Машина

Пилот катера только пожал плечами, когда ему сообщили координаты. В другие точки планеты набиралось человек по десять, сюда летели только они трое. Катер завис километрах в двадцати, а потом начал медленный спуск. Ковер джунглей простирался под ними во все стороны черно-зеленым океаном, и сверху не было ни малейшей возможности разглядеть сквозь него хоть какие-то подробности. Алиса проверила герметичность дыхательной маски, и Рихтер машинально повторил вслед за ней это движение. На самом деле, его мысли были заняты вопросом, каким количеством информации о деле следует поделиться с местными учеными. То, что делиться всё-таки придется, он не сомневался. Его беспокоило только, что мальчишка может наболтать сверх меры. За Алису в этом смысле он не сомневался. Ей не нравилась его деятельность, но она хотя бы понимала, что мир устроен несколько сложнее, чем того бы хотелось. - Площадка, - предупредил пилот за пару секунд до того, как катер коснулся растянутой на тросах между огромными ветвями металлической ткани. Они закрепили маски и выпрыгнули на удивительно похожую на рыбью чешую поверхность. По-настоящему вдохнуть атмосферу Эвридики было невозможно, но Рихтер словно сразу почувствовал ее всей кожей. Она была удушающе горячей, обхватывающей со всех сторон, как будто густая сметана и слегка покалывающей нервные окончания. Он представил, какое количество живых организмов одновременно содержится в кубическом метре этого воздуха, и удивился, что для путешествия сюда не требуется ни одной прививки. В ушах стоял непрекращающийся ни на секунду гул, который даже двигатели катера не могли заглушить. Гул настолько напоминал перекатывающиеся валы прибоя, что действительно возникало ощущение, что они на берегу океана. Гул разбавлялся непрерывным треском и шорохом где-то внизу под ногами и со всех сторон сразу, так, словно рядом шуровало целое стадо вепрей. Он огляделся. Висящий в зените ослепительно-белый шарик местного солнца поливал кроны тысячелетних деревьев-исполинов потоком обжигающей жары, над кронами клубилось еле заметное покрывало из испарений, сквозь которые там и тут прорывались облачка спор и пыльцы. Внизу… внизу было бесконечное переплетение зеленого и коричневого, свитые в один клубок ветви и растения паразиты, сквозь которые проглядывали провалы в пустоту, в которых виднелись новые и новые переплетения глубже и глубже, без всякого намека на почву. - Добро пожаловать на Эвридику, - услышал он голос Пашки справа от себя, - еще насмотритесь, чесслово. Сейчас наведаемся к моим знакомых в… Эй, погодите-ка! А где экспедиция? Посадочная площадка кончалась широкими мостками с высокими поручнями, перекинутыми к раскинутым, словно руки, связкам ветвей, толщиной в три-четыре метра. На этих импровизированных «руках» была укреплена еще одна площадка, побольше, где и должны были располагаться домики экспедиции. Но никаких домиков там не было. Собственно, там вообще ничего не было, за исключением пары стальных стержней, утыканных следящей аппаратурой, огороженных защитной сеткой. - Катер, - сдавлено произнесла Алиса. - Катер! – заорал Пашка во весь голос, оборачиваясь. Они увидели только, как закрывается входной люк. Катер уже висел над их головами метрах в четырех, и пилот начал маневр, чтобы провести разгон на расстоянии от посадочной площадки. - Я вызову его, - сказал Рихтер, прижимая браслет к маске. Двигатель катера почти заглушил его слова. - Не надо, - вдруг сказал Пашка, беря Рихтера за руку. - Ты спятил? – воскликнула Алиса, - где мы остановимся? Тот какое-то время пережидал, пока шум набирающего скорость катера не позволил вновь разговаривать не перекрикиваясь. Потом объяснил. - Нет никакого смысла перелетать на другие точки. Они в тысячах километров отсюда. Как мы будем добираться до нужного места? - Ну, мы же не можем остаться прямо здесь. - Мы и не останемся. Есть временный лагерь, он оборудован всем для жилья. - Где? - Внизу. - Внизу?! Временный лагерь? Там даже периметра не поставишь. - И не нужно. Поверь, ученые придумали кое-что