***
Загустевший воздух под ногами вдруг рассеялся. Зашатавшись, Сэйши спиной вперед повалился в никуда. «Кенрюоку» замерцал высоко вверху, заслонив черной тенью солнце. — Сэйши-сан! — крикнул кто-то. — Сэйши-сан! Эхо раздробилось в ушах и угасло. Он не успел даже ни о чем подумать, как все затянула тьма. Он вынырнул из черноты, казалось, через мгновение и вздрогнул, впившись пальцами в ткань, на которой лежал. Вверху предвестием скорой грозы вспыхнули темные тучи. До затуманенного сознания не сразу дошло, что все стихло. Не звенели мечи. Не гудела энергия Хаоса. Сумерки неспешно затягивали небо, будто в корсет. Что… что произошло? Сэйши с трудом повернул голову. Рядом на куртках и плащах, расстеленных прямо на земле, лежали раненые. Те, кто мог держаться на ногах, суетились вокруг них и подбадривали разговорами, но кое-кто до сих пор не пришел в себя. Он с мучительным усилием сел и заслонил рукой глаза. Миг назад вокруг кипело сражение, а стоило моргнуть — и он оказался под Стеной, в невеселом покое, что всегда окутывал людей, когда битва уже стихла, а война только началась. Горло саднило так, будто он не пил несколько дней. Будто прочитав его мысли, какая-то женщина молча протянула ему пластиковую бутылку воды. Совсем как Рэсса флягу несколько сотен лет назад. Он жадно приник к горлышку и сглотнул, отгоняя непрошеные мысли. Сквозь толпу к нему бесцеремонно продирался Итаки. На его лице алела большая ссадина, но выглядел он неожиданно бодро и шел распрямив плечи. Будто и не существовало того подавленного Охотника с потухшими глазами, каким он был всего несколько дней назад. Неужели бой так взбудоражил его? Нет — скорее понимание, что он по-прежнему может сражаться. За людей, за товарищей, за свои идеалы, в конце концов. Проклятье, если бы его правда выгнали из штаба, как Сэйши и предлагал, среди Охотников остались бы только идиоты, трусы и лизоблюды. — Поздравляю, — бросил Итаки. — С тем, что я выжил?.. — ухмылка рванула спекшиеся губы. — С «Мощнейшим». Ну, и с тем, что вы теперь глава Охотников Сэры. Последние слова произвели на него странное впечатление. Глава Охотников Сэры… их глава. Да, и притом… «Мощнейший»? Энергия Хаоса яростно пульсировала внутри, но он не чувствовал ни усталости, ни колкого холода, что обычно приходил после затяжной битвы, когда слишком много сил покинуло тело. Значит, он все же прыгнул выше головы. Полжизни не мог достичь такого уровня, а теперь все внутренние предохранители слетели. — Итаки-кун, — протянул Сэйши. Его охрипший голос сплелся с тихим шепотом, что плыл над раскуроченной дорогой. — Тайджимару появился? — Нет, — помедлив, ответил тот. — По крайней мере, мы его не видели. У нас была куча других забот! Он повел подбородком в сторону бессознательной женщины, что лежала на чьей-то большой куртке. Ее смертельно бледное лицо покрыла испарина, грудь тяжело вздымалась. Сквозь прореху в задубевшей от крови ткани проглядывали бинты. Многие до сих пор не очнулись, но людей стало как будто… больше? Во всяком случае, Сэйши не мог сказать, была ли с ними раньше та кучка вампиров, что стояла чуть в стороне и о чем-то оживленно переговаривалась. — Ив! — выпалил он резко. — Где Эрт Ив?! — Ушел, само собой! — отрезал Итаки так сердито, будто устал объяснять, и скрипнул зубами. — Нес свои обычные вампирские бредни… Кстати, с ним была женщина из наших. Смуглая, с серыми волосами, две пряди русые… Дерба Аой! Но почему, черт возьми, она была с вампирами?.. Сэйши внезапно осенило. Охотники ведь убили Рэя. И неважно, что они были из Облачного Замка и не имели отношения к сэрийскому штабу… Для нее они все стали врагами, и он, как ни хотел, не мог ее за это винить. — Она что-нибудь говорила? — Да, — помедлив, ответил Итаки. — Она откуда-то знала о… о том, что хочет сделать Глава всех Охотников. Но мы толком и поговорить не