***
Шаг. И еще один. И еще. Мысок туфли зацепился за ступеньку, и Харикен остановилась. Солнце исчезло за грядой высоток, лиловая темнота разлилась по небу, и белесое сияние фонарей звездами слепило глаза сквозь окно. Не хотелось идти. Душу захлестнула такая апатия, что даже дышать казалось непосильным трудом. Медленно она сделала еще один шаг. В который раз тренькнул телефон в кармане. Итаки. «Пиши мне обо всем, что у тебя происходит, даже если это будет какая-то ерунда», — сказал он сурово, но его голос будто чуть дрожал. В этот раз он провел ее до самого общежития. Харикен поднялась на площадку, к своей комнате. «109» — привычно сверкнул золотом номер. Хорошие цифры. Она нашарила ключ в кармане, и руку резануло болью. На указательном и среднем пальцах темнели порезы, оставленные заостренной крестовиной отвертки. Слезы накатили на глаза так резко, что все помутнело. Харикен привалилась к двери лбом, закусила губу, но всхлипы все равно прорвались. Мысли вымело. Только в груди пульсировал жар, смешанный с горечью. Она вошла в комнату лишь тогда, когда в голове немного прояснилось — не хватало еще, чтобы кто-то увидел ее, спросил, почему плачет… Не хотелось ни с кем говорить. Тем более с незнакомцами. Чувствуя, как рыдания снова подкатывают к горлу, она быстро сняла туфли, прошла на кухню и напилась воды прямо из-под крана. Нужно заварить какой-нибудь травяной чай… как Исами тогда, в школе, когда она вернулась из Сюрреалистичного Мира. Поскорее бы день Святого Валентина — тогда она сделает для него шоколадное печенье, хоть совсем не умеет готовить. А может, он даже раньше предложит ей встречаться… Нервный смешок сдавил горло. О чем она только думает, о чем?.. Харикен вернулась в комнату и увидела на столе, рядом с ноутбуком, открытую картонную коробку. Помнится, еще несколько дней назад ее там не было. Внутри оказался зеркальный фотоаппарат — черный, блестящий и явно очень дорогой. Откуда он здесь? Харикен осмотрела коробку, но не нашла подписи. Может, Акума принес? Телефон снова тренькнул. Она вытащила его. «Как ты? — мелькнуло первое сообщение, но сейчас она не испытала раздражения. Итаки и правда волнуется за нее, просто не умеет по-другому это показывать. — Ты уже дома?» Помедлив, Харикен коснулась пальцем вязи иероглифов. Очень хотелось соврать, показаться сильной, но на это уже не хватало решимости. «Не очень. Дома». Сообщение от Итаки пришло через миг, будто он только и ждал, пока она ответит: «Отлично». Харикен медленно села за стол, вглядываясь в экран, разрывающий свечением полумрак. «Кто-то принес в мою комнату фотоаппарат». Долгое мгновение телефон не разражался писком. «Там есть фотографии?» И сразу за этим: «Нет, лучше не смотри. Моя мама, Новаки, увлекалась фотографией. Скорее всего, это Клинок».***
Сэйши задыхался. Ледяная вода сковывала, тяжелые одежды утягивали вниз, в темноту, где не было видно дна… «Помоги мне… Пожалуйста, помоги!» Он ведь не умел плавать, а Рэй с трудом, но держался на поверхности реки. Вот он дернулся, будто желал нырнуть, и рядом, совсем рядом мелькнуло его бледное лицо… Сэйши глядел, как он медленно уплывает прочь, прорезая треснувшее зеркало тонкого льда. Течение не давало выпрямиться, и холод сковал глаза, медленно-медленно разлился в голове… Он пришел в себя с острым возмущением в груди, неожиданно осознав, что лежит прямо на голом полу перед дверью. Одежда помялась, волосы спутались. Он вообще плохо помнил вчерашний — а вчерашний ли? — день. Сначала зашел Итаки, а