получше. - Ты уверен, что тот лагерь не свернут, как этот? Он улыбнулся во весь рот. - Кто не рискует… Но, заметив взгляд Алисы, сразу посерьезнел. - Абсолютно. Это вариант на экстренные случаи, экспедиция не имеет права его сворачивать. - Как мы спустимся? – подал голос Рихтер впервые с тех пор, как улетел катер. - В корзине для спуска. Корзиной это устройство называлось для красного словца. Просто металлический лист с поручнями и двумя узкими скамейками по бокам. Продетый за петли трос был намотан на катушку лебедки, и толщина этой катушки произвела на Рихтера должное впечатление. Как только они расселись, хлипкая конструкция угрожающе закачалась под ними. - Сколько опускаться? – поинтересовался Рихтер, когда заведенная с пульта лебедка стала потихоньку раскручивать трос, и посадочная площадка оказалась у них над головой. - Полчаса примерно, - ответил Пашка, - успеет наскучить. Рихтер сразу же подивился, как ученые смогли найти место для спуска через всё это переплетение. Первые десять минут зрелище было довольно однообразным. Проплывающие мимо вертикальные стволы, каждый из которых мог служить остовом для почтового транспортника, если бы звездолеты делали из дерева, горизонтальные ветви, раскинутые на многие десятки метров, встречающиеся друг с другом под разными углами, образующие опору для сетки оплетающих их лиан, на которой располагался слой перегнившей травы и листьев, и уже из него тянулись вверх тонкие и гибкие стебли похожих на кустарники зарослей, заполнявших почти всё свободное пространство, хотя «тонкими» они были приблизительно как земная сосна. Через десять минут Рихтер вдруг понял, насколько вокруг стало темнее. Он посмотрел вверх и увидел теперь там ровно то же, что и внизу – сплошную живую сеть, сквозь которую уже едва пробивались лучи, а небо выхватывалось жалкими клочками. - Это первый уровень, - сказала Алиса, - дальше экосистема поменяется. Действительно, постепенно переплетения живых сетей исчезли, остались только лианы, которые потеряли яркий салатовый цвет и стали бурыми и корявыми как сучья. Они всё еще обвивали горизонтальные ветви, но теперь молодая поросль незнакомых растений росла прямо из них, тянулась из стволов, вообще из всякой старой побуревшей со временем древесины. Паразиты карабкались стройными гроздьями, прилеплялись на любое свободное место, сплетались между собой, и даже из отмерших со временем собратьев снова тянулись вверх молодые ростки. Это продолжалось, пока всякие признаки солнечного света не исчезли полностью, и Пашка, а за ним все остальные, зажег на маске два мощных фонаря. Теперь уже вокруг не было ни капли зеленого, только серый и коричневый. Горизонтальные ветви больше уже не встречались, а сами стволы гигантских деревьев практически полностью перестали напоминать что-то живое, скорее, какие-то монструозные колонны, с иссеченной глубокими бороздами поверхностью, неясно с какой целью поставленные частоколом во всех направлениях, куда достигал взгляд. То тут то там на них, словно гигантские шевелюры, висели лишайники, образуя целые колонии, порой обвивая стволы кругом как махровые кольца. Грибы странных форм выхватывались лучами фонарей, и всякий раз в них виделось какое-то неприятное человекоподобие: то свисающие уши, то торчащий нос, то словно огромная задница взбухает на толстенной коре, в складках которой мог бы поместиться человек целиком. Грибницы опускались паутиной вниз, вниз, видимо, до самой земли, целые бледные заросли, которые неприятно колыхались, хотя ветра здесь не было и быть не могло, и тонкие нити их порой задевали за одежду, отчего сразу становилось как-то очень не по себе. Наконец, Рихтер понял, что их спуск приближается к концу. Когда увидел внизу жуткие, абсолютно непроходимые завалы мертвой древесины. Всё, что отмирало вверху и случайным образом не отлавливалось живыми сетями, падало вниз и скапливалось тут многими десятилетиями, веками, перегнивало, питая почву. Сплошной бурелом в двадцать, тридцать метров высотой. - Пришлось использовать промышленные резаки с длинными