Хранитель сказок.
Утро входило в больницу, принося с собой терпкий запах кофе и, отдающий фруктами, запах чая. Только под одеялом Луки еще сохранялась ночь. Мальчик крепко держал фонарик в дрожащей руке и внимательно, чуть прищурившись, бегал глазами, перепрыгивая со строчки на строчку. Еще никогда доселе ему не удавалось бодрствовать так долго, еще никогда он так долго не читал. Читал до режущей боли в глазах, пока, наконец, фонарик не выпал из руки, а сам Лука не уснул. Утро забралось к нему под одеяло и колкими мурашками пыталось разбудить, но он все еще оставался в царстве ночи. Он спал и тогда, когда мисс Бромден принесла горячий завтрак. И тогда, когда вернулась за посудой. Женщина неодобрительно покачала головой, ставя тарелку обратно на столик, и печально поджала губы. Откуда ей было знать, что Лука все еще спит лишь из-за того, что не смог вовремя отложить книгу, а не из-за того, что ухудшилось его самочувствие. Но и то и другое было правдой. Отложи Лука книгу хоть в десять часов, все равно не смог бы заснуть от ноющей боли в костях. За ночь на его теле появились новый синяки и несколько раз носом шла кровь. Он не был из тех неунывающих детей, что между жизнью и смертью не теряют воли и жизнерадостности. Он интуитивно чувствовал, что совсем медленно, по шагу в день, приближается к смерти. Характер его был таким, что будь мальчик чуть старше, не чувствовал бы страха и печали по этому поводу, но дети всегда робеют перед смертью. Сколько раз Лука видел посиневшие ступни, торчащие из-под белой тонкой простыни. Трупы увозили тайно ночью, но он был стенами и потолком, поэтому видел все. Мертвые тела пугали. У них не было пульса, и от них не исходило тепла. Проснувшись к обеду, пациент сонно оглядел палату. Здесь было свежо. Наверное, проветривали, пока он спал. Мисс Бромден принесла обед. Лука начал было садиться в постели, чтобы поесть, как кровать сама подняла его в сидячее положение, согнувшись на уровне поясницы. - Ты стал слишком слаб, Лука, - пояснила сестра. - Не напрягайся, если можно обойтись без этого. Одиночество снова давило на виски. Мальчик успел прочитать так много, но ничего не происходило. Мир оставался прежним, не желая увлекать его новыми открытиями и приключениями. Похоже, все это было выдумками. Есть же дети индиго, которые смотрят сквозь стены. Но к ним не приходят феи из детских книг. Что за чушь он вбил себе в голову? Мальчики его возраста не думают о таких вещах. Они уже достаточно умны, чтобы понимать весь абсурд происходящего. - Абсурд происходящего? Лука вздрогнул. В палате было пусто. Его дыхание стало частым, а от страха закружилась голова, привлекая с собой расслабляющую сонливость. Ужасное ощущение, когда болезнь выкачивает из тебя все силы, и даже на эмоции приходиться скупиться, чтобы не падать от усталости спустя час-другой после пробуждения. - Не доказано - не значит невозможно, - снова заговорил режущий слух голос. Но под конец фразы он становился мягче и приятнее. - Где ты!? - Тебя волнует где я, но не волнует кто я? Голос шипел и переливался, словно чеширский кот знаменитого Льюиса Кэрролла. Наверняка, если бы Лука смог видеть загадочное существо, то заметил бы широкую и заразительную, а может, в некоторой степени, пугающую улыбку. - Где ты? - настойчиво повторил мальчик и ударил ладонями по высокому матрасу, отчего по палате пронесся хлопок и остановился около выхода, не вылетая в коридор. - В твоей голове, мой юный друг, в твоей голове. - Людям, с голосами в голове - в другое отделение, - совсем по-взрослому утвердил Лука и оглянулся по сторонам. - Ладно, следующий вопрос: кто ты? Лопнула капельница. Легкое одеяло слетело с Луки, прокатилось по полу, тормозя о противоположную стену. Тарелка с супом со звоном