***
Обломки лестницы густо усыпали пол. Клинок подавил усталый вздох. Право-слово, Хирако ведет себя как ребенок! Вряд ли он настроен так серьезно, как хочет показать… вот только совсем недавно он его обхитрил и ранил, а теперь, выходит, заманил в ловушку… Придется сначала разобраться с ним, а потом пойти за Новаки. Грей Итаки, конечно же, не станет для него помехой. Он так же, как и его отец, самоуверен и не способен ни на что. Клинок воплотил косу. Лицо Хирако исказилось, когда он вскинул копье. Под его глазами залегли черные тени, щеки ввалились, будто уже очень много дней он не пил крови. Щепки брызнули из-под его ног. Клинок нырнул вниз, и копье вонзилось в стену там, где миг назад была его голова. Он перекатился и вскочил. Черт возьми, прямо родео: он тореадор, а Хирако бык, даже ноздри от гнева раздуваются… Более нелепой мысли ему сейчас прийти в голову просто не могло! Клинок не сдержал усмешки. Как ни старался, а не получалось серьезно воспринимать этот бой. Неужто Хирако правда собрался его убить? Неужто придется ему это… позволить? Удар последовал так внезапно, что он едва заблокировал его древком и пошатнулся. Тотчас тупой конец копья врезался ему в щеку, и Клинок рухнул. Острие сверкнуло в солнечном свете и, чиркнув его по виску, врезалось в пол. Вздрогнув, он ошеломленно уставился на Хирако. Тот побледнел, будто сам от себя такого не ожидал. Рунка ходила ходуном под его руками. Над его плечом, в дверном проеме, вдруг показалась девушка из клана Ирра. Ее волосы бледно-желтыми змеями рассыпались по плечам, глаза гневно горели. Хирако отпрянул, тяжело дыша, и Клинок увидел полку на стене за ним, где под стеклом стояла засушенная человеческая кисть. На ее указательном пальце поблескивало кольцо с огромным тусклым рубином. Может, то тени скользнули по ней, но на ужасающий миг показалось, что она шевельнулась. Из щелей половиц взметнулись черные терновые побеги и впились в руки и ноги Клинка. Он рванулся, процарапав пальцами по полу. Проклятье, дом Ирра принял его за врага?! Воздух вокруг взбурлился водой в стакане. Черные побеги стекали по стенам, дыбились из потолка, и их было так много, что Клинка скоро окружил кромешный мрак. Исчезла опора, исчез потрясенный Хирако, и он провалился в никуда.***
Под ребра будто загнали нож, дыхание срывалось. Кэрлайн летела вперед, подхватив рваные юбки, а над головой, застилая солнце, кружил ворон. Ветки хрустели пронзительной канонадой, а она все рвалась вперед, из последних сил заслоняясь руками от острых птичьих когтей… Нога скользнула по мокрой от росы траве, и Кэрлайн с криком покатилась по склону. Гигантские черные крылья пологами закрыли небо, голова взорвалась от торжествующего карканья, и она с криком провалилась в никуда… В уши ворвался мерный гул энергогенераторов. Кэрлайн села на полу, морщась и потирая ушибленный висок. Одеяло сползло с кровати вслед за ней, как снег с горной вершины. — Ты всегда так беспокойно спишь? — серьезно спросила девочка, сидевшая на стуле в углу. Полумрак окутывал ее, еще сильнее выбеляя кожу и вычерняя волосы. — Ко взрослым надо обращаться на «вы»! — ответила Кэрлайн резко, глядя в ее яркие спектральные глаза. Девочка поджала губы. — Вы всегда так беспокойно спите? Ее голос был так учтив, что граничил с насмешкой. Сразу видно: она много лет прожила с Акиямой Рэем! При мысли об этом в груди что-то сжалось. — Да, всегда, — вздохнула Кэрлайн, приглаживая волосы в попытке отогнать горечь. Не нужно было грубить девочке, она, в конце концов, не виновата, что у нее такое скверное настроение, но лучше бы Мацу выделил ей отдельную комнату, хотя бы пока Кэрлайн спит! Взъерошенный маленький вороненок, ворвавшийся в ее сны… Она покосилась на запястье и едва сдержала глухой стон: Символ, источающий золотое свечение, никуда не делся. Что, черт возьми, это значит? Неплохо было бы наконец поговорить с Охотниками, но вряд ли они встретят ее с распростертыми объятиями после того, как вскрылась правда о Мацу. Облачный Замок проломил купол, окатив их, как кипятком, безжалостной болью. А потом появился бледный Клинок с этой девчонкой… Неплотно прикрытая дверь распахнулась. Комнату прорезал слабый свет из коридора и исчез за силуэтом Мацу. — Что тут за шум? — спросил он, приподняв брови и протянув Кэрлайн руку. Его лабораторный халат казался серым в полумраке. — Как всегда, — пробормотала она, поднимаясь. Почему-то — и это было странно до одури! — не хотелось ему открываться. По крайней мере, сейчас, когда девочка мрачно наблюдала за ними, и ее глаза россыпью цветов горели в полумраке. Мацу несколько неловко высвободил пальцы из ее ладони. — Тэйр-сан, ты не будешь против недолго подождать нас здесь? Он говорил с девочкой серьезно, как со взрослой, но она, похоже, приняла это за насмешку. — Нет, — пробормотала хмуро и, кажется, хотела добавить что-то еще, но смолчала. Мацу кивнул Кэрлайн, и они вышли в коридор, затянутый саваном серости. От шагов в воздух поднялась потревоженная пыль. Они заговорили лишь тогда, когда оказались в затянутой паутиной комнатушке, где хранилось сломанное оборудование. Некогда эти залы принадлежали какому-то исследовательскому центру, но он прекратил работу, и они понемногу пришли в запустение. А Мацу придавал значение чистоте лишь в своих лабораториях. — Ты знаешь, что такое Цепь? — повернулся он к ней, скрестив руки на груди. Под его глазами темнели синяки: он слишком много работал, мало спал и, должно быть, так же мало пил крови. — Металлическое изделие из звеньев? — вяло предположила Кэрлайн. Он мрачно уставился на нее, и у углов его рта пролегли морщины. — Очень смешно. Проклятье, не стоило шутить, когда он хотел рассказать о чем-то важном… — Это артефакт, — Мацу заходил по комнате, среди ящиков со старыми пробирками, — который может оживить одного человека в любой временной период. Можно даже изменить историю, если вписать его воскрешение, к примеру, в тот же год, когда он умер… — Эдакая замена «Падшему Ангелу»? — Да, что-то вроде того… Эта девочка, Сагивара Тэйр, и есть Цепь. Кэрлайн не сразу осознала его слова, а он продолжил, будто обращаясь сам к себе: — Клинок, судя по всему, этого не знает. А вот Охотники… Он сказал, что они за ними гнались, значит… — Подожди, — осадила его она. — Девочка и есть артефакт? Я не совсем понимаю, как это… Артефакт можно получить, только если... убить ее? Он кивнул и медленно опустился на колченогий стул, лицом к витой спинке. Вся его поза выражала какое-то отчаянное смирение. — Да. Теперь я смогу вернуть… одного из мальчиков, — он нервно усмехнулся. — Может, тот человек в таком случае даже не станет Отреченным! — Мацу… — протянула Кэрлайн почти жалостливо, удерживаясь от порыва накрыть его руку своей. — Это ничего не изменит. Ты так только впадаешь в обсцессию. Если ты убьешь девочку и вернешь мальчика, все равно останется двое мертвых детей. Он ощутимо вздрогнул и с бессильной яростью взглянул на нее. От мерного гудения генераторов, которые, казалось, скрывались за стенами повсюду, у Кэрлайн звенело в ушах. Она взглянула в его багрово-фиолетовые, густого оттенка глаза. То, что он сделал много лет назад, до сих пор жжет его раскаленной иглой. Быть может, потому, что те, кому он невольно причинил так много боли, тоже живы и хотят его уничтожить. Она не могла и не хотела винить их за это. Но и его тоже. — Ладно, — наконец бросил Мацу. — Давай вернемся и подумаем, как нам узнать хоть что-то о Символе на твоей руке. Я уверен, это связано с появлением Облачного Замка, но… За дверью раздался грохот удаляющихся шагов. Тэйр! — Она все слышала! — вскинулась Кэрлайн. Кроме них троих, в лаборатории был только Ари, «существо с синтетическим сознанием», как его называл Мацу, но он двигался бесшумно, а никто посторонний попасть сюда не мог… И ее осенило. — Ты знал, что она подслушивает. — Да, — помедлив, ответил Мацу. — Хочу, чтобы она знала правду. Неудивительно, что Акияма Рэй всегда держал ее при себе. Я думал приказать Ари перехватить ее у выхода, но… пусть бежит. Клинок рано или поздно вернется сюда и обо всем узнает, а брать еще и это на свою совесть я не хочу.***
Клинок открыл глаза на продуваемой всеми ветрами площади Сэры. Под ногами блестели ровные ряды брусчатки. Что… Как он здесь оказался? Это иллюзия? С дрожью он засучил рукава, разглядывая кожу, куда впились бесплотные терновые побеги. Ни следа. Ни синяков, ни ран. Напряженно вскинув руки, Клинок огляделся. Среди высоток впереди темнел небольшой дом с треугольной крышей. Стены у него были темные, будто… из бисквита. С губ сорвался смешок. Ну и нелепая мысль! Клинок окончательно тронулся умом, либо же… либо же черные побеги затащили его в несуществующий мир, галлюцинацию, где возможно все. У леденцовых окон застыли крупные капли белой глазури. Порог прочертила дрожащая черная тень, и женский голос скрипнул в унисон петлям шоколадной двери: — Эй, все уже собрались, один ты опаздываешь. Заходи скорей, пока детишки не съели всю еду. Ты ж знаешь, какой Ольмо прожорливый, опять будет жаловаться, что ему порции не хватило, и примется за твою! Клинок медленно, очень медленно приблизился и смог наконец разглядеть женщину. Она была сухонькая и невысокая, с крючковатым носом и цепкими, но беззлобными серыми глазами. Ее перепачканный мукой серый передник трепетал на ветру. «Дом из сказки. Пряничный домик. Как бы мне ни хотелось зайти, если я сделаю это, меня съедят». Он развернулся и очертя голову бросился прочь, но дома прыгнули друг к другу, будто товарищи плечом к плечу, заслоняя путь. — Эй, куда же ты? Я сегодня буду рассказывать твою любимую «Девочку со спичками»! — крикнула ведьма ему вслед, но Клинок не обернулся.***
Отец рассказывал о том, что случилось сразу после ее рождения. Старый пророк взглянул на нее, и его глаза, изборожденные красными прожилками, расширились от удивления. — У нее такой же дар, как и у меня, — произнес он сипло, и эти слова определили судьбу девочки, не успевшей познать материнского тепла и едва не растертой в пыль безжалостными шестеренками войны. И сейчас, находясь рядом с Рэем, Дерба Аой чувствовала его будущее. Оно липкой пленкой покрывало ее лицо и руки, и мучительно хотелось его содрать, но она не поддавалась наваждению. В груди все сдавливало. Она пошла за Рэем, оставив позади и своих людей, и племянницу, и город Кавасаки. Она приняла решение и не собиралась теперь от него отступаться, но… «Небо пылало каленым железом, расчерченное шрамами серых облаков. Рэй замер — черный силуэт посреди застывшего мира. Его волосы будто утратили цвет в давящем кровавом полумраке. Не было даже ветра, что мог бы его потревожить». Но что если его жизнь будет стоить… «Позади него лежали мертвецы. Знакомые и чужие лица плыли перед глазами. Она узнала молодого Грея Итаки. И Маори. И… Акияму Сэйши». Будет стоить жизней всем остальным?! Аой остановилась. Ее била дрожь. Рэй прошел вперед и недоуменно оглянулся: судя по его взгляду, он сам еще до конца не решил, хочет ли, чтоб она сопровождала его. Если что-то пойдет не так, она будет действовать по ситуации. Старый пророк сказал ей, что будущее нельзя изменить, но он ошибался. Иначе Хаос не показывал бы два пути, даже если оба они неверны. — Что ты будешь делать? — спросила она, догнав его. Он едва заметно поморщился: похоже, за день ему этот вопрос задавали не раз. — Надо выкурить Корни из норки, — произнес он, мрачно оглядывая людей, затаившихся у Стен. Аой рывком пронзило воспоминание: вот она подходит к городу, вдруг замечает что-то странное… Неужели их построили, чтобы сдержать рвущуюся из Сэры энергию «Кенрюоку»? — А то он будет там сидеть, пока мы все не сдохнем. Охотники, стоявшие неподалеку, встрепенулись и уставились на него. Аой не помнила их по сэрийскому штабу, но, конечно, могла раньше просто не обращать на них внимания. — Господин, — подскочил к нему мужчина с рыжими волосами и что-то прошептал. Рэй вскинулся, как гончий перед прыжком, и его лицо озарилось зловещей улыбкой. — Замечательно! Чудесно! — воскликнул он и так резко повернулся к Аой, что у нее внутри все похолодело. Долю мгновения казалось, что он сейчас что-то скажет, но Рэй только покачнулся с пяток на носки и исчез в мерцании спектральной энергии. Холодный ветер бросил ей в лицо пыль. Проклятье, он, разумеется, не собирался ей ничего объяснять. Позади кто-то выругался. Она обернулась и встретилась взглядом с Сэйши. Глаза у него лихорадочно горели, но впервые на ее памяти он был таким мрачным. — У меня очень скверное предчувствие. Не иначе как дойдет до апокалипсиса. Аой подавила тяжелый вздох. Краем глаза она заметила, как подобрались Охотники, окружающие шпиона. Определенно убьют его, как только она уйдет. При ней не рисковали — думали, что донесет Рэю?.. — Он знает, что делает, — обронила Аой, повернувшись к Сэйши, но он только фыркнул и скрестил руки на груди. — Он всегда знает, что делает! Только потом почему-то остаются горы трупов и непоправимый вред психике тех, кто выжил. За пятьсот лет он в этом плане стал только хуже! Глава всех Охотников, подумать только!.. Вдруг воцарилась тишина — и по ушам ударил грохот, сменившись дикой болью. Аой рухнула на землю, содрав щеку. Сквозь неплотно сомкнутые веки прорвались красные всполохи. Где-то трещал огонь, кто-то вскрикнул. Рядом загрохотало, и ее потрясли за плечи, прислонив спиной к Стене. — Аой, Аой, очнитесь! — прорвалось сквозь оглушающий звон в ушах. Она с трудом открыла глаза. Над ней навис расплывчатый темный силуэт, а позади него бушевало пламя. Багровые, алые, рыжие росчерки слепили Аой и щупальцами теней вились по земле. Ад. Она попала в Ад, что разверзся прямо в Сэре. — Вот так… Эй, Нерис, отнеси госпожу Дербу в безопасное место! — Нет!.. — прохрипела она, вцепившись в его рукав. Она наконец-то узнала голос. Сэйши. Он нахмурился и коротко бросил: — Я должен идти. — Рэй… — Рэю плевать! Даже если мы уничтожим «Кенрюоку»… А, неважно. Теперь это мой город, как вы и говорили. Нерис! Широкие руки подхватили Аой. Она попыталась пошевелиться, но мышцы сковала болезненная тяжесть и веки предательски опустились. Черный силуэт Сэйши удалялся, пока не исчез в дрожащем рыжем маревом огня, и все поглотила безбрежная чернота.