***
— Плохая идея, — сказала Джудит. Ее голос — точно застывший поток серебра, не дрогнет, не сорвется. И она, конечно же, права. Впрочем, а когда ему приходили хорошие идеи? Город был почти пустынен. Полная луна то скрывалась за тучами, то озаряла улочки чистым неровным светом. Казалось, жилы звенели от странного трепета, что поселился в груди. Сегодня. Сегодня все изменится. Позорный столб иглой пронзал темно-синее небо. Франц чувствовал биение жизни мятежника — слабое, но все же уловимое. — Стой! — из переулка вдруг метнулась тень. Белесый свет прокатился по кольчуге, заиграл на лезвии меча. Стражник. — Чего тебе тут надо, парень? Франц раздосадованно подметил, что все еще выглядит как мальчишка. И всегда теперь будет выглядеть — пять лет прошло, а внешне он совершенно не изменился. Раньше односельчане никогда не давали ему двадцать один год, а теперь и подавно. — Гуляю, — сказал он с угрожающим весельем. Как хорошо получилось. Не придется бояться, что Анфранц не сдержится и убьет предводителя мятежников. Нож, выхваченный из рукава, легко вошел в прореху между воротником и кольчугой. Запах крови наполнил воздух ночи, жар хлынул в рот, обмывая клыки. Франц пил и пил, жадно припав к шее стражника, пока в его теле не осталось и капли. В голове пульсировало, перед глазами мутнело, и на собственных щеках под пальцами бугрились вздувшиеся жилы. — Ничего мне не оставил, — мягко хмыкнула Джудит. Он поднял голову и усмехнулся. Как хорошо. Надо же, как хорошо! Ни чувства вины, ничего — только радость и покой, будто он наконец нашел то, что очень, очень долго искал. Франц поднялся к позорному столбу, откупорил флягу с водой и поднес к разбитым губам мятежника. Тот судорожно сглотнул, капли потекли по подбородку и запутались в короткой клочковатой бороде. — Давай разобью цепи, — предложила Джудит, подойдя ближе, невесомая в своем белом платье, будто лунный дух. — Нет. Лучше не рискуй. Ведь она такая же, как и он. Ослабь внимание хоть на миг — и вторая сущность вырвется. Вот только у Анджудит оружие не молот, а коса — легкое, смертоносное… Франц вставил отмычку в замок на цепях и осторожно повернул. Он провозился, наверное, очень долго, но наконец тот поддался и со щелчком открылся. Франц успел подхватить мятежника, когда оковы лязгнули о землю, и медленно впился клыками в истерзанную шею. Внутри все содрогнулось, биение сердца отдалось в ушах. Анфранц бурей взметнулся в груди, разросся… Нет! Нужно бороться! Франц зарычал, отшатнулся и рухнул. Глаза Джудит потемнели, и она бросилась прочь, зажимая рот рукой. Он корчился и выл на земле, тщетно пытаясь подавить чужеродную сущность, и рассудок разрывался, исходил волнами… Нет! Пальцы содрогнулись под властью чужой воли. Нет… Из раны на шее мятежника стекала кровь, и он, не мигая, уставился на нее. Он ведь… выпил стражника… так почему же?.. Анфранц в последний раз ударил по сознанию и схлынул, будто волна с берега. Франц остался лежать, дрожащий и тяжело дышащий, под бескрайно чернеющим небом, где в беспорядке кружились звезды. Мокрая от пота рубаха прилипла к телу. Почему Анфранц отступил?.. Могло ли это значить, что его воля оказалась слабее воли Франца, и наконец получилось его… подавить?.. Мятежник захрипел, царапнул ногтями камень. На его виске под спутанными волосами вздулась жила. Франц подполз к нему, вгляделся в искаженное мукой лицо. Ему больно?.. Странно. Лекарство не должно давать такого эффекта… Вот только Франц еще ни разу не вводил его… прямо так. Напрямую. Мгновение помедлив, он полоснул ножом по запястью и поднес к губам мятежника окровавленную руку. Если все получится… у него будет новый член семьи. Быть может, лекарство приводит к тому, что нельзя иметь детей: пять лет прошло с момента их с Джудит встречи, но ребенка зачать так и не вышло, — но теперь это не помеха. Если Франц может обращать людей в себе подобных всего лишь с помощью укуса, он создаст мир, где никто никогда не будет одиноким.Укус
18 июля 2017 г. в 16:07
1190, Франция
Один из подопытных умер. Франц почувствовал это сразу, как только вошел в пристройку. Не нужно было подходить ближе к грубо сколоченным кроватям, чтобы понять. Стояла духота, и солнечный свет слабо пробивался в щель занавесок, а в груди раскатился жар, точно что-то взорвалось. Проклятье. Снова… Снова не получилось.
Он бессильно толкнул двери, не видя, куда идет — не то от досады, не то от того, что за последние годы глаза совсем ослабели. Казалось, их запорошило песком в тот день, когда он выпил лекарство.
Под сенью деревьев его ждала Джудит. Она не любила пристройку и всегда оставалась снаружи, когда он туда заходил. При виде него улыбка сошла с ее белого лица. Франц поднял руки. Нет. Не сейчас. Объяснится с ней, но позже.
Значит, «улучшенное» лекарство не сработало. Испытуемые не пережили превращения. Нужно сделать что-то, чтобы тела не отторгали яд. Вот только… только, кроме него, было что-то еще. Странная сила — он чувствовал, как она зарождалась в них, когда вливал лекарство им в рот. Такая же сила, только более стабильная, пульсировала в Джудит… и в нем самом.
Со стороны города доносились скрип телег, окрики и возня. Все как и всегда. Мир не меняется. Люди такие же шумные, как пять лет назад. Только теперь Франц не одинок. У него есть Джудит и, если повезет, будут дети, его отпрыски по крови.
— Схватили мятежников, что хотели свергнуть короля, — сказала она спокойно, будто прочитав мысли. Его Королева Смерти как всегда непревзойденна, и с каждым мигом он любил ее все больше. — Их предводителя привязали к позорному столбу на главной площади.
Белый отсвет метался в ее фиолетовых, с молочно-розовыми пятнами глазах, и, казалось, Джудит доставляло удовольствие говорить о таких вещах. Иногда она бывала несколько кровожадной, что, несомненно, только добавляло ей шарма.
Мятежники… Точно молния прошлась по позвоночнику. Нужно кое-что испробовать, только на ком-то достойном, а кто подойдет лучше, чем борцы за свободу? Быть может, сама судьба ведет его к ним!
— Пойдем в город, — бросил Франц с тенью улыбки и подал Джудит руку. Люди сновали мимо, задевали их плечами. Торговцы перекрикивали толпу, зазывали к своим прилавкам. Чудесное яшмовое ожерелье переливалось среди хлопка, шелков и бархата — оно бы великолепно смотрелось на изящной шее Джудит. На обратном пути нужно будет купить. Или стянуть, если повезет, хотя в воровстве он никогда не был хорош.
Мятежника приковали к столбу, что поднимался среди мощенной камнем площади. Его волосы слиплись от крови, глаза заплыли, а на теле живого места не осталось. Сначала показалось, он уже умер, но, приблизившись, Франц увидел, как судорожно вздымается и опускается его грудь.
— Не нужно, — сказала Джудит, мягко тронув его руку. Кое-кто уже начал коситься на них и морщиться. Тоже странно. Франц был уверен, что цвет их с Джудит глаз и волос люди видят не такими, какими они были отныне на самом деле, так почему тогда пялятся?..
Франц глядел и глядел в изувеченное лицо мятежника. Возможно, даже лекарство его уже не спасет. Нужно будет прийти сюда ночью. Если мятежник доживет до того времени, значит, получит вечность.