Когда однажды я ощутил, что ты далеко, Единственное, что мне было нужно, — Когда-нибудь найти тебя.
Снаружи взвился ярко-фиолетовый туман. Аой резко окутала шатер барьером, закрыв вход и прорехи между землей и тканью стен. Бум! — чужие потоки ударили в него с такой силой, что она содрогнулась. Склянка выскользнула из рук и разлетелась на осколки. Зубы яростно сжались. Она не сможет развеять такую мощь, но внутрь ее не пустит, ни за что! Если бы только кто-то мог помочь, но раненые еще не пришли в себя… Кроме Амарисе Кэрлайн, неподвижно сидящей на лежаке. — Кэрлайн! — выпалила Аой, сильнее упираясь ногами в пол и выставляя руки, лишь бы сдержать чудовищный натиск. Что там снаружи вообще происходит?! — Помоги мне! Та не пошевелилась, даже не посмотрела на нее. Капля за каплей натиск ослабел, и Аой, задыхаясь, опустила руки. Корнелиус или Каннаги напал на лагерь? Или дело в «Кенрюоку»? Тогда удар может повториться! Надо уходить, но… не хватит сил и времени забрать всех раненых, да и куда? Она их здесь не бросит. И уходить нет смысла, если опасно везде. Видение пронзило сознание с жестокостью меча. Хватая ртом воздух, Аой опрокинулась назад, прямиком в красно-черное марево, что брызнуло со всех сторон… Снова большие каменные плиты внизу, снова Рэй, снова ветер, треплющий его волосы и хлопающий плащом, снова ярко-алое небо позади, кровавое зарево конца всего. Меч вспышкой проносится в густом воздухе и насквозь пробивает его грудь. Аой кричит, когда он, покачнувшись, валится на землю. Над ним мелькает рукоять, а под ней провалом блестит очень тонкий окровавленный клинок… Она вскидывает голову, задыхаясь, а вокруг кружатся призраки смазанных зданий и большие каменные плиты заходятся в пляске. Что-то барабанит по ребрам и спине, словно градины или безумные птицы, и водоворот из пятен затягивает ее в никуда. «Рэй!» — рвется возглас из горла, но Аой не может издать ни звука. Перед глазами разливается красное, иссеченное тучами небо и край Стены, и все заволакивает тьма. Она рывком пришла в себя на полу шатра. Над ней нависал заставленный лекарствами столик, его лакированная ножка уперлась ей в висок. Алое небо медленно расплавилось, превращаясь в серый тканевый потолок. Пошатываясь, Аой села и потрясла головой. В шатре по-прежнему стояла тишина, да и снаружи, кажется, все прекратилось. То место в видении… Кусок длинной бетонной стены и большие плиты… Это же здесь, в Сэре, она там была. Сквозь эту площадь они с Ивом Эртом целую вечность назад прорывались в город, но Аой ее тогда не узнала. Глаза затуманились от слез. Проклятье… Проклятье!!! Если бы только видения всегда были такими четкими, как сейчас, она бы смогла предупредить Рэя! Нужно найти его. Предотвратить пророчество, вот только как, как, как?! Почему ты не рассказал мне, учитель? Почему вы не сказали, монахи Хаоса? Как Аой может спасти его, если никому прежде не удавалось отвернуть то, что открывали видения? Пошатываясь, она поднялась. Нет. Рэй не умрет. Она будет сражаться рядом с ним. Она не допустит ни его смерти, ни учиненной им резни, любой ценой. Хочется верить, с людьми в шатре ничего не случится. Хочется верить, когда Аой вернется, здесь все будет как прежде. Ее словно пронзило, не давая пошевелиться. До чего, оказывается, легко поставить жизнь Рэя выше их жизней. Она поступает с ними так же, как поступила с людьми Кавасаки, своего города, — просто оставила их самих барахтаться в полумраке. Потому что… Она любила Рэя. Он спас ее очень много лет назад, когда, казалось, не осталось ничего, кроме боли, отчаяния и смертей. Когда ее деревню сожгли, отец пропал на поле боя, а она осталась одна посреди войны Тэнгу, что могла смести ее, как песчинку. Аой тогда сбила ноги от долгой ходьбы и повсюду видела лишь трупы и разрушенные дома, словно им никогда, никогда не будет конца. И вот — итог, точка в ее жизни, когда грубые руки схватили ее за запястья, зловонное дыхание обожгло лицо, а широкая усмешка резанула взгляд. Она до мельчайших подробностей помнила тот ужас. Ужас, не дающий пошевелиться и даже пискнуть, ужас, от которого ноги дрожали и подгибались, ужас, едва не разорвавший ее связь с Хаосом, да так, что с того момента ее волосы навсегда остались темно-серыми. Жизнь Аой могла бы закончиться там. Среди разрухи и войны, среди смерти, отчаяния и боли. Ее могли бы убить или сломать — исход один. Она бы никогда не стала той, кем есть. Она бы не была. Если бы Рэй не воткнул в спину тому солдату свою катану, да так, что она вышла у него из груди и на Аой брызнула кровь. Он, нескладный мальчишка со слишком длинным для него мечом, в ярости набросился на взрослого мужчину, чтобы только защитить ее. Он показал, что, рискнув и решившись действовать, можно спасти ни много ни мало целую жизнь. И теперь настал черед Аой его спасти.***
Пошатываясь, Рэй поднялся и отряхнул брюки. Над ним возвышались обветшалые серые здания, точно такие же, как обветшалые серые здания во всем мире. На пустынной улице выл ветер. Щурясь, он огляделся, но мир смазывался, а силуэты домов дрожали призраками и наступали отовсюду. Он шагнул назад, едва не потеряв равновесие, и натолкнулся спиной на стену. Из носа потекла кровь. Все вокруг кололо чернотой, тряслось, как при землетрясении, и он закрыл глаза, пытаясь унять головокружение. Помедлив, он снова опустился на землю. Так было лучше, чем потерять сознание в решающий момент и остаться валяться посреди замусоренного переулка. Проклятье, неужели… неужели он потратил слишком много сил? Он, достигший уровня «Мощнейший»… Он заключил договор с Хаосом, чтобы спастись из заточения в камне. Захватил Облачный Замок и Охотников. Разрушил купол над Сэрой. Провел ритуал, сшив души Рэссы и Сэйши. Сражался с Каннаги и много еще с кем. Если подумать, то это не так уж и мало. Черт возьми, такого вообще никогда не должно было случиться! Рэй вытер кровь и прислушался к себе. Мышцы гудели от напряжения, но внутри вроде ничего не разорвалось. Ни боли, но сосущей пустоты в груди. Швы не разошлись. Цепи не собирались прорваться наружу. Возможно, они больше и не будут прорываться, но такой исход был бы слишком хорош. В любом случае, цель остается прежней. Нужно найти Широги. В черноте перед глазами снова замерцали цветные нити, но на языке вдруг появился кислый привкус. Рэй поспешно растянулся на земле и уставился вверх. Чернота над Сэрой превращалась в сиреневато-синюю дымку, но звезды еще слабо проглядывали сквозь облака. Пытаясь дышать размеренно, он смотрел и смотрел, как фиолетовый смешивается с синим, а розовая дымка вздымается над кромками деревьев и разливается над высотками. Воздух уже не дрожал, а прогибался от силы «Кенрюоку». Осталось часа два или, может, даже меньше. Рэй так не найдет Широги. Он заскрежетал зубами и выругался. Тело Широги слишком истерзано, а связь с душой истончилась настолько, что энергию почти не различить, тем более, когда в этом городе так много существ Хаоса и этой адской машины вверху. Вот только есть и другой указатель. Половина души Широги, крепко-накрепко связанная с его собственной. Он отрешился от реальности и прикрыл глаза ладонью, сосредоточившись на черноте под веками. Ушел негромкий шелест ветра. Холод пальцев на коже. Ощущение горячих капель, медленно сбегавших от носа по губе. Наконец, исчезло переплетение мерцающих нитей перед внутренним взором и давящая мощь «Кенрюоку». Рэй остался с собой один на один, и в солнечном сплетении раскатилась далекая, почти неразличимая пульсация. Пошатываясь, он встал. Голову словно окунули в ледяную воду, даже глаза слезились, а кровь из носа продолжала течь, пачкая рубашку. Сражаясь с собой за каждый шаг, Рэй бросился вперед. Рука скользила по кирпичной стене, срывалась в пустоту, снова скользила, раз за разом… Казалось, прошла целая вечность, прежде чем большая тень вдруг опустилась на него и затянула мир вокруг. Он с трудом поднял голову и увидел огромную глыбу, целый кусок скалы, местами покрытый землей, из-под которой выбивались корни и плющ. Вверху темнели стены из грубо отесанного камня, увенчанные множеством башен и шпилей. Облачный Замок. Рэй ошеломленно уставился на него и издал смешок. Пульсация в груди усилилась почти до боли. Могло ли такое быть, что тогда он ошибся и Широги на самом деле был не за городом, а просто на самой его черте?.. Это же северо-восточная Стена Сэры. В Облачном Замке наверняка полно тайных комнат и скрытых проходов, но все равно остается пусть и небольшая, но вероятность, что на Широги там кто-нибудь натолкнется. Даже если Корни умеет изменять чужие воспоминания, все равно проще перестраховаться, чем расхлебывать последствия. Так что здесь должно быть место, куда точно никто не заглянет и где ничего не почувствует. Место, на которое никто никогда не обращает внимания. Место, где никто и не подумает искать. Рэй опустил взгляд на скалистое основание Облачного Замка, оскалившись, побежал вперед и уперся в него ладонью. Пульсация в груди разрослась. Неужели… черт возьми, неужели… Он лихорадочно ощупал камень, и земля, посыпавшись, испачкала его рукав. Если здесь и был проход, он никак не проявлялся. Черт возьми! Рэй же долбаный Глава всех Охотников, перед ним здесь не должно быть закрытых дверей! Рука нашарила в кармане штуковину, артефакт, который отозвался на его кровь и дал власть над Охотниками, и поднесла к одному из выступов. Ладонь обдало толчком незримой силы, но Рэй со всей своей яростью надавил на него энергией. Полыхнуло фиолетовым, загудело в воздухе, и под земляным покровом очертилась кособокая арка двери. Да! Получилось! Спектральным потоком Рэй сорвал ее с петель и, прикрыв от пыли рукавом рот и нос, бросился в узкий темный коридор. Шаги дробились вокруг оглушающе громко, гремя в сознании, но он бежал лишь быстрее. Широги… еще немного… За очередным поворотом ослепляюще вспыхнула потолочная лампа, но Рэй не остановился, пока не добрался до конца коридора. Справа сверкнула обитая железом тяжелая дверь. Все тело рвалось вперед, каждая клетка кричала от нетерпения, боли и страха, но он чудовищным усилием воли заставил себя помедлить. Корни наверняка узнает, что он здесь, черт возьми! Холод плит обжег пальцы. Ловушек в стенах не было, да и никакой странной энергии тоже. Не может быть такого, чтобы Корни не оставил здесь сюрприза. Хоть он и высокомерный лицемерный ублюдок, все равно тщательно продумывает каждый свой шаг. Дыхание рычанием вырвалось из глотки. В потоках спектральной энергии дверь рухнула в комнату с оглушающим бум! — казалось, всколыхнулся весь Облачный Замок, даже Рэй поморщился, но переступил порог. И замер. Пыль улеглась, и в комнате разлилась тьма, что казалась лишь гуще и беспросветнее от неровного мерцания кардиограммы на одном из экранов. Глаза привыкли не сразу, но совсем скоро, как призрак из туннеля иного мира, проступила кровать с белыми простынями. Через миг на ней очертился силуэт Широги. Его руки тянулись поверх одеяла, точно сухие ветви, а от них к бесчисленному множеству устройств вокруг расходились трубки и провода, словно он врос в странное механическое дерево. Из-под одеяла выбивалась белая больничная роба, длинные волосы разметались по подушке. А лицо… Это было чужое лицо. Лицо старика, что безуспешно боролся с тяжелой болезнью, лицо скитальца, гонимого отовсюду. Его щеки ввалились, закрытые глаза окружила чернота, кожа так плотно облепила череп, что, казалось, можно было разглядеть каждую кость. Ничего общего с тем Широги, с которым он разговаривал каких-то полчаса назад. Ничего общего. На ватных ногах, едва осознавая, что делает, Рэй подошел ближе. Опустился на колени перед кроватью и взял его за руку — прохладную, безвольную, будто иссохшую. Это не мог быть Широги. Это… Перед глазами потемнело от слез, и Рэй опустил плечи, содрогаясь в беззвучных рыданиях. Сколько лет прошло с тех пор, как его ранили? Сколько лет он вот так пролежал в этой гребаной комнате?! Сколько лет… Надо было пойти за ним. Пойти, когда он не вернулся после обещанного срока. Неважно, в какую страну отправился бы Широги, неважно, сколько миль разделило бы их. Какой смысл был оставаться, какой смысл управлять Организацией и искать способ избавить Королей Хаоса от спектральной энергии, если Рэй делал все всегда лишь ради одного человека?! Простая истина. Истина, которую он много лет отвергал, потому что ненавидел бояться. Бояться, что, если бы пошел за ним и увидел, как Широги ломается и сходит с ума, это бы значило конец всего. Конец их жизней. Конец всей надежды. И вот теперь Широги хуже, чем мертв. Ладонь того медленно перенимала тепло его пальцев, но как только Рэй отпустит ее, она снова станет холодной. Он не очнется. Не после стольких лет. Не после таких ран, чей след на самом деле останется навсегда, даже когда они затянулись. Рэй осторожно приподнял Широги под спину и привлек к себе. Ни один мускул не напрягся в теле того, рука безвольно чиркнула по простыням. Страшное горе ударило в голову. Крик исторгся из самых глубин сущности, крик, способный поколебать мироздание, но тишину комнаты он едва пронзил. На один, всего на один бесконечно кошмарный миг показалось, что Рэй сжимает в объятиях мертвеца. — Широги! — крикнул он, но слово оборвалось. Слезы текли и текли, вой рвался из груди. Ну же… Должен быть способ. Должен быть… Он мог противостоять всему, кроме смерти. Но… Широги ведь противостоял. Противостоял, когда умирал сам Рэй. Широги сделал все, чтобы спасти его, Широги не медля рискнул собственной жизнью ради него. Рэй закрыл глаза. Он же читал ту книгу, когда Широги ушел. Одну из немногих книг, уцелевших в пожаре. Одну из немногих книг, оставшихся в подвале сгоревшего дома после многочисленных набегов мародеров. Хотя и она до половины обуглилась, а из нетронутых страниц мало что получилось понять, но ритуал связи душ остался почти невредимым. Рэй снова взглянул ему в лицо. Он не может разрезать их души заново… ритуал второй раз не сработает. Но… если провести его заново… забрать часть ран на себя… укрепить ту связь, что Широги когда-то создал между ними… А если это убьет их обоих? Нет. Широги и без того уже… и без того… Вырывать его душу из тела было противоестественно, особенно учитывая, что она его лишь наполовину. Возможно, совсем скоро связь истончится полностью. У них есть лишь два варианта — выжить или умереть. Широги вдруг хватанул воздух ртом и дугой выгнулся в его руке. Приборы вокруг оживились, запищали миллионом разных тональностей, словно перед концом света. Рэй панически огляделся. Все гудело, мерцало, визжало вокруг, словно он в разгар сражения оказался посреди ночного карнавала, и это сводило с ума, вышибало сознание, порождало слепящий ужас там, где уже многие годы ему не было места. Пальцы вцепились в больничную робу до боли, до красных пятен перед глазами, как будто ослепительно сверкающая тьма могла отобрать у него Широги. Вдруг все погасло, и их окутала чернота, куда более густая и непроглядная, чем прежде. Он с трудом сглотнул. Приборы молчали. Экраны больше не горели. Центр жизнеобеспечения отключился. Наверное, Корни отключил его. — Нет! — выкрикнул Рэй, сжимая Широги еще сильнее. Кровь шумела в венах, в голове пульсировало, сухость продирала горло. Широги лежал на его руке, но его дыхание не тревожило тишину, силуэт не очерчивался во тьме. Сердце сбилось с ритма. И еще раз. И еще. В глазах предательски мутнело, а шум в ушах с каждым мигом становился все сильнее. Нет! Нет, пожалуйста, останься со мной, останься… Застарелый кошмар обрушился на него с силой прожитых столетий. Рэй снова держал в объятиях человека, которого любил, — человека, который умирал. Пожалуйста… Рэй взглянул в размытое пятно на месте лица Широги и улыбнулся сквозь слезы. На этот раз он его не отпустит. Больше никогда. Глаза закрылись сами собой, и пульсация в груди отозвалась на точно такую же пульсацию в груди Широги. Миг — и сквозь черноту и закрытые веки прорвалась его душа и спектральные нити энергии между двух ее половин, примыкавших друг к другу так плотно и естественно, будто эту душу никто никогда не разделял. Рэй глубоко вдохнул — и полоснул по нитям. Они взвились, сверкая всеми цветами, и он тут же подхватил их собственной энергией. Головокружение накрыло его, едва не выбив из реальности, но он удержался на кровати. Пошатываясь, Рэй соединил нити в поток и направил между частями души. Прерывистый вздох всколыхнул тишину. Широги агонично заметался, но через миг снова замер. Сжав рубашку на груди, чтобы хоть как-то унять невыносимое жжение, Рэй отшатнулся. Шов на его душе расходился с безмолвным треском, отдававшимся во всем теле, как будто по живому выдирали сердце. Он едва не закричал и рухнул на пол, судорожно пытаясь наложить новые нити, а реальность уже предательски ускользала в черноту.***
Его окутывало тепло, отдающее влажностью, как махровое полотенце. Такое бывает, когда просыпаешься в своей кровати под одеялом после ночи крепкого спокойного сна. Когда Рэй чувствовал такое в последний раз? Наверное, никогда. Он шевельнулся и застонал от боли, пронзившей каждую клеточку тела. Глаза открылись с трудом, но в первые мгновения не получалось ничего разглядеть. Когда показались сероватые очертания кровати, он вспомнил, где находится и что произошло. Широги лежал все так же неподвижно. Рэй метнулся к нему, но тяжело повалился вперед, едва успев подставить руку. Свежая рана справа на груди запульсировала и расцвела кровью. Он рванул рубашку и ощупал громадный рубец над ребрами. Ну, будет явно не самый большой шрам из всех, что у него есть. Получилось. Все-таки получилось. Рэй осторожно поднялся и взглянул на Широги. Тот был неподвижен, как и прежде, но даже сквозь тьму его лицо уже не напоминало лицо трупа, а руки стали почти такими же сильными, как и прежде. Рэй коснулся его шеи, пытаясь нащупать пульс. Тишина. Темнота. Слабое биение под пальцами. Он с искренним облегчением улыбнулся и подался вперед. Мышцы словно наполнились воздухом. Тридцать один год мысли о том, что с Широги случилось что-то, чего Рэй не сможет предотвратить, выжигали его изнутри. Здесь, в тишине и темноте, он наконец-то мог признаться себе в этом. Он не искал Широги из-за страха. Неужели Широги не возвращался из-за того же? Неужели они оба думали, что, если встретятся снова, увидят перед собой не друга, а сломленного, совершенно чужого человека? Полное дерьмо. Это, черт возьми, полное дерьмо. Рэй вытянулся на кровати рядом с Широги и закрыл глаза, в который раз мысленно переместившись в тот день, когда они попрощались, вот только теперь все было иначе. Я вернусь через три месяца. Разве уже тогда он не знал, что это ложь? Разве не видел ответа в помертвевших тусклых глазах? Разве тогда не понимал, что Широги не собирался возвращаться? Широги покончил бы с собой, если бы не их связь. Покончил бы с собой в тот же миг, когда понял, что его жена и сыновья убиты в их собственном доме. Вот только если бы он умер, то умер бы и Рэй — поэтому Широги отправился в путь, бесконечный, горестный путь в черноту, что должен был длиться вечность. Возможно, в глубине души Широги не хотел просыпаться от комы. Это была не смерть, но небытие, сон до скончания времен, лишенный потерей и горя, сон без бесконечной череды перерождений. Возможно, он хотел такого исхода с того самого дня, когда еще ребенком потерял всех своих близких, но Рэй упорно не отпускал его. Широги делал то же самое с ним. Они хватались друг за друга, потому что в мире больше ничего не осталось. Они заставляли друг друга жить, эгоистично и вопреки всему. Рэй уткнулся лбом ему в плечо. Если Широги так и не очнется, они просто останутся здесь. В тишине. В темноте. Пока «Кенрюоку» снаружи не сделает свое дело. Он… так устал… устал бороться. Бороться даже в самых безвыходных ситуациях. Бороться в разгар войны Тэнгу. Бороться за Сэйши. За Королей Хаоса. За Кэрлайн. За Широги. Бороться, даже когда впереди ждали лишь отчаяние, боль и смерти. Сколько близких забрал у него этот мир? Сколько близких забрал этот мир у Широги? Они могли опустить руки — или бороться, отчаянно и безнадежно, изо всех сил и даже больше, потому что прекратить борьбу значило погрязнуть в отчаянии, боли и смертях навсегда, пока круг реинкарнаций не разорвется и мир не рухнет. И если они умрут сейчас от «Кенрюоку», их просто сотрет и все закончится. Так легко ничего не делать. Признать поражение и принять забвение, навязанное чужой волей. Вот только зачем тогда было все, что он делал? Рэй злобно и истерично засмеялся, дернувшись вбок. До чего просто было бы позволить ярости вершить приговор за него, как много раз прежде. Дать тяжести меча повести за собой его руку. Нести жестокое наказание всем, кто пытался его растоптать. Отрезвить себя пониманием, что он может убить любого, кто встанет у него на пути. Вот только теперь этого будет недостаточно. Он отрезал их от себя, отгораживался от них, отталкивал изо всех сил, но они все равно возвращались. Сэйши. Аой. Кэрлайн. Много лет назад он разорвал с ними всякую связь, но вот теперь они снова пришли и протянули к нему свои узы, как щупальца. И к чему это привело? Сэйши тяжело ранили, и пришлось разрезать его душу. Кэрлайн пережила тяжелейший ментальный удар, когда Корни изувечил ее воспоминания. Вдруг и с Аой что-то случится? Его бросило в холодный пот. Нет, нет, пусть держится от него подальше. Пусть они все просто держатся от него подальше. — Я тебя ненавижу… — выдохнул Рэй в пустоту с кривой улыбкой, обращаясь неизвестно к кому. Интересно, если он обрушит этот мир, может, они с Широги переродятся где-нибудь без отчаяния, боли и смертей?.. Он пытался избавить Королей Хаоса от влияния спектральной энергии уже очень долгие годы, но… но на самом деле… Но на самом деле нисколько не продвинулся. На самом деле Рэй не знал, как им всем помочь. Именно поэтому много лет назад он шагнул в свой Сюрреалистичный Мир и позволил цепям пронзить себя, желая погрязнуть в бесконечно прекрасной иллюзии, что на деле оказалась худшей из пыток. В реальности не осталось Йохарта. Микки. Бесчисленного множества других людей. Остались лишь они с Широги. Когда они впервые встретились, Рэю было сто двадцать семь, Широги было четырнадцать и он хотел умереть. Умереть, чтобы воссоединиться со своей семьей. Когда-то их было восемь, но он остался один. Правда, тогда Рэй этого не знал. Широги смотрел на него — потрясенно и радостно, так и лучась надеждой, что сейчас, вот сейчас получит ответы на все свои вопросы и поймет, почему это все происходит именно с ним. Рэй тогда в ответ не сказал ему ни слова и ударил по лицу. Он усмехнулся в темноту. Едва слышное слово всколыхнулось в тишине. — Рэй?.. Надтреснутый, слабый голос, но это был голос Широги. Рэй громко выдохнул и уставился туда, где должен проступать потолок или ночное небо, беззвездное и безлунное. — Я здесь, — медленно и отрывисто произнес он. — Что… происходит?.. Казалось, каждое слово впивалось в горло Широги раскаленным клеймом, но он говорил, говорил, говорил, потому что тишина слишком долго разделяла их. Может, никакой кровати под ними и не было, и они мерно дрейфовали в черноте мироздания, очутившись в вечно прекрасной агонии вместо смерти. Тридцать один год между ними плавился, искажался, превращался в ничто. Рэй склонился к нему, осторожно вытащил иглы бесполезных теперь трубок из израненного запястья и ободряюще погладил Широги по руке. — Все будет хорошо, — сказал он с печальной усмешкой и впервые за очень долгое время на миг поверил, что теперь, вот теперь все точно будет хорошо. Черт возьми, слез у него никогда не было так много, как сегодня.***
Рэй неловко расстегнул серебряную застежку у шеи и укрыл Широги своим черным плащом. — Я вернусь. Надо еще решить кое-какие дела. Очень не хотелось оставлять его в этой комнате, полной темноты и тишины, но куда им еще податься? Корни ведь захватил лагерь, а резиденцию целую вечность назад сожгли Охотники. Он вытащил из кармана артефакт Главы всех Охотников и положил Широги под руку, почувствовав, как его пальцы с трудом чиркнули по шероховатым выступам. Теперь сюда никто не войдет, кроме Рэя. Хотелось верить, что не войдет. Он подождал, всей душой надеясь, что Широги ответит хоть что-то, но тот только тяжело дышал в темноте. — Просто подожди меня, — повторил Рэй и вышагнул за порог. Позади тут же взметнулась завеса спектральной энергии, что никому не даст переступить порог комнаты и даже увидеть, что находится внутри. Яркая лампочка под потолком больше не горела. Рэй так долго бежал сюда, а теперь дошел до выхода в считанные минуты и снова оказался посреди залитой рассветом Сэры. От яркого солнечного света золотились верхушки домов и антенны. Голова была тяжелой и одуревшей. И раньше приходилось не спать несколько дней подряд, но чтобы при этом использовать так много энергии… Разверстый вход позади напоминал широко раскрытую пасть. Его увидит буквально любой, кто будет здесь проходить. Как бы его прикрыть? На второй защитный экран из энергии, наверное, уже не хватит сил. Легкое движение привлекло его внимания, и Рэй вскинул голову. По небу пробегали глубокие трещины, с шорохом и хрустом, как по стеклу, а от массива «Кенрюоку» пятном расходилось пронзительно алое зарево. Грань между миром и Хаосом почти совсем истончилась. Ноги будто сковало льдом, когда чужая энергия опалила внутренний взор — светло-серые потоки. Аой. — Нет, нет, нет! — рявкнул он, почти содрогаясь в панике. — Это что, шутка?! Через миг она показалась из-за домов, оглядываясь, пока ее взгляд не остановился на нем. — Нет! Возвращайся обратно! — крикнул Рэй. — Не иди сюда! Аой бросилась к нему и резко остановилась напротив. Почему она не заснула от энергии Корнелиуса вместе с остальными?! Охваченный ужасным предчувствием, он отшатнулся. — Уходи! Черт возьми, не выходило подобрать хоть какие-то аргументы, чтобы заставить ее уйти, потому что слова цепями сдавили горло. — В чем дело? — выдохнула Аой с легким раздражением. — Это тебе нужно отсюда уходить! Эта площадь была в моих видениях, здесь тебя могут убить! Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, о чем вообще речь. Ах, ну да, она говорила ему о своих видениях, целую кучу раз. О том, что его убьют. Или что он убьет «всех остальных». От охватившего Аой ужаса его и самого пробрал холод, хотя на самом-то деле он не верил в пророчества. В любом случае, она будет здесь, пока он не уйдет, так что выхода особо и нет. — Тогда я вернусь в Облачный Замок, — бросил Рэй, не уточнив, куда конкретно собирается вернуться. — Не волнуйся ты так. Иди в лагерь. Стоп, там же… А, ладно. Идем тогда со мной. Что ж, вряд ли Аой захочет как-то навредить Широги. Она смотрела над его плечом на вход, проломленный в скале под Облачным Замком, и хмурилась. Ее пальцы сжались на ладони Рэя и потянули его в сторону туннеля. Не было времени для вопросов, да она и без того никогда не лезла ему в душу. Не то что Широги. И Кэрлайн. И Сэйши. Против воли он ускорил шаг. Ее рука судорожно дрожала в его руке. Перед ними взвился темно-фиолетовый барьер. Аой влетела в него, приняв удар на плечо, но все равно едва устояла на ногах. Скрежеща зубами, Рэй обернулся. В воздухе неподалеку, на фоне ярко-алого неба, завис Корнелиус. Раньше Рэй бы точно не пропустил его появления. Никогда. — Значит, каким-то образом ты нашел проход под Облачным Замком, — произнес Корнелиус ядовито, — и наверняка подумал, что я не почувствую, как ты, словно нож, проходишь сквозь все преграды к своему обожаемому другу. Рэй не успел ни ответить, ни двинуться. Рука Корнелиуса взвилась молнией, и от нее отделилась расплывчатая серебристая вспышка. Меч глухо врезался в спину и вышел из груди. Ладони мазнули по плечам Рэя, кровь искрами обожгла его рубашку. Аой содрогнулась и повалилась на него. — Аой! — пронзительно выкрикнул Рэй. И еще раз. И еще. Но она уже не слышала его.