***
Рот Корнелиуса наполняла кровь, текущая из сломанного носа. Подумать только, в какое безобразие превращается изящное искусство фехтования в настоящем бою. — Подделки? — повторил он, чтобы оттянуть время, и приподнял брови. Разговоры просто уносили драгоценные минуты, что остались до разгара «Кенрюоку», вот только вряд ли Акияма Рэй это понимал. К сожалению, при всем желании Корнелиус сейчас не смог бы вести затяжной бой без передышек, так что главное — удержать его внимание как можно дольше. — Я слышал, как тебя называли Повелителем Параллелосов, — бросил Рэй, охотно ввязываясь в игру. — Ты окружил себя ложью! Твои «родители», «братья», «сестры», «друзья» и кого ты там еще воплощал, любят тебя лишь потому, что ты заставил их тебя любить! Они не могут иначе, потому что ты их создал, и отдадут за тебя жизнь, даже не думая, как деревянные болванчики! А что насчет тебя? Ты отдашь за них жизнь? Хотя бы за всех вместе, не говоря уже о ком-то конкретном. Корнелиус молчал. Во рту внезапно пересохло. Нет, не нужно слушать, что говорит этот психопат. Безумие слишком глубоко проникло в его сознание. — Конечно нет! — продолжил Рэй язвительно и протяжно. Он был весь в крови и едва держался на ногах, но на насмешки у него, похоже, никогда не иссякнут силы. — Потому что ты даже не считаешь их за людей. Тебе просто нужно сделать вид, что ты не одинок… Уверен, никто из них с тобой никогда даже не спорил. И именно поэтому ты спелся с Инсептией, у него тоже было очень туго с привязанностью. Вы оба просто ничтожества. Ты не достоин судить здесь хоть кого-нибудь, а тем более меня. Рэй посмотрел ему прямо в глаза. Ненавидяще. Решительно. И очень, очень серьезно, что шло вразрез с издевательским тоном. Корнелиус не увидел, а почувствовал направленный в горло удар и уклонился, но жуткая боль вдруг впилась в бедро. Шипя и задыхаясь сквозь зубы, он увидел искаженный меч у своей шеи и окутанный энергией нож, вонзившийся в ногу. — Собирал свою коллекцию как раз для такого случая, — прошелестел Рэй. За его спиной в воздухе вспыхивали мечи и ножи, секиры и алебарды, целая туча, рой оружия. — Правда, думал приберечь ее для Каннаги, но посмотрел на тебя и передумал! Корнелиус бросился в сторону, из ноги толчком вырвалась кровь. Проклятье! Он и без того старался не опускаться на землю и крыши, а теперь и вовсе не сможет! Захохотав, Рэй направил в него рой оружия. Корнелиус отразил несколько ножей, ушел из-под секиры, но один из мечей глубоко задел по плечу, а копье едва не вошло в грудь. Уловив движение позади, он бросился вниз, а рой оружия просвистел над головой. Рэй оглушающе смеялся, вскинув руку. Его сил еще хватало, чтобы направлять бесчисленное множество клинков так плавно и легко, словно они были продолжением его тела. Корнелиус схватил один из ножей у самого горла и отбросил прочь. Скрежетнув зубами, метнулся сквозь Хаос Рэю за спину, так, чтобы тот оказался на пути собственного оружия. Зазвенев, рой рванулся на него, но пролетел мимо, впритык очертив его силуэт. Ублюдок, нарочно красуется! Корнелиус вздыбил полукруг энергии перед собой, ножи с лязгом ударились о него и посыпались на крышу. Элемент неожиданности сработал, похвально, но на этом все. Свободной рукой он перехватил копье у своей груди, провернул его, ломая сопротивление, и швырнул обратно. Рэй отступил на шаг, и оно врезалось в крышу, раздробив черепицу. Они смотрели друг на друга, переводя дух. — Ты перепутал местами добро и зло, — бросил Корнелиус. Рэй весело