***
Чувство вины — полное дерьмо. Ну и хорошо, что у Хирако оно есть. Он, в отличие от многих в целом и одного ублюдка в частности, не собирался увиливать. Сегодня в штабе было на редкость пустынно. Не суетились Охотники с пачками документов, ни звука не доносилось из тренировочных залов. Вот и хорошо. Главное, чтобы Юки был на месте. Хирако остановился у его комнаты и настойчиво постучал. Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем дверь отворилась и на пороге показался Юки. Он вырядился в оранжевую футболку, что не скрывала татуировку на его правой руке — изящная, крупная вязь, половины ромбов, будто стрелки, указывающее направление. Хирако поднял брови. Буквально пару минут назад понятия «Аюми Юкуно» и «татуировки», если, конечно, речь шла не о Символе, были несовместимыми понятиями. — Здравствуй, Хирако-кун, — дружелюбно, хоть и немного заспанно сказал тот. — Ты что-то хотел? «Нет, просто так решил до штаба прогуляться и постучать в твои двери». — Очевидно, что да! — выпалил Хирако. — У вас случайно не участились нападения на людей? Ну, то есть… не появился какой-то новообращенный, который слишком много и часто пьет кровь? Какой-то идиот наплевал на комендантский час и нападал на людей днем. Точнее, идиотов было несколько, но его интересовал только один. — Да, участились, — осторожно ответил Юки, посерьезнев, и неуклюже пригладил фиолетовые вихры. — А что? Вот и настал момент все рассказать. Хирако замялся и тут же рассердился на себя: уже ведь все решил, когда шел сюда! Так что медлить нет смысла. — Это Ари. Шимоджико Ари. — Почему ты так думаешь? — спросил Юки тихо и закусил губу. Ну вот. Он что, правда не понимает?.. — Да потому, что это я его обратил! — раздраженно воскликнул Хирако. — Мы сражались, и я вцепился ему в руку… Дальше продолжать не имело смысла. Он замолчал, чувствуя, как нагнетается тишина. Скверно. Все — скверно. Наставник и обращенный связаны особыми узами, один становится сильнее за счет другого. Значит, нужно уничтожить эту связь как можно скорее. — Вот как… — задумчиво протянул Юки. Если он и был раздосадован или зол, то этого не выказал. — Спасибо, что сказал, а то мы бы еще долго головы ломали. Неожиданно нахлынула злость. И почему этот парень вообще ему верит? Ничего не стоило сказать, что этот вампир — Итаки, у которого окончательно сорвало крышу. Он же полукровка, все может быть. И Юки тогда бы ему тоже поверил? Даже не проверил бы? Перед глазами почему-то встало лицо Тенн дель Ирры. Неплохо было бы ее навестить — то-то она удивится. Нет. Глупости все это. Он, конечно, благодарен ей за спасение и все такое, но… о чем они будут говорить? Только растревожит ее. — Хирако… Почему ты рассказал мне об этом? Вечно этот Юки… Неужели просто нельзя радоваться разгадке, которая сама прыгнула тебе в руки?! — А ты как думаешь? Хочу, чтоб Клинок остался с носом! — кисло признался Хирако и ухмыльнулся. — Зато теперь вы у меня в долгу, Охотнички!***
«Ты у меня под сапогом, — говорила издевательская ухмылка Акиямы Рэя. — И я раздавлю тебя, как только захочу». Мацу знал, что она будет преследовать его ночами вместе со вспышками огня, закопченным небом и детскими голосами. Он вернулся в штаб, не видя, куда идет, не желая видеть ни Кэрлайн, ни кого бы то ни было еще. Лучше запереться в своей новой комнате. Как следует все обдумать. Понять, стоит ли двигаться дальше. Или все же опустить руки. В штабе царила звонкая тишина. Солнечный свет сочился сквозь окна, выбелял ковры и половицы, под рукой гладко скользили полированные перилла лестницы. Хорошо бы и