***
Скрип кресла-качалки отзывался в деснах, но Хирако, кажется, было наплевать. Харикен скрежетнула зубами. Он вампир, а она слабая Охотница — что тут сделать? А еще он спас ее, но примет ли благодарность? Почему он сделал это, зачем вообще пришел на собрание?.. — Вечно эти Охотники лажают, — вдруг сказал он, затормозив ногой по полу. Стоявший у стены Итаки фыркнул. — Ну да, ты же у нас просто гений стрельбы. Еле с двух шагов попал. Хирако прожег его взглядом. — Ну, я хоть попал! А вас он просто разметал, особенно когда вы за ним побежали. Только полный идиот не додумался бы, что Клинок ему поможет. Третий отряд погони уничтожен, отдался в висках голос Маори. Синяки на руках пульсировали — так Ари ее схватил. Разбитая губа Итаки вздулась, у Юки на лице багровела ссадина. Акума так и не появился, и скверное подозрение плескалось в душе Харикен. Обязательно нужно будет его обо всем расспросить. — Спасибо, Хирако… сан, — наконец решилась она, взглянув на вампира. — Не надо меня благодарить! — огрызнулся он. — Или ты думаешь, я выстрелил, чтобы тебя спасти? Ха! Не обольщайся. Харикен опешила. Слова ударили по лицу настоящей оплеухой. — Не смей так с ней разговаривать! — рявкнул Итаки. — А то что? — осклабился Хирако. — Побьешь меня, Ноль? — Прекратите вы оба! — вмешался Юки, схватив Итаки за плечо. Того трясло от ярости, но руку он не сбросил. Повисла тишина, такая звонкая, что, казалось, могла вот-вот лопнуть. Наконец Хирако отвернулся, и кресло снова заскрипело. В коридоре послышались шаги, и дверь отворилась. На пороге возник Маори с рукой на перевязи. Боже, хоть кто-то из них не пострадал на этом собрании? — Все, его поймали, — произнес он, и Харикен прерывисто выдохнула. Вот и хорошо. С души словно камень свалился. — Предателя? — спросил Хирако, помрачнев. Маори удивленно взглянул на него, точно не понимая, о ком он говорит. — Нет. Айзена. Ари, к сожалению, пока удалось уйти… Итаки побледнел. — Вы… Вы вообще кого преследовали?! Айзен не опасен, а вот Ари… Вы не можете так поступить! На лице Маори за усталостью проступил гнев. — Не могу вернуть в тюрьму вампира, опасного для людей, которых мы защищаем? Еще как могу, Итаки-кун, и мы много раз уже это обсуждали. — Все вампиры опасны, разве нет? — прошипел тот. — Каждый, даже если он помогает нам, все равно не может обойтись без человеческой крови! Будь у вампира хоть трижды прекрасный характер, он все равно нападает на людей! Маори вздохнул и поднял руки, показывая, что не собирается дальше спорить. — Итаки-кун, ты сам только что ответил на свой вопрос. Вампиры опасны, поэтому мы и сражаемся с ними. Большинство понимает, что лучше подчиняться нашим правилам, но Айзен совсем другой. Выпусти я его — и он присоединится к Карателю. В глазах Итаки плескалась такая ярость, что у Харикен все внутри сжалось. — А Хирако? Почему он может быть с нами?! Проклятье, да он даже на собрание пришел!.. — и выпалил: — Айзен не Эрт Ив, что бы вы себе там ни думали. Итаки развернулся и бросился из кабинета. Дверь оглушающе хлопнула за ним. Харикен похолодела. Таким она его не видела никогда. Даже когда он узнал о ее перемещении, не выглядел таким злым и потерянным… — Истеричка красноголовая, — пробормотал Хирако. — Кто вообще такой этот Айзен? — Вампир, — отрезал Маори. — Особо опасный. Один из пособников Эрта Ива, Карателя. И друг Итаки-куна. Этого просто не может быть. Итаки… Ей показалось, он недолюбливает вампиров, а тут… Безумный