потом… Сэйши медленно сел, прижал ладонь к лицу. Сон слишком ярко врезался в память, чтобы так просто от него отмахнуться. Разве все было так? Разве… Рэй его бросил? Но тогда Сэйши бы утонул! Вряд ли кто из чужих стал бы за ним нырять в студеную воду. Как они вообще туда попали? Что случилось? Это воспоминание было… хорошим, но теперь ни с того ни с сего стерлось из памяти. Так. Значит, нужно как можно скорее вернуться в Облачный Замок и узнать, кто воздействует на его энергию Хаоса. Нет никаких сомнений, что кто-то пытается свести его с ума и искажает его память. Вот только без Рэссы он не уйдет. Он перевернул верх дном всю комнату в поисках телефона, но, похоже, тот вместе с кучей других вещей сгинул под развалинами стены их бывшей спальни. На дрожащих ногах Сэйши вышел из комнаты. Как они с Рэем оказались в реке посреди зимы? Воспоминание будто выдрали из сознания, а вместо него налепили какую-то нелепость. Может, Рэй бросил его еще до того, как Сэйши попал в госпиталь? Он будто… будто искал причины обвинить Рэя и, поняв это, остановился. Поговорить бы с ним… черт возьми, как это нелепо! Им не о чем разговаривать, ведь все давно уже решено. Он постучал в кабинет телефониста, открыл дверь и увидел за столом миловидную девушку с короткими темными волосами. Декоративная кадка трепетала в углу под воздухом кондиционера. — Доброго утра, — бросил Сэйши с порога. — Мне нужно связаться с Арлентай Рэссой. Ее рабочий номер… — Связать вас с Облачным Замком? — спросила телефонистка, когда из трубки раздались короткие гудки. Странно. Рэсса никогда не отключала мобильный, тем более на таких опасных и важных заданиях. — Нет! — ответил Сэйши раздраженно. Не хватало еще, чтобы вызов принял кто-то из Совета или вовсе Глава всех Охотников. — Попробуйте еще раз. Она послушалась. Тихо запиликали выпуклые кнопки под ее пальцами. И снова — короткие, мерные гудки, будто в насмешку. Проклятье. Рэсса сейчас в резиденции Королей Хаоса, рядом с Рэем, а значит, случиться может все, что угодно. — В Облачном Замке иногда пропадает связь. Может, лучше зайдете позже? Что-то в голове щелкнуло. Они в этом штабе что, все думают, будто Рэсса, проиграв Рэю, вернулась к Главе? Сэйши кашлянул в кулак и произнес: — Нет, она в Сэре. Просто сейчас живет не здесь. Худые руки телефонистки замерли над бумагами. — А когда она прибыла в город? Дыхание на миг сорвалось. Что значит «когда»? — Вы издеваетесь?! — почти рявкнул он. — Она приехала вместе со мной! Она испуганно вскинула на него серые глаза, и голову пронзило осознание: это очередная иллюзия. Вот поэтому ее речь звучит так… натянуто. Вот только он почему-то не мог шагнуть за порог, не мог преодолеть жестокую силу ее слов. — Сэйши-сама… вы уверены? В реестре записано, что вы прибыли один, да и Маори-сама говорил… Кровь ударила в голову. Сэйши рванул телефонистку за плечо, только чтобы убедиться, что пальцы не вопьются в воздух. Она испуганно ойкнула, а он склонился над ней и прошипел: — Что это значит? Я приехал с Арлентай Рэссой, заместителем Главы всех Охотников… От ужаса она, казалось, потеряла дар речи, и Сэйши отпустил ее, шумно выдохнул. Перед глазами дрожало бледное, высокоскулое лицо Рэссы, ее блестящие черные волосы, алые губы и слепой левый глаз… В какой ерунде его сейчас пытаются убедить?! — Не может такого быть! — выдохнула телефонистка сквозь слезы, потирая плечо, и его захлестнул стыд. — Я видела, как вы переместились на улице перед штабом, Арлентай Рэссы с вами не было! Сэйши развернулся и сломя голову бросился из кабинета.***