дальше никого не встретить. Но ожидания не оправдались. В глубине коридора, привалившись к стене, стоял крепко сложенный человек в потертом плаще и листал какие-то записи. Черные волосы, словно присыпанные пылью, падали на его смуглое лицо. Мацу окаменел. Узнал, хоть раньше видел его только на фотографиях. Охотник-Одиночка-который-сейчас-уже-не-одиночка. Он же… он же брат Акиямы Рэя или просто родственник — у них одинаковые фамилии, а в мире, где правит Хаос, совпадений не бывает. На миг душу захлестнуло нестерпимое чувство вины, как бывало всегда, когда он думал о Рэе и его окружении. Он так согрешил, что теперь невозможно очиститься, и даже кровь не смоет зла. Вот только Мацу не дастся ему, не даст так просто себя прикончить. Уж лучше жить со своей виной, чем умереть с чистой совестью. Сэйши поднял голову, ощутив его присутствие. — Вы что-то хотели? — осведомился он несколько неловко, как человек, неожиданно вырванный из раздумий. — Нет, — ответил Мацу, подавляя в голосе гневную дрожь. — Просто ищу свою комнату. Я только прибыл сюда и еще не совсем освоился. — Ясно, — ответил Сэйши и снова уткнулся в свои записи. Надо же, не вызвался помочь. Что ж, так даже лучше. Сэйши такой же ублюдок, как Рэй. Скольких вампиров он убил! Вспомнить только Вильгельма Брайтвуда, что был последним представителем древнейшего рода, а Сэйши уничтожил его. Не осталось ни детей, ни даже дальних родственников. Клан вымер, и память о нем развеялась прахом по ветру. Решение созрело почти мгновенно. Если он убьет еще и этого Охотника, Рэй голыми руками разорвет его на куски. Значит, нужно действовать так, чтобы его ни в чем не заподозрили. Нужно сегодня же достучаться до «Триады», до Норрена, в конце концов! И теперь у него есть Клинок, его милый наивный мальчик, считающий, что может обхитрить всех на свете и даже самого себя. Пусть играет, пусть захватывает города и пытается вернуть давно умершую женщину к жизни и к себе самому, но у них — общий враг. И, пока он жив, будет им мешать. Нужно уничтожить Акияму Рэя. И всех, кто может пожелать отомстить за него. Акияму Сэйши. Широги Аясе. А потом… пойти, что ли, на исповедь? Только, наверное, любой священник поседеет, когда начнет его слушать.***
Похоже, Сэйши всерьез решил взяться за ее обучение, и Харикен несказанно этому обрадовалась. Наконец-то! — Вы покажете мне… — Нет, — оборвал он, мрачно глядя на нее. Его серо-голубые глаза казались осколками грозового неба. — Сначала узнай хоть немного теории. В первую очередь возьми «Хаос и его энергию», потом… можно «Символ: возникновение, использование и последствия». Как закончишь с этим, придешь ко мне. — Хорошо… — обескураженно ответила Харикен. Значит, ее пока никто не будет учить сражаться, и по-прежнему в любой миг Клинок может напасть. Интересно, если она попросит Маори об убежище в штабе, что он ответит? Библиотека Охотников Сэры была уютным место с высокими потолками. Ряды шкафов стояли у коричневых стен, а под стеклом стенда в центре лежали книги — старые, с кожаными обложками и выцветшими страницами, написанными от руки. «Не для чтения! Новые издания данных экземпляров содержатся в библиотеке, см. базу данных». Забрав названные книги, Харикен вернулась в общежитие и только тут вспомнила, что пора сходить в обычную, городскую библиотеку. Вот так всегда: она брала книги и не читала. То времени не хватало, то запала не было — так они и лежали на полке среди учебников, пока не приходило время их сдавать. Акумы снова не было, и это беспокоило. В последнее время у них не получалось поговорить по душам, и