денек. Все встало с ног на голову, хотя и раньше-то было едва понятно. — Харикен-тян, уже поздно, — мягко протянул Юки. Его голубые глаза мерцали на смуглом лице. Интересно, у всех Охотников они такие яркие? — Давай я проведу тебя домой. — А где Акума? — спохватилась Харикен. — Он должен был прийти с тобой, Юки-сан... — Я отправил его по одному делу, — ответил Маори, садясь за стол. — Он придет прямо в ваше общежитие. Игла обиды вошла Харикен под сердце. Значит, Акуме доверяют больше, чем ей?.. Хотелось бы знать почему. Попрощавшись с Маори, они вышли из кабинета. В душе плескалась горечь пополам со смятением. Хотелось заснуть прямо здесь и проснуться, когда чувства и воспоминания этого дня притупятся. Вопросы, казалось, могли разорвать ее изнутри. И Харикен не выдержала. — Юки-кун, кто такой Айзен? В смысле, почему Маори так отреагировал, и Итаки… Слова мохнатыми гусеницами наползали одно на другое, и она беспомощно замолчала. Юки покосился на нее. — Прости, но не могу рассказать. Спроси лучше у Итаки. «Он не ответит», — пронеслось отчаянно. Это ее первый день как Охотника, но голова уже пухнет. Расскажут ли ей когда-нибудь хоть что-то? Они в молчании спустились по лестнице, и Харикен вдруг увидела в глубине левого коридора двустворчатую дверь, отливающую рыжим в свете люстры. — Юки… — нерешительно начала она, хоть внутри все порывалось: молчи! — А там что? Робкая улыбка заиграла на его губах. — Зал Памяти. Хочешь зайти? Не дождавшись ответа, он взял ее за руку и потянул вперед. Пальцы у него были теплыми, почти горячими. Дверь с тихим скрипом отворилась, и Харикен ощутила запах краски. На рядах обтянутых серой тканью стен висели портреты, бесчисленное множество портретов в золоченых рамах. Это Зал Славы, осознала она и остановилась. — Не переживай, — ободряюще сказал Юки. — Я сам часто сюда захожу. Не хватило духу спросить, есть ли здесь кто-то из его родных. В зале было светло, как днем, но она нигде не увидела ни окон, ни ламп. Бордовый ковер приглушал шаги, и взгляд скользил по незнакомым лицам. Мужчины, женщины, даже дети... Сколько же Охотников погибло за время их борьбы?.. Лиц было множество: бледных и смуглых, азиатов и европейцев, с волосами естественных цветов и совсем уж немыслимых. У мужчины на одном из портретов глаза разнились по цвету, лицо девочки на вид младше Харикен рассекал шрам. Она шла и шла, и среди сотен и тысяч портретов наткнулась вдруг на знакомый. Лицо молодого мужчины было выведено так живо, что могло показаться фотографией — рисовал определенно талантливый художник. Отсвет падал на щеку, очерчивал тенью смешливые зеленые глаза. Мягкая линия подбородка переходила в острые скулы. Взлохмаченные красные волосы падали на лоб. Харикен уже видела этого человека, когда переместилась в Сюрреалистичный мир. Это… Это папа Итаки. Под портретом не было ни дат жизни, ни эпитафии. Только имя, выведенное на блестящей бронзовой табличке. «Грей Миоши». Рядом висел портрет женщины на коричневом фоне. Завороженная, Харикен приблизилась. Сердце затрепетало: похожи, так похожи, что смотреть страшно… Но, если приглядеться, понятно, что такое чувство — лишь из-за одного цвета волос. Красные глаза Новаки сияли солнцем, локоны спускались на высокий лоб и плечи. Лицо чуть длинновато, но черты мягкие — сама Харикен угловатая, и подбородок острый… — Новаки… — прошептала она одними губами, и все внутри стиснулось от страха. В эту женщину ее пытается превратить