Несвятая троица

И вот оно настало. Блаженное время веселья, гулянок и радости – экзамены подошли к концу. В назначенный день Жуков встретил у подъезда Гексли, они сели в машину ее отца и тот подбросил выпускников до школы. Пока девушка прощалась с родителем, Маршал курил неподалеку, в аллее, глядя на высокую старую стеллу. Постамент стрелой уходил в небо. Табличка с него была давно сорвана, так что парень не знал, чему посвящен памятник, но было в нем что-то величественное и гордое. Особенно теперь… в последний школьный день, на рубеже юности и взрослой жизни. - Ты что тут разглядываешь? – Гексли подошла незаметно, приобняла парня и Жуков посмотрел на нее искоса. - А ты знаешь, в честь чего установлена эта стела? - Нет. - Ты здесь с какого класса? - С первого. - Плохо, - выдохнул дым парень, - плохо, что не знаешь… Отчего-то было грустно. Но с чего? Ладно бы заканчивал свою любимую, самую первую школу, полную «своих» людей и мест. Но эта школа была чужой. Просто временное пристанище, которому сегодня, вместе со всеми он помашет ей рукой и попытается найти свое место в жизни. - Ну, все, пойдем уже, скоро начнется! – потеряла терпение Гексли. Маршал раздраженно фыркнул, но послушно задавил бычок и развернулся, ведя девушку к лестнице. На крыльце стоял Есенин. То есть, там стояли еще Наполеон, Джек, Драй и Достоевский, но Жуков увидел только Еся. Он выглядел растерянным и смущенным. И еще он был одет во все белое, тогда как Жуков для торжества выбрал угольно-черный костюм-двойку и дополнил его строгим галстуком. Взгляды Лирика и Маршала пересеклись на миг. Есенин вздохнул и отступил на шаг, словно Жукову могло не хватить места, хотя компания стояла у самых перилл и загородить проход уж точно не могла. Когда парень с девушкой скрылись в недрах школы, Лирик застонал про себя. Хорошо, что его странной реакции никто не заметил, особенно Нап, который был слишком занят, прожигая спину недруга взглядом. - А правду говорят в пословице, - вдруг произнесла подошедшая Штирка. - В какой пословице? – тут же замурлыкал Дост. - «Влюбленные смотрят не на друг друга, а в одну сторону». Есенин дернулся от взгляда, которым его одарил Наполеон. Парень знал, что при всех он не станет выяснять отношений, но после обязательно припомнит. И плевать, что сам смотрел на Жукова, виноватым обязательно окажется Есь. Внутренне сжавшись, парень встал рядом с любовником и молчал до тех пор, пока учителя не позвали компанию внутрь. В зале было светло. Большие окна в этот раз не стали забирать шторами, учителя изо всех сил старались придать последнему концерту весенней легкости и свободы. Стоило всем рассесться, началось представление. В честь выпускного класса со сцены звучали стихи и песни. Младшеклашки выразительно читали монологи, старательно изображали небольшие сценки и танцевали. Старшеки зевали и шушукались. Гораздо больше, чем детская самодеятельность их волновал предстоящий выпускной. - Твой друган точно привезет? Не обломает? - Все будет нормально, не парься, - хмыкнул Нап, - он мне не откажет, побоится. Так что готовьтесь, девочки, отдохнем, как полагается! В роли «девочек» почему-то оказались Штирка и Есенин. И если первая просто мило покраснела, то Лирик недовольно поморщился. - Перестань так меня называть. - Да брось. Это же мило. - Это не мило, Нап! - Не злись, лучше поцелуй меня… Наполеон, улыбаясь во весь рот навалился на парня и Есь забрыкался, и черт знает, чем бы все закончилось, если бы не подбежала взволнованная преподавательница Мировой культуры и не попросила Лирика на сцену. - Покажи всем класс, милая! – выкрикнул ему вслед Политик и Есенин влепил себе фейспалм, благо за кулисами его никто не мог видеть. Дальше все пошло как по нотам. Лирик был задействован почти во всех выступлениях старшеклассников, так что ему некогда было отвлекаться. Вместе с Дюма и Габеном они спели переделанный вариант «Белль», потом разыграли «Гамлета», потом изображали собеседование в шуточной сценке… Есенин любил выступать, это давалось ему легко и хорошо тонизировало. Вскоре он уже искренне наслаждался своим творчеством, выбросив из головы мелкие заморочки. А из зала на парня смотрел Жуков. Смотрел неотрывно, тяжело, словно оценивал. Или искал слабое место. Гексли видела это. Такой интерес к хорошенькому школьному гею - обаяшке ее немного смущал и очень сильно обижал. В конце концов, она столько времени потратила на макияж и прическу, на платье это неудобное и ради чего? Чтобы парень все внимание дарил однокласснику? После концертной программы на сцену вышли учителя. Еще несколько минут они живописно расписывали свою любовь к детям, школе и миру во всем мире, а потом перешли к завершающей (и самой важной) фазе концерта – к вручению аттестатов. Ученики по очереди поднимались к кафедре, принимали документ и поздравления и отправлялись обратно, освобождая дорогу следующему. Когда назвали Жукова, Маршал постарался не оглядываться, хотя спиной чувствовал взгляды. - Я поздравляю тебя с окончанием школы! – торжественно заявила директриса, протягивая парню синие корочки, - а так же поздравляю с наивысшими по школе результатами в знании языка. Ты молодец. Жуков криво улыбнулся, бросил взгляд на стоящую в стороне преподавательницу вышеназванного предмета. Та стояла как ни в чем. Хмыкнув, Жук ушел на свое место. Открыл корки, посмотрел. Ну, точно. Напротив строки «Язык» стояло скромное «хорошо». - Вот сука. - Что такое? - Она мне два месяца мозг выносила, что я не сдам ее предмет. Когда сказал, что сдам, - Жуков снова посмотрел на сцену, но женщина продолжала игнорировать ученика, - заявила, мол, поставит мне «отлично» в аттестат, если сдам экзамен на пятерку. Как видишь, я даже превзошел этот результат. Но в аттестате обещанного нет. Сука. - Не отзывайся так о ней! – шепотом возмутилась Гексли, - значит, на то были причины. Маршал сердито прищурился на девушку. - Ты считаешь, я не прав? - Я только думаю, что все не так просто, - тихонько ответила Гексли и попыталась приобнять парня за руку, но он отстранился. - Ясно. - Ну, Жук… Однако, парень больше не обращал на нее внимания. Казалось, церемония вручения полностью завладела его вниманием. Он лишь подал ей руку, когда пришло время выходить из зала, но не произнес ни слова. Сам выпускной руководство школы закатило в ближайшем кафе. Оно располагалось на первом этаже пристроя. Два небольших зала были оформлены в охотничьем стиле, парни смеялись и фоткались под многочисленными рогами, девушки сбивались в кучки и бурно обсуждали события, свои наряды и парней. Есенину было скучно. Наполеон шикарно развлекался со своей компанией, но Лирик предпочел бы, чтобы парень был подле него, все же это праздник… Выпускной, все дела. Один раз в жизни бывает. Но у Политика были другие планы. В самом начале вечера блондин исчез и появился немного погодя, нагруженный бутылками со спиртным, которое парни щедро разлили во все свободные и не очень бокалы, кружки и графины. Потом пришли его друзья из другой школы. Потом были тосты учителей, при которых парни старались вести себя прилично. Потом еще что-то.. и еще что-то… В итоге, когда заиграла хорошая песня, Лирик приподнялся, чтобы вытащить Напа на танцпол, но Политика рядом не оказалось. Вздохнув, Есь уселся обратно и обвел взглядом столы. За одним из последних сидел Жуков. Парень был мрачен. Рядом то и дело появлялась Гексли, но Маршал оставался на месте. Пригласить его? Лирик снова огляделся. Напа в обозримом пространстве не было. А почему нет? Один раз живем… Но стоило ему подняться со стула, как откуда ни возьмись объявился Наполеон, дернул парня за руку и быстро поцеловал. - Пошли потанцуем? Есь кивнул. Заиграл медляк, Нап демонстративно положил руку на зад партнера. - Ты неправильно держишь, - улыбнулся парень. - А по-моему очень правильно, - не согласился Нап. Жуков мрачно поглядывал на милования парочки со своего места и пил уже пятый по счету бокал. Настроения не было. - Жук… ну что ты все сок хлещешь? - Это не сок, - меланхолично ответил парень и протянул Гексли свою порцию, - попробуй. Девушка тут же пригубила напиток… и поморщилась. - Водка! - С соком. Все гениальное просто. - Господи, да ты пьян. - Не скажи… - Жуков развалился на стуле и кивнул на середину зала, - иди потанцуй, ты же любишь. - Вообще-то я хотела с тобой, - надула губки девушка. - Извини. Я не танцую. Недовольные тирады своей пары парень уже не слушал. Одна песня сменялась другой, пары менялись… В один момент исчезли Наполеон с Есениным. Маршал догадывался, куда они подевались, уж слишком откровенно в последних танцах Политик лапал своего хорька. Занятное сравнение понравилось Жукову, и еще какое-то время он развлекался, представляя себе стройного зверька с дизайнерской прической. А потом ему приспичило в туалет. Уборных в кафе было две. Одна большая, хорошо освещенная, с несколькими кабинками – туда Жуков сунуться даже не старался. Обычно такие кабинки занимали перебравшие или те, кому сильно не терпелось остаться наедине. Поэтому Маршал вышел из здания и пошел к торцу, чтобы спокойно отлить в служебном. Вот только… - Я же сказал тебе не приходить! – зашипел знакомый голос и Жук замер, отшатнулся обратно в тень, прислушиваясь. - Я не оставлю все так! Мы еще не поговорили, Нап! – а вот голоса второго парня Жуков никогда раньше не слышал. - Да заткнись ты, - судя по тону, Политик был действительно зол, - иди домой сейчас же, я позвоню, как смогу. Здесь Есь! - Вот и отлично, я как раз хотел поговорить с ним. Послышалась возня. Сначала Жуков думал, что Нап попытается врезать наглецу, но затем звуки поменяли характер. Эти двое целовались. - Иди домой, - более спокойно повторил Политик и второй парень, что-то быстро прошептав, исчез. В воцарившейся тишине были слышны только басы играющей в зале музыки. Ярко вспыхнуло пламя зажигалки, Нап прикурил, развернулся, чтобы вернуться в кафе и… увидел Жукова. Парень замер. Маршал тоже не двигался, все так и стоял, подпирая плечом стену. - Так вот оно что, - спокойно произнес брюнет, - какие высокие отношения. - Просто уйди, Жуков, - рыкнул Наполеон, - это тебя не касается. - Может, и не касается, - согласился парень, - но встречаться с любовником за спиной своего парня некрасиво, ты не думаешь? - Ты ничего не расскажешь Есенину. Ты понял меня?! – рявкнул блондин, приблизившись к Маршалу на расстояние шага. - Он же тебя любит, мразь. Император изменился в лице. Именно здесь, посреди грязного двора кафешки, под далекие звуки музыки новичок перешел границу дозволенного, став, наконец, тем, кем он его всегда считал – опасностью и проблемой. С яростным рыком Нап рванулся вперед. Жуков встретил его ударом локтя в лицо.