струями, - пояснил Пашка, - чтобы обеспечить спуск корзины прямо на почву. - Надеюсь, с тех пор прошло немного времени? – спросила Алиса мрачно. - Думаю, что вряд ли успело всё завалить по новой. Не успел он это сказать, как корзина зацепилась за что-то перилами и едва не опрокинулась, опасно накренившись. Рихтер оказался внизу и едва не перелетел через перила, а Пашка с Алисой успели вцепиться в поручни и пару секунд висели над пропастью, пока корзина не приняла снова горизонтальное положение, поворачиваясь со скрипом вокруг своей оси. До самой земли они так и не смогли опуститься, на месте посадки виднелась горка нападавшего бурелома, и им пришлось свешиваться вниз и прыгать с полутораметровой высоты. - Думаю, по этим поваленным сучьям мы легко залезем обратно, - оптимистично заявил Пашка. Алиса просто покачала головой, а Рихтер оглядывался по сторонам. - Тут есть опасные животные? – осведомился он, поглаживая рукоятку оружия за пазухой. - Нет, где им тут выживать? Только взгляните. Действительно, вокруг насколько хватало взгляда, простиралось абсолютно мертвое темное пространство, забитое непроходимым завалом из упавших сюда останков растений. Только грибы всё еще росли в этом жутком месте, похожем на сказочные чащобы, где в пору жить потустороннему злу. - В других районах животные встречаются, но на экваторе их почти нет. Вверху атмосфера очень тяжелая для приспособления, растения почти все сплошь ядовиты, а внизу – сами видите что. На Эвридике вообще животный мир не блещет. Это царство растений. - Да, Аркаша бы отсюда не вылезал. - Кстати, об Аркаше, я теперь одна должна ему помогать на биостанции? - А Маша? - Ну вот мы с ней попеременно и помогаем. А все остальные где? Если так дальше пойдет, нам вообще прикроют практику. - Ох, Алиса, ну ты выбрала время и место, чесслово, где нотации читать. - Да, - вмешался Рихтер, - ты лучше скажи, как мы здесь будем перемещаться без промышленных резаков, и где твой временный лагерь? - Есть тропинка, - ответил Пашка, копаясь с браслетом, - и я ее сейчас найду. Он покрутился пару минут на одном месте, пытаясь рассмотреть что-то сквозь переплетение поваленных стволов, а потом вдруг воскликнул: - Сюда, за мной. И протиснулся куда-то под свесившуюся корягу. Алиса юркнула за ним, Рихтеру пришлось практически на четвереньки вставать, чтобы пролезть, но когда он пролез, то понял, что тропинка действительно была, и она была на тропинку похожа. По крайней мере, сужавшийся к верху тесный проход просматривался в свете фонарей вперед метров на пятьдесят. То, что его прорезали, было заметно сразу по горелым отметинам на окружающих ветвях. «Главное, чтобы сверху на него не свалилось что-нибудь тяжелое», - подумал Рихтер, с опаской ступая в узкий проход. Который далеко не везде был одинаково проходим. Иногда он сжимался до совсем тесной щели между стволами, и приходилось идти боком, кое-где завален мелкими ветвями, в одном месте гигантское бревно полностью перегородило проход, и ничего не оставалось, кроме как лезть прямо через него, помогая друг другу. В другом месте на пути оказались заросли огромных грибов, и Рихтеру пришлось применить всю свою силу, чтобы свалить один из них с него ростом, с конусообразной, длинной шляпкой. В конце концов, гриб отвратительно заскрипел и с громким хлопком отломился у основания. Они продвигались так около часа, а лагеря пока еще не было видно. Между тем, внизу было намного холоднее, чем вверху, с одной стороны в этом был плюс, они не упарились от невыносимой жары, минус же состоял в том, что если они не найдут лагерь, ночевать при такой температуре им будет крайне некомфортно. К счастью, на исходе второго часа Пашка, шедший первым, остановился и сказал, что они пришли. Рихтер ничего не видел, тут не было и намека ни на какую площадку, ни на какие жилые сооружения, всё те же стволы и бурелом между ними. Пашка осветил фонарями один из стволов, и вдруг Рихтер обнаружил прямо в нем прозрачную дверь. - Поняли теперь? – голос Пашки прозвучал почти весело. - Они что, погубили дерево ради