Байки Чёрного Майя

День выдался не по-майски хмурым и ветреным. Сырой промозглый туман, наползая с залива Лун, накрыл Серебристые Гавани по самые крыши. Пропал Митлонд, юный портовый город, будто и не существовал вовсе. Горожан не спасало даже новомодное изобретение в виде носимого над головой тканевого купола, натянутого на стальные или деревянные спицы: от тумана бесполезно прикрываться сверху, ибо мелкая морось не имеет направления. Улицы северного города казались залитыми молоком. Туман глушил звуки, смазывал очертания предметов, рассеивал солнечный свет. Должно быть, некоторым горожанам всерьез начинало казаться, что в Войне Гнева Могущества Арды перестарались и по случайности затопили вместе с грешным Белериандом и эту узкую полоску суши к западу от Голубых Гор. Мерзкий климат наложил свой суровый отпечаток и на архитектуру города. Всем известна любовь Старшего Народа к виду льющейся воды, равно как и то, каких заоблачных высот достигли Элдар в искусстве устройства фонтанов. Так вот: Митлонд был единственным из исконно эльфийских городов, в котором не было ни единого фонтана! Причем, вовсе не из-за возраста… Стылая уличная хмарь загоняла горожан обратно в дома или теплые трактирные залы. На улицах не было ни души. А если бы взор случайного прохожего и привлекли два силуэта у дверей гостиницы, то он все равно не сумел бы разглядеть что-либо кроме размытых темных пятен. Хваленое эльфийское зрение хорошо в темноте, в тумане же оно бессильно. - Ну и как, готов? – поинтересовался обладатель крайне долговязой фигуры, облаченной в черный плащ с капюшоном. Вторая фигура плащ имела фиолетовый, а рост самый что ни на есть эльфийский. - Я-то, положим, давно готов… - хмыкнул фиолетовый. – Ты же уже видел, как я теперь выгляжу. А ты чего дожидаешься – я так и не понял пока. Хорошо еще что туман, а то тебя с твоим ростом за ожившую мачту можно принять. Для сухну и то великоват… - Чем слушал, родной? Мои чары имеют один недостаток, они воды боятся. Туман ему, видите ли, хорош… - ворчливо пробурчали из-под капюшона, но тотчас же в его глубине зашипело как в змеином гнезде: - Ты что, обалдел что ли? Для кого, для кого я великоват? Ты мне тут на иртха'ин-кхур завязывай выражаться, забыл, где находимся? Тоже мне, Филагх-кунду…. - Упс! – прикусил язык фиолетовый. – Ну ладно, давай уже внутрь, а то холодно. В зале трактира, занимавшего первый этаж гостиницы «Лийнил», было сухо, тепло, и, несмотря на пасмурную погоду, светло. У Элдар вообще не существует понятия «портовая забегаловка», поэтому трактир был приличный, уважаемый и чистый, как впрочем, и другие подобные заведения в городе. Немолодой эльф за стойкой, судя по обличию – синдар, повернул голову на звон дверного колокольчика, оценил степень сырости одежд новых посетителей и многозначительно хмыкнул. Пожалуй, двумя порциями горячего вина с гвоздикой здесь не обойтись. Надо бы кувшинчик на жаровню поставить… Один из посетителей немедленно шмыгнул в угол и уселся за столик у стены, в то время как второй, отбросив с головы капюшон, вежливо приветствовал хозяина. Взоры всех присутствующих, за неимением иного развлечения обратились к нему. Пришелец внешне напоминал лесного эльфа - его светло-русые волосы над висками заплетены были в две тонкие косицы – однако ширина плеч и царственная осанка невольно наводили на мысль о наличии в роду Калаквэнди - Высоких Эльфов Света. Гость заказал рыбу, тушеную в молоке, горячих лепешек и кувшин глинтвейна. Усевшись в ожидании заказа за дальний столик, он первым делом сбросил тяжелый мокрый плащ, осмотрел зал с величайшим вниманием, но спутника своего не нашел. Тот словно в воздухе растворился, оставив на память лишь сырое пятно на лавке. Принесли горячее вино. Замерзший как сосулька Финрод Фелагунд плеснул в кружку глинтвейн, но пить не стал, а, обхватив кружку с двух сторон, принялся греть пальцы. Сейчас никто не опознал бы в путешествующем лесном эльфе легендарного государя Нарготронда, сразившегося на Песнях Силы с самим Сауроном и без вести сгинувшего в темницах Тол-ин-Гаурхота. Добрых полтора века не видевший сородичей Финрод чувствовал себя странно: неуютно и восторженно в одно и то же время. На секунду ему даже захотелось развеять искусно наложенные чары и открыть свой истинный облик - то-то все удивятся, увидев за соседним столиком героя из баллад! Но тут хозяин заведения принес еду. Рассеянно кивнув в ответ на пожелание приятного аппетита, эльф взял себя в руки и отверг мимолетное искушение покрасоваться перед публикой. Им вновь овладела тревога, которая в значительной мере проистекала из отсутствия Гортхауэра. Финрод успел выпить кружку, наполнить следующую, съесть половину своей порции кушанья, а Майя все не появлялся. Близился вечер, и эльф, не без тоски подумал о том, что придется искать место ночлега, следовательно, нужно будет как-то дать знать спутнику, где искать его наутро. Но тут в дальнем конце зала приоткрылась маленькая дверца, и бесшумно пропустила вперед фигуру в знакомом черном плаще. У экс-государя Нарготронда отлегло от сердца. Потеряшка-Сотворенный быстрым шагом двигался через зал в его сторону. Пока он лавировал между столиков, эльфийский взгляд сына Финарфина успел отметить, что его друг, похоже, несколько переусердствовал в стремлении скрыть высокий рост и сделался каким-то совсем