напросился. Хорошо хоть Речнадзор его выловил, они там постоянно катаются на своих катерах, гоняют рыбаков… – Ясно, – задумчиво говорит Мастер. – Ты в милицию пока не звонил? – Звонил, а как же! Они сами уже догадались, что это наши Игроки буянят. Сказали: все это, конечно, весело, но нельзя ли потише? Двадцать человек трудно списать на случайность. Разве только на флеш-моб какой-нибудь… – Ладно, с ними разберемся. А по поводу шутника… Если опять появится – сразу сообщи мне, понял? Секретарь охотно кивает, ему самому интересно, чем это закончится. А Мастер идет к окну. Вчера утром к нему приходил Сергей и долго стучал в двери. Просил открыть, кричал что-то… но Мастер так и не впустил его. Не захотел. Просто не мог снова видеть его дурацкие улыбки и слушать весь бред, который он несет. А потом оказалось, что у мальчишки действительно проблемы. То ли родители разводятся, то ли еще что-то такое – не смертельное, но угнетающее. В подобных ситуациях именно он, Учитель, должен был следить, чтобы Сергей не натворил всякой ерунды. Но Учитель закрылся в квартире – и Сергей натворил. Как же это на него похоже! Мстительный ублюдок. Мастер звонит ему, просит прийти к восьми часам, без опозданий. Сам опаздывает на пятнадцать минут – просто, чтобы мальчишка постоял под дверью и понервничал. Пропускает его в квартиру, потом заходит сам и запирает дверь на ключ. Спрашивает напрямую: – Что ты знаешь о Джокере? Сергей глядит на него абсолютно невинными глазами: – О карточном персонаже? – Вот что, – строго говорит Мастер. – Я знаю, что это был ты. Зачем ты это сделал? Только потому, что вчера утром я тебе не открыл? Он пожимает плечами, улыбается. Как всегда улыбается, тварь… – Ладно, – вздыхает Мастер. – Не хочешь по-хорошему – придется по-плохому. Я тебя отстраняю от Игры на неделю. – За что?! – За твою выходку. И не говори, что не знаешь, о чем я. Из-за тебя два человека в больницу попали, а один вообще чудом остался в живых. Сергей ядовито усмехается: – Проще было открыть, да? – Может, и проще. Но ты не волнуйся, сейчас я все исправлю. Хотел внимания? Хотел, чтобы я тебя учил? Что ж, поздравляю – ты своего добился! Сегодня вечером я совершенно свободен, и поверь: все это время я буду очень старательно тебя учить! Сергей глядит на него исподлобья, кусает губы. – Ну что ты молчишь? – кривится Мастер. – Иди в комнату. И ремень принеси… …Он выпускает Сергея только после полуночи, и тот уходит – медленно, прихрамывая на обе ноги и держась за стены. Почти сразу после этого звонит телефон. Мастер поднимает трубку: – Да! – Он умер, – говорит секретарь. – Тот парень, который прыгнул с моста. Мне сейчас из больницы звонили – он умер… – Как?.. Почему?! – Внутреннее кровотечение не заметили. Мастер стискивает зубы, глядит на только что закрывшуюся дверь – и со злостью бросает трубку на рычаг. В торговом центре было полно народу, и я внезапно понял, зачем Вехлицкий сюда пришел. Есть, где разгуляться! Тут тебе и магазины, и кафешки, и большой центральный зал с декоративным фонтанчиком посередине… Даже кинотеатр где-то был, если мне не изменяет память. Играй – не хочу! И, понятное дело, не успели мы дойти до ближайшего поворота, как Вехлицкий опять куда-то пропал. Я обернулся, поискал его глазами – но тщетно. Мой безумный противник испарился без следа, ни единым словом не намекнув, куда идет. Ну что ж, прощай, торговый центр! Нам всем будет тебя не хватать… Наверно, удивляться мне не следовало. Я вообще думал, что после той драки на площади меня уже ничем не удивишь… Но нет, Вехлицкий нашел-таки