этого? – строго спросила Алиса. - Нет, конечно, это дерево давно мертво, лет так уже двести-триста. А места внутри… - Пашка поднес браслет к глазку и распахнул дверь – предостаточно, как видите. Рихтер заглянул. Внутри действительно оказалась комната с двумя двухъярусными кроватями, стол с компьютером, в углу маленькая дверца, видимо, в душ. - Холодильник с запасами, - продолжил Пашка экскурсию, - вода из скважины, связь. Цивилизация! Что ж, место действительно было вполне приемлемое. Рихтер бросил рюкзак и с шумом опустился на стул перед столом, вытянув длинные ноги. Алиса закрыла дверь, и датчик рядом тут же стал отсчитывать секунды до окончания процесса очистки воздуха. Через двадцать секунд она отцепила маску, со вздохом провела ладонью по встопорщившимся волосам и промолвила: - Я в душ. - А я проинспектирую запасы еды, - отозвался Пашка из чрева холодильника. Рихтер встал, разминая суставы. - Рано ты дверь закрыла. Я схожу, осмотрюсь вокруг. - Ох, да ладно вам, - протянул Пашка недовольно, - какие тут вообще могут быть опасности? Но у Рихтера появилась мысль, и ее надо было проверить. Поэтому, несмотря на ворчание Пашки, он дождался, пока Алиса закроет дверь в душевую, а ее друг наденет маску, и вышел наружу. Много времени ему не нужно было. Он вытащил из кармана датчик анализатора ДНК и обошел с ним вокруг ствола, насколько позволял бурелом. Конечно, логичней было бы проверить внутри. Но как он объяснит ребятам, чем он занимается. Он еще успеет там проверить. Позже. А сейчас пока… Он услышал знакомый писк и взглянул на экран служебного компьютера. Сомнений не было, анализатор сработал. А это могло означать только одно. Он на верном пути, и эта новость его крайне огорчила. Всё-таки он до самого последнего момента наделся, что вся эта история – недоразумение. Получается – черта с два. Он выругался и нажал кнопку вызова на двери. Пашка долго не открывал. До двери из любой точки комнаты было не больше трех метров, а одеть маску занимает времени максимум пять секунд. «Засранец! – подумал Рихтер, - мстит за то, что оторвали от предстоящей трапезы». Впрочем, вид у парня был слегка виноватый, так что Рихтер раздумал на него рычать. Мало ли, зацепился, упал. И вообще, сейчас, когда его опасения подтвердились, как бы не получилось так, что ему придется этих детей отсюда вытаскивать. Вот о чем предстояло бы подумать, прежде чем отправляться с ними дальше. Пашка вынимал консервы из кубика примитивного кухонного агрегата, притулившегося на табуретке в углу. В комнате ощутимо запахло рисовой кашей с тушенкой, и Рихтер вдруг понял, что жутко проголодался. Последний раз он ел на корабле, и завтрак был весьма скромным. Он с широкой улыбкой потер ладони в предвкушении. Но это чуть-чуть попозже. Сперва он наведается в душ, и вовсе не потому, что такой чистюля, а потому, что именно там вероятнее всего найдет четкие следы ДНК. Алиса всё еще была внутри, и он присел, передвигая банки по столу и наблюдая, как Пашка с удовольствием уплетает консервы. Она вышла минут через десять. В халате, и Рихтер понял, что сегодня они уже больше никуда не двинутся. Ее раскрасневшееся лицо и просушенные золотые волосы напоминали ему сейчас подсолнух. Особенно в сочетании с тоненькой фигурой. - Я за тобой, - сказал он, вставая. Она кивнула и тут же накинулась на Пашку. - Боже, а этому даже в голову не придет помыться! - Алиса, - затравленно глядя на нее, промолвил тот, пытаясь прожевать кусок тушенки, - я же с утра принимал душ. - Павел, во имя Иштар, мы с тех пор несколько часов провели в джунглях Эвридики, это что - ни к каким выводам тебя не понуждает? У тебя на коже сейчас столько местной пыльцы и спор, что я не удивлюсь, если ты завтра прорастешь! И ты еще садишься есть, даже не помыв руки… Рихтер прикрыл дверь, отрезая дальнейшие звуки перепалки. Душевая была крошечной – метр на метр – и в ней еще столбом стоял пар, и пахло земляничным шампунем. Рихтер обернулся; около двери в стенной нише был вделан ящик с запасной дыхательной маской. «Разумно», - подумал он. Если в наружной