уж маленьким. Тем не менее, это означало, что с наложением иллюзии все прошло успешно. Финрод приветливо кивнул закутанному в черный плащ Майя и великодушно подвинул тому кружку с дымящимся глинтвейном. В темноте капюшона сверкнули быстрые карие глаза и послышался смешок. - Спасибо, родной! – негромко прозвучало из темноты, Интонация был знакомой до боли, но этот голос! Узкая сильная кисть, сверкнув из-под длинного рукава полоской бледного запястья, отработанным движением подняла кружку на уровень лица. Черный Майя сделал глоток, после чего театральным жестом сбросил на лавку треклятый мокрый плащ. Финрод уронил вилку. Перед ним, насмешливо уперев руки в бока, стояла молодая женщина-эльф в коричневом дорожном платье. Иссиня-черные волосы до плеч, резкие черты лица, бледная кожа. В левом ухе – знакомая серьга… - Э-э… - сказал Финрод и полез под стол за вилкой. Дама фыркнула. Вилка отскочила в самый угол. Вынырнув обратно с добычей, Финрод увидел, что леди успела выдуть кружку глинтвейна и принялась за рыбу. - Тху?! – потрясенный Финрод пребывал на грани истерики. - Тихо, Финарфиныч, тихо… - понизив голос до шепота, эльфийка подалась вперед. – Я это, я, успокойся. Всего лишь та иллюзия, о которой я тебе говорил. Так что перестань на меня таращиться, закрой рот и ешь молча. Присмотревшись внимательнее, государь Фелагунд пришел к выводу, что перед ним и вправду его давний друг и собутыльник: черты лица Сотворенного изменились лишь сообразно пропорциям, но оставались узнаваемы, и даже голос был по-прежнему низким: просто баритон юноши трансформировался в альт девушки. - А волосы почему короткие? – похоже, государь Фелагунд нашел-таки, до чего докопаться. - Да ты понимаешь, Инголдо, - пояснил таирни, орудуя вилкой, - эта иллюзия воды боится, как ты уже знаешь, вот и пришлось от кос отказаться. Мы тут надолго застряли – представляешь, как их мыть? Финрод, видимо, представил и хмыкнул с сочувствием. А Гортхауэр добавил заговорщицким шепотом: - Да и вообще, если честно - поднадоели эти хаера за пять тысяч лет! - Ну и постригся бы! – возмущение эльфа достигло предела и вырвалось на свободу. – Развел тут… Ладно, предупредить не удосужился, так хотя бы сейчас можешь мне объяснить, на кой хрен с собой сотворил такое? Гортхауэр молча прожевал, запил вином и, посоветовав другу не орать на весь трактир, терпеливо посвятил его в некоторые подробности замысла. - Ты обрати внимание, кто здесь живет. В гостинице, я имею в виду… Так вот, в таких вот временных пристанищах селятся отнюдь не горожане – в большинстве случаев, это те, кто решил навсегда покинуть Средиземье. Иногда в ожидании корабля проходят многие месяцы, все это время будущие переселенцы проводят здесь, прощаясь с материком. Вполне естественно, что нормальные эльфы уплывают в Валинор с супругами. Так что еще одна семейная пара, поселившаяся в гостинице, никого не удивит. Понял? Финрод смутился ужасно. - Слушай, а почему это… Ну, почему мы – именно… семейная пара? Может, мы брат и сестра вообще. Сотворенный гадко ухмыльнулся. На его теперешнем девичьем лице ухмылка выглядела еще гаже, чем на привычном. - Не-ет уж, родной, мы именно муж и жена, - хихикнул он. – Хотя бы потому, что братьев с сестрами не селят в одну комнату. - Ну и что? – Финрод растерялся окончательно. - Как это «что»? – возмутилась милая барышня, - А финансы экономить тебя в детстве не учили? Хотя, нет – ты ж король, так что вряд ли… - От короля слышу! – буркнул красный как вареный рак Финрод. – Ну, ты и скряга! Сотворенный мелодично рассмеялся, чем добил эльфа окончательно и бесповоротно. Доев ужин, друзья поднялись наверх. На втором этаже «Лийнил» располагались комнаты для гостей. Изрядно удивив хозяина гостиницы отсутствием ручной клади, странные постояльцы закрыли за собой дверь и осмотрели будущее жилище. Комната оказалась светлая и большая, с огромным окном на запад. Должно быть, днем отсюда открывался замечательный вид на море, но ввиду тумана и надвигающихся сумерек это предположение ни доказать, не опровергнуть не удалось. Главное бросалось в глаза сразу – никакого сравнения с мрачными высокими залами Тол-ин-Гаурхота или нового обиталища Сотворенного в южном Ангмаре! Уставший как собака Финрод первым делом плюхнулся на двуспальную кровать. Потом оценил размер ложа и снова смутился. Идея Гортхауэра с перевоплощением была явно не лучшей, во всяком случае, оставайся тот в прежнем теле, делить с ним комнату было бы не столь…э-э…неловко. В этот момент Финрод наткнулся взглядом на таирни. Нет, ну надо же было додуматься такое сотворить! Глядя, как Майя, встав на носочки, аккуратно развешивает на вешалке оба мокрых плаща, эльф только хмыкнул. Гортхауэр немедленно обернулся на звук. От него не укрылся интерес в серых глазах его бывшего нарготрондского величества, но так как Майя он был все-таки Черный, то без издевок обойтись не смог. - Ну вот, - обаятельно улыбнулся он Финроду. – А всего лишь недельку назад кто-то говорил, что я страшный… Девичьи руки оправили узкий лиф вышитого бисером платья. Явно рисуясь, пригладили неровно обрезанные волосы. -Может, чайку? А, Инголдо? Не переставая улыбаться, Сотворенный кивнул на миниатюрный чайник с чашками, стоящий на столике возле кровати. Славный государь Финрод Фелагунд сначала побледнел, затем покраснел, затем вспомнил свои