Клинок?.. Тогда понятно, почему Итаки так странно себя вел… — Новаки, — произнес Юки, и Харикен вздрогнула от неожиданности. — Надеюсь, это совпадение. Значит, Итаки все ему рассказал. Она повернулась к нему, не зная толком, о чем говорить. В голову мгновенно ударило воспоминания. Вот Харикен стоит напротив зеркала, а за ним видит… Новаки. — Она же вампир? — спросила она прерывисто, как будто это было не очевидно. — Да, — просто ответил он. — Но Охотник по происхождению. Потребовалось время, чтобы осмыслить его слова. Выходит, Новаки не родилась вампиром? Ее обратили?.. Перед глазами встало глумливое лицо Клинка, и мурашки пробежали по коже. Нужно поговорить с Итаки. Но как подступиться, чтобы не ранить его?.. Может, спросить у Юки? Нет, вряд ли он что-то знает… Взгляд наткнулся на еще один портрет. Красноволосый мальчик с серыми глазами и черными полосками на щеках. Кажется… Ибики. Его фантом она видела в Сюрреалистичном мире Итаки. Боже, он… вся его семья… К горлу вдруг подкатили рыдания, и чужие видения заполнили разум, чужие чувства бурей вздыбились в душе. Зажимая руками рот, Харикен вылетела из зала и бросилась прочь, натыкаясь на стены. Мир перемешался, пол и потолок поменялись местами, а перед глазами встало черное зеркало. Женщина в нем сидела, подтянув колени к груди, будто не могла справиться с болью. Она резко вскинула глаза, и ее волосы разметались, точно по ветру. — Пожалуйста, спаси их!.. — отчаянно крикнула она, глядя куда-то сквозь Харикен. — Я не… я ничего не замечала… Думала, это просто… — голос ее сорвался. — Прости меня... Обрывки фраз подхватили сознание, унесли прочь, в дом из видений. Итаки — здесь он был едва ли старше десяти, а может, даже младше — лежал на кровати в комнате, так густо обклеенной фотографиями и плакатами, что едва проглядывали обои, и крутил в руках газетную вырезку. Его лоб под красной челкой прорезала морщина. Харикен приблизилась тихо, точно призрак. На первой полосе была фотография маленького мальчика — Ибики. Он улыбался в камеру, так, что ямочка прорезала левую щеку над черными полосками. Под снимком шла размашистая надпись «Пропал ребенок!» Харикен взглянула на дату и оторопела. Давно. Слишком давно. Брат Итаки пропал как минимум десять лет назад. А раз его портрет висел в Зале Памяти… Лицо маленького Итаки вдруг скривилось, он швырнул газету на пол, уткнулся лицом в подушку и с головой накрылся одеялом. Харикен видела, как содрогались его плечи. Мир вдруг размыло, точно картину под дождем. Шумно дыша, она осознала себя у входа в общежитие.***
Пустота. Пустота вокруг и где-то глубоко внутри. Что-то изменилось, когда Сэйши вернулся из резиденции Королей Хаоса, но он и сам не мог понять что. Он ходил по Залу Памяти, неспешно разглядывая портреты. Может быть, где-то здесь и его мать. Сэйши мог пробить ее по базе данных, но почему-то этого не делал. Может, они с отцом не были женаты и у нее другая фамилия. Возле одной из стен кто-то стоял. Бледный, длинные красные волосы. Грей Итаки. Сэйши не хотел тревожить его — только не здесь, не в такой момент, — но тот его уже заметил. — Не ожидал вас здесь увидеть, — сказал Итаки устало. На стене за его спиной, среди всех прочих, висели три портрета красноволосых Охотников. Мужчина, женщина и маленький мальчик. — У вас здесь есть кто-нибудь? Сэйши взглянул в дальний конец зала, в пустоту между рядами обтянутых серой тканью постаментов-стен, и произнес: — Может быть. Мать. Итаки кивнул и