Мир Сюрреалистичен: Охотница поневоле

      Рана над коленом была очень горячей и кровоточила. Котта бездумно смотрел на нее, чувствуя, как немного дергает и жжется от перекиси. Остальные царапины и ссадины затянулись после того, как он попил крови, а эта все никак не хотела.       Наконец он потянулся за бинтами и туго перевязал ногу. За окном было черным-черно. Тучи закрыли луну, и росчерки дождя с мерным рокотом разбивались о землю. Котта сидел и сидел, чуть подавшись вперед, и двигаться совсем не хотелось. Что делать, если Хаос все же прорвется? Как быть с теми, кого даже оружие не берет?..       Дверь задребезжала от удара. Он опустил штанину, закрыв бинты, и резко повел рукой. Энергия Хаоса со звоном разбила замок. Проклятье, он немного не того хотел. Ну и черт с ним. Если это враг, через минуту он сдохнет. Если друг… а, друзей у них с Тенн нет.       В прихожей раздались тихие шаги, и в гостиную вошла Нелл. Розовые волосы ее намокли и прилипли ко лбу, с плаща стекало. Котта окаменел. Он молча смотрел на нее, а она на него. Ее силуэт, ее лицо призраком угадывались во мраке.       — Так много шрамов… — прошелестела она, подходя ближе. — За ними еще есть человек?       Зв окном бушевала буря, смеясь громом, пригибала деревья к земле. Котта взглянул на свои руки — на левом предплечье старый порез почти до кости, ниже от локтей множество белесых отметин, длинных, рваных, каких угодно. Правая ладонь обожжена, кожа на пальцах шершавая и нечувствительная…       — Да, — ответил он и шутливо ткнул себя в грудь между старым глубоким укосом демона и очередным ожогом. — Вот здесь.       Ничего не изменилось ни в ее глазах, ни в линии губ. Ни одна черточка не дрогнула. Котта спит и видит глупый наивный сон о том, чего никогда не будет, вот и все. Только во снах Нелл приходит в его дом ночью и говорит… обо всем говорит. Он опустил глаза. Она молчала. Болезненно пульсировала рана над коленом.       — Мне нужно поговорить с твоей сестрой.       Странно. Такого он точно не ожидал от нее услышать. Хотя… это логично, наверное. Не к нему же ей приходить? Но с Тенн они вроде бы не знакомы…       — Она уже спит.       — Ну так разбуди ее.       Котта поморщился, различив в ее голосе какую-то высокомерную жестокость, и резковато ответил:       — Еще чего. А о чем ты хочешь с ней поговорить?       Она так простудится в своей мокрой одежде. Он мог бы предложить ей свою футболку или платья Тенн, но она не согласится.       — У тебя рана на плече, — сказала Нелл, помедлив, и почему-то отвела глаза. — Сражался с Охотниками?       — Да, — просто ответил он, уверенный, что она не захочет слушать о сражениях. Она не любила насилие. Тотчас что-то в ней напряглось, точно захлопнулась крохотная дверца, пропускавшая свет. Нелл отвернулась так резко, что его обдало ледяными каплями с ее волос.       — Ты все такой же, — прошептала она, будто боясь, что голос выдаст. — Бьешься, убиваешь, подвергаешь себя опасности… ради чего?       — Они тупые и трусливые! — вспылил Котта. Не нужно ей такого говорить, но слова прорывались наружу. — Кто вообще дал им право нами командовать? Если эти олухи не могут себя защитить, мы их прикончим!       Слова получились глупыми, но не мог же он ей сказать, что провоцировать Охотников просто забавно? У них нет никакой реальной власти и никогда не будет, и не грех им об этом напоминать. Так мелкие преступники провоцируют копов. Он почувствовал, как напружинились Нелл, будто вот-вот была готова броситься прочь.       — Для тебя люди — скот. Если Охотников не будет, вы всех… подомнете под себя.       Она сжала кулаки и шагнула в сторону прихожей. Котта вскочил и прижал ее к себе. Тело обдало водой, но он это едва ощутил. Нелл была хрупкой, очень хрупкой, но напряженной, как рука перед броском копья.       — Не уходи, — тихо сказал он. Слова и мысли вымело из головы, и остался только стук сердца, такой громкий, что она, наверное, его слышала. Молния полыхнула за окном, и гром озарил ночь гневным рыком.       — Я люблю тебя… — прошептал Котта, как будто Нелл этого не понимала. Она медленно повернулась в замке его рук, и ее красные глаза полыхнули близко, очень близко…       В тот миг он не знал, кто преодолел расстояние первым. Все, что раньше казалось важным, отдалилось и исчезло. Его больше не волновали Охотники, не волновал искаженный Хаос и его сущности — осталась лишь ливень за окном и теплые губы Нелл.

***

      — О Боже! Только не это! Я копил на них шесть лет!       Шимики сокрушенно наблюдал, как Исами пытается просунуть пальцы в решетку сточного слива, где минуту назад скрылись его новенькие наушники. И как только так вышло? Как они могли выдернуться одновременно из обоих ушей, да и еще и из плеера, и упасть прямо туда?..       Исами подергал решетку и вздохнул. Он стоял на коленях прямо на асфальте, и его брюки уже заляпала грязь. Сероватая струйка воды бежала к сливу — вчера целую ночь бушевала гроза.       — Нет, ну это просто какое-то издевательство… Такое впечатление, что этот мир радуется, когда пинает меня под зад.       Шимики стиснул губы. Хорошо, наверное, не думать о том, кто ты и откуда взялся и просто вот так беззаботно жить. Хотя… наверное, очень грустно копить на что-то шесть лет и в первые же дни после покупки этого лишиться.       Он сжал руку на плече Исами, и тот так резко вскинулся, что мотнулись волосы.       — Брось, — вздохнул Шимики. — Уже ничего не сделать. Они утонули.       Тот медленно поднялся, отряхнулся, и они молча пошли по улице. Нос щекотал аромат цветов, и Шимики поморщился. Сильные запахи, какими бы они ни были, всегда вызывали дурноту. Позади с тихим гудением проезжали машины, и изогнутые ветви фонарей цепляли блеклое небо.       — Слушай, — неожиданно даже для себя выпалил он, — а когда у тебя день рождения?       Исами удивленно повернулся к нему. Пару дней назад он выкрасил одну из русых прядей в ярко-красный, и теперь она огненным вихрем спадала на лоб.       — Двадцать третьего июня, — улыбнулся он. — А у тебя?.. А, черт, прости, я забыл, что ты не помнишь.       Шимики опустил глаза, глядя на мелькавшую под ногами шершавую ленту асфальта. Наверное, было бы здорово отпраздновать день, когда появился на свет. Маори пытался устроить для него вечеринку, но каждый раз Шимики сбегал из штаба и несколько дней не возвращался, слоняясь городом.       — Зимой, — сказал он тихо. — Кажется, в январе меня нашли… полицейские в лесу.       Исами довольно хмыкнул и вскинул указательный палец.       — У меня есть прекрасная идея! Сколько тебе лет? Проклятье, в смысле…       — Где-то девятнадцать.       — Ха! Тогда получается, что ты даже старше меня, старик! Ну ладно, слушай: если ты никогда не праздновал, нужно это наверстать!       — Да ну. Не выдумывай.       По высокой каменной ограде одного из домов пробежала кошка. Рыжая, с полоской ошейника на шее. Шимики поднялся на носки и ласково погладил ее между ушей. Она закрыла глаза и заурчала. Исами улыбнулся:       — Кажется, животные тебя любят. И все же, я думаю, нужно отпраздновать. Подумать только, девятнадцать дней рождения в одном году! Любой ребенок от зависти лопнет!       Ну вот что с ним делать?

***

      Акумы до сих пор не было. Акума, Акума, Акума…       Имя билось в голове, как муха об окно. Бесцельно, бессмысленно. Харикен перестала думать, куда он пропал, да и вообще вернется или нет. В затылке гупала боль, и душный воздух сдавливал грудь. Мучительно хотелось открыть окно, но сил не хватало встать. Сколько уже времени прошло?.. День и ночь смазались, переплелись… Под ложечкой сосала от голода, но она едва это чувствовала.       В дверь постучали. Настойчиво и громко. Харикен поморщилась и с головой укрылась одеялом. Это мог быть Акума, Шида, Итаки или даже Исами, ну и что?.. Пусть уходят. Она ни с кем не хотела говорить и даже телефон выключила.       Стук повторился. Кто бы ни стоял за дверью, он был очень, очень настырным. Харикен медленно села, коснулась лба ледяной ладонью. Пусть визитер думает, что в комнате никого нет. Как назло снова постучали, дольше и громче прежнего.       — Кто там? — крикнула Харикен хрипло, но никто не отозвался. Наверное, не расслышал. Сквозь туман равнодушия прорвалась искра злости.       Она спустила ноги с кровати, толкнула дверь и тут же отшатнулась. На пороге, занеся руку для очередного стука, стоял тот самый человек, что разрушил штаб.       — О, — сказал он, вскинув брови, — да неужели?       Харикен попыталась захлопнуть дверь, но человек распахнул ее шире и бесцеремонно прошел в комнату.       — Я Акияма Рэй, Лидер Организации Королей Хаоса, — бросил он, осклабившись, и его спектральные глаза ярко вспыхнули в полумраке. Левый был блеклый, с серым зрачком, — и здесь для того, чтоб позвать тебя в резиденцию. Пойдешь?       — Н-нет, — выдохнула Харикен, пятясь. Он чуть передернул плечами, не прекращая ухмыляться.       — Жаль. А я ведь в кои-то веки хотел по-хорошему…       Он резко выбросил левую руку из-за спины, сильный удар пришелся по голове, и Харикен рухнула в черноту.