комнате разгерметизация, а человек застрял в ванной, то есть возможность выбраться наружу. Он мельком взглянул на переключатели около датчика воздуха. Один из них привлек его внимание. Рядом с пиктограммой, изображавшей овал двери с туманом внутри. Он щелкнул вверх-вниз и приподнял бровь. «Снова разумно». Зеркало на внутренней поверхности двери растворилось и превратилось в прозрачное стекло, он спокойно разглядывал комнату через него. Алиса еще не угомонилась, продолжая отчитывать своего друга, у которого явно пропал аппетит. Если застрянешь здесь, всегда можно увидеть, есть ли опасность снаружи. Рихтер щелкнул переключателем обратно, наблюдая, как поверхность стекла снова заволакивает прозрачная гладь зеркала. И глядя на свою физиономию в нем, он вдруг отчетливо понял… Его тонкие губы поневоле растянулись в глупой улыбке. «Чертов стервец!» Так вот почему Пашка так задержался, когда открывал ему наружную дверь, вот почему у него было такое виноватое выражение лица. Рихтер пустил воду, чтобы заглушить собственный хохоток. До него дошло, что снаружи двери душевой находится точно такой же переключатель, как и внутри. На несколько секунд он даже забыл, зачем он вообще залез в эту душевую. Нет, это, конечно, не его дело. С одной стороны. С другой… девочка всё-таки не заслуживала подобного поведения со стороны того, кому доверяла. По всем статьям ему бы надо ей рассказать. Но тогда он полностью потеряет контакт с парнем, который в данный момент намного нужнее. Развалины еще не найдены, и неизвестно, сколько он будет их выискивать в одиночку. А подозрения, как ни крути, подтверждаются. Он вытащил датчик и тут же услышал сигнал опознания. Вот именно. И как же ему поступить? Иногда он проклинал свою работу. Смех смехом, но делать такие штуки нехорошо. Он прекрасно всё понимал про возраст, про гормоны, но, тем не менее, не будь на кону так много, он бы сдал парнишку не колеблясь. «Что-нибудь придумаю», - подумал он, стаскивая с себя куртку. Предупреждение Алисы о «прорастании на следующий день» не прошли для него даром. * Она смогла, наконец, сесть поесть, только когда загнала Пашку в душ вслед за выбравшимся оттуда Рихтером. Беспечность друга ее порой просто поражала. Словно бы он никогда и не работал в агрессивных условиях и не знал, как следует себя вести. Рано или поздно ему это аукнется, и, скорее, рано, чем поздно. Она ковырялась в банке с зеленым горошком, пытаясь решить задачу, как проткнуть вилкой одновременно несколько горошин, чтобы они не свалились. Рихтер сел рядом и сразу придвинул к себе самую большую банку. Наблюдая, как он уплетает тушенку с рисом, она почему-то почувствовала себя чуть лучше. Как-то уютнее, что ли. Как будто чей-то хороший аппетит помогал ей самой отвлечься от дурных мыслей. Она тоже вдруг поняла, что не прочь перекусить. Несколько минут они оба были полностью поглощены процессом потребления пищи. Потом она отодвинула от себя банки и скосилась на него. - Слушайте, а что мы в действительности здесь ищем? Он, насколько мог, откинулся назад в маленьком стуле, покачиваясь на двух ножках. - Как всегда, - он достал свою фляжку, - чье-то опасное изобретение. - Чье-то? - Ну, скажем так, известно чье. - Кому известно? - Нам. - А мы, которые вас сюда сопровождаем, как бы и не имеем права ничего узнать? - Боюсь, Алиса, ты обо всем вскорости узнаешь и так, - он отхлебнул из фляжки. - Я гляжу, вы намного уверенней выглядите, чем при первом разговоре. - Ну, во-первых, я сейчас сыт, - он хлопнул ладонью по животу, - во-вторых, рядом нет твоего… мгм… друга, который несколько выбивает меня из колеи, в-третьих,.. в-третьих, я получил точное подтверждение своей информации. Человек, которого мы подозреваем в изготовлении некоего… устройства, побывал здесь. - И откуда вы это знаете? - Образцы ДНК. - То есть? - У нас есть его образцы ДНК. Я проверил вокруг… - он встал из-за стола и подошел к наружной двери, щелкая выключателем, вглядываясь в темень за прояснившимся окошком, - и внутри, - он кивнул на душевую. Она подошла и тоже взглянула в темноту. Рихтер стоял рядом и медленно щелкал выключателем прозрачности вверх-вниз, задумчиво глядя на нее, так что ей даже стало немного не по себе. Она машинальным движением запахнула воротник халата и вернулась за стол. Если он прав, то им может грозить прямая опасность. - А насколько старые следы, вы не смогли определить? Рихтер всё еще стоял у двери, играл с этим чертовым переключателем. - Нет, это невозможно, - ответил он, нахмурившись. «Он тоже думает об опасности», - догадалась она. И даже, пожалуй, о том, как их с Пашкой от нее уберечь. Ну это-то ладно, никуда он не денется, без них ему тут ничего не отыскать. Но что-то у него явно на уме еще. Щелкнула дверь, и Пашка выплыл из душевой. Он был румяным и взъерошенным, как всегда после душа, и как всегда в эту минуту напоминал ей себя же первоклассника. Она глупо улыбнулась помимо воли. Таким она увидела его в первый их учебный день. Потерянным, даже слегка ошарашенным. И ей тогда тут же захотелось со снисходительной улыбкой поделиться с ним всем, что ей о школе рассказывали родители и многочисленные друзья родителей. Она-то всегда была уверена в себе, с первого дня. Так с тех пор и бегает за ним, подтирает слюни. Мало ему полупомешанной мамаши… «Черт, да заткнись ты уже!» Пару секунд она раздумывала, рассказать или нет о том, что сообщил Рихтер, но решила пока воздержаться. Обойдется без этой информации… Впрочем… В голову вдруг пришла неожиданная мысль. - Джон, вы же не биолог, - сказала она с утвердительной интонацией. - Ну, ты меня раскусила, - отозвался Рихтер, усевшись на кровать и скинув высокие ботинки. - Вы сказали, что невозможно определить возраст следов. А я могу попробовать это сделать. У вас есть анализатор по пробам, я так поняла? - Ты правильно поняла. - Я что-то пропустил? – вставил Пашка. Она предупреждающе подняла ладонь, вынуждая его помолчать, и снова обратилась к Рихтеру. - Давайте вашу пробу. - У тебя есть программа? - Не глупите, конечно у меня есть программа! Она вошла в душевую, достала датчик и сразу услышала писк анализатора. Занятно, как минимум три человека принимали здесь душ, а сигнал такой четкий. Она вышла из душевой, снова зашла, сигнал усиливался внутри. Хм. В задумчивости она повторила машинальное движение Рихтера, щелкая выключателем прозрачности… * В душевой что-то упало и отчетливо зазвенело по кафелю. «Дошло», - подумал Рихтер и улегся на одеяло, уставившись в дутый матрас кровати второго яруса над головой. - Мне кто-нибудь объяснит, что всё-таки происходит? - спросил Пашка в повисшую тишину. Рихтер молчал, глядя вверх, и нервно улыбался. Пока не услышал ее шаги. - Паша, подойди, пожалуйста, сюда, - сказала она, и Рихтер подумал, что если бы мог, отправился погулять в лес на полчасика. Но он не мог. Не сдержав любопытства, он скосил глаза и тут же перевернулся набок, к стене. Алиса стояла перед Пашкой, распахнув халатик, под которым со всей очевидностью ничего не было. Прошло секунд пятнадцать-двадцать, и Рихтер нервно сглотнул в полной тишине. - Насмотрелся? – ее голосом можно было резать сталь. Потом она пересекла комнату в несколько стремительных шагов и улеглась на другую кровать, очевидно отвернувшись к противоположной стене. Рихтер услышал, как она тихо и холодно произнесла про себя всего одно слово: - Подонок. Потом во вновь наступившей тишине раздался судорожный вздох парня, и он закрыл глаза. Рихтер перевернулся на другой бок и посмотрел на нее. Точнее, на закутанный с головой одеялом живой комочек на кровати у противоположной стены. Комочек нервов и душевных терзаний. Что-то он погорячился со своими намеками. Ее реакция… Он не ожидал, что это будет настолько… сильно. Лучше бы она хорошенько вмазала по лицу, надавала пощечин, наорала бы. Но она повела себя изощренно и зло, как взрослая женщина. Боги, ну он же не имеет никакой подготовки для работы с детьми! Откуда он может знать, как и кто должен реагировать?! На его лице появилась страдальческая гримаса. Он облажался, это к доктору не ходи! Как его вообще угораздило потащиться с этой парочкой… то, что они пара, ему стало теперь ясно как день - классическая ситуация – ходят вокруг да около с таким видом, словно это их вообще не касается. Как его угораздило потащиться с ними в эти чертовы джунгли, да еще и остаться тут наедине, и это при наличии явной опасности. Ему надо поисками заниматься, а не решать подростковые проблемы. Ну, вот что теперь с ними делать? Он же понятия не имеет, как себя следует вести, у него и своих-то детей никогда не было, а тут такое дело, что психолог-специалист нужен, а не его топорные методы общения. Он уже доказал, как может «тонко» обходиться с ситуацией. И всё равно ему было странно, как она отреагировала. Ну, неужели это в первый раз? Наверняка было что-то и раньше, может не так откровенно. Или всё дело в том, что это у него на глазах? Черт его знает! Ладно, ему надо было думать в первую очередь о делах, а значит, привести в порядок сперва следует Пашку, а потом уже… Он скосил глаза. «А где пацан?» Рихтер разом сел на кровати и охнул от резкой боли. Так приложился макушкой о каркас верхнего яруса, что аж искры из глаз посыпались. Он поморщился, потирая ушибленное место. Наказание просто какое-то с этим его ростом! Он привстал с кровати, лихорадочно вспоминая, что не слышал, как открывалась дверь. Парень беззвучно сидел на полу, около двери душевой, закрыв лицо руками. «Твою ж мать!» – Рихтер снова сел на смятое одеяло. Хуже всего было то, что они даже не плакали. Оба. Он с ноткой отчаяния подумал, что с удовольствием сбежал бы отсюда, куда глаза глядят. В самую чащу леса. В принципе, он мог бы так и сделать. Не куда глаза глядят, конечно, но пойти прямо сейчас искать развалины. Координаты у него имелись. Только теперь он не мог просто так взять и оставить их одних без присмотра, учитывая, что показал датчик ДНК. Да еще в таком состоянии, когда от них чего угодно можно ожидать. Но если он остается, он же должен хоть что-то предпринять, а не сидеть сиднем на кровати и делать вид, что его всё это не касается. В том-то и дело, что формально, конечно, не касается, но фактически, это он всё и спровоцировал. Проклятый осел! Ну, хорошо. Он попробует хотя бы схитрить. Пусть он и не гений разбора пубертатных взаимоотношений, но кое-какая оперативная смекалка у него имеется. Он натянул ботинки, встал, разминая мышцы, натянул куртку и, ни слова не говоря, стал проверять свою дыхательную маску, явно всем видом показывая готовность уйти. Его телодвижения довольно трудно было упустить из виду в комнатке такого размера. Он подошел к двери и уже думал, что не получится, когда Пашка, наконец, подал голос. Рихтер едва расслышал, как он спросил. - Вы собираетесь пойти искать развалины? - Угу, - подтвердил он флегматично, натягивая маску, - тут мое присутствие явно пока не к месту. - Я… хмм… вам не стоит идти туда одному. - Ну мы же не оставим здесь Алису в одиночестве. Пашка бросил взгляд на кровать, где лежала подруга, но на полпути как будто что-то заставило его опустить голову. - Не оставим, - кивнул он. - Ну вот. - Лучше вы… То есть, я хотел сказать, лучше уж я схожу. А вы останетесь. Ну да, сейчас он предпочтет полезть прямо в пасть большому дракончику, чем остаться здесь наедине с Алисой. - Это тоже не вариант, ты же понимаешь. - По крайне мере, это лучше, чем… - Вы оба, хватит делать вид, что я без сознания, - услышали они глухой голос со стороны кровати. - Концерт окончен. Просто ложитесь спать. Завтра пойдем все вместе, - добавила она ничего не выражающим тоном. Они переглянулись, и Рихтер снова принялся раздеваться. «Неплохо получилось», - удовлетворенно подумал он, ворочаясь на узкой кровати и зевая. Только что его нервы были на пределе, а теперь он расслабился, и это сразу заставило его почувствовать себя сонным. Он с полуприкрытыми веками видел, как Пашка залез на второй ярус над ним, как погасло освещение, кроме пары дежурных светильников у дверей, услышал, как Алиса, наконец, отвернулась от стены, устраиваясь поудобнее, как она тихо выдохнула, сдерживая невольный вздох, и постепенно погрузился в сон.