Акума боялся. Втайне от Харикен прочитал рукопись о себе и все равно боялся. Потому что между строк был совсем другим: гордым, жестоким, властным… и смелым. В жизни совершенно не такой. И все равно шел. Один нож за голенищем, второй — в рукаве, когти в Хаосе, смазанные ядом. Он ведь не боец и привык убивать исподтишка, раздавая приказы и манипулируя слабыми умами. Вот только здесь и сейчас манипулировать некем. Остаются только нож, нож и когти. Клинок Карателя уже ждал его на крыше одной из безликих высоток. Ветер трепал его светло-голубые волосы, а внизу в лучах восходящего солнца раскинулся город. Шпили домов пропороли прохладный предрассветный воздух. По сторонам не было ничего, кроме воздуха и высоты, и от этого простого осознания холод прокатился по телу. Акума застыл у приоткрытой чердачной двери, а Клинок даже не обернулся. Он расслабленно сидел у самого края, разглядывая подернутое розоватой дымкой небо. Неужели настолько уверен в себе?.. — Надо же, ты пришел, — бросил он с напускным удивлением. — Я думал, хоть рассвет спокойно посмотрю. Акума не ответил. Нужно убить Клинка. Нужно, даже если придется отдать и собственную жизнь. Это лучшее, что он может сделать для Харикен. Умереть героем, забрав с собой ее врага, пока безумие не превратило его в чудовище. Такова участь всех параллелосов. Потерять связь с реальностью. Сойти с ума. Художники могут нарисовать своему созданию безупречное тело и красивое лицо, но никогда не смогут просчитать, что же творится у него в голове. — Как тебя зовут по-настоящему? — обратился он к Клинку и почувствовал, как закололо костяшки пальцев. Через миг руку плотно обхватил ремень когтей, и тускло блеснули смазанные ядом лезвия. Одного удара будет достаточно. — У меня нет имени, — пожал плечами Клинок, чуть повернувшись, и угол его рта резанула морщина. — Это что, так важно, — кого-то как-то называть? Акума не ответил. На глазах Клинка снова маска, а это значит, что он видит сквозь Хаос, чувствует движения и энергетические нити — видимо, долгие годы тренировался. Нельзя терять бдительность. Бесшумно Акума прыгнул. Когти процарапали бетон там, где миг назад сидел Клинок. Взвихрился воздух от косы позади, и Акума рухнул на крышу, тяжело откатился в сторону. Чиркнуло лезвие, сыпанув искрами. Зарычав, он вскочил и бросился на Клинка. Тот принял удар на древко, оттолкнул, разрывая близость. По глазам резанула его насмешливая улыбка. Энергия Хаоса швырнула Акуму за край крыши. Он перекрутился в воздухе, перенесся Клинку за спину и сорвал с него маску. Ошеломленно сверкнули спектральные глаза, когда она упала на бетон. Акума видел их раньше. Знал их форму и выражение, хоть цвет тогда был другим… Сомнений не оставалось. Он схватился за древко косы, потянул Клинка на себя и полоснул наискось. Кровь хлынула из четырех ран на его груди. Задыхаясь, Акума отступил. Клинок тяжело припал на колено, зажимая рукой порезы, и вдруг хмыкнул. Вздыбился воздух спектральной энергией Хаоса, и ледяная рука сомкнулась на горле Акумы, без труда оторвала от пола. Холодные, насмешливые глаза Клинка впились в него. — Мне очень жаль тебе это говорить, но на Королей Хаоса яды не действуют. Сильный удар пришелся в живот, и Акума сжался, закашлялся. Клинок отпустил его, и ничто не помешало бесконечно долгому падению в никуда. Из последних сил Акума попытался раскрыть пространственную трещину, но асфальт уже был близко, так близко, что не вышло сопротивляться притяжению.