усмехнулся ему, глядя в пространство, а глаза у него были неожиданно чистые, ясные, ненавидящие, ни следа от прежнего безумного взгляда лунатика. Все из-за смерти Аой. Проклятье. Впрочем, уже ничего не попишешь. — О, у нас уже пошли такие философские разговоры?! Ну, если так, то нет ни добра, ни зла. Только ты и я. Боль, которую причиняют тебе и которую причиняют кому-то другому. С благом точно так же. — Идиотская позиция человека, утратившего все моральные ориентиры! — фыркнул Корнелиус и ударил в него потоком сверху. Рэй рванулся прямо сквозь его энергию, окружив себя щитом спектральных всполохов, и Корнелиус стремительно бросился наперерез. Его меч уколол Рэя в левое плечо и, взвившись, обрушился сверху, но с лязгом ударился о тяжелый, покрытый наплавками клинок. Рука Рэя дрожала от напряжения, но он ухмыльнулся, поймав взгляд Корнелиуса. Тот легко уклонился от тяжелого пинка, нацеленного в колено. — Хочешь знать, зачем я подстроил возвращение Каннаги? — Меня не интересуют побуждения больного разума, — отрезал Корнелиус, перевернувшись в воздухе через голову и встав на незримую опору над зданиями. Мир немного рябил перед глазами, а кровь из носа текла и текла, оставляя во рту тошнотворный металлический привкус. Очередной поток ударил в дом, осыпав Рэя обломками камня. Тот вылетел из клубов пыли, злобно смеясь, и взмахнул мечом, но слишком медленно. Вряд ли хоть однажды он встречал противника, что значительно превосходил его по рефлексам и умению обращаться с мечом. Он всего-навсего убийца. И единственное, что он делал в своей жизни, — убивал, прикрываясь идиотскими целями. Хватит игр. Корнелиус обрушил на него град молниеносных выпадов, словно отмашки. Рэй снова ушел в оборону, но меч то и дело доставал его по груди, ногам, лицу. Какое унижение, что приходится опускаться до сражения один на один с таким отребьем! Раньше он предпочитал оставить их на подчиненных, но сейчас не осталось выбора! — Я вернул его, чтобы узнать, как он получил Символ и откуда взялись Охотники, — криво ухмыльнулся Рэй. — И чтобы самому прикончить его, на этот раз навсегда. Колоссальный удар мог бы размозжить Корнелиусу голову. Он защитился мечами, но те едва не выбило из рук. Рэй подался вперед и опять боднул его головой в переносицу. Нос хрустнул, взорвавшись адской болью, крыша выскользнула из-под ног, Корнелиус потерял равновесие и опрокинулся в пустоту, но через миг окутал себя энергией Хаоса и застыл в воздухе. — Раз ты спросил, тогда я задам встречный вопрос, — гулко протянул Рэй, стоя на крыше над ним, словно предвестник Ада. Очевидно, не волновало, что его сейчас никто ни о чем не спрашивал. — Что это был за цирк с Ивом Эртом? Думаю, Ив тогда тебе проиграл. Поэтому ты не стер своим Охотничкам память, что был главой Яшимы. Тебе что, льстило, что ты знаешь правду, а другие не знают? Какое приземленное видение. Корнелиус хмыкнул, взмахнул мечом, и темно-фиолетовая волна отделилась от клинка. Рэй рассек ее со звоном осколков и бросился вниз. Корнелиус отшатнулся, ударил его рукоятью в подбородок и направил клинок под грудь. Рэй отразил его, на миг отпустил свой меч в воздух и ударил его кулаком в живот. Скрежеща зубами, Корнелиус отлетел в потоках энергии Хаоса. Несколько ребер словно выкрутило. Одновременно два огромных фиолетовых потока понеслось к Рэю. Он отскочил, и они с грохотом пробили дыру в крыше, отчего все здание содрогнулось. Он не удержался на ногах и соскользнул вниз вместе с обломками камня и черепицы. Корнелиус