успели, вампиры ее забрали. Кстати, после боя, — в его голосе прорезался яд, — вернулся Маори. Сказал, что хочет с вами поговорить. Он фыркнул, всем своим видом показывая недовольство, и вдруг побледнел. Из его кармана раздалось тихое гудение телефона. — Проклятье, я должен бежать! Удачи! Огненно-кровавым всполохом взметнулись его длинные волосы в толпе, и Сэйши поймал себя на мысли, что не помнит, сражался ли Итаки с Охотниками Облачного Замка. Он определенно был у Стены до начала боя, но потом… Конечно, времени особо разглядывать бойцов тогда не было… Ладно, это неважно. Вряд ли Итаки помогал Тайджимару Корнелиусу, а значит, нечего об этом и задумываться.***
— И все же, Тэйр-чан, где твои родители? Не все время ты же жила с этим… Рэем… саном. Последние слова дались ему так тяжело, что едва челюсть не свело. Тэйр мрачно покосилась на него и отвела глаза. Ее черные волосы спутались, но не потеряли удивительного блеска. Право-слово, сказала бы она хоть что-то… — Их нет, — наконец ответила она и надолго замолчала. Может быть, они умерли или, хуже того, бросили ее, но Рэй вполне мог насильно забрать ее у них, а потом солгать ей. Что же тогда делать?.. — Это они! — раздался крик позади. Клинок схватил Тэйр за руку и бросился в узкую щель между домами. Снова они петляли среди кирпичных стен, снова рвались в никуда, а позади разносился грохот множества ног. Да черт же возьми, когда это кончится?! Он залетел за угол, едва не натолкнувшись плечом на пыльный подоконник, и прислушался, но шаги стихли — только ветер гонял пыль по грязноватому переулку. — Почему… они за нами гонятся? — просипела Тэйр, уперев руки в колени и судорожно хватая воздух ртом. — Должно быть, из-за меня, — натянуто ответил Клинок. — Половина из них мечтает меня убить. И все же поступки Охотников правда выглядели… странными. Поговаривали, их Глава хочет уничтожить всех существ Хаоса в Сэре из-за того, что здесь собралось много «опасных преступников»: Хираташи Норрен-Лемман по прозвищу Поглощатель, Ив Эрт, сам Клинок… Может, они решили, что если выдадут его, то Глава отменит приговор? На периферии сознания то вспыхивала, то гасла энергия Хаоса Новаки, вот только он никак не мог понять, откуда она исходит, и это просто убивало. Хотелось кусать локти от бессилия! — Пошли, — бросил Клинок наконец, но Тэйр не шевельнулась. Спектральные глаза мрачно уставились на него из-под черной челки. — А что потом? — спросила она с неуловимыми нотками голоса Акиямы Рэя. — Когда ты вернешь свою женщину, что будет со мной? Клинок, признаться честно, старался об этом не думать. — Давай решим это позже, — ободряюще улыбнулся он. Может, кто-нибудь из Охотников или даже Хирако приютит ее… Тэйр снова хмуро взглянула на него, будто прочитав мысли, и потупилась. «Я не эстафетная палочка, чтобы передавать меня из рук в руки», — отражалось на ее лице. А может, то Клинок сам себе внушил. Как будто ему без того мало угрызений совести. Под ногами захрустели осколки камня. Обняв себя руками, она побрела за ним. Белесое солнце то вспыхивало за домами, то терялось среди кирпичных кладок. Клинок теперь не чувствовал присутствия Новаки, даже когда закрывал глаза и цеплялся за цветное переплетение энергетических нитей. Одно из двух: либо она где-то далеко за городом, куда он не может дотянуться сквозь Хаос и придется прыгать в Сюрреалистичный Мир, чтобы это узнать, либо… либо Хирако… Длинная тень скользнула по асфальту. Клинок поднял голову. В этот раз Охотник пришел один — среднего роста мужчина с пепельными волосами и отрешенным лицом. От него исходили незримые волны энергии Хаоса — хочет проверить их уровень Силы?.. Что ж, ничего приятного его не ожидает. — Клинок, — пробасил он и в красноватой вспышке воплотил меч. — Отдай мне девочку. Тэйр замерла позади, призрак в потрепанном светло-голубом платье. — А