вновь отвернулся к портретам. — Сэйши-сан? — позвал он неожиданно. — А сколько… сколько вам лет? — Пятьсот пятьдесят два, вроде бы. Интересный парень. Сэйши усмехнулся и поймал недоверчивый взгляд Итаки. — И вы… до сих пор ее помните? Ядовитая игла вошла под сердце. Хотелось накричать на мальчишку, а если не накричать, то хоть вывернуть словами наизнанку, но он почему-то не мог. «Я не только ее помню. И отца — особенно когда он уходил. И Рэя тоже помню. Его насмешливый взгляд. Голос. Жесткий изгиб губ и выцветшую серую футболку». — Она умерла, когда мне было двенадцать, — вместо этого сказал Сэйши. — Пневмония. Тогда была война, а с ней целая эпидемия. Итаки долго молчал, а затем, опустив глаза, произнес: — Простите. За этим словом стояло нечто больше, чем просто извинения за бестактность. Простите, что не могу открыться. Только Сэйши и без его признаний знал многое. Слухи ходили разные и даже до Облачного Замка добрались. То, что случилось с Греями, в штабе назвали Градиентным Убийством. Особенно много говорили о Новаки. Как-никак, она была сестрой Икирисе Данджоу, достаточно известного токийского ученого-Охотника… и потомком Каннаги. Сэйши тогда не думал об этом — слухам он не доверял, и случившееся его не интересовало. — Ладно, — бросил он. — Пойду я дальше. На миг ему показалось, что Итаки хочет спросить о чем-то еще. Но тот, вздохнув, снова отвернулся.***
Пить крепкий чай без сахара, да еще и с лимоном — извращение. Ари наблюдал, как Клинок подносит чашку к губам, делает глоток и отставляет. Блюдце чуть позвякивало на столе, и гудел компьютер — большой и старый, но он говорил, ему другого и не нужно. — Когда вы обратите меня? По лицу Клинка всегда было трудно прочесть эмоции — по большей части, из-за маски. Чем бы она ни была когда-то, от нее остался лишь обломок в алых завитках. Клинок редко снимал его даже здесь, в убежище. — Скоро. Не переживай так, я держу обещания. И эта извечная насмешка в его голосе… Ари стиснул кулаки. Раненая нога пульсировала и ныла под повязкой. Если бы только Клинок умел направлять энергию Хаоса на целительство, проблем бы было меньше, но вампиры такого не могут. Кровь — их панацея. — Ну, как там девчонка? Сильная? Белая рука Клинка казалась призраком в полумраке. Он медленно стянул маску, и спектральные глаза зажглись на бледном лице. У Ари перехватило дух. — Н-нет. Она ничего не сделала на собрании, даже меч не призвала. Уровень сил… Начальный. Губы Клинка сжались, и Ари торопливо продолжил: — Но Маори почувствовал, что сегодня утром она переместилась в Сюрреалистичный мир и сама вернулась обратно. Клинок кивнул, точно и без его слов обо всем знал. А может, и правда знал. — А кто в тебя стрелял-то? Как-то не похоже на Охотников, — неожиданно спросил он. Фиолетовые тени залегли у его глаз, но взгляд был совершенно непроницаемым. — Вампир, — бросил он. — Иногда у нас в штабе появляется, крепкий такой, со светло-голубыми волосами. Тихий смех сорвался с губ Клинка. — Вампир на собрании Охотников? Голубоволосый, говоришь? — Чего смешного? — Это Дефектный Хирако. А ты, выходит, даже с ним не справился? «Если бы ты обратил меня раньше, я бы и духу от него не оставил». Пускай он лишится символа — связь с Хаосом ведь останется, а с ней придет и сила. Клинок вновь повернулся к компьютеру и задумчиво постучал пальцем по губам. Его чай, наверное, давно уже остыл. — Ничего. Скоро она станет сильнее. Уже совсем скоро. А потом я ее убью. Возможно.