переместился к дыре, и на него хлынул спектральный поток, что на излете ободрал тыльную сторону ладони, но через миг снова врезался в фиолетовый щит. Рэй вылетел из дыры и опустился на крышу. — Знаешь… — пробормотал Корнелиус, высоко вскинув меч. — Я думаю, в другой жизни мы бы могли о многом поговорить. Как союзники. Рэй пристально посмотрел на него. Как для безумца, он смотрел слишком пристально, слишком яростно, слишком горько. Проклятье, если бы Аой не… — Ни в одной, — ответил он твердо. Клинки снова скрестились, высекая искры. Казалось, изо рта Корнелиуса вот-вот пойдет пена. Радужки Рэя мерцали, будто отражая свет. Под разгорающейся мощью «Кенрюоку» и ярко-алой пульсацией неба, рассеченного трещинами, они метались по крышам, коля друг друга мечами, потому что энергии у обоих почти не осталось.***
Кровь кипела. Реальность предательски ускользала, и Рэй не успевал даже заметить, касается ногами крыши, стены или воздуха. Потоки энергии Хаоса крыльями разгорались вокруг. Он видел в глазах Корнелиуса отголоски собственного истощения. Много у того, однако, сил ушло на подготовку дурацкого плана с «Кенрюоку»! Еще и тот ритуал, от которого все в лагере заснули… Если бы только Аой осталась там, если бы только осталась, если бы… До боли в мышцах хотелось ударить его мечом — размашисто, сильно, чтобы не резануть даже, а размозжить! Они налетали друг на друга, рубили мечами, пытаясь достать до горла или груди, отскакивали и снова бросались вперед. Дуги энергии отрывались от клинков и рушили стены и крыши вокруг. Энергия вдруг схлынула, и Рэй с высоты приземлился на ноги, чудом не рухнув. Корнелиус оказался рядом, волна его энергии ударила прямиком в грудь и швырнула назад. Он врезался спиной в стену и провалился в раскуроченную шахту лифта. Ногу что-то пробило, выгнуло в сторону с омерзительным хрустом, и адская боль заполонила сознание, выжигающая, нестерпимая боль, какой он не знал уже очень много лет. Чернота поглотила его без остатка.***
Корнелиус стоял у дымящегося пролома, напряженно прислушиваясь. По лицу и спине градом катился пот, сломанные ребра пульсировали, а воздух почти со стоном срывался с губ, но он ждал. Будет сражаться до конца, каким бы тот ни был. Ведь не ему, в конце концов, сейчас бояться смерти. Из бездонной черноты шахты веяло гулкой тишиной. Корнелиус не опускал меча. Неужели все? Собрав остатки энергии, он метнул туда кислотно-фиолетовый поток. Стены шахты на миг с гулом озарились, и все стихло. Корнелиус поднял один из мечей выше и увидел, как рука дрожит от напряжения. Кровь заволакивала глаза. Нет… Пожалуй, бросить туда еще и меч будет слишком опрометчиво. Он и без того на пределе. Даже если Рэй не умер, то скоро умрет от «Кенрюоку» или потери крови, а до этого уж точно не сможет больше помешать. Корнелиус с трудом отшатнулся и захромал прочь. Небо пылало красным, разливалось от края до края, и сгустившийся воздух почти непосильно прорывался в легкие. Шаг. И еще один. И еще. Осталось последнее действо. Медлить больше некуда — он и так ждал слишком долго. Он остановился. Сглотнул вязкую слюну и сквозь туман в глазах уставился на «Кенрюоку». Разумеется, был план отхода из города, но совсем не такой, как думали все эти идиоты. Рука нашарила тонкий нож у ремня под рубашкой. Губы изогнулись в кривой, истеричной улыбке. Столько лет… столько лет готовил этот план… столько лет разрабатывал и собирал «Кенрюоку»… Казалось, все, что он делал, было лишь прелюдией к этому моменту. «Кор», — позвали