Харикен чувствовала, как медленно они отдаляются друг от друга. Нет, это нужно как-то менять. Она вытащила из ящика стола обрывок бумаги и размашисто написала: «Акума, пожалуйста, подожди меня к 21:00. Есть дело». Напиши она «хочу поговорить», прозвучало бы так, будто хочет его отчитать. Не факт, что «есть дело» звучало лучше, но все же… пусть будет так. Сложив книги в сумку, Харикен выскользнула из общежития и зашагала по улице. Приятный ветер развевал волосы, мягко касался лица, принося прохладу. Смеркалось, и только цветущие сакуры темнели на фоне лилового, подернутого розоватой дымкой неба. Можно было сесть на автобус, но так редко выпадал шанс просто прогуляться… Благо, идти не больше двадцати минут. Скоро и библиотека показалась — широкое рыжеватое здание среди приткнувшихся, как дети к матери, кирпичных домиков. Харикен толкнула двустворчатую дверь, и ее тут же окутала прохлада. Приятно пахло старыми книгами, рыжеватый свет заливал помещение, очерчивал стеллажи с книгами. За одним из столов сидел высокий незнакомец, подперев рукой подбородок. Перед ним лежали листы, исписанные крупным ровным почерком. У Харикен екнуло сердце. Покраснев, она поспешно опустила глаза. Он выглядел года на двадцать три, светлое лицо обрамляли длинные черные волосы. Он писатель! Казалось, ничто в мире не могло отвлечь его от работы — вон как сквозила задумчивость в светлых глазах за стеклами очков. Точно в тумане, она отдала книги молодому библиотекарю и заняла гладко отполированный столик читального зала. Интересно, если она подойдет и заговорит с этим писателем, как он отреагирует? Не покажется ли она ему слишком маленькой? Нет, после «Девятой Субстанции» ведь выглядит взрослее, как раз на свой возраст. Библиотекарь подошла к нему, и они, улыбаясь, о чем-то заговорили. — Мацухита-сан, надеюсь, вы и дальше будете к нам приходить… С мягким смешком он что-то ответил, но Харикен не расслышала сквозь шум в ушах. Хорошо, теперь она знает его имя… Он поднялся, задел стол ногой, и несколько листов слетело на пол. Харикен словно примерзла к месту. «…там, где не текла вода и трава не прорывала выжженную землю, он замер навек», — невольно выхватил взгляд. — В-вот, держите, — она подняла одну из страниц и неловко протянула писателю. Он снова улыбнулся. — Спасибо. — А о чем вы пишете? — выпалила она, не позволяя себе больше сомневаться. Хватит! Всю жизнь только это и делала! — Сложно так сразу сказать… О девочке-птице, которая оживила великана из камней посреди умирающего мира. Но другие люди-птицы не приняли ее, она умерла, а великан отправился искать способ вернуть ее к жизни. — Печальная история, — осторожно сказала Харикен. Мужчина поправил очки и сказал: — Я Мацухита. Мацухита Рюноджи. А вы? Она так смутилась, что не сразу нашлась с ответом. — Х-Харикен. Рей Харикен. — Не будете против, если я вас провожу? Уже солнце село, а тут последнее время стало как-то неспокойно… Конечно, не будет! — Я бы не хотела доставлять вам хлопот, — сказала она вместо этого и потупила глаза. Пальцы нервно комкали ручки сумки. — Не доставите, — слегка улыбнулся Рюноджи. Губы у него были тонкие, а глаза поблескивали, ловя отсветы потолочных светильников. — Сейчас, только подождите минутку. Он быстро собрал разложенные на столе рукописи, спрятал в сумку и поспешил к выходу. Харикен украдкой наблюдала за ним. Высокий, изящный, еще и двигается так угловато… Длинные черные волосы свободно спадали на плечи и спину. Интересно, какое впечатление она произвела? На улице нахмурилось, тяжелые тучи наползли на небо. В воздухе пахло дождем, и Харикен поежилась: до дома путь неблизкий, а зонта нет. Завернуть, что ли, в штаб Охотников?.. — А я…— неловко начала она, — как-то писала историю о мире, где главная ценность — память. Если тебе нужно что-то очень важное и дорогое, ты должен расплатиться воспоминанием. Морщина прорезала высокий лоб Рюноджи. Он поднял ворот пальто и вгляделся в даль пустынной улицы. Начинало темнеть, но фонари еще не горели. — А дальше? — спросил он медленно. — Как развивались события? Ну наконец-то она может с кем-то об этом поговорить! Раньше только с Шидой приходилось, но не станешь же все время ей этим надоедать… — У главных героев, брата и сестры, была особая сила: они могли расплачиваться одним и тем же воспоминанием много раз, оно не исчезало. Они узнали, что еще у одного человека есть такая сила… — во рту вдруг пересохло, она сглотнула и поспешно продолжила: — У владельца успешной фирмы по производству электроники, Энти Акумы… Они неспешно шли по улице, и ветер ерошил черные волосы Рюноджи. Он слушал внимательно, будто ловил каждое слово, и счастье наполнило душу. — И герои противостояли Акуме? — Да. — И победили? Харикен едва сдержала улыбку. О нет, никогда она не будет такой предсказуемой, такой прямой в своих сюжетах! — Нет. В конце они узнали, что не были людьми. Их создал один человек, враг Акумы, а Акума потом нашел его и убил. Их память повредилась, вот они и жили, как обычные люди. Они заперли Акуму на изнанке мира, но сами погибли. Придорожные кусты затрепетали на ветру, и Рюноджи остановился. Длинная тень разлилась по асфальту от его ног. — Значит, Акума тоже был не человек? Его кто-то создал? Воодушевленная, как никогда, Харикен выпалила: — Да! Рюджи мягко улыбнулся и повернулся к ней. — Тогда ты дура. На Харикен словно ушат ледяной воды вылили. Она попыталась двинуться, шевельнуть губами, но тело задубело. Ухмылка Рюноджи сделалась зловещей, и губы раздвинулись, обнажив длинные клыки. Вампир! «Почему именно такой конец?» — раскатился в голове его мягкий, насмешливо дрожащий голос, и она не смогла противиться. — Потому что не люблю… предсказуемые… тривиальные концовки… — с губ срывались мертвенные, ровные слова, как она ни пыталась их удержать. Душу жестоко раскрывали, точно цветок, выдергивали оттуда все, что было угодно. Ее концовка будет предсказуема и тривиальна. Рюноджи снял очки. Загорелись красным неподвижные глаза за стеклами очков. Рука дернулась, пытаясь прорваться сквозь Хаос к мечу, но ее тут же притиснули к стене, и клыки четырьмя сверлами вонзились в шею. Перед глазами заплясали искры. Боль, невыносимая боль сковала горло, с каждым жадным глотком унося жизнь. Меч! Нужно призвать… меч. То, что называли энергией Хаоса, не слушалось. Образ меча расплывался, не хотел идти в руку. Рюноджи крепко держал ее — ни вырваться, ни шевельнуться… «Помогите!» — зашлось рыданиями все внутри. Секунды уплывали в надвигающийся сумрак, но никто не приходил. «Кто-нибудь! Итаки! Новаки! Клинок!» Молчание. Молчание внутри, молчание снаружи, только в уши вонзался неприятный звук, когда вампир гулко глотал кровь. «Иссушили тебя, как апельсиновую шкурку, да?» — раздался совсем рядом голос, в котором сквозила улыбка. Харикен широко распахнула глаза. Неподалеку витал призрак мальчика, что затянул ее в Сюрреалистичный Мир. «Помоги мне!» — крикнула она мысленно из последних сил. «Не могу», — ответил тот и истаял. Ветер подхватил ошметки тумана там, где он витал миг назад. Мир медленно расплылся, звуки отдалились и смазались, и Харикен рухнула в черноту, будто в объятия старой подруги.