разбилась о пол и разлетелась по сторонам. - Ты слишком груб, юный друг! - угрожающе прошептал голос. Лука поджал ноги и закрыл рот двумя руками, не позволяя себе кричать. - Ты груб и невежественен! Как ты смеешь со мной так разговаривать? Голос не был зол. Он просто хотел напугать до щелканья зубов и заставить поверить в себя. Тишина нагнетала. Она разлеталась везде и не останавливалась около выхода, а вылетала в коридор. Стихли все звуки. Отделение должно кипеть жизнью, но оно молчит. Наконец, снова голос: - Не бойся меня, Лукас. Я - Хранитель Сказок, Дух Книги. Впрочем, называй как хочешь. Мне... - У тебя есть имя? - пациент нетерпеливо перебил голос и понял, что вскрикнул слишком громко. Мисс Бромден словно стояла на страже. Наверняка, она тоже была Слушающим Домом. Только, нет! Слушающей Больницей. Она влетела в палату и невольно вскинула бровь, заметив хаос, царивший здесь. Если разбитую тарелку и сброшенное одеяло еще хоть как-то можно было объяснить, то вот разлетевшуюся по частям капельницу - нет. Пакет из плотного целлофана был не просто проткнут иглой, а разорван по частям, словно внутри него возникло слишком большое давление. Будь игла внутри мальчика, неизвестно, чем бы все это кончилось. Мисс Бромден было не интересно, что произошло, но в её обязанности входило спросить. - С тобой все в порядке? Как это получилось? - Мне было нехорошо. Лука опустил взгляд. Он давно заметил, что каждый раз, когда он опускает взгляд, находящийся рядом с ним впадает в ступор. Ему не нравилось это, но он пользовался. Что такого завораживающего может быть в тонком и изломанном теле? Даже волосы, его шикарные волосы до плеч, которыми он так гордился (многим мальчикам его возраста не позволяли отращивать длинные волосы), выпали! Он ничего не представлял из себя. Но, черт возьми, почему она так странно смотрит на него? - Мисс Бромден, что-то не так? - почти гневно спросил Лука. - Почему вы так смотрите? В отделении что-то случилось? - Все в полном порядке. Ты еще голоден? Я могу принести другую порцию. Пациент мотнул головой. Мисс Бромден медленно привела кровать в первоначальное положение и бесшумно выскользнула из палаты. Странные мысли блуждали в её голове и не находили доказательств. Почему-то как только она попала в палату, её терзал страх. Странное неосязаемое существо, живущее за стеной слабостей. - Как твое имя? - на этот раз Лука говорил шепотом, чуть подняв голову к потолку. - Грэм. - Я могу тебя увидеть? Минутное молчание. Всегда неприятно, когда у тебя не получается заинтересовать человека и вывести его на равный разговор. Сейчас это было неприятнее вдвойне. Мальчик был поглощен интересом и неизвестностью, но Грэм молчал. Само собой, с чего бы ему вообще отвечать? Лука зависел от его желания разговаривать и терпеливо выжидал. - Твое тело слишком материально, чтобы ты мог меня видеть. Если есть проблема, то есть и решение! - Как это исправить? - Умереть, - голос рассмеялся, а мальчика передернуло. Он бежал от смерти и боялся её. В его понимании, смерть - вечный сон. А в вечном сне только темнота и ничего более. Когда ты умрешь, то в твоих руках не окажется даже фонаря, чтобы попытаться найти выход. Да и самого выхода больше не будет. Как бы ему хотелось верить в библейские рассказы о вечном рае и аде. Безусловно, он бы вознесся на небо, потому что за свою короткую жизнь просто не успел согрешить. Но он не верил в Бога. Грэм замолчал. Около трех часов ночи сонные санитары в который раз вывозили свежий труп. Он был такой длинный, что не умещался на кушетке, а из-под простыни торчали не только ноги, но и длинные каштановые волосы. Этой девушке невероятно повезло, она не успела настрадаться, а умерла тихо и со вкусом. Во всей красе. Наверняка её гроб не будет закрыт на похоронах, а вот Лука предпочел бы, чтобы его закрыли. А лучше сожгли, развеяв прах где-нибудь над океаном. То, что сначала побывало в огне, а потом в воде уже не восстановиться. - Лукас, вставай. Нам пора. - Грэм... - шепчет мальчик и сжимает зубы. Кости снова ломают, не вынимая из тела. - Мне очень плохо. - Не все сразу, мой юный друг. Поднимайся! Скоро тебе будет легче. Лука хнычет и встает на ноги. Хватается за стойку для капельницы и покидает палату. Как хорошо, что она на колесиках. Это очень удобно в передвижении. Мальчик идет по коридору и шарахается своего размытого отражения в матовых дверях. Ему хочется рыдать и биться в истерики от ненависти к своей внешности и слабости, но не хватает сил. Голос приказывает ему идти вперед. Прямо. Налево. Налево. Он оказывается в холле и пугливо прячется за угол, заметив тусклый свет у дежурной медсестры. - Если ты не хочешь, чтобы тебя замечали, тебе достаточно захотеть стать незаметным. И правда. Лука медленно, обдумывая каждый шаг и приглушая боль, идет вперед, но его не замечают. Колесики не гремят, когда попадают в стыки между кафельными плитами, а ступни мягко, беззвучно, ступают и съеживаются от холода пола. Направо. - Лестница? - со свистом вырывается у Луки, и он падает на колени, скользя рукой по гладкой стойке. - Грэм, я не поднимусь по лестнице. - У тебя нет выбора. На лифте тебя тут же заметят. Поднимайся, Лукас. Пациент встает на ноги и, оттолкнувшись от стойки, цепляется двумя руками за перила. Затем глубоко дышит и закрывает глаза. Еще год назад он спокойно преодолевав пролет за пролетом, ходил в гости в соседние отделения и даже, изредка, выходил на улицу. Но сейчас все было куда сложнее. - Ты знаешь, что я могу умереть от такого? Прямо здесь и сейчас? - Лука в гневе, но не делает прежних ошибок. Он говорит тихо, не тратя энергию на жестикулирование. Ему хочется спать. Шестнадцать ступень тянутся Испанской лестницей, но на вершине, увы, не стоит роскошная церковь. Грэм не замолкает ни на минуту, кричит подбадривающие реплики. Луке показалось, что когда он чуть было не упал, что-то невидимое поймало и поставило его на ноги. Заодно влило сил в уставший организм. Поднявшись по лестнице, Лука прошел еще несколько шагов и ввалился в кабинет, на который указывал голос. Он осел на пол, закрыл глаза и почувствовал, как по щекам потекли горячие слезы. Почему он вообще здесь? Шел за голосом в голове, поднялся по лестнице. А что теперь? - Теперь ты сможешь меня увидеть. Успокаивающая теплота зародилась в области легких и разлилась по всему телу, прогоняя усталость. В воздухе повисло приятное гудение каких-то приборов. Из груди мальчика выскочил маленький светящийся голубой шарик, который мог бы поместиться в руках, если сложить их лодочкой и прижать друг к другу, и закружился вокруг него. Следом начали появляться еще и еще. Восхищенная улыбка застыла на лице Луки, и он засмеялся. Засмеялся искренне и громко, впервые за долгие месяцы. Впервые за долгие месяцы он широко раскинул руки и закружился, чувствуя, как маленькие огоньки касаются его тела и проходят насквозь. Само же тело стало легче в несколько раз, словно из него исчезла вся зараженная кровь и органы, осталась только чистая душа и немного кожи, чтобы сохранить физическое состояние и не рассыпаться на огоньки. - Тебе нравится? - спросил Грэм. На этот раз его голос звучал не прямо в голове, а где-то в углу кабинета. Мальчик остановился, и огоньки тоже стали менее активны. Он прищурился и увидел, сидящего на столе, небольшого человека в одежде, склеенной из бумажных обрезков с мелким печатным текстом. Грэм сидел, скрестив ноги, и, упираясь локтями в колени, держал голову. Все его лицо вызывало противоречия. Презирающе уставший взгляд и умиротворенная улыбка. На глаза падали длинные белые волосы, но если собрать их все в кучу, разложить на ровной поверхности и прогладить утюгом, то станем понятно, это ничто иное как так же бумага с текстом. Пока же волосы находились в беспорядке, хранитель сказок был похож на далматинца. Но внезапно, в который раз за день, пациента сковал страх. - Подожди... Грэм... Если я вижу тебя, то значит я мертв? - Чувствуешь себя мертвым? Лука закрыл глаза и увидел себя с разных точек. С потолка, со стен, с пола. Затем почувствовал свой вес, тепло и бешеное сердцебиение. Почувствовал, как кровь струится в его ступнях. - Нет. Совсем нет, но... - Я разве не сказал, что есть немного другой способ? - с насмешкой спросил Грэм и улыбнулся. Его глаза тоже засмеялись. Но словив на себе испуганный взгляд мальчика, он добавил. - Я же сказал, что не все сразу. Теперь ты можешь видеть не только меня, но и много всего остального, Лукас. Тебе должно понравиться. А сейчас, нам пора вернуться в палату. Я не рассчитывал, что ты будешь добираться сюда так долго. Мальчик улыбнулся и вылетел из кабинета, радуясь телу, полному сил. Теперь эта лестница не представляет проблемы! Как здорово! Он был не большим любителем физической активности, но мечтал иметь возможность просто пробежать от начала коридора до его конца, не почувствовав боли. Но даже сейчас это было не возможно. Как только Лука покинул кабинет, он обессиленно упал и застонал от боли. На запястьях появились багровые синяки от того, что он слишком крепко хватался за лестницу и натер руки. К утру новый синяк появиться еще и на бедре с локтем. - Грэм... но... почему? - Все его надежды были разбиты. Он почти поверил, что выздоровел, но это было не так. - Успокойся. Это только первый день. Например, завтра, все будет иначе. Часы в коридоре показывали шесть утра. Скоро на работу придут первый медсестры, а он так и не успеет оказаться в палате. - Что же тогда делать, Грэм? Хранитель Сказок щелкнул пальцами, и несколько секунд ничего не происходило, но потом с лестничного пролета донесся оглушающий шелест. Триста двадцать пять журавликов влетели в коридор и заполнили его целиком. Они летели большой изогнутой волной, словно поймав порыв ветра и подчиняясь его воле. Подхватив ребенка, оригами понеслись вниз. Шестнадцать ступенек остались позади за пол секунды. - Грэм!!! - Тебе пора спать. Еще щелчок. Лука закрыл глаза, опуская голову на эту шелестящую массу. Главный врач хирургии появлялся на своем рабочем месте значительно раньше коллег. Он выкуривал три сигареты под навесным крыльцом и проникал в больницу черным ходом, насвистывая что-то из Beatles. Проверял в порядке ли все кабинеты, а потом уходил к себе и до позднего утра пил крепкий кофе с каплей коньяка. Так было даже в те дни, когда ему предстояло оперировать. Он был слишком хорош, чтобы принести вред пациенту. Кардиолог не раз предупреждал его, чтобы тот не пил столько кофе, но хирургу было плевать. Накинув выбеленный до боли в глазах халат, он зашел в рентгеновский кабинет и шумно вдохнул. На полу лежал худощавый паренек, сжимавший в руке оборванную страницу какой-то книги._____________________________________________________________________ Йоу! Я определилась с сюжетом, поэтому публикую все содержание. Изменений не будет. Сказка 0. Пролог. Слушающий дом. Сказка 1. Хранитель Сказок. Сказка 2. Навстречу звездам. Сказка 3. Похититель улыбок. Сказка 4. Последние огни. Последняя сказка. Эпилог. Я буду играть с тобой. P.S. С несколькими людьми я обсуждала недостатки работы в комментариях (здесь не очень уж и обсуждала), и в личной переписке. Все они, после прямого констатирования огрехов добавляли "Но, скорее всего, я упорот(а)". К чему бы это все? Торчок торчка видет издалека.