способ загнать меня в ступор своим следующим ходом. Я думал, он сделает как в прошлый раз: организует некое «сценическое пространство» и затянет меня туда, чтобы мне волей-неволей пришлось подыгрывать. Однако он поступил иначе. Минут через десять после его ухода меня кто-то подергал за рукав, я оглянулся – и увидел мальчика лет десяти. – Угадайте, кто я? – спросил мальчик. – Эээ… Хотелось бы думать, что ты раздаешь листовки. Он улыбнулся и покачал головой: – Нет. Я – шестерка. А вы – дурак! После этого заявления я немного растерялся и не сразу нашелся с ответом, но оказалось, что отвечать и не надо. Мальчик развернулся – и убежал, помахав мне на прощанье. Значит, теперь мы играем «в дурака»? И «дурак» – это, конечно же, я. А Вехлицкий посылает мне свой первый ребус, первую часть разбивки: то ли карточную «шестерку», то ли просто цифру «6». Нет, скорее, все же цифру. Иначе он дал бы мне возможность ответить. – Здравствуйте, – меня осторожно похлопали по плечу. На сей раз – красивая молодая женщина, явно не из тех, кому можно сунуть сто рублей и отправить к незнакомому парню говорить странные слова. Как же Вехлицкий ее убедил? – Здравствуйте, – улыбнулся я. – Вы что-то хотите мне сказать? Нет, она ничего не хотела мне сказать. Она просто крикнула на весь зал: – Как вы разговариваете с дамой?! – и дала мне пощечину. А потом удалилась, грациозно виляя бедрами. Я посмотрел ей вслед – и увидел на заднем кармане ее джинсов яркую нашивку в виде большого красного сердечка. Дама червей? Похоже на то! Выходит, и «шестерка» была карточной? А почему нет указания на масть? Либо в данном контексте это не важно, либо я просто не заметил подсказку. Ладно. Поглядим, что будет дальше. А дальше – был охранник из аптечной лавки, который подошел ко мне и сказал, что намеревается меня обыскать. На том основании, что продавщица, якобы, видела, как я спрятал в карман какие-то таблетки. – Какие? – тут же спросил я. Охранник немного удивился вопросу, но все-таки крикнул продавщице: – Какие таблетки-то? – Средство для улучшения потенции! – ответила она. Естественно, так, чтобы слышал весь магазин. – Называется «Черный король»! Посмотри у него в кармане! Я расхохотался. Ай да Вехлицкий! Вот интересно, откуда он знает про этого «Черного короля»?.. И вообще – король пик или треф? Видимо, это тоже неважно… Охранник похлопал меня по карманам, не нашел ничего, кроме коммуникатора, пачки сигарет и бумажки с цифровым кодом, извинился – и ушел. А я стал думать. Шестерка, дама, король… Пока это похоже на винегрет. Или на часть какого-то расклада. Или мне просто сдают карты, и мы действительно играем «в дурака»… С Вехлицкого станется разбить весь код на две равные части, указать «козырь» и превратить партию в обычные карты, только с людьми… Нет. Слишком просто. Эдак мы будем весь день бегать по торговому центру и подсылать друг к другу посетителей. Да и вообще, для этого надо сначала «переименовать» несколько разбивок, а то на карты они не годятся… Я, кстати, нашел в коде сочетание «6QK» (Q – это значит «queen», дама). Но оно не имело абсолютно никакого смысла. Ни одна фигура, карта, фишка или кость так не обозначается! Вот если добавить сюда еще хоть один знак – тогда выйдет, что Вехлицкий делает ход своей разбивкой, изменяя ее в процессе. Другими словами – это еще не конец. Я зашел в маленькую кофейню, примыкающую к аптеке, заказал себе чашку крепкого кофе и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Не успел я допить до половины, как у моего столика возникла парочка молодых людей. Я