недавние приключения на Сулху-ар-бане и пошел пятнами. Гортхауэр гадко ухмылялся. Вот это и стало последней каплей, переполнившей чашу эльфийского долготерпения. - А вот не пошла… не пошел бы ты со своим чайком знаешь куда?!! – храбро зажмурившись, выдохнул Финрод. *** Прошло две недели. Город успешно доказал двум друзьям свое право на существование: в те несколько солнечных дней, которые выпали на его долю, майский Митлонд оказался весьма симпатичным портовым городом, хотя, на вкус Финрода, проведшего значительный период юности в Альквалондэ - чересчур скромным и немного скучным. Впрочем, с привычкой многолетнего затворничества, ему и привычная городская суета казалась неприятной. Так что из отведенной ему с «супругой» комнаты в гостинице «Лийнил» он вылезал крайне редко, предпочитая прогулкам посиделки на подоконнике настежь распахнутого окна, из которого, кстати, действительно, открывался прекрасный вид. Место для гостиницы было выбрано удачно еще и потому, что крыши соседних домов весьма кстати заслоняли собой портившие пейзаж доки и иные портовые строения. Пока безнадежно влюбленный эльф мучился от тоски и напевал песню про белые крылья чаек из репертуара ныне покойной Тинувиэль Дориатской, один из самых ярых поклонников таланта певицы целыми днями пропадал в городе и возвращался лишь к вечеру. Деятельная и жадная до знаний натура Черного Майя живо интересовалась новостями из внешнего, быстро меняющегося мира. Надо сказать, что у обаятельной и бойкой на язык молодой леди было куда больше шансов собрать местные секреты, сплетни, слухи и тому подобное народное мифотворчество. Пару раз он притаскивал совершенно невероятные домыслы о том, что поселившийся в «Лийнил» господин Аэглор – так представился Финрод хозяину гостиницы – должен испытывать определенные трудности, если собирается взять с собой на борт уходящего в Валинор корабля свою супругу-нолдо. Все жалели господина Аэглора и госпожу Таирэ – вот так лихо Майя оттяпал половину от нареченного ему имени Таирэн Ортхэннер – многие свято были уверены, что из отчаянной затеи ничего не выйдет, но, тем не менее, искренне желали супругам удачи и счастья в Благословенной Земле. Кто-то чересчур внимательный подметил, что госпожа Таирэ похожа на Тинувиэль из Дориата, это, само собой разумеется, породило волну новых слухов. К чести сказать, в бедном господине Аэглоре некоторые особо продвинутые личности опознавали то без вести пропавшего Маглора сына Феанора, то последовавшего за ним Даэрона, а то и одного из чудесно спасшихся сыновей Диора Полуэльфа. Скучно не было никому. Гортхауэр мрачно проклинал себя за неизобретательность в части выбора облика, делавшего обладательницу оного похожей на нолдо, а также любовь обывателей к романтическим историям. Финрод реагировал менее бурно, разве что хмыкнул пару раз. В конце концов, он не был против того, что его принимают за его любимого певца, а облик девушки-нолдо видел в лаборатории Тху на одной из стадий эксперимента по сотворению «идеального образа» (да-да, скромность хозяина Тол-ин-Гаурхота порою не знала границ своего отсутствия). Две недели пролетели совершенно незаметно. И когда Таирэ, в один из дней влетев в отведенную им с мужем комнату, сообщила, что сегодня в порт возвращается «Нимиэрнин» вместе со своим прославленным капитаном, бедный господин Аэглор уже ничему не удивлялся. Тем не менее, сориентировался быстро и, подхватив по случаю очередной мороси свой знаменитый фиолетовый плащ, бегом бросился вслед за спутницей. Несмотря на холодный ветер, в порту яблоку негде было упасть. Отвыкший от большого скопления народа Финрод наивно полагал, что они с Черным Майя будут единственными встречающими. Ничего подобного! Похоже все население Митлонда (по меркам города эльфов совсем не маленькое), не меньше народа заняло и ближайшие крыши. Ввиду пронизывающего до костей морского ветра, стоять в толпе было ощутимо теплее. Нахально пользующийся женской неотразимостью Гортхауэр уже успел раздобыть где-то за здорово живешь пирожок с морской капустой, неторопливо закусывал, попутно комментируя происходящее. - Понимаешь, дорогой мой, в чем тут дело… чавк…Будь это самый обычный корабль, никто бы, как говорил Рраугнур, и не почесался бы. Но! – он многозначительно поднял перемазанный маслом девичий пальчик – Капитан «Белой жемчужины» сиречь - «Нимиэрнин» по совместительству…чавк… чтоб ты знал, является также правителем Серебристых Гаваней. Именно поэтому каждый добропорядочный горожанин считает…чавк-чавк… священным своим долгом поприветствовать уважаемого градоправителя Кирдана, так сказать, лично… - Кирдан?! – округлил глаза Финрод. – Что, тот самый Кирдан? Теперь настал черед удивляться для Черного Майя. -Ты его знаешь? Экс-государь Нарготронда ухмыльнулся не хуже Гортхауэра. - Ну, разумеется. В свое время я считал его одним из своих друзей. Он ко мне в Нарготронд, помнится, приезжал пару раз, и я у него гостил однажды в Фаласе. Потом, я что-то слышал, будто бы он перебрался на остров Балар, корабли начал строить… или нет, корабли он начал строить еще в Арвениэне... не помню. Короче, меня на тот момент в живых уже не было! – закончил свою повесть Финрод, нагло откусывая чуть ли не половину пирожка. -Хм… - крякнул Гортхауэр, явно не ожидавший от друга подобной осведомленности. – В принципе, так оно все и