больше тебе ничего не отдать? — спросил Клинок насмешливо. Сейчас совсем не время для идиотских шуток. И просто для идиотов. Тень легла на лицо Охотника, и его взгляд наполнился такой ненавистью, что холодные иголки побежали по позвоночнику. — Она Цепь! — взорвался гневом незнакомец. — Ты хоть понимаешь, что это значит?! Мы можем воскресить… его, чтобы он прикончил этого ублюдка на посту Главы всех Охотников! Его? Кого — его? Акияму Рэя? Каннаги?! Как бы не так. Надо пополнить силы, а кровь этого Охотника неплохо подойдет — вон как прилила к лицу от того, что он бесится. Правда, не хотелось убивать его при Тэйр… хотя, наверное, при Рэе она видела и не такое. Энергия Хаоса подхватила Охотника и швырнула в стену дома. Он рухнул, как куль с тряпьем. «Цепь, — билось в голове, — что он имел в виду?» Могло ли быть такое, что Рэй всюду таскал Тэйр с собой не просто потому, что она была членом его Организации? Он ведь никогда и ничего не делал бескорыстно… Надо будет вернуться в лабораторию и обсудить это с Мацу. А заодно оставить у него Тэйр и пойти за Новаки до того, как Хирако выберется из-под завалов.***
— Тенн… — протянула Нелл, будто смакуя имя, и отхлебнула из чашки терпкий чай, вкус которого не спасала даже хилая долька лимона. Совсем как любил Котта. Все здесь несло его отпечаток, и казалось, ничего не стоит наткнуться на него в коридоре, хоть он и уехал несколько дней назад. — Я знаю, что ты меня не любишь, так зачем все эти… любезности? Тенн подняла взгляд от книги и легко улыбнулась. Надо же, какая благочестивая. Так и представлялась в девятнадцатом веке, окруженная служанками и учтивыми женихами. Она бы умела вышивать, ангельски петь и невинно краснеть в нужные моменты, а пока никто не видит, плела бы интриги и подсыпала яд в вино недоброжелателям. — Да, не нравишься. Но Котта любит тебя, так что я буду относиться к тебе как к лучшей подруге… пока он тебя любит. Бери печенье. Кстати, чтоб ты знала, в Японии принято добавлять к именам приставки. Например, «Тенн-сан». А то вдруг ты невольно кого-то оскорбишь. Эта девушка, несмотря на всю свою прямолинейность, была куда хитрее и надменнее своего брата, но ничем не лучше. Нелл едва сдержала недовольство и потянулась к вазочке с печеньем. В тот же миг задребезжал дверной звонок. — Это не Котта и не Хирако-сан, — сразу сказала Тенн. — Может, не будем открывать? Нелл качнула головой и поднялась, со скрипом отодвинув плетеное кресло. Дом притаился на отшибе, скрытый от мира разросшимися деревьями, так что вряд ли на него могли наткнуться случайно. Снаружи пульсировала энергия Хаоса, принадлежащая вампиру, еще и не слишком сильному. Наверное, посланник от Котты или того сумасшедшего Яшимского Карателя. Она скользнула в полумрак прихожей, сняла цепочку замка и толкнула дверь. На пороге оказался молодой человек с бледной кожей и заметными синяками под глазами. Его непослушные вихры падали на лоб, рука едва заметно подрагивала на изогнутой ручке черного зонта. — Здравствуйте, — ровно произнесла Нелл, подмечая, что в манере держаться он едва уловимо схож с Ивом Эртом, хоть и значительно уступает ему в росте. — Здравствуйте, я Теруоцуки Айзен, — бросил незнакомец в такт ее мыслям и протянул руку для пожатия. — Ив-сама сказал, что у вас… находится девушка, которую ищет Клинок-сама. Миг на миг померк. Нелл будто зависла на канате над пропастью, толком не умея балансировать. Шаг — и все кончится. Как Ив Эрт и его цепные псы узнали, что Хирако де Итала именно у них оставил ту девчонку?.. — И что же господин Король хочет? — раздался рядом тихий, но мелодичный голос Тенн. Лицо незнакомца просветлело, будто ее он и надеялся увидеть. Словно поддерживая его радость, ветер с шорохом всколыхнул разросшуюся траву и широкие листья папоротников. — Он просит доставить ее к нему. — Вы пришли один? — Конечно, — ответил Айзен раздосадованно. — Ив-сама сейчас ведет свою армию против Охотников и не может разбрасываться людьми! Меня одного вполне хватит, чтобы переместиться с ней сквозь Хаос к Клинку-сама… — Хорошо, — ровно проронила Тенн, но ее глаза едва заметно сузились. — Тогда кто тот человек за углом нашего дома? Кто тот… Охотник? Айзен оцепенел. Она не должна была почувствовать Итаки: отдав свой Символ, он почти лишился связи с Хаосом! Вспыхнув спектрами, в ее пальцах сверкнули лоснящиеся от яда длинные иглы. — Стой! — он вскинул руки и попятился. — Мы не собираемся на вас нападать! Мы правда пришли за девушкой, Рей Харикен! — К сожалению, — ответила Тенн ровно, — мы не можем вам ее отдать. Мой друг попросил укрыть ее в нашем доме. Пока он не вернется, мы не хозяйки ее судьбы. — Друг — это Клинок? — раздался позади холодный и яростный голос Итаки. Айзен мысленно застонал: просил же не вмешиваться! — и вскинул руку, не давая ему приблизится. Черт возьми, это ведь Ирра: не имело значения, что она сидит в инвалидном кресле, прикрыв ноги пледом, что ее кудри светлым ореолом окружают лицо… Надесу, сидевший на плече Итаки, предупреждающе чирикнул и забил крыльями. — Может, да, — протянула она меланхолично, глядя куда-то сквозь них. — Или нет? Трудно сказать… Итаки взбешенно открыл рот, но сказать ничего не успел. На уши вдруг наползла такая давящая тишина, что Айзен на миг испугался, не оглох ли… И мир всколыхнулся. Заходили ходуном деревья, роняя листья. В недрах земли будто пробудилось огромное чудище, в бессильной ярости пытаясь порвать путы камня, песка и глины. Айзен отшатнулся, стиснув виски руками. Грудь словно взорвалась, вскрик глухо потонул в закушенной губе… Купол над городом зарябил лужей под дождем. Прищурившись, Итаки вгляделся куда-то вдаль. — Что это? Он явно не чувствовал ни боли, ни невыносимой тяжести. Вампирши, ежась, тоже подняли головы к небу. — Где?.. — начал Айзен, и его глаза так расширились, что, казалось, вот-вот вылезут из орбит. — Боже! Это… Облачный Замок!!! Прибыл Глава всех Охотников! Итаки оттолкнул смуглую вампиршу, нырнул в полумрак дома и, судя по грохоту, бросился по лестнице. — Итаки, нет! Девушка из клана Ирра побелела от гнева и сжала губы. Айзен оцепенел, почти не почувствовав Надесу, что вылетел из полумрака и негодующе впился когтями в его плечо. Вдруг, будто спасая его, среди узловатых деревьев что-то мелькнуло. Ветки захрустели под тяжелыми ботинками, черные стволы расступились, пропуская к дому молодого мужчину в потрепанной кожаной куртке, и Айзен сразу узнал его — это был вампир, наткнувшийся на него в штабе, когда он целую вечность назад пытался сбежать. Выглядел он неважно: щеки ввалились, на лице темнели ссадины, очерченные черными кругами глаза лихорадочно поблескивали. Айзен узнал его еще и потому, что Итаки много о нем говорил. Это был его недруг, Хирако де Итала. И, если они сейчас столкнутся нос к носу, случится катастрофа. — Хирако-сан! — метнулась к нему Тенн почти отчаянно. Листья оглушающе хрустнули под колесами ее кресла. — Мы пытались задержать Охотника… — Охотника? — переспросил тот и молниеносно развернулся к Айзену. Тугой поток воздуха ударил в грудь, земля вырвалась из-под ног, он сильно врезался спиной в стену и сполз в никуда.***
Клинок путался в вязкой патоке больного сна. Фантасмагорические чудовища сменяли друг друга, вились под веками переплетением цветных нитей энергии. В сознании бушевал Хаос. «Надо было пойти в гостиницу…» — рассеянно промелькнуло в голове, когда он на минуту очнулся и заворочался, чувствуя под боком мелкие камушки. Рядом, не касаясь его, на его грязном плаще спала Тэйр. Даже во сне с ее лица не сходила тревога. Перед глазами вспыхнули заросли колючего кустарника, что трепетали на прохладном весеннем ветру. Каменные руины, где они так любили играть с Новаки, казались пустынными и одинокими под сенью ярко-синего неба, едва-едва затянутого облаками. Вот уже три дня он приходил сюда один, садился на траву, не знавшую косы и вкуса воды из шланга, и читал при лунном свете, то и дело прислушиваясь: не хрустнет ли ветка под ногой Новаки. В школу она тоже не приходила, и, когда он подбежал к ее дому, склочный старый дворецкий погнал его прочь, не дав вставить и слова. Всегда они так, эти Охотники! Клинок вырвался на миг в реальность и, снова заснув, оказался в своей комнате, на плетеном лиловом покрывале. Полумрак едва-едва рассеивал солнечный свет, придушенный надвигающимися сумерками. Из-за двери, от лестницы, не долетало ни звука. Да это же… худший и одновременно лучший день его жизни! Внизу глухо, будто из-за гряды гор, хлопнула входная дверь — кто-то из родителей вернулся. Мальчик, в то время даже не мысливший, что лет через двести будет зваться Клинком Карателя, победителем из Яшимы, чуть вздрогнул и сел. Потом, помедлив, на цыпочках вышел из комнаты, хоть отец и строго-настрого запретил. На этаже стоял полумрак — только слабо поблескивали деревянные гладкие ступеньки лестницы. Не доносилось ни звука. Если родители и разговаривали, то делали это так, чтоб он не слышал. Когда они обо всем узнали, дом и без того содрогнулся от криков. И все же… никогда еще он не чувствовал себя таким несчастным, испуганным и довольным одновременно. Лучше уж так, чем если бы Новаки умерла! Сидя как-то с книгой на заднем дворе дома, он увидел, как в клубах дыма проезжает мимо блестящая, будто жук-рогач, черная машина, принадлежащая семье Новаки. Виляя по пыльной желтой дороге, она вкатилась на холм и исчезла за поворотом. Он бросился за ней, забыв обо всем и шлепая туфлями по грязи. Машина остановилась у местного госпиталя. Видение затуманилось, закрутилось цветным водоворотом. Гулко раскатывались шаги в ушах, когда он крался по коридору за родителями Новаки. Лившийся из окон белый свет бил по глазам. «Мне очень жаль, но… готовьтесь к худшему», — зазвучал голос доктора, казалось, отовсюду. Густые тени окутали взрослых впереди, застыла картинка, будто в сломанном старом телевизоре. К худшему?.. Что это значит?! Новаки… Умрет? Его прошиб холодный пот. Что, как, куда — все смазалось. То были не его движения. Не его тихая поступь, не его решимость. Прокрасться к ней в палату не составило труда. Новаки лежала на кровати, хватая воздух потрескавшимися губами. Ее ресницы трепетали, а лицо пылало. Спутанные красные волосы разметались по подушке. Медленно, очень медленно он приблизился и выдохнул: — Новаки-чан… Она не открыла глаз. Серая рука, впившаяся в покрывало, даже не дрогнула. Мальчик проследил взглядом за коричневой трубкой, что вилась от ее голубоватых вздувшихся вен до капельницы, где уже почти закончился белесый раствор. Почему никто за этим не следит?.. «Мне очень жаль, но… готовьтесь к худшему». Он сглотнул, пытаясь сдержать всхлип. Нет. Нет… Новаки не может умереть! Она всегда была такой веселой, доброй и сильной, так почему?.. Ее тело сотряс хриплый кашель и свистом стих в глубине груди. Мальчик похолодел, изо всех сил прислушиваясь к ее прерывистому дыханию. Сердце билось барабаном, разгоняя панику по рукам и ногам. — Новаки! — снова позвал он, сжимая ее ледяные пальцы. На него дохнуло испепеляющим жаром лихорадки и болезнью, разросшейся по жилам ядовитыми корнями. Почему у Охотников не такое крепкое здоровье, как у вампиров?.. «Готовьтесь к худшему…» А если он сам сделает только хуже?! Ей… ей всего двенадцать лет, и она может… А если он ничего не сделает, то никогда себе не простит, если она… она… Умрет? Рвано вдохнув и задрожав, он склонился к ее шее, но тут же отпрянул. Сердце колотилось так гулко, что дух перехватывало. Нет, так не пойдет. Если он обратит Новаки, то станет ее наставником. Это большая ответственность, но… Он не может оставить ее умирать! Он впился клыками в ее запястье — и все исчезло. Из прихожей раздался стук в дверь. Мальчик вздрогнул. Это Охотники! Родители Новаки и… наверное, кто-то еще! Что теперь делать? А если они захотят отомстить его родителям?.. Нужно выйти к ним. Сказать, что никто его не науськивал, что он сам пробрался к Новаки и обратил ее — не хотел, чтобы она умирала! Сказать, что нет ничего плохого, чтобы быть вампиром, ничего!!! Скрипнув, отворилась входная дверь. По полу внизу расплылась громадная клякса лунного света, но ее тут же заслонили силуэты. В ушах так билась кровь, что он не разобрал слов. От ужаса все внутри онемело. Мать прильнула к отцу, не то защищаясь, не то защищая его своим теплом, и их силуэты словно выжгло на его сетчатке — фрак, шуршащие складки платья, утешающе переплетенные пальцы… Охотники почему-то не спешили врываться в дом. Вместо блестящего серебром меча мужчина держал в руках небольшую коробку, а женщина… улыбалась? Нет, не может быть! Убийцы так не улыбаются… Помедлив, мальчик неслышно скользнул по лестнице и выхватил обрывок фразы: — …спасли Новаки! — О нет, — произнес отец и смущенно потер подбородок, — это не мы, а наш сын. Благодарите его. Он в жизни не ел ничего вкуснее шоколадного торта с вишнями, принесенного родителями Новаки в тот вечер! Если и было в прошлом какое-то напряжение между их семьями, то раз и навсегда развеялось… — Клинок! — возглас разорвал чудесный сон на ошметки. — Клинок, просыпайся! Кто-то слабо потряс его за плечи, и он с трудом приоткрыл глаза. Как жаль, что нельзя было навечно остаться в том знаменательном дне и никогда не просыпаться! — Что случилось, Тэйр-чан? — спросил Клинок вяло. Над ним нависло ее лицо, и волосы скользнули по щеке. Хаос бушевал, пульсировал в груди почти болезненно — он только теперь это почувствовал. Воздух раскалился и дрожал, и огромный купол навис над городом сетью трещин — вот-вот лопнет! Клинок вскочил на ноги. Вверху, над кромкой цельной серой Стены — с каких это пор ее там построили? — завис самый настоящий замок на треугольном островке земли. Солнце слепяще отражалось в его окнах, от острых шпилей вихрились тучи, и вся его громада казалась куда реальнее всего остального мира. — Это… это Охотники! Облачный Замок! — от волнения слова спутались. Неужели это Тайджи, бывший глава Охотников Яшимы, неведомым образом дослужившийся до Главы их всех? Мириады вспышек взорвалось в голове, но сил не хватило, чтобы стиснуть виски руками. Тэйр едва слышно застонала. Купол заискрился, пошел цветными волнами и надсадно загудел. Облачный Замок рвался вперед, тараня сотни энергий Хаоса, сплетшихся над городом воедино. Казалось, по телу прошелся статический шум, будто в старом телевизоре. Все застыло. И купол лопнул. Сильнейшая боль разнеслась в голове, едва не сбив с ног. Клинок пошатнулся. Перед глазами загорались и меркли всполохи света, чей-то пронзительный крик разлился в груди… Прошли века, прежде чем он вырвался из липкой пелены тошноты и забвения. В щеку впились мелкие камешки. Громадные осколки энергии Хаоса кружились в воздухе, отражая грязно-серое небо, и с оглушающим грохотом вспарывали землю. Несколько пролетело сквозь дома, не причинив им вреда. Морщась от боли, Клинок вгляделся в Облачный Замок, и самообладание оставило его.***
Маори ждал его неподалеку, где дома расступались, открывая асфальтово-бетонную проплешину пустой улицы, и глядел на золотисто-рыжий закат. Небо расчертили тяжелые облака, и длинные тени дрожали на земле, будто листья на ветру. Странно, а ведь Сэйши по пробуждению казалось, что надвигается гроза… Заслышав шаги, Маори обернулся, и слабая улыбка тронула его губы. Его лицо казалось желтым из-за сходящих синяков, но в целом выглядел он достаточно неплохо для человека, который в одиночку бросился наперерез разъяренной толпе. Впрочем, вина целиком и полностью лежала на нем. Ничего бы не случилось, не объяви он собственного сына опаснейшим преступником и ставленником Ива Эрта. При мысли об этом в груди раскатилась далекая злость. Право-слово, Маори повел себя как гребаный Отреченный… Сэйши будто током пронзило. Человек, с которым он разговаривал по телефону, тоже был убийцей вампиров и… «Я абсолютно уверен, что Рэй жив». — Сэйши-сан, — протянул Маори доброжелательно. — Я рад, что с вами все в порядке. И поздравляю с должностью. — Спасибо, — произнес он мрачно, становясь рядом с ним. Если бы Рэй был бы жив, он бы вмешался, так что вывод напрашивался сам собой. Закат разливался впереди, очерчивая тенями частокол подступающих к небу высоток. Даже если все существа Хаоса здесь сдохнут, солнце будет вставать и опускаться, как ни в чем не бывало. Миру нет до них дела. Разве что Хаосу. — О чем вы хотели со мной поговорить? Маори обратил к нему лучистые глаза. Его волосы, тронутые сединой, трепал ветер. — О куполе над городом, — наконец сказал он. — Я знаю, как проделать в нем… даже не трещину, а просто ослабить хоть какое-то место, чтобы его можно было пробить общими усилиями. Проклятье, почему он говорит об этом только сейчас?! — Для этого нужно… — Маори тяжело вздохнул. — Убить Абсолютного Охотника. — Я так и знал, что мне это не понравится, — пробормотал Сэйши. Не хотелось спасаться за счет чей-то жизни, но одна жертва за сотни людей… — Вам не понравится это еще больше: в нашем городе Абсолютный Охотник всего один, и ему пять лет. Если прежде он хоть как-то пытался сдерживать ярость, то теперь она потоком выплеснулась наружу. Казалось, еще миг — и он утратит контроль над энергией Хаоса, и она ярко-синим ореолом вспыхнет вокруг тела. Ха, а он-то удивлялся, почему Маори сам ничего не предпринял! Гораздо проще поручить кому-то такое ужасающее решение, а самому остаться как бы не при делах!!! — Нет! — бросил Сэйши, даже не поколебавшись. — Нет, нет, нет! Я вам не Рэй, чтобы убивать всех подряд! — Я просто рассказал то, что знаю, — пожал плечами Маори. — Но подумайте вот о чем: Абсолютные Охотники никогда не доживают даже до тридцати лет. Они притягивают опасность и неудачи точно так же, как и Короли Хаоса, но шанс умереть при этом у них почти стопроцентный. — И вы хотите, чтобы мы убили ребенка для нашего спасения, раз он все равно скоро может умереть? — бросил Сэйши презрительно, но где-то в глубине сознания ядом разливалась мысль, что, может, об этом правда стоит задуматься. — Именно так, — неожиданно прямо сказал Маори. — Но вы скажите мне вот что: в Итаки и правда возрождается Каннаги? Он сменил тему так неожиданно, что Сэйши на миг застыл в ступоре. — Да, — ответил он хрипло, а перед глазами ярко, как наяву, вспыхнула ухмылка Рэя. — Правда. Тот долго молчал. Так долго, будто в одночасье утратил дар речи, и наконец со вздохом протянул: — Ясно… Проклятье, в такие моменты я начинаю понимать Тайджимару-сама. Правда проще убрать всю угрозу одним махом и не дать ей разрастись, но… мне жалко своих людей. Сэйши чувствовал, что он не врет, и это немного обнадеживало, хоть его слова и звучали просто отвратительно. Заложив руки за спину, Маори безмятежно глядел на золотой закат, будто ничто в мире не могло поколебать его. — Вы догадываетесь, где Тайджимару может быть? — Увы, нет, — тот печально качнул головой. — Он сильнее всех нас и прекрасно умеет скрывать свою энергию. Я думаю, что он здесь, в Сэре, следит, чтобы все шло как надо, но раньше времени себя не выдаст… Значит, надо спровоцировать его, но как?.. — Каннаги творил вещи куда худшие, чем он, — добавил Маори. — Пытал, убивал… особенно тех, кто шел против него. И в то же время… он делал все для Охотников. Только более резкими методами. Кстати, знаете, откуда взялась наша древняя формула выхода из-под власти «Аурналитэ»? — Понятия не имею, — холодно отрезал Сэйши. Мир рушится, всех существ Хаоса в Сэре хотят перебить, так что сейчас ему только очередной легенды не хватало! Маори будто предугадал его реакцию. В его пронзительном взгляде и мрачно поджатых углах губ не осталось и намека на беззаботность. — Так звали Охотника, который первым бросил вызов Каннаги. Или, может, не так, но имя было созвучное… — И что с ним стало? — неожиданно заинтересовался Сэйши. Бывший глава Охотников Сэры смущенно потер переносицу. — Ну… его голова долго висела на бортике Облачного Замка. Так сказать, в назидание врагам. Да уж, кто бы сомневался. Солнце исчезло за домами, и теперь только прощальные всполохи лучей пробивались между серыми кирпичными стенами. Сэйши изнемогал от желания сделать хоть что-то. Пусть Тайджимару появится. Пусть хоть что-нибудь изменит ситуацию к лучшему! И все же… убить его будет непросто. Он совершенно точно был одним из тех, кого Каннаги, по легенде, провел сквозь Хаос и одарил Символом, но… Сэйши будто током пронзило. На миг совершенно безумная мысль вспорола сознание: если бы только Рэй правда был жив… Если бы каким-то образом — с помощью, например, того артефакта, «Падшего Ангела» — удалось оживить его… Тело пробила дрожь, и он едва сдержался, чтоб не обхватить себя руками. Проклятье. Проклятье! Он… он только и может, что оглядываться на Рэя, а сам… ни на что не способен. Надо же. Столько лет прошло, столько раз он сражался и убивал, но в глубине души так и остался мальчишкой, которого сводный старший брат толкал во мрак раз за разом, когда уставал от него, даже зная, что после смерти матери он смертельно боится темноты. На небе, где уже сгущались сизые сумерки, оттесняя золото, вдруг проступила черная точка. В тот же миг Хаос вокруг дрогнул, отозвавшись далеким грохотом под землей и в груди, и воздух зазвенел от напряжения. Точка становилась ближе, и он смог разглядеть очертания крепости на обломке скалы. Облачный Замок! Отовсюду раздались возгласы. Маори оцепенел. У Сэйши перехватило дух. Что все это значит?! А громадное строение все плыло вперед, цепляя тучи острыми шпилями, и потоки вихрились у его подножия. Черная тень скользнула по Стенам, накрыв Сэру ночью среди дня. Существа Хаоса превратились в безликие силуэты с блестящими белками глаз. Потухли всполохи мечей. Миг — и Облачный Замок врезался в невидимый купол, что тут же озарился вспышкой, отдавшись в ушах электрическим треском. Над крышами домов протянулись багровые трещины. С надсадным треском барьер прогнулся, до последнего не желая поддаваться… Исчез мир, исчезли дома, исчезло все, растворилось, обратилось в пыль — осталась только боль, от которой ничто не могло спасти. Сэйши стиснул руками голову и осел на землю. И оглушающий звон всколыхнул город. Боль последний раз птичьими крыльями мазнула по вискам и схлынула. Стеклянный звон разнесся над Сэрой и дрожащим эхом затаился в полутьме безлюдных переулков. Облачный Замок завис над серой бетонной Стеной, и мощь его громады казалась настолько осязаемой, что гудела под кожей. — Купола больше нет! — крикнул кто-то, захлебываясь радостью. Отовсюду волной хлынули возгласы ликования. Пошатываясь, Сэйши сел и медленно выдохнул. Кто, черт возьми, направился на помощь сэрийцам?! Кому из Охотников Облачного Замка выгодно было так дерзко ослушаться приказа самого Главы?.. Он потянулся сознанием сквозь Хаос, но тот оставался густым, как болото, и не давал прорваться сквозь себя. Что за?.. Купол ведь рухнул! Ничего больше не должно было сдерживать перемещения! На широкий каменный парапет Облачного Замка вышел человек. Его тяжелый черный плащ с высоким воротом, где ярко блестела серебряная застежка, хлопнул на ветру. Сердце Сэйши ухнуло в желудок. Глядя на Сэру сверху вниз, перед Облачным Замком стоял Рэй.