поднял голову – и опешил. Близнецы! С ума сойти, где Вехлицкий их откопал?! Просто идеальное обозначение цифры «два»! – Добрый вечер, – сказал один из братьев, – мы не помешаем? – Нет. Присаживайтесь! Они синхронно присели. Одинаково-удивленно покосились на мою восторженную улыбку, вздохнули в унисон. – Ваш друг просил передать, что он ждет вас наверху, в магазине игрушек. И еще… как там было? – Что между красным и черным всегда стоят двое, – закончил второй брат. Я кивнул. То есть, двойка стоит посередине, и разбивка Вехлицкого выглядит так: «6Q2K». Вот зачем нужно было показывать, что дама – красная, а король – черный! Хитро… Почти сразу за близнецами к моему столику подошли, держась за руки, три девушки – видимо, «тройка»… И еще какой-то парень с растерянным выражением лица. – Ты кто? – спросил я, увидев, что он не знает, с чего начать. – Ну… я… Девятка. – Что, так трудно было нормальную «девятку» найти? – развеселился я. – Ты посмотри на себя: ну какая ты девятка? Стыдно, молодой человек! Давай, иди отсюда. Девятка, блин! Самое большее, на единичку тянешь… Парень вскинул на меня обалдевшие глаза – и ретировался. Девушки захихикали. Близнецы синхронно переглянулись. А я посмотрел на эту пеструю компанию и протянул им папку меню: – Хотите кофе? Минут пять мы сидели, косясь друг на друга, и ждали, пока принесут заказ. Потом официант выставил на стол пять чашек – девушкам и близнецам. – Извините, а можно спросить? – решилась одна из «тройки». – Это у вас… игра какая-то? – Игра, – кивнул я. – Ролевая? – Ну, не совсем… Просто понимаете, у моего друга в том году обнаружили рак яичек. И отрезали оба. Теперь он страшно комплексует по поводу своей неполноценности и пытается занять себя чем-нибудь интеллектуальным, чтобы не думать о своем увечье. Знаете, сублимация… Неосознанный перенос личных проблем в другую сферу деятельности... Иметь людей он теперь может исключительно в мозг, вот и придумывает всякие игры. – А вы ему помогаете? – рассмеялась девушка. – Ну конечно, он ведь мой друг, и мне его жалко все-таки! Мы еще немного посидели, потом я вежливо попрощался и пошел искать магазин игрушек, который, по словам близнецов, был где-то «наверху». Кстати, на кой черт Вехлицкого понесло в детский магазин? Хоть бы детей в свою комедию абсурда не втягивал… В торговом центре было три этажа. Я решил начать с третьего. И, пока эскалатор медленно полз наверх, меня вдруг осенила одна идея. На ход Вехлицкого можно было ответить несколькими способами: начиная с самого простого и логичного, который был тут уместнее всего, и заканчивая тупым раскладом из похожих по смыслу комбинаций. Любой Игрок на моем месте выбрал бы первый, логичный ответ. Ну, или «напустил бы туману», избрав не самый прямой, но все-таки обоснованный. Однако никто, повторяю – никто! – не стал бы кидать комбинации наобум, в произвольном порядке. И вот в этом была вся прелесть. Скажу иначе. Пытаться перехитрить Мастера стратегий – это все равно, что пугать ежа сами знаете чем. Шанс есть, но крайне маленький. И вовсе не потому, что Вехлицкий такой умный. Просто он играет не за победу – а ради самой Игры, легко, весело и спонтанно. А его противники пытаются думать. Изобретают велосипеды, тщательно взвешивают каждый ход… и забывают, что на самом-то деле Игра – это всего лишь Игра. Клоунов нельзя победить интеллектом. Это как… ну, я не знаю, пытаться зарезать ножом ветер, или застрелить море, или сдвинуть планету, упершись в нее руками. Что бы ты ни делал – в итоге, чем больше ты стараешься, тем глупее выглядишь. Зато, если с самого начала принять роль Дурака, все переворачивается с ног на голову. Трудно обсмеять того, кто и хотел добиться подобного эффекта. Человек, стреляющий в море – глупец, если не знает, что море нельзя убить, и шутник – если знает, но делает вид, что настроен серьезно. То есть, обыграть Мастера стратегий можно только одним способом – отказавшись от стратегий вообще. Я подумал немного, потом сошел с эскалатора и отыскал ближайшего охранника: – Здравствуйте! Вы не могли бы мне помочь? У меня брат потерялся, ему всего пять лет. Можно как-нибудь объявить по громкой связи, чтобы он шел к фонтану на первом этаже? Он знает это место. Охранник кивнул и довел меня до неприметной двери с надписью «Служебное помещение»: – Зайдите сюда. Попросите – они объявят. Я поблагодарил его, дождался, пока он уйдет – и сел прямо на пол. Достал листок и ручку. Переписал ход Вехлицкого, чтобы ничего не напутать, а потом слепил самую дурную разбивку, которая только могла получиться из данного набора знаков. Посмотрел, сколько у меня с собой денег – оказалось, всего пара тысяч. И только тогда постучал в двери. В комнатке обнаружился парень лет двадцати пяти, заспанный и явно скучающий без дела. – Привет, – сказал я. – Как ты смотришь на то, чтобы заработать две тыщи за пять минут? Я хочу сделать объявление. Парень, как ни странно, не удивился. Выглянул в коридор, посмотрел направо, потом налево – и махнул мне рукой: – Заходи. Я зашел. Оказалось, что здесь не только есть микрофон и селектор внутренней связи, но еще и стоят мониторы, на которые выводится картинка с камер наблюдения. Забавно, что дверь в операторскую ни одна камера не захватывала. То есть, никто не видел, что я сюда зашел. – Что собираешься говорить? – спросил парень. – А есть разница? – Ага. Если девушке в любви признаться или с днем рождения кого-то поздравить – это одно. А вот если ты собираешься рекламировать товары, или делать политические заявления, или просто матом ругаться на весь магазин – тогда извини. Меня за такое уволят. – Нет, ничего подобного. – Ну смотри… Я сунул ему деньги, получил утвердительный кивок и сел у микрофона: – Раз-раз… – Да говори уже! – поморщился он. – Тебя и так везде слышно! – Правда?.. – Правда, правда! Давай быстрей! Я откашлялся и опять наклонился к микрофону: – Внимание! Рыцарь вызывает Джокера! Повторяю: рыцарь – Джокеру в магазин игрушек! Разбивку «6Q2K39» принял! Девятка сосет, повторяю – сосет! Но пара была шикарная! Отвечаю загадкой: шестая цифра числа «Пи», фамилия Джульетты, кто был папой Буратино, дубль домино – по числу богатырей в «Сказке о царе Салтане» и на закуску – просто буква «А», потому что мне лень выдумывать ребус. Джокер, как слышите меня? Прием?.. Парень-оператор быстро нажал кнопку, отключая связь, и уставился на меня круглыми глазами: – Это что такое было?! – Это?.. Да ничего особенного. Просто понимаешь, у моего друга в том году обнаружили рак… Не успел я выйти за дверь, как в моем кармане запищал коммуникатор. Я достал его и посмотрел на экран – оказалось, что Вехлицкий принял мою разбивку. И… потерял свою. Видимо, из всех вариантов этот мой глупейший ход был единственным, на который нельзя было ответить. Я усмехнулся. Ну давай, Мастер стратегий! Поиграем, кто кого! В последнее время он совсем не смотрит в глаза. Делает что угодно: читает, курит, говорит по телефону, сидит за компьютером… Ходит по комнате, замирая у книжного шкафа и проводя пальцем по корешкам, но так и не вынимая книгу. Варит кофе, стоя над маленькой туркой и глядя в нее с бдительностью Цербера… Он занимает себя чем угодно – только бы не смотреть на Сергея. И постоянно злится. Даже сегодня. Но сегодня хотя бы есть повод – Сергей пришел к нему в огромном рыжем парике. Одному богу известно, как можно не поднять взгляд на такую феерию цвета, но он удержался, не поднял. Только скривил губы и ушел в кабинет. Сергей жалеет, что не надел ту шапочку с бубенчиками, которая звенит при любом движении. Хотел ведь. Но потом решил, что это перебор, и оставил для следующего раза. А теперь приходится импровизировать. Он идет за Мастером, чеканя шаг. Насвистывает мелодию. Щелкает пальцами в такт. Ну давай, Мастер, скажи, чтобы я заткнулся! Скажи, чтобы снял этот дурацкий парик и больше никогда его не надевал! Скажи, что я идиот. Что ты со мной. Это ведь нетрудно – сказать, что ты со мной, да?.. Или коснуться плеча, проходя мимо, или кивнуть в качестве приветствия. Или посмотреть в глаза… Но куда там! Он молчит, опять молчит и делает вид, что Сергея здесь нет. Окно в кабинете открыто настежь. За окном – теплая осенняя ночь, звезды и тишина. – Может, пойдем, погуляем? – говорит Сергей. – Погода хорошая… Думаете, он реагирует? Если бы. Стоит спиной, как истукан, глядит в черное небо. Даже не двигается. Интересно, он хоть дышит? – А я сегодня выиграл у двенадцатого уровня, – говорит Сергей. – Поздравь меня! Теперь я на восьмом… Он раздраженно вздыхает и закуривает сигарету. За окном шумит ветер. Качаются ветки дерева, тени скользят по его плечам, гладят его по лицу. Красивые резные тени. Сергей глядит за окно: что это – канадский клен?.. Только-только начал желтеть… – Если хочешь, могу уйти. Ты опять не в настроении, да? Он выбрасывает в темноту недокуренную сигарету. Наклоняется к подоконнику, высматривая что-то в темноте – и, наконец, поворачивается: – У меня такси подъехало. – Такси?.. – Да. В аэропорт. Если хочешь – проводи, поможешь с вещами. Сергей недовольно хмурится: – Опять в командировку, что ли? И когда вернешься? Он все-таки поднимает взгляд. Подходит, смотрит почти с жалостью: – Никогда. Потом разводит руками, ничего не объяснив, ничего не добавив. Идет в комнату за сумкой и чемоданом. Одевается. Закидывает сумку на плечо. – Как это – никогда? – спрашивает Сергей, догнав его у двери. – Очень просто. Я ухожу из Гильдии. И квартиру продаю. Пока оформил на приятеля, он сам все сделает, а деньги мне потом вышлет, когда устроюсь. – А я?.. Черт знает, как вылетел этот вопрос. Не надо было его задавать. Но Сергей даже не успел об этом подумать, просто открыл рот – и вопрос выпрыгнул, как чертик из табакерки, такой же нелепый и бессмысленный. Мастер запирает дверь. Он уже все решил, за них обоих. В подъезде так тихо, что даже биение сердца отдается эхом от стен. – С тобой все будет хорошо. Ты мальчик взрослый – выживешь. Сергей крепко сжимает губы. Идет за ним как во сне, помогает нести чемодан. У подъезда и в самом деле ждет такси, и Мастер просит водителя открыть багажник. Водитель смотрит на них как-то странно. Особенно на Сергея – тот все еще в своем рыжем парике и бледный как смерть. – Давайте сначала парня домой закинем, – говорит Мастер. Водитель кивает, ему-то все равно. Сергей садится на заднее сиденье. Какая теплая сегодня ночь, пахнет листвой, влажным ветром, а в салоне машины – чуть заметно бензином. Мастер, в своем темном пальто, гротескной фигурой мелькает в боковом окне. В Древнем Египте людей изображали в соответствии с их значимостью: фигурки воинов крупнее, чем крестьян, фараонов – крупнее, чем воинов, богов – крупнее, чем фараонов… Силуэт Мастера на мгновенье закрывает собой звезды. Сергей глядит на него и думает: такой рисунок не поместился бы ни на одной пирамиде. Хлопает дверца машины. Фары освещают темную от сырости дорогу. Странно, на небе ни облачка, а дорога почему-то сырая… – Только, пожалуйста, не устраивай сцен, – говорит Мастер. – Ты справишься. Вон ты у меня какая умница – на новый уровень вышел! Скоро дотянешь до двенадцатого, а потом и до Мастера недалеко… Сергей смотрит на его профиль. Дышит: вдох – выдох. Ученые до сих пор не знают, что такое свет – частица или волна. Проблема в том, что частицы иногда ведут себя как волны, причем, зависит это исключительно от факта наблюдения. Ставишь фиксирующий прибор, наблюдаешь – и перед тобой частицы. Убираешь прибор, отворачиваешься – и это уже волны. Как так получается, неизвестно. Теория «корпускулярно-волнового дуализма» строится на том, что люди идиоты, а мир непознаваем. И вообще, все на свете существует, только пока на это смотрят. Вот интересно, Мастер тоже исчезает, когда Сергей потеряет его из виду? От этой мысли почему-то особенно трудно дышать. – Я договорился с одним другом, помнишь, ты к нему ходил однажды, когда… ну, в общем, когда я тебя подарил. Если будут проблемы – позвони ему. Он поможет. Понял? Сергей кивает как китайский болванчик. И думает, что скорее удавится, чем примет помощь того человека. Машина едет вдоль набережной. От реки тянет холодной сыростью, ветер несет опавшие листья и пыль. Город на том берегу искрится созвездием огоньков, еле видимых в тумане. – И не надо на меня так смотреть! – хмурится Мастер. – Я ничего тебе не должен! Понимаешь? Я тебе не отец, не друг, не любовник, я вообще – никто! Я не обязан быть с тобой рядом. У меня своя жизнь, у тебя – своя. Ты ведь не ждал, что я вечно буду за тобой присматривать, а? Все, милый мой, лафа кончилась – теперь ты сам по себе! Пустые улицы, ни одной машины, ни одного человека. Только ветер и падающие листья. Редко бывают такие красивые ночи. В такие ночи выходят на шабаш ведьмы, а бездомные псы собираются в стаи и бегут куда-то целенаправленно и радостно, как на праздник. В такие ночи летают над городом пьяные феи, ходят по улицам настоящие волшебники. А из темных переулков таращат глаза обалдевшие от пряных осенних запахов чудовища. Да, и эльфы, конечно. Куда без них? Обязательно должны быть эльфы. Не те, которые с луками и нереально красивы – а маленькие, верткие, с прозрачными стрекозиными крыльями. Которые не любят людей и потому летают за городом, над полями с гречихой… Сергею хотелось бы верить в сказки, но Мастер прав – он уже взрослый мальчик. Машина поворачивает в знакомый двор. – Так будет лучше, – говорит Мастер. – Согласись, это зашло слишком далеко. Я уже не могу тебя учить, я… черт возьми, да я даже смотреть на тебя не могу! Ты упрямый, недисциплинированный, ты постоянно все доводишь до абсурда! Господи… не понимаю, как я вообще умудрялся терпеть тебя все это время?! Ты же… – Приехали, – тихо говорит водитель. Мастер медленно выдыхает, прикрыв глаза. Смотрит на Сергея в зеркальце заднего вида: – Ладно, иди. У меня самолет через час. Странно – он даже не возражает. Выходит, закрывает дверцу, ничего не говорит. Мастер опускает стекло: – Слушай, ну я правда не могу! Пойми ты меня, пожалуйста! Раньше у меня не было выбора, а теперь есть. И я хочу уехать. Ты ведь справишься без меня, правда? Сергей стоит в свете фар: прямой как палка, немыслимо-спокойный, в дурацком рыжем парике. Глядит своими огромными темными глазами прямо в душу. Улыбается – и молчит.