тысячи голосов. Как жаль, что его клан уже вот-вот прибудет в город. Они погибнут вместе с ним. Впрочем, они всегда были вместе с ним. Столько зла… наконец будет стерто. Столько жестокости… бесследно уйдет в небытие. У него получится повести существ Хаоса по иному пути. Последняя жертва, великая жертва, что разобьет их кровавое прошлое на осколки, — а в новом чистом мире больше не будет боли, отчаяния и смертей. Над свободной рукой взвился Символ — двойной Символ, данный родителями по духу. Простая истина, которую Корнелиус заставил их всех забыть: Охотник может взять еще Символы, добровольно отданные другими Охотниками. Охотник может вырвать Символ из сущности другого Охотника, если тот будет при смерти. Охотник может сколько угодно Символов накладывать на собственный, расширяя свои возможности и силы. Они и без того слишком долго выплескивали ярость друг на друга, подминая под себя другие кланы и уничтожая неугодных, ослабляя самих себя, и поэтому Корнелиус лишил их памяти о такой способности. И без того в их мире хватало жестокости. Он поднял нож обеими руками и нацелил себе в горло. Все должно пройти быстро и безболезненно. План отработан давным-давно, а лезвие достаточно тонкое, чтобы… Впереди из дыма соткалась высокая человеческая фигура. По мере ее приближения удалось разглядеть черный плащ и сверкающую серебряную застежку у шеи. Не может быть. Рэй ведь остался за его спиной. Рэй ведь… Этот человек был выше Рэя и шире в плечах, да и на Рэе в сражении не было плаща. Корнелиус с трудом сфокусировал на нем взгляд. Руки против воли опустили нож. — Аясе? — выдохнул он, хмурясь. — Ты не достоин судить, — бросил Широги Аясе, прищурившись. — Ни меня, ни кого-либо еще. Эти слова… Нет, нет, не может быть! Как Аясе вообще поднялся с постели? Он провел в коме шестнадцать гребаных лет! Все его мышцы должны были атрофироваться — даже если бы он каким-то непостижимым образом пришел в себя, то и головой не смог бы двинуть! Да что там, его раны исключали всякую возможность, что он когда-нибудь придет в себя! Вот только он стоял перед Корнелиусом. Стоял твердо и уверенно. Его длинные багровые волосы развевал ветер, спектральные глаза, полные оранжевого цвета, как огня, горели на смуглом лице, что не выглядело таким уж осунувшимся. Невозможно, подумал Корнелиус с дрожью. Чертов Рэй! Он что-то сделал, когда ворвался в комнату под Облачным Замком! За каких-то полчаса сделал что-то, чего Корнелиус и Инсептия не смогли сделать за долгие годы! Даже сейчас Рэй вставляет ему палки в колеса!!! — Ты не понимаешь, что убьешь здесь одних убийц, а скоро вместо них появятся другие? — Нет. Под моим руководством мы воспитаем в детях совсем иные ка… — Ложь! — взорвался Аясе. — Посмотри на простых людей! У них все разве не так?! Мы — отражение человечества! Жестокость заложена в человеческой природе, а в нашей она гораздо сильнее, но… мы заглушаем ее привязанностью. Любовью. Тебе никогда не понять. В его руках что-то взвилось цветами спектра, и сильная боль вонзилась в живот. Хватая воздух ртом, Корнелиус покачнулся вперед и рухнул на землю. Аясе подошел ближе. Из теней проступило его лицо — решительное и насмешливое, будто маска сдержанности наконец слетела, явив его настоящего. — Я понял, что ты планировал. Умереть здесь до «Кенрюоку» и переместиться в новое искусственное тело. Ты долгие годы наблюдал за исследованиями Ива Эрта в Яшиме и проделал то же, что и он. Ничего не выйдет. Глаза Аясе загорелись — ликующе и огненно. Сