Машина

Они подошли к месту, которое было на карте обозначено как район развалин через два с половиной часа. Это был тяжелый переход, и он бы с удовольствием сделал привал по дороге, а то и пару, если не ради своего отдыха, то хотя бы ради девочки, но ситуация требовала спешить изо всех сил. Алиса снова удивила его своим упорством и выносливостью. Она ни разу не пожаловалась на усталость, не просила его двигаться медленнее, не приставала к нему с вопросами в духе «успеют ли они», хотя было видно, насколько сильно она переживает за друга. Один раз, когда они преодолевали очередной глухой завал, она свалилась с довольно большой высоты, упала на спину, отшибла легкие и несколько секунд даже не могла вымолвить ни слова. Ей было очень больно, он по себе знал каково это, но не услышал от нее ни одной жалобы. Она поднялась и через пару минут сказала, что готова идти дальше. Он знал о ней довольно много из ее досье, да и мартовская история раскрыла ее ярче, чем любые отчеты, но только сейчас он, кажется, начал понимать, что превосходные отзывы не грешат против действительности ни на йоту. И он от всей души хотел, чтобы с ее другом ничего плохого сегодня не случилось. Ему было бы очень тяжело видеть ее страдания, он вдруг ощутил, что успел к ней привязаться. К тому же, он был ее должником за всю эту неприятную историю с галлюцинациями. Они уже минут десять шли вниз по довольно крутому склону. Рельеф местности представлял собой впадину почти идеально круглой формы, являющую собой как бы исполинскую поляну в этом исполинском лесу, в центре которой располагались развалины. Тут почти не было бурелома, куч гниющей листвы и прочих останков погибших растений, Рихтер подозревал, что постарались многочисленные экспедиции. Тем не менее, света было не больше, чем в других участках леса, живые переплетения полностью закрывали небо, бесполезно было выловить над головой хотя бы один луч. Зато почти вся низина как блюдце чаем была заполнена туманом желтоватого цвета, и при одном взгляде на газоанализатор хотелось поморщиться. Пары аммиачных растворов курились у самой земли и не представляли непосредственной угрозы, но открытые участки кожи всё равно лучше было изолировать. Рихтер надел перчатки. - Откуда здесь эта дрянь? – обратился он к Алисе. - Точно не могу сказать, но, скорее всего, в низине скапливаются какие-то продукты жизнедеятельности окружающих грибных колоний. Днем температура повышается, и они начинают потихоньку испаряться. - Просто «чудо как хорошо»! – буркнул он. – Залезть в выгребную яму к грибам. Очаровательно! - Не будьте таким брезгливым. Взгляните лучше вперед, наконец, хоть какое-то разнообразие ландшафта. Действительно, то тут то там по низине были разбросаны удлиненные валуны конической формы, и Рихтер сам не мог поверить, что обрадуется каким-то там камням, с ноздреватой, изъеденной временем поверхностью, настолько ему уже надоели деревья. Сверху на них причудливыми мохнатыми шапками нависали грибы, свешивая вниз седые паутины. - Похожи на закопанных в землю по горло великанов, - сказала Алиса улыбнувшись. Она еще находила в себе силы для поэтических сравнений! Его-то сейчас больше всего волновало – развалины это уже или еще нет. Впрочем, он сомневался, что такие уродливые булыжники заинтересовали бы экспедиции. Нужно было идти дальше, к самому центру впадины. Он внимательно вглядывался вперед, пытаясь заранее высмотреть возможные опасности, но лучи фонаря как будто вязли в этом проклятом тумане, освещая, по сути, только сами себя, поэтому когда они, наконец, поняли, что добрались, это случилось совершенно неожиданно. Буквально метрах в пятнадцати-двадцати впереди возник край сложенной из больших грубых камней арки. Она начиналась у самой земли, практически вырастала из нее, уходя вперед и вверх, теряясь в тумане. Рихтер тут же замер и погасил фонари, махнув рукой Алисе, чтобы она сделала то же самое. Воцарилась полная тишина. Звуки иногда доносились только из окружающего леса, вокруг них же было тихо, как в могиле. «Может это и есть могила», - подумал он, вспомнив, как часто древние сооружения являются захоронениями. Он не был суеверным человеком, но ему были неприятны любые кладбища, он считал их лицемерными и бессмысленными попытками убежать от реальности смерти. Как человек видевший чужую гибель и сам глядевший смерти в глаза, он знал, что ничто не заставляет ценить жизнь так, как правильное восприятие ее противоположности. Он подождал пару минут. Ничего не происходило. Темнота была полнейшая, разглядеть хоть что-то было невозможно. Он включил окуляры маски, но толку от ночного видения тут не было практически никакого. Усиливать было нечего. В ультрафиолете было пусто. Ничего удивительного, лиственный покров вверху сжирал его подчистую. Небольшие туманные контуры дал инфракрасный фильтр, но и только. Можно было включить активный режим, конечно, но по инфракрасному прожектору их могли обнаружить точно так же, как и по обычному. Нейтринные приборы водились только у свободных агентов Патруля, смешно было бы пытаться обнаружить в обычной маске подобную роскошь. - Джон, - услышал он сзади шепот Алисы, - по-моему, сейчас самое время плюнуть на осторожность. Он едва не рассмеялся. Эта фразочка в точности подходила героям какого-нибудь популярного интерактивного кино. Правда, умирали там не по-настоящему. Ладно, если уж ей так хочется. - Черт с тобой, сделаем вид, что мы герои, - сказал он с усмешкой и включил фонари. Арка была низкой, длинной и грубой. Совсем не похожей на творение высокого интеллекта. Вокруг нее на небольшом расстоянии из почвы торчали остатки каких-то декоративных конструкций, от которых остались только похожие на колонны опоры и развалившиеся на части фрагменты вертикальных соединений, видимо, в свое время это был единый ансамбль. Сразу за аркой открывалось полукруглое, похожее на амфитеатр углубление, замощенное широким плоским камнем, но он не успел как следует его разглядеть, потому что, поведя головой вправо, обнаружил приземистые контуры астеропского катера. Больше всего тот напоминал толстого муравья-переростка. Шесть его опор-шасси были такими длинными, что их колена слегка возвышались над самим фюзеляжем, сужавшимся спереди и утолщенным сзади. Покрытие его было угловато-неровным, словно бы и вправду хитиновым, и тускло поблескивало в лучах их фонарей. Эта штука производила впечатление неправильности и одновременно вызывала восторг, как и любое изделие с Астеропы 1. Ни один человеческий конструктор никогда бы не потратил на дизайн своего творения столько усилий, порой даже в ущерб функциональности, как это делали астеропские мастера. Гармония там была возведена в культ, с ними в этом смысле никто в Галактике не мог соревноваться. «Высшая раса, бабушку их итить!» - Красивый, - отметила подошедшая Алиса. А его в этот момент волновал вопрос, где же сейчас пилот. - Подожди-ка здесь, - приказал он и вытащил бластер. Люк у катера располагался между первой и второй «ногой» сбоку и внизу, его и разглядеть-то было нельзя, если бы не светящаяся отраженным светом панель сканера-анализатора, явно приклепанная сюда усилиями человеческих механиков. Его карточка сработала, и одна из причудливых граней борта словно надломилась, выплевывая наружу короткий трап. Он заглянул в коридор овальной формы. Никакого шлюза, атмосфера удерживалась слоями силовых полей, границы которых обозначались подсвеченными ободками разных оттенков. Он просто прошел внутрь, даже не задержавшись ни на мгновение. «Ребята явно решили оставить поизобретать чего-нибудь и на нашу долю, когда прилетели к нам прогрессорствовать в тридцать втором вместе с фиксианцами и прочим Альдебараном», - усмехнулся Рихтер. Знали, что ничто так не подстегивает прогресс, как гонка за лидером. «С тех пор мы много чего наизобретали, но за ними пока так и не угнались. Интересно, что будет, когда угонимся?» В любом случае, именно благодаря им он и имеет ту работу, которой занимается. С этими мыслями он свернул направо и по небольшому пандусу поднялся в кабину. Она была пуста. Впрочем, он уже давно понял, что в катере никого нет, иначе не пускался бы в мысленные экзерсисы на тему прогресса. Реакторы катера были на холостом ходу, но так как он понятия не имел, как именно оно должно быть в данном аппарате, то решил не придавать этому значения. Навигационный раздел выдал общую информацию, но никаких подробностей он из него не почерпнул. Очевидно было, что все интересующие его факты предыдущих вылетов закрыты в личных данных, куда он не мог иметь доступа. Он заглянул в трюм, но увидел только пустые отделы под контейнеры. Пора было возвращаться. Алиса стояла прямо у катера и разглядывала почву под ногами. - Пытаешься найти следы? – спросил он. - Ага. Ничего не разглядишь, бесполезно. Земля вроде мягкая, но топкая, все следы затягивает. - Ну да, а эта штука даже на десять сантиметров вглубь не ушла. Могу поклясться, там каменная площадка внизу под ним. Он притопнул каблуком. - А может это не пол. Может это потолок. - Хочешь сказать, подвал или подземелье? - Конечно. А иначе где все? Вот развалины, вот катер, а ни Пашки, ни пилота не видно. Неужели они бы уже не увидели, как мы тут разгуливаем? - Если только они не хотят, чтобы мы их увидели. - Вы опять начинаете. Пашка тут не при чем. - Ты всё еще надеешься? Ты же сама сказала, что он неспроста взял «Пилат». - Это еще не значит, что он заодно с… кем там, я не знаю? - Пошли, - сказал он односложно, уклоняясь от объяснений, - осмотрим сами развалины. «Амфитеатр», расположенный за аркой, оказался больше, чем ему казалось на первый взгляд. Лучи фонарей едва добивали до противоположного края полукруглого углубления. На той стороне… Да, вот это были они – те самые статуи. Точнее, то, что от них осталось. Они стояли на границе полукруга и изображали… Вовсе не фигуры. В первую секунду ему показалось, что это какой-то давно разрушенный парк развлечений. Потому что статуи представляли собой металлические конструкции одна причудливей другой. В сохранности остались только самые простые из них, прочие были в разной степени разрушения, вплоть до пустых постаментов с торчащими штырями-опорами. Остатки конструкций валялись вокруг, помятые и скрученные от времени. Сейчас уже совершенно невозможно было понять ни их былого предназначения, ни что эти сооружения изображали. Чудо было, что за столько времени в такой агрессивной среде металл не истлел в труху. Когда Рихтер по кромке углубления подошел поближе, то увидел на обломках только тонкий зеленоватый налет. - Как вы думаете, что это было? – спросила Алиса. – Похоже на… я не могу даже придумать на что. Они какие-то совершенно беспорядочные. - После того, как твой друг упомянул статуи на Эвридике, я навел справки. Считается, что древняя цивилизация поклонялась механизмам. По крайней мере, это официальная версия. И самое интересное, что версия эта принадлежит астеропским ученым. Потому что именно они это место нашли и здесь первыми копали. А знаешь почему привлекли наших? - Почему? - Потому что посчитали по каким-то там их гармоническим выкладкам, что оформление места напоминает земную античную архитектуру. - Ага! - Ну да, сходство с амфитеатром просто бросается в глаза. Она промолчала, и он подумал, а знает ли она что-то об античной архитектуре. Потом решил, что должна знать. - Видишь ли, астеропцы считают эту самую цивилизацию своим культурным предком или вдохновителем или черт его там знает чем. Поэтому они тут ковырялись всерьез. А потом почему-то в один момент всё забросили и свернули работы. Ну и наши с удовольствием эстафету у них перехватили. - А потом перед нашим прилетом почему-то тоже улетели. - Да, вот это странно. Я не успел точно проверить. Сегодня с утра наспех просмотрел материалы во время завтрака, официальная версия такая, что бесперспективная точка. Археологи сообщили, что ничего нового не найти, а экологическая экспедиция, мол, просто дублировала другую такую же в подобной климатической зоне. Поэтому, когда археологи потеряли интерес, свернули весь объект. Может быть и так, не знаю. В любом случае, я пока не наблюдаю здесь никаких следов твоего друга. - Значит, нам нужно попробовать поискать здесь какой-то тайный вход. - Алиса, мы не в интерактивном кино. - Посмотрите, этот каменный склон, он как бы сходится к одной точке внизу у арки. Если мы посмотрим… Она спустилась в углубление по каменным глыбам, устилавшим его дно. - Хм, - сказала она снизу, - тут система дренажа, чтобы вода не скапливалась. Идите сюда! Он всё равно не видел других вариантов, поэтому нехотя спустился вслед за ней. - Тут следы от подошв! – воскликнула Алиса. - Какие еще следы? На камнях? - В камнях! Глядите. Она была права. На самой нижней каменной плите явственно виднелась пара следов, словно выдавленных в камне. Следы были длинными и узкими, оставленными обувью с плоской подошвой и заостренным носком. Перед его мысленным взором тут же возникла высокая и тонкая фигура жителя Астеропы 1. И это ему совсем не понравилось. Тем временем Алиса, недолго думая, вставила свои ботинки в углубления следов. Он хотел, было, ее остановить, но опоздал, и… Ничего не произошло. Она попрыгала на месте, подвигала ногами вперед-назад в длинных для ее маленькой подошвы следах, но всё было безрезультатно. Видно было, что она раздосадована. Идея была красивая, не хотелось ее бросать. - Попробуйте вы, - сказала она без особой надежды. Но он уже подошел сам. Возможно, всё дело в весе. Она слишком легкая, а вот он… Его ботинки не влезали в следы по ширине, а по длине были в самый раз. Он поставил подошвы чуть боком, чтобы поместить ноги внутрь углублений, смешно раскорячив колени, надавил, и едва не свалился, когда вся плита под ним начала медленно вращаться, не издавая при этом ни единого звука. Он услышал восторженный крик Алисы: «Получилось!» и понял, что погружается куда-то вместе с плитой. Она сдвинулась вниз, потом налево, зайдя краем под соседнюю, и начала катиться по спирали вниз, как будто бы раскручивая за собой каменные ступени винтообразной лестницы, выходившие из стены образующегося колодца вслед за катящейся плитой. «Вот это фокус!» И ведь получилось вправду как в кино. Только почему-то радостного предвкушения от открытия секретов подземелья у него не возникало. Он посмотрел вверх и увидел у края голову Алисы, заглядывающую вниз. Вот она-то наверняка была довольна собой. В который раз проявила свою сообразительность и настойчивость. Он был уверен, что нашел бы вход и сам, но сколько ему пришлось бы потратить времени на это – вот в чем вопрос. А времени у них и так уже не было. Он вынул бластер, когда понял, что плита, наконец, остановилась и, встав внизу в соответствующее ей углубление, превратилась в нижнюю площадку лестницы. Пока он спускался вниз, ему в голову пришла еще одна мысль. Ясно, что самостоятельно Гераскин сюда попасть бы не мог. Алиса бежала вниз по лестнице, и он остановился ее подождать. Вообще, с этого момента он принял решение ее от себя не отпускать. Особенно, когда увидел овальный коридор с тускло поблескивающим покрытием пола. - Астеропцы постарались, - пробормотал он подбежавшей Алисе. - Замечательно! Думаете, мы можем их здесь встретить? - Вряд ли. Это вовсе не было замечательно. Это было бы самым большим дерьмом из всего, какое только могло случиться. Если бы это оказалось правдой, лучшее, что они могли бы сделать – развернуться и немедленно убраться с этих развалин и вообще с этой планеты настолько быстрым темпом, насколько только можно. Слава богу, вероятность подобного расклада была слишком низка. Он не верил, что эти ребята действуют подобными методами, во всяком случае, этому противоречило всё, что он о них знал. Наоборот, если уж они сами забросили собственноручно построенное сооружение, это практически гарантировало, что они здесь не появятся. Их брезгливость и фанатичное следование манерам не позволяли им то, на что люди всё еще частенько шли. Как только они вступили в коридор, зажглась цепочка светильников, имитировавших открытое пламя ярко-лилового цвета. «Красота», - подумал он мрачно. Увидев знакомые границы силовых полей, он прошел несколько шагов и стащил маску. Но не ранее, чем понял, что следы впитавшегося аммиака удалены с его одежды. Коридор повернул налево и привел в комнату с длинными металлическими столами и пустыми шкафами вдоль стен. - Лаборатория или мастерская, - сказала Алиса. - Ты думаешь? - Я их навиделась уже предостаточно. - Я тоже, но не скажу с такой определенностью. - Точно говорю, когда-то была… Она не договорила. Потому что впереди послышался шум, который Рихтер безошибочно определил, как включившийся мощный электрогенератор. «Это машина!» - Бежим! – крикнул он и бросился в широкий проход за комнатой с длинными столами. Он мчался мимо светящихся разводов на стенах, мимо пустых темных помещений слева и справа, мимо прозрачной стены комнаты, заваленной металлическим хламом, и только одна мысль билась в голове, как оса в стеклянной банке: «Только бы успеть»! Проход привел к расширяющейся лестнице, спускавшейся в большой зал, небольшая часть которого слева была отделена стенкой с узкими смотровыми отверстиями. Дальний конец зала занимала электростанция. Она выглядела очень странно на первый взгляд, пока Рихтер не понял, что оставленный астеропцами реактор был дополнен вполне земным электрогенератором. Чтобы выполнить такое сопряжение требовался недюжинный талант, так как астеропцы не использовали генератор вообще, а черпали энергию из реактора напрямую. И вряд ли на Земле можно было бы найти больше десятка человек, которые понимали, как именно они это делают. Но вовсе не эти детали привлекали внимание в первую очередь. Потому что значительную часть зала, прямо посередине его, занимала она – машина. То, что это имело прямую связь с обломками статуй наверху, не представляло никакого сомнения. Переплетение металлических труб и полос. Рихтер немедленно вспомнил чертеж, который увидел в первый раз, когда стал изучать это дело. Та самая сумасшедшая конструкция, которая заставила его чертыхаться и на чем свет стоит крыть проклятых сумасшедших, которые считали, что ценность изобретения в том, чтобы как можно дальше отойти от человеческих представлений о человечности. Сооружение опиралось на множественные каркасы разнообразной формы из труб, пересекающиеся и переплетавшиеся друг с другом. Внутри несколько колец разного диаметра вращалось в разных плоскостях, разные фрагменты конструкций сходились и расходились, взаимодействуя друг с другом в каком-то хаотическом ритме, всё это вибрировало, дрожало, блестело полированной сталью, искрилось электричеством в местах сопряжения с генератором и создавало совершенно непередаваемое ощущение какого-то гипнотического величия. Не верилось ни в то, что это может работать, ни в то, что ты это видишь. Свист вращающихся частей, звон и лязг соприкасающегося металла внушал жуткую мысль, что машина поет, что эта странная дрянь радуется своей странной нежизни. И в центре всего этого металлического переплетения находилось маленькое человеческое тело, висевшее на ремнях, продетых сквозь толстый стержень, вокруг которого разинулись угрожающе разведенные в стороны дуги, утыканные «зубами», подобными тому, что Рихтер видел на объемной фотографии. - Пашка!!! – крик Алисы дернул его за нервы, заставил на мгновение панике захлестнуть рассудок, прежде чем он понял, что должен немедленно остановить запущенную машину. Прежде чем она сработает, и прежде чем девочка наделает непоправимых глупостей. Отгороженный участок зала был, безусловно, управляющим центром, и именно там находился тот, кто изобрел и запустил эту чудовищную вещь. Наблюдал через камеры и через смотровые окна за тем, что происходило в зале. Рихтеру почудилась человеческая тень в одном из окон. У него был выбор – выстрелить в эту тень или выстрелить в реактор. Потому что стрелять в саму