***
Голову наполняют серые, черные, белые вспышки, и Норрен вздрагивает, прислушиваясь к Хаосу за голыми стенами. В груди пульсирует, жжется, будто от окалины, вконец отгоняя сон. На губах и у десен до сих пор стоит привкус крови — крови двоих юношей, влезших вчера в окно заброшенного дома, где он ночевал. Странно. Люди знают, что опасно забираться в такие места, но все равно забираются. Утолив жажду, он отпустил тех двоих или… «Слышишь меня, Хираташи-кун?» Норрен безжалостно обрубает голос Саишони Мацу, застучавший в висках. Что-то меняется. Он почему-то теперь другой — и внутри, и снаружи. А значит, их с «Триадой» пути пока разойдутся. Сколько угодно они могут уничтожать тех, кто им неугоден, но без него: когда все закончится, он либо вернется к ним, либо… Он прислушивается к дрожанию воздуха. Пора. Хаос прорывается. Прорывается, точно отзываясь на смерть Акиямы Рэя. Норрен не чувствует печали — только злость. Тот, кто бездумно ставит жизнь на кон, а на деле не ставит ее ни во что, обречен однажды на такой конец. Он выскальзывает на пустынную улицу в миг, когда исхоженное трещинами небо с оглушающим грохотом взрывается. Серые обломки туч вспахивают землю, и осколки асфальта шрапнелью разлетаются повсюду. Крыши домов медленно-медленно проседают, исходя пылью, будто странные паровые механизмы. Норрен прыгает, и прохладный колкий поток Хаоса подхватывает его, бросает на широкую серую Стену. Гудение машин, сдавленные крики и стоны, белесые всполохи солнца на стеклянных зданиях — все сплетается воедино, а он чуть отводит руки назад, глубоко вдыхая пропитанный грозой воздух. Они уже близко. И развоплотить их можно только Королевским Мечом. Просто делай то, что должен, Хираташи Норрен-Лемман. Впереди, заслоняя деревья и редкие машины, проступает серая сущность, пузырящаяся, неповоротливая, огромная, как пятиэтажный дом. Цветные искры прорезают ее раздутое тело, где виднеются очертания… чего-то странного. Каких-то силуэтов. Норрен выхватывает меч так быстро, что звенит невидимое лезвие, и отталкивается от Стены. На миг исчезает все: земля, небо, Хаос, серые клинки высоток. Остается лишь треплющий волосы ветер, и хочется раствориться в нем без остатка. Он налетает на сущность сверху. С бульканьем расходится водянистая серая плоть, и что-то шлепается на землю. Трупы… нет, скелеты людей в потрепанной старой одежде. Кости пожелтели — и, похоже, уже давно. Он не собирается думать, что это значит. Ему… до этого… дела нет. Мысли снова начина… ют пута… Он мотает головой. Все мешается. Не вовремя. Ветер треплет плащ, холодом дыбит волосы. Еще одна сущность проступает сквозь воздух, и он налету срезает ей голову и снова приземляется на Стену. Охотники смотрят на него. Вампиры смотрят на него. Статуя-мертвец Акияма Рэя тянет в пустоту руку сквозь пространство и время, хотя отсюда Норрен и не видит ее. На противоположной стене вдруг вспыхивает силуэт — молодая женщина. Ее вуальная шаль трепещет на ветру, темно-рыжие волосы лезут в глаза, хлещут по впалым щекам. Норрен раньше ее не видел. Зато узнает очень длинный, сужающийся к кончику меч. Ослепительно белый, но отсвечивающий цветами спектра при каждом движении, будто срезанный солнечный луч сквозь призму. Превозмогая ветер, женщина поворачивается и кричит: — Эй, Хираташи-сан! Мы сейчас на одной стороне! Он не совсем понимает, о чем она говорит. Это настолько странно, что он мешкает, а она срывается вниз, ее дрожащая тень скользит по Стене, и очередная сущность растворяется в Хаосе, взорвавшись дождем старых костей. Почему она здесь, бьется мантрой в голове, почему-почему-почему. Она… такая же, как он? Нет. Вряд ли. Должно быть, просто не смогла остаться в стороне, когда город, этот город, начал рушиться карточным домиком… Проломы, сквозь которые прорвался Хаос, медленно, очень медленно затягиваются. Женщина тяжело дышит, меч в ее руках подрагивает — явно слишком большой и тяжелый для нее, но Королевские мечи сами выбирают себе хозяев. Норрен смотрит на нее, цепляется взглядом за загорелое лицо с длинноватым носом и золотыми стрелками на веках. Ему нет дела до того, зачем она уничтожила изувеченных сущностей Хаоса. Мы сейчас на одной стороне. В этом она ошибается. Нет никакой стороны — ни одной, ни другой. Норрен не хочет никого защитить. Не хочет спасти. Лишь делает то, что считает нужным — больше ничего не… Без цели. Как и всегда. В этом городе его больше ничто не держит — остается только забрать оставшиеся две части «Падшего Ангела» у Ива Эрта и Клинка Карателя и наконец вернуть к жизни тех, за кем Юки так тоскует. И в тот самый миг он ощущает прерывистое, сухое касание до боли знакомой энергии — и замирает. Нет, бьется в голове, такого не может быть. Это иллюзия. Галлюцинация, порожденная прорывами Хаоса. Она умерла на его глазах, и иначе быть не может. Вокруг толпились люди с вилами, копьями, факелами в руках. Буря их голосов смела сознание, заполонила дымом и всполохами огня. Норрен видел Девочку-без-имени, видел, как, избитая, она лежала на земле, подтянув колени к груди, и побеги ее волос растеклись вокруг головы. Он дрожал всем телом, не в силах пошевелиться, и последняя мучительная улыбка тронула ее окровавленные губы, будто в попытке смягчить ужасающую истину: она умирала. Умирала. Мертва. Медленно, очень медленно Норрен вскидывает голову к блеклому, исхоженному трещинами небу. Губы трясутся, будто в припадке, пальцы конвульсивно сжимаются, но он этого не замечает — видит лишь город, освещенный полуденным солнцем. Где-то там, среди сине-сизых монолитов высоток, горит энергия Хаоса той, кого он уже полтысячи лет считал погибшей.***
Сэйши сидел на полу, стиснув голову руками. Впереди сквозь полумрак призраками проступали очертания книжных шкафов и рассохшихся стеллажей. Нужно идти. Нужно делать... хоть что-то. Не может же он всю жизнь просидеть в этом пыльном архиве, как в подвале! Она была, Сэйши знал это точно. Женщина, что привела его в штаб. Женщина, у которой все внутри перетерлось в пыль, от чего могло показаться, что она пустая. Ему не мог привидеться глянцевый блеск ее волос, ее алые губы и ровный голос… В углу что-то шевельнулось, и дыхание перехватило. «Демоны…» — всколыхнулась мысль в глубине сознания, но он тут же яростно ее отогнал. Те демоны, которых он боялся до дрожи, когда ребенком сидел в запертом подвале (нет — когда сидел ночами возле больной матери, вслушиваясь в ее сиплое дыхание: только бы она выздоровела, Боже, только бы выздоровела), звались Одиночество, Боль и Смерть. Он научился не поддаваться им. Не собирался больше поддаваться! Опираясь рукой на стену, Сэйши с трудом поднялся. Ноги онемели, будто их оплели змеи-тени, но он на них не смотрел. Шагнул вперед, где угадывался прямоугольник двери, и плечом сильно налетел на ближайший шкаф. Тот опасно пошатнулся, но почему-то совсем не в ту сторону, в какую должен был. На Сэйши посыпались книги, забарабанили по плечам и спине, и он застыл, как под дождем, прикрыв голову руками. Последний том врезался в макушку так, что искры вспыхнули перед глазами, и шлепнулся на пол. Цедя сквозь зубы ругательства, Сэйши выпрямился. Черт побери, билось в голове, ты же Охотник, ты мог просто подхватить их энергией Хаоса... Да и шкаф почему-то покачнулся на него… будто кто-то невидимый, чье присутствие отзывалось где-то в костях, так решил. Захотелось, как в старом фильме ужасов, крикнуть: «Кто здесь?». Сэйши огляделся, но ничего не увидел. Чернота, чернота, чернота, бескрайняя, беспросветная. Даже демоны по углам притихли и смешались с тенями. Помедлив, он склонился над выпавшими книгами — такими старыми, что стерлись названия и выцвели обложки. Их списали из основного хранилища, потому что они либо испортились, либо описывали события прошлого совсем не так, как они были в действительности — например, восхваляли Каннаги за борьбу с демонами. «Обсцессия и причины ее возникновения», — с трудом разобрал Сэйши на ближайшем томе и попытался открыть его, но неожиданно не смог. Посмотрев на корешок, увидел, что страницы намертво залеплены чем-то клейким и вязким. И ладно. Он перебирал выпавшие карточки-досье и пожелтевшие обрывки, будто желая отсрочить время, когда придется наконец покинуть архив. Бумажки скользили по рукам, пыль забивалась в нос. Сэйши закашлялся, прикрыв рот рукавом. Проклятье, как он вообще сюда попал?! Шатался по штабу, не видя, куда идет, и вдруг осознал себя здесь, посреди черноты… Силы его напитанных Хаосом глаз не хватало, чтобы нормально читать и разбирать чужие почерка, и он вытащил из кармана ручку, кривовато вывел на одной из карточек фонарик и Символ и неподалеку услышал стук. Что-то покатилось к нему и ударилось о шкаф. Сейчас-то фитиль поджигать не придется. Мощный луч разогнал темноту, обратил демонов в ничто. Сэйши удовлетворенно хмыкнул. «1000 самых громких вампирских нападений XIX века», — блеснуло у самых ног полустершееся золотистое название на шершавой темно-зеленой обложке. Невольно вспомнилось, как он уничтожил клан, как они с Рэссой встретились… Интересно, написано ли там об этом, или составители подобных книг так и не дождались, пока он примкнет к одному из штабов? Сэйши открыл книгу на первой попавшейся странице, вдыхая характерный запах старой библиотеки, и впился глазами в строчку. «…певица была найдена мертвой прямо позади бара, в котором работала. Скорее всего, была убита своим любовником, известным как Коллекционер (убит в 1853 году Охотником Итояши Кадзуто из Йокогамского штаба)». Черт возьми, какие же обыденные нападения вампиров считались громкими в девятнадцатом веке! Но Коллекционер… Кажется, это прозвище одного из клана Ирра, вампира-маньяка, охотившегося исключительно на женщин и срезавшего у них пряди волос после смерти. Или он был не из клана Ирра? Наверное, не имело значения. Сэйши пролистал пожелтевшие страницы и хотел было уже закрыть книгу, как что-то зацепило его взгляд. Возле одной из заметок, будто на полях, был карандашом выведен номер телефона. Он не поверил своим глазам. Прильнул к книге, почти уткнулся носом, но марево не рассеялось. Девятки, пятерки, нули издевательски прыгали перед глазами. Да ну, наверняка кто-то из Охотников записал здесь номер просто потому, что под рукой не оказалось ничего другого… но эту книгу списали в 1964 году. Тогда мобильники еще даже толком не появились. Сглотнув, он вчитался в статью. «Дерзкое убийство на ферме в Химеджи*. Воспользовавшись отдаленностью двухэтажного дома семьи Широги от скопления мест жительств других существ Хаоса, вампир, до настоящего времени остающийся неизвестным, поджег дом и убил жену и двоих сыновей главы семьи (причины смерти: травмы, ожоги, обескровливание). Предполагается, что причиной послужила месть, основанная на личных…» Дверь резко распахнулась, и по глазам ударил яркий свет. Сэйши прикрыл лицо рукой, поморщился — чтоб его, того человека, который насильно выдернул его отсюда, — но в то же время какая-то часть его, загнанная в глубину души, зашлась ликованием. — Сэйши-сан! — взорвал тишину знакомый голос. — Сэйши-сан, вы слышите меня? Сильные руки схватили его за плечи, впереди белым пятном мелькнуло чье-то лицо. Проклятье, промелькнуло в голове, это Рэй пришел за мной, совсем как раньше… Крик метался в черепе, наполнял звоном уши. Сэйши не мог разобрать ни слова. Пальцы впились в книгу намертво, а он едва это ощущал. — …Рэсса-сан! Арлентай Рэсса! Имя обожгло, как пощечина. Рэсса. Здесь! Она все же здесь! От облегчения отчаянно захотелось рассмеяться. — Девятая субстанция! — слова сотнями игл взорвались под кожей. — Рэссу хотят растворить в Девятой субстанции!!! Сэйши сипло выдохнул сквозь стиснутые зубы. Грей Итаки — вот кто был, ведь у Рэя не было и не могло быть таких ярких зеленых глаз, таких длинных красных волос и раздражающе громкого голоса. С мрачным видом Итаки посторонился, пропуская его к дрожащему прямоугольнику света, и Сэйши осенило. — Итаки-кун, — голос звучал хрипло от долгого молчания. — Можно тебя кое о чем попросить? Дай мне, пожалуйста, свой мобильник. Навсегда. Совпадений ведь не бывает, но он разберется со странным номером телефона позже. А сейчас нужно идти. Нужно, ведь больше никто в целом мире не придет за ней, одинокой и мятущейся. Нужно идти хотя бы потому, что он ее любил.