Пять дней

Недели Жаворонка! Подробнее - http://vk.com/blizje_k_realnosti

Еще тяжелее, чем поверить в то, что я засыпаю с ним - было проснуться с ним. Сначала происходящее казалось сном - даже голова чуть кружилась, как бывает со мной часто во сне. Я аккуратно перелез через посапывающего соседа и отправился в душ. Но и после душа оставалось еще много времени - не определив по серому небу время, я подорвался чуть ли не в полшестого утра, как и положено дуранутым жаворонкам. Мне не терпелось разбудить его - я по-прежнему не смел верить, что это не сон, но все происходящее заставляло понимать, что да, окружающее - реально. Когда я всерьез стал подумывать о том, не уронить ли мне что-нибудь громкое, он вдруг подал голос, приподнимая голову и подгребая под нее вторую подушку. - Доброе утро, птиц ранний. Чего не спишь? - Потому что ранний птиц. Практически дятел, - я рассмеялся, чувствуя, как изнутри распирает счастье. Он недоуменно покосился на меня, садясь на кровати. - Ты чего довольный такой? - Ну, - я смутился, но от этого счастье, кажется, стало еще больше, - просто ты проснулся. И день хороший. Я соскучился за ночь. - Ага, ну с кем не бывает, мы ж так далеко были, - он сочувственно покивал, меня снова пробило на ржач. - Смеется он... Что у нас на завтрак, дорогая? - На завтрак у нас около часа на кафешку. И я не дорогая, я хорошее соотношение цены и качества, - когда я, смеясь, показал ему язык, рассмеялся и он, чем поверг меня в еще больший восторг и накатывающее, совершенно мальчишеское счастье. - Ладно, в баню завтрак. Иди лучше ко мне. - Спать? - я послушно плюхнулся рядом с ним. - Не, валяться. На спать времени нет практически - надо в душ идти, брить морду... У тебя найдется, чем ее брить? - Не надо тебя брить, расти бороду, будешь как Толстой, - он рассмеялся, прижимая меня к себе, я мстительно лизнулся в небритую щеку, подумывая, стоит ли отплевываться или он и так достаточно наказан. Ответ пришел красноречиво - подзатыльником. - Сам расти, ты ж вроде говорил, что писатель. Мы повалялись еще немного, причем он умудрялся, особо не домогаясь, делать меня смущенным, но счастливым. Пожалуй, то, что он делал, лучше всего описать словом "тискать" - нежно, смешно и собственнически. Уже в ходе дня, в течение которого мы постоянно были вместе, даже на конференции умудряясь ржать, как кони, по-ребячески утыкаясь мордами друг в друга и аж постанывая от смеха - я вдруг поймал себя на мысли, что я не вижу в наших отношениях того, что принято в таких случаях. Ну разве мог обладатель такого чувства юмора и серого потрясающего свитера - набрасываться на меня с серьезностью порноактера-новичка, разрывая зубами трусы на три ленточки одним рывком, как водится в историях подобных знакомств? После конференции мы снова решили немного прогуляться. Осень вступала в свои права, поливая нас мелким накрапывающим дождиком, причем таким холодным, что мы даже не разговаривали толком. Он курил, разглядывая окрестности, я думал, правда, больше о горячем крепком чае с бубликами, чем о той романтичной херне, которой должен бы по канону. - Не перегореть бы нам быстро, - задумчиво произнес он. Я вздрогнул сначала, а потом все-таки улыбнулся. - Ну хочешь я буду выносить тебе мозги и ревновать? - Иногда. Потом, да? Еще ведь рано. Я разулыбался, как ребенок, становясь все счастливее и счастливее. Нет, глупости, даже не счастливее - счастье распирало и так, и, если бы оно росло - я бы точно лопнул. Я становился радостнее, как будто уходило из сердца что-то дурное, проявляясь улыбкой, от которой аж скулы болели. - Слушай, - вдруг осенило меня, да так, что я остановился даже, - а ты будешь моей музой? - Могу только шизой, - он пожал плечами, - буду пинки давать тебе, чтобы не расслаблялся. - Ты меня всё время бьешь. То шлепками награждаешь, то подзатыльниками... Вот привыкну - будешь знать. - Я не бью, я творчески пинаю. А что будет, если привыкнешь? - Будет... BDSM-ные утра будут. Представляешь, ты такой просыпаешься и говоришь мне: "Доброе утро, родной". А я так: "А пну-у-у-уть?" И все, приходится пинать, - он улыбнулся и мягко погладил меня по руке, возобновляя шаг. - Как тебя бить? Ты у меня маленький и нежный вот. - У тебя? - я провокационно улыбнулся. - У меня. - Он твердо кивнул, пропуская меня вперед, в двери какой-то кафешки. Хотя кафешка - громко сказано: это больше тянуло на столовку времен СССР, но чистую и уютную. Заказав горячего супа и второе, мы забились в уголок, к уютному столику с фонариком. После горячего супа меня вдруг понесло на романтику и поэзию. Я смотрел на него, лаская взглядом серый свитер, который казался мне теперь еще более родным, на коротко стриженную макушку, на пальцы, сжимавшие ложку, и внутри, где-то глубоко во мне, будто ворочался в сладкой дремоте большой теплый зверь. - Знаешь, - я несмело коснулся его руки, привлекая к себе взгляд, - знаешь, мне кажется то, что происходит во мне, когда ты рядом - правильно. - Сегодняшнее утро было сумасшедше приятным, - он отложил ложку, поймал мои пальцы, не дав мне отстраниться. - Я не ожидал. - Будут еще такие утра, - я сам не заметил, как начал поглаживать его пальцы своими, вдаваясь в мысли, уходя в своего теплого зверя, - я хочу засыпать с тобой. И просыпаться тоже. Хочу твоё "доброе утро", - по моей спине побежали мурашки, они же поднимали, я видел, тонкие волоски на его руках. - Прекращай, хороший мой. Нельзя таким шутить. Меня расплющит ведь. - А я разве шучу? Я хочу твой запах утром от подушек. Хочу тебя всего. Без пошлостей, хотя и с ними тоже. Хочу твое твердое сухое тепло. Рядом. Ты. Рядом. - С ума сойти, - он сжал мою руку. - Вместе сойдем, - сжал я в ответ, будто передавая секретный жест. - Это так странно. Я знаю тебя четвертый день. У тебя так часто бывает? - Нет. Но это значит, что всё правильно. "Правильно", - повторил я в мыслях и улыбнулся.