было. Что до кораблей, Кирдан построил их аж две штуки: «Вингилот», на котором сейчас Эарендил, чтоб ему пусто было, бороздит просторы воздушного океана вместе с батиным Сильмариллом и «Нимиэрнин», который, как известно, не роскошь, а средство переправки тоскующих по Благословенной земле в их узкоэльфийский рай. Оказывая посильную помощь страждущим, он одновременно делает еще одно благое дело, а именно: добывает средства на дальнейшее строительство нового морского оплота Средиземья, как говорится «отсель грозить мы будем Манвэ».. ой, простите, увлекся… увлеклась то есть… Главное дело, такое романтическое название - «Нимиэрнин». Видимо, Кирдана настолько потряс белый жемчуг на побережье Балара, что своей посудине он нарек именно это имя. Хотя, не стану скрывать, временами название «Белая жемчужина» не вполне соответствует роду занятий капитана… - Минуточку! – вскинув пепельные брови, насторожился Финрод. – Ты что имел в виду, когда говорил о добыче средств? Он что – еще и пират?! - Ну что ты! – со смехом отмахнулся Гортхауэр, догрызая ворованный пирожок. – Что ты, Инголдо. Разве может основатель и бессменный правитель Серебристых Гаваней опуститься настолько низко? Разумеется, никакой он не пират. Он самый обычный контрабандист. - Что?! - не веря своим ушам, задохнулся Финрод. Вокруг немедля заоборачивались, и милая леди, цапнув своего спутника под локоток, вынуждена была поспешно прошипеть том на ухо: - Тихо! Опять, пхут-тха, забыл, где находишься! Это тебе не Тол-ин- Гаурхот, где любую чушь можно запросто орать во все горло, пока связки держат… Да, Кирдан занимается не слишком достойными делами, но по эту сторону моря он – заботливый правитель и честный торговец. Кто же виноват, что в Валиноре такие дурацкие законы? Между прочим, вместо того, чтобы запрещать все подряд, наладили бы уже давно нормальную торговлю с материком, тем более что спрос есть, да еще какой! Палантиры те же, мирувор… Хотя в последнее время меня начало смущать то, что Кирдан освоил, так сказать, еще один вид нелегального товара. - Какой? – Финрод спросил из банального любопытства. На самом деле, поразмыслив немного, эльф пришел к выводу, что Гортхауэр отчасти прав. Как бывший правитель Нарготронда он не мог не оценить по достоинству мудрость и находчивость своего коллеги. - Так что же еще возит Кирдан? – весело подмигнул он. Сотворенный пожал точеными плечами. - Ты уверен? Уловив ответный кивок, Гортхауэр спокойно сообщил: - Ну, с точки зрения все тех же идиотских законов Валинора тут он еще более неправ, чем в случае со здравуром. Видишь ли, ввоз запрещенного товара карается неизмеримо строже, нежели вывоз… Финрод непонимающе встряхнул заостренными ушами. - Так что же это? Золото и самоцветы? Коньяк? Редкие травы в виде специй? А? Леди Таирэ хихикнула в кулак. - Ну… ближе всего последнее. Редкие травы то бишь. Это трубочное зелье иртха… До Фелагунда дошло почти мгновенно. Он прекрасно помнил свое первое случайное знакомство с этой пакостью. Поэтому он произнес всего два слова: - Убил бы! Но в этот миг в свинцовой дали моря показались белоснежные паруса «Нимиэрнин». Что началось! По каким-то неведомым причинам все народы Арты полагают Старший Народ сборищем рафинированных интеллектуалов, лишенным всяческого проявления эмоций. Это заблуждение! На самом деле, эти вечноживущие создания во многом напоминают вечных детей: та же непосредственность, то же постоянное ожидание чуда, та же ничем не отравленная радость бытия. Горожане приветливо махали показавшемуся на горизонте кораблю шарфами, платочками и просто руками. В глазах рябило от окружающей пестроты - должно быть, с палубы корабля причал представлялся огромной колышущейся клумбой. «Нимиэрнин» входила в гавань под восторженный визг и фанфары. Белоснежный лебяжий нос устало раздвигал густую от цветов прибрежную волну, на изогнутых белых бортах налипли мокрые лепестки. Стоило воздать должное умению команды виртуозно управляться с парусами – корабль приближался к берегу исключительно за счет скорости ветра – тот риск, на который большинство мореходов ни за что не решится, предпочитая старые добрые весла. Ответственность и сложность маневра не повергалась сомнению: у штурвала стоял лично Кирдан Корабел, и это при условии, что Фионвэ, бессменный рулевой «Нимиэрнин», по слухам являлся учеником самого Эарендила! И лишь двое в пестрой толпе смотрели не на горделивую фигуру капитана, а беспокойно следили взглядами за снующими по палубе фигурами. Но тщетно – помимо матросов на корабле не было никого – сплошное однообразие шерстяных курток, головных платков, кос и высоких ботфорт с отворотами. Лишь однажды безнадежно влюбленному Финроду почудилась тонкая девичья фигурка в солнечном ореоле волос, но это оказалась всего лишь игра воображения, измученного долгим ожиданием. Громада светлого дерева бортов надвинулась, с тихим плеском воздвиглась над запруженной народом пристанью. Поскрипывая такелажем, дыша морской солью, водорослями, смолой и чем-то еще – может, тайфунами неведомых морей или алмазным песком отмелей Амана – «Нимиэрнин» вернулась домой. - Да где же она? – закусив губу, бормотал Финрод. Острые кончики его ушей печально опустились и торчали теперь почти горизонтально. Черный Майя ободряюще ткнул его в бок. - Погоди немного, родной. Видишь, сколько народа? Если на борту и вправду пассажирка из Валинора, то показывать такую опасную диковину куче лишних глаз совершенно незачем. Корабел не дурак: скорее всего, он выждет, пока все разойдутся и только потом высадит девушку. Зачем почтенному капитану всякая досужая болтовня за спиной? Меж тем с корабля на берег бросили причальные концы, и двое ребят из команды «Нимиэрнин», с присущей лишь эльфам легкостью перелетев расстояние в пять локтей, очутились на твердой земле, в то время как еще двое спускали трап. Горожане к этому трюку отнеслись спокойно, видимо, в исполнении Кирдановых молодцев и не такое видали, зато леди Таирэ и господин Аэглор не удержались от восторженных аплодисментов. Скорее всего, именно этот звук отвлек внимание мореходов от наматывания канатов на чугунные кнехты, ибо далее произошло совершенно невероятное и непредвиденное событие. Один из стоявших на палубе матросов, с виду – сущий мальчишка – неожиданно сорвался в места, и, прежде чем кто-нибудь успел бы предостеречь его от опасной затеи, шустро побежал по трапу. К несчастью именно в этот момент растерянные аплодисментами матросы на берегу чуть ослабили натяг причальных канатов и борт «Нимиэрнин» на пару ладоней ушел назад. Ничего страшного для корабля в этом не было, но вот белые доски сходней от толчка с силой подбросило вверх, и мальчишка-эльф, потеряв равновесие, кувыркнулся в воду. Пока женщины на берегу испуганно кричали, пока с корабля успели сбросить в воду веревку, пока кто-то из горожан рванулся на помощь, на ходу сбрасывая плащ, из толпы, расшвыривая всех острыми локтями, вылетела девушка-эльф в коричневом платье, и, добежав до края причала, молча прыгнула в воду – только рукава плеснули в воздухе. Толпа потрясенно затихла, ожидая развязки. Очутившись в воде, Гортхауэр почти сразу увидел незадачливого утопленника. Судя по скорости, с которой погружалось в глубину худенькое тельце, мальчик был без сознания – должно быть, в падении сильно ударился головой. Длинные пальцы Сотворенного ухватили капюшон шерстяной куртки. Тол лениво сполз с головы, выпуская на свободу длиннющие светло-золотые пряди. Время было дорого, и Гортхауэр без малейших сантиментов схватился за них. Держа за волосы юного путешественника в чертоги Ульмо, Майя начал всплывать. Сквозь толщу воды он мог видеть, как высоко на палубе «Нимиэрнин» суетятся фигуры, как веревка за веревкой, разматываясь в полете, с тихими шлепками падают рядом. А вот и долгожданный темный край пристани – поверхность, воздух и жизнь! К вящему ликованию горожан, из воды показалась черноволосая голова, густо облепленная цветочными лепестками, а вслед за нею – еще одна, детская и в капюшоне. Вдоль берега с веревкой в руках уже бежал Финрод. Но тут отважная спасительница утопающих повела себя очень странно: вместо того, чтобы править к берегу, она быстро поплыла в сторону доков, таща за собой спасенного юношу. Ничего не понимающий Финрод бежал следом. Вскоре удивительная троица скрылась из вида. Поразмыслив немного, горожане пришли к выводу, что все дело тут в скромности. Ну, какая дама согласится предстать перед большим скоплением народа в мокрой одежде, облипающей тело? Что с того? В конце концов, упавший за борт мальчик спасен, а это главное! Забежав за очередное дощатое строение, Финрод осмотрелся, соображая где искать двух водоплавающих – перед доками обоим удалось исчезнуть. Здесь, в тени наползающих громад бочек и ящиков, вода казалась особенно темной и неприветливой: на нее даже смотреть было холодно, а у сына Финарфина после похода через Хэлкарэссэ реакция на холод до сих пор сохраняла прежнюю остроту. Он зябко передернул плечами. Но мерзнуть в одиночестве долго не пришлось – в узком пространстве меж двух дощатых мостков вода пошла пузырями, забурлила, а через мгновение злой, мокрый и продрогший Гортхауэр вынырнул, держа на руках…. - А… Амариэ?! – Финрод отшвырнул ненужную веревку прочь и поспешно принял из рук Сотворенного безжизненное тело возлюбленной. – О, Эру милосердный! К счастью, государь Фелагунд имел представление о том, как обращаться с утопленниками. Будучи по матери морским эльфом, в юности он с другими юношами и девушками принимал участие в излюбленной забаве тэлери – ловле жемчуга. Раза три захлебывался на глубине сам, раз пять вытаскивал из воды неудачливых товарищей, так что дело знал. Перевернув девушку лицом вниз, Финрод положил ее грудью себе на колено и несколько раз сильно ударил по спине. Изо рта Амариэ хлынула вода, а потом легкие со всхлипом развернулись, жадно впуская воздух. Тогда эльф перевернул утопленницу на спину, расстегнул куртку и, упершись основаниями обеих ладоней в грудину, принялся ритмично давить, чтобы заставить сердце забиться вновь. - Ого! – присвистнули над ухом. – Тьма Изначальная, ка-акой вид, чтоб мне копчиком в кадык получить! Уложившись в три емких слова, бывший государь Нарготронда на ах'энн высказал бывшему Черному Властелину все, что думает о нем, его нравах, а также о несвоевременных комментариях «под руку». Но тот не унимался. - Рубашку с нее сними! – посоветовал Гортхауэр. Финрод вспыхнул как маков цвет и обернулся к другу. Однако вместо гневной отповеди, с губ его слетел неуверенный смешок. Потом – еще один. Вскоре эльф уже трясся от распиравшего его смеха. Зрелище, и правда, того стоило! Мрачно скрестив на груди длинные руки в мокрых рукавах, перед ним по пояс в воде стоял страх и ужас Средиземья. Коричневое, расшитое бисером дамское платье лопнуло на широких плечах, узкие рукава разошлись по швам. Прибавьте к этому сизые от холода губы и занавесившие лицо мокрые спутанные черные волосы, концы которых струились по водной глади наподобие щупалец медузы – и описание внешности станет исчерпывающим. Равнодушно смотреть на такое не смог бы даже воспитанный и сдержанный Финрод Фелагунд. - Чего ржешь? – набычился таирни – Если что, так на моем месте вообще должен был оказаться ты. Кто из нас разнесчастный влюбленный герой, чтоб ему пусто было? Вот слава Тьме, что я вовремя в воду сиганул – на девчонке столько груза навешано, что через пару минут ее пришлось бы доставать уже с морского дна и вспоминать некоторые приемы, за которые невежественные соседи прозвали меня Некромантом! - Какого еще груза на ней навешано? – Финрод, только что закончивший проклинать себя за промедление, не испытывал желания возвращаться к этой теме вновь. Тем более, что лицо Амариэ медленно розовело, а пепельные губы сменили цвет на просто бледный. Эльф удвоил усилия, растирая окоченевшие девичьи ладошки. - Так какого груза-то? – переспросил он, пыхтя от усердия. - Я же говорю – загляни под рубашку! – хохотнул таирни. И, не дожидаясь упреков в плоскости собственных шуток, поспешно добавил: - Инголдо, фу! Фу, я кому сказал!!! Нет, и после этого мне заявляют, что у меня испорченное воображение?! Я не про…кхм… достоинства фигуры, а про оригинальное обрамление… Но Финрод уж понял, к чему клонит Тху. Закончив растирать руки Амариэ, он переключился на ступни, но едва лишь стащил с изящной ножки тяжелый ботфорт, из голенища на сырые доски товарной пристани дождем посыпались драгоценные камни… Рубины, алмазы, изумруды и сапфиры с музыкальным звоном распрыгивались в разные стороны словно живые. Иные были не больше эльфийского зрачка, другие же – с кулачок новорожденного младенца. Вот примерно такого же размера сделались и миндалевидные очи Фелагунда. - А Элберет Гилтониэль… - только и смог сказать он. - Айя эленион анкалима, - мрачно поддержал Гортхауэр, продолжая стоять в воде. – Я же и говорю, тут мелочь, ты под одежду загляни, там вообще бриллианты крест-накрест в тридцать три ряда: похоже, все, что скопилось в доме за тысячи лет беспечальной жизни. В такой броне от нее стрелы должны отскакивать, как от стенки – горох! Стыдливо отвернув ворот нижней рубашки Амариэ, эльф убедился в правдивости слов друга. - А, между прочим, ты почему до сих пор в воде торчишь? – неожиданно спохватился эльф. – Рыбий хвост растишь? Учти, тебя растирать не буду! – честно предупредил он. Вместо ответа таирни так посмотрел на Финрода, что тому показалось, будто в воздухе запахло паленым. - Чего? - Я… не могу вылезти в таком виде… - злобно сообщил Майя, стуча зубами от холода. -Чушь! – отрезал Финрод. – А то я тебя не видел?! Тху, хорош дурью маяться, вылезай уже. Кто вас, Сотворенных знает, что с вами в случае простуды бывает? Может, ты от жара в какую-нибудь дрянь превратишься или вовсе растаешь лужицей…. Вылазь! Подарив заботливой остроухой няньке еще один испепеляющий взгляд, Гортхауэр подтянулся на руках, и выбрался на дощатый настил. Финрод старался сдерживать эмоции, но все-таки удавалось плохо. Вид здорового мужика в мокрой юбке эльф тихо хрюкнул от смеха, старательно маскируя подозрительный звук под кашель. Чем, естественно, лишь вызвал новую волну раздражения. - Кашляешь, гад?! – рявкнул Черный Майя, яростно выкручивая подол и стряхивая брызги на сидящего рядом эльфа. – Это я кашлять должен и соплями захлебываться, я! Расселся тут в плаще, в тепле и сухости, с девушками любезничает, хоть бы спасибо сказал – так нет – ржет бесстыжим образом, не хуже Нахара! А ну отдавай плащ, пижон несчастный!!! Хозяин гостиницы «Лийнил», немолодой и благообразный господин Меарнил из синдар, от неожиданности уронил кружку, когда под мелодичный звон дверного колокольчика в помещение ввалилась милая компания из трех персон. Сизый от холода Элда в котте и тонкой рубашке и невероятного роста босоногий Эдайн в фиолетовом плаще до пят. На руках он держал красивую светловолосую эльфийку в матросской одежде и огромных сапогах. По счастью, обеденная зала была пуста как брюхо дворняги, ибо все горожане и порядочные гости Серебристых Гаваней встречали в порту правителя города Кирдана Корабела, так что больше удивительных посетителей никто не видел. - Э…э… господин Аэглор? – хозяин, наконец, опознал в одном из троицы своего постояльца. – Вижу, вы совсем замерзли. Вина? Глинтвейна? Или, может, горячий обед? - С-спасибо, не нужно, - простучал в ответ зубами вежливый господин Аэглор. – М-мы н-наверх, в к-комнату… Взгляд хозяина «Лийнил» скользнул по мужчине с девушкой на руках, задержался на мокрых волосах и одежде девушки. – - Да, разумеется, господин Аэглор, - натянуто улыбнулся он – А что мне сказать вашей супруге, леди Таирэ, когда она вернется? - А… да нечего не говорите, уважаемый Меарнил, - пожал плечами Аэглор. – Пусть для нее визит гостей станет приятной неожиданностью. Мы пойдем наверх… Хозяин кивнул и бросился подбирать с пола осколки. Он готов был поклясться, что высокий Эдайн, не оборачиваясь, буркнул под нос на чистейшем синдарине: «Вернется она, щаз!». Хотя, скорее всего, действительно, показалось. Оказавшись в комнате, Гортхауэр первым делом сгрузил драгоценную ношу на кровать, и принялся ожесточенно сдирать с себя мокрые лохмотья, в которые превратилась одежда леди Таирэ. Когда он вынырнул из вороха тряпок, то увидел, что Финрод успел: снять с Амариэ куртку, стянуть эти жуткие сапоги, укрыть девушку одеялом и даже – о, счастье! – накапать в чайную чашку «Пламя творения». - Грейся! – эльф широким жестом протянул другу посудину. Стуча зубами от холода и непрерывно подпрыгивая на месте, тот схватил чашку и единым духом влил в себя ее содержимое. Зажмурился, сморщился, дохнул в кулак и требовательно протянул емкость за следующей порцией. Но ушлый Финрод вместо этого конфисковал чашку, плеснул себе, выпил и снова склонился над бесчувственной Амариэ. - Слушай, Тху, а почему она никак в себя не приходит? – обеспокоено спросил он, поправляя одеяло. – Если бы она у нас просто тонула, то после оказанной помощи уже давно должна была очнуться… Что с ней, а? Гортхауэр в своих знаменитых джинсах с клепаным ремнем и наполовину застегнутой рубашке босиком по-птичьи допрыгал до кровати, и заглянул в лицо Амариэ, попутно наполняя чашку согревающим питьем. - Почему в себя не приходит, говоришь… - задумчиво протянул Сотворенный, отправляя вторую порцию налитого вслед за первой. – А Феанор его знает почему… - благоухая «Пламенем творения», он наклонился еще ниже. – Хм… может, она просто уснула уже? Так бывает и часто… В этот самый миг носик девушки зашевелился и сморщился как у кошки. Амариэ звонко чихнула и открыла глаза. - Эру милостивый! – Финрод упал на колени в порыве благодарности Единому, а Гортхауэр тихо произнес на ах'энн: - Ну, здравствуй, маленькая Йолли… Девушка внимательно посмотрела на Сотворенного, потом – на эльфа, потом – снова на Сотворенного. Взгляд ее понемногу делался осмысленным, в нем сквозила радость узнавания. Финрод был совершенно счастлив: уже давно он не улыбался настолько безмятежной улыбкой. Амариэ засияла как звездочка, подпрыгнула на месте, и с визгом: «Гортхауэр!!!» обвила руками шею ошеломленного Майя. - Ой, как давно я тебя не видела! – без умолку звенел ее серебристый голосок, - Где ты пропадал? И где Тано? А все остальные? Где Линнэр, Тайли, Эйно, Эрэлли, Исилхэ? И где это мы находимся? Лазоревый взгляд в недоумении обвел гостиничный номер. Задержался на потолке, метнулся к окну. – Это… это ведь не Хэлгор, верно? И моря в Лаан Гэлломэ нет, река только… Куда же я попала? И главное – как? Гортхауэр усилием воли вернул на место отвисшую до колен челюсть и очень медленно повернул голову в сторону Финрода. Несчастный государь всея Нарготронда выглядел не лучше: выражение лица такое, будто бревном по затылку стукнули: то же потрясение, тот же немой укор, те же искры из глаз. - Ах'энн? – шепотом уточнил он у Сотворенного. Нервно дернув уголком рта, тот кивнул. - О, это твой друг? – девушка, наконец, обратила внимание на тот факт, что в комнате их трое. – Ты познакомишь нас? Хотя у меня почему-то такое чувство, словно мы уже встречались… - лучезарная улыбка коснулась глаз безнадежно влюбленного сына Финарфина. Тот попытался улыбнуться в ответ, но вышло плохо. - М..м – никогда не лазивший за словом в карман, Черный Майя промычал нечто невразумительное, и, внезапно спохватившись, принялся застегивать рубашку на груди. Понимая, что помощи ждать неоткуда, девушка пожала плечами, поправила одеяло. - Здравствуйте еще раз! – учтиво склонилась златокудрая головка – Меня зовут Йолли, дочь Къолло. А как ваше имя? - Финрод, - упавшим голосом сообщил эльф, позабыв упомянуть почтенного батюшку Финарфина. Краем глаза он продолжал нехорошо косится на Гортхауэра, причем, чем дальше, тем хуже. - Очень рада знакомству, - юная леди царственно кивнула, натягивая одеяло до подбородка. Гортхауэр поднялся с кровати столь стремительно, что девушка вздрогнула. - Что-нибудь случилось? – осторожно спросила Йолли-Амариэ. - Нет-нет, Йолли, все хорошо… успокаивающе поднял руки Черный Майя, пятясь к двери. – Все хорошо… хорошо. Просто сейчас ты нездорова, и тебе нужен покой… я пойду принесу лекарство. Я скоро… - Но я хорошо себя чувствую! - запротестовала девушка, вскакивая. - Тебе нужно лежать, - Финрод мягко попытался уложить строптивую больную назад под одеяло, но получил в ответ такой взгляд, что невольно отступил на шаг. - Гортхауэр... – растерянно крикнула она вослед убегающему таирни. – Да что тут у вас творится? Где мои родители, где все… Хлопнула дверь. Дико вращая очами, Финрод затравленно оглянулся по сторонам и, не найдя ничего лучше, бросился вон из комнаты вслед за Сотворенным. Прыжок Финрода в темном коридоре был точен и неотвратим, как удар копья. Сграбастав Черного Майя за шиворот, эльф резко развернул его лицом к себе, и от души приложил спиной о стенку. - Спятил, что ли?! – возмущенно рявкнул Гортхауэр, но тут сила праведного гнева повторно впечатала его в стену, на этот раз – затылком. - Это… это опять твои шуточки идиотские, фокусник недоделанный?! – прошипел Финрод, сверкая глазами в темноте коридора. – Отвечай, мать твою!!! Со стороны сцена, должно быть, напоминала приснопамятный поединок теленка и дуба: таирни был великоват даже для Эдайн, а эльфийский король едва доставал макушкой до его плеча. Словом, было бы смешно, когда бы не печальный повод драки. - Я… я столько лет места себе не находил, думал о ней каждую минуту – бушевал Финрод, - Когда я узнал, что Амариэ решила приехать, я надеялся, что это из-за… неважно! Это ты нарочно подстроил так, чтобы она забыла меня напрочь! Это ты, ты виноват!!! - Хватит, Инголдо! – Гортхауэру, наконец, надоело изображать околачиваемую сорванцами грушу. – Прекрати орать для начала. Я ведь даром что пацифист, тоже обидеться могу. Тихо, кому говорят! Финрод потряс головой, отгоняя наваждение. С силой провел ладонями по лицу, словно стирая с губ еще не сорвавшиеся гневные слова. - Извини, Тху… - Все, забыли. – зная, сколь долго и пунктуально умеют извиняться эльфы – а в особенности этот – таирни хлопнул Финрода по плечу, а кулак другой руки поднес к аристократическому носу его бывшего величества. Воцарилась тишина. - Почему же она ничего не помнит? – через пару минут нарушил молчание Финрод. – Как это могло случиться? Сотворенный опустился на корточки возле уже знакомой стенки. - Знаешь, Финарфиныч… - сообщил он после некоторых раздумий. – Пока что у меня две версии, одна так себе, другая еще хуже. С какой начинать? - С той, что проще, - буркнул эльф, присаживаясь рядом в той же позе. Он отлично знал любимую подколку друга, с предложением сообщить плохую и хорошую новости в произвольном порядке. - Ну, попроще, это как раз неважная, - пожал плечами Гортхауэр. – В смысле, которая просто неважная, но без трагизма. Думаю, ты уже понял, что Амариэ не просто захлебнулась, а сильно ударилась головой в падении. Если помнишь, она даже сознание потеряла. Может статься так, что внезапная утрата памяти – последствия удара. - Ну, для неграмотных орков сойдет, пожалуй, - фыркнул эльф. Майя хохотнул. - Где ж ты, родной, видел неграмотных орков? Столь же доступное для наблюдения зрелище, как скромный нолдо… или трезвый я… ладно, шутки в сторону, мы и так уклонились от темы. Ты вообще прав, догадка очень примитивна и многое непонятно. Например, почему у нее неожиданно проснулась память девочки из Лаан Гэлломэ. Радует то, что такой вариант развития событий предпочтительнее: помутнение должно скоро пройти. Финрод напрягся. - Ну? Не томи, излагай дальше! - Дальше… - Гортхауэр взъерошил волосы надо лбом. – А дальше вообще голая теория. Ты никогда не задумывался, почему «Нимиэрнин» берет пассажиров только в один конец? - Проще простого – отозвался Финрод, - Кто из Перворожденных добровольно согласится снова покинуть Аман, страну своей мечты, чтобы вернуться в грешное Средиземье? -Да ну? - насмешливо перебил его Черный Майя, - А я вот помню одного такого: чернявый, остроухий, надоедливый. И с ним еще девять – один другого скромней и воспитанней. Сами пришли, добровольно, прямо с дракой из Валинора прорывались, чтоб им пусто было. Хотя в Белерианде их, вроде бы, никто не ждал… Видя как перекосилось лицо государя Фелагунда, Черный Майя удовлетворенно потер ручки и оскалился. - Ладно. В общем, идея, на которой воспитывались поколения Элдар, мне понятна. За морем – счастье, благоденствие и вечная радость лицезрения ног Великих, здесь – кровь, пот, сопли и никакого просвета… ну, примерно так, да? Ну вот. Возникает вопрос: а как оно на самом деле, Инголдо? Нет, даже не так. Почему никто из мореходов кроме Кирдана, не занимается перевозками в Валинор? Почему, несмотря на отличную слаженную команду, Кирдан вынужден лично стоять у штурвала, хотя мог бы спокойно сидеть себе на берегу, как подобает правителю Митлонда. Почему, Инголдо? - Пока что твои почемучки я воспринимаю как намек на то, что пересекать море в обе стороны дано лишь избранным счастливчикам… - хмыкнул Финрод, невольно включаясь в игру. Черный Майя загадочно ухмыльнулся. - Именно, дорогой мой самодержец! Ты только одно слово позабыл добавить: «безнаказанно». Именно избранным дана возможность переплывать море, не страшась последствий. А для всех прочих Валар могли в целях безопасности установить некий барьер. Предположим, что при прохождении некоего невидимого и неосязаемого рубежа сил, покидающее Аман существо сходит с ума. Или просто теряет все свои воспоминания о жизни в Благословенной земле. Во избежание. А? Как тебе мысль? Финрод в сомнении почесал ухо. - Даже не знаю. Почему же тогда со мной такого не случилось? Я прекрасно помню и как мы с Артанис летать учились с крыши с самодельными крыльями, и как в Альквалондэ нырял за жемчугом, и как впервые Амариэ встретил… - Ну, значит Великие ошиблись в расчетах протяженности своего защитного пояса – хохотнул Черный Майя – На дураков, что потащатся пешком через льды Хэлкарэссэ, он не был рассчитан! - А Феанориги? – не отставал Финрод. – Вот они точно плыли морем, так почему же с ума не посходили? В ответ Гортхауэр состроил кислую мину. - Ты уверен? - В каком смысле? – поморщился эльф. – Естественно, уверен, это же все буквально на моих глазах происходило. Таирни вытаращил глаза. - Инголдо… ты хочешь сказать, что они всегда такими были?! Фелагунд понял не сразу. А когда сообразил, то прыснул в кулак. К сожалению, веселье его продолжалось недолго, ибо Гортхауэр помрачнел, нахохлился как старая сова, и буркнул: - Короче, такие вещи не лечатся, это я тебе как Младший Айну заявляю Валар – и есть Валар, с их силой тягаться мне не по зубам. Тано, может, и смог бы что-то исправить, но не я. Следом помрачнел Финрод.