машину, когда она начала работу, было бесполезно – это он знал прекрасно. Но рисковать повредить склепанный безумными руками гибрид означало рисковать сразу ими всеми, как бы не вышло так, что на месте развалин останется только глубокая воронка. Поэтому он вскинул бластер и прицелился в окошко комнаты управления. Время как будто замедлилось во много раз. Краем глаза он видел бегущую вниз по лестнице Алису, в последний момент мелькнула жуткая мысль «а если там астеропец?!» - это была бы катастрофа – но он вспомнил о парне, вспомнил о девочке, в душе которой может воцариться ад, и плотно нажал на курок. Сквозь механический шум трудно было различить еще какие-то звуки, но он отчетливо увидел, как на внутреннюю поверхность проплавленного стекла брызнула кровь. Он опустил оружие. - Алиса, отойди оттуда! Он заорал, когда увидел, что она пытается найти способ подобраться к своему другу. Металлические детали мелькали так часто, что невозможно было даже определить, в сознании тот или нет. - Отойди, похоже, всё кончено. До конца он не был в этом уверен, но подпускать ее к этой штуке ни в коем случае было нельзя. Она обернулась. Он указал на комнату управления. - Стой здесь, я сейчас найду вход и вырублю эту машину к чертям собачьим. Отсюда ее всё равно не остановить. Она кивнула. Он видел, какого труда ей стоило не сорваться в панику, и поспешил искать вход. Ему пришлось пройти в дальний конец зала, и он обнаружил слева от реактора скромную дверь. Узкий коридор свернул налево, потом еще раз и привел его в ту самую, нужную ему комнату. Как он и ожидал, она была заполнена экранами наблюдения и большим пультом управления машиной. В углу располагалось четыре блока центр-компьютера. Всё – земное. Распластавшийся на полу рядом с креслом, упертым в пробитое окно наблюдения, тоже был человеком. В темно-синем строгом костюме тот словно бы собирался на прием, но задержался на рабочем месте. Луч снес ему полчерепа, но Рихтер всё равно узнал его. Имя этого самого человека стояло на заявке в Совет по изобретениям. «И почему мне совершенно не жалко, что Земля потеряла выдающегося изобретателя?» - подумал Рихтер, и понял, что его сарказм не сработал. Ему не было жалко, но он и не испытывал удовлетворения. Несомненно, будь у него хоть шанс спасти этого человека, он бы сделал это. Но если уж приходилось выбирать… Теперь уже не важно. Он подошел к пульту и вырубил все цепи, запускающие реактор. В зале за стенкой шум перешел в более низкое, басовитое звучание, и постепенно стал стихать. Осталось разобраться с последним вопросом. Когда он вернулся в зал, то на мгновение замер на пороге. Улыбка сама собой расползлась по его лицу. Они стояли друг напротив друга (и когда она успела его освободить?) и явно не знали, как начать разговор. Но взгляды говорили красноречивее всяких слов. - Ты же знаешь, что я должна убить тебя за твое поведение? – наконец, начала она. - Угу, - кивнул он. - И это всё? Всё, что ты можешь мне ответить? - Нет, я… - Простите, что прерываю, но мне жизненно важно уточнить твою роль, Павел Гераскин, во всей этой истории. - Я… - он посмотрел на выжидающе уставившуюся на него подругу, - меня использовали. Я думал, это будет совсем по-другому. - Да скажите уже, наконец, что делает эта проклятая штука?! - Она создает эссенцию жизни, - ответил Рихтер. Алиса вопросительно обернулась к Пашке. Тот молча кивнул. - Но для этого нужно принести в жертву человека. Вот такие условия. - И я об этом не знал. Мне объяснили только первую половину. А когда я услышал вторую, то было уже поздно. - Вы издеваетесь что ли оба? Какая еще эссенция жизни?! - Вот я так же примерно отреагировал, когда увидел этот… проект у себя в файлах. Как такое возможно. Но теперь всё более-менее прояснилось. Ладно, подробностями этой истории обменяемся по дороге обратно. А пока, - Рихтер подмигнул им обоим, - мне надо проверить остальные помещения, их тут полным-полно, а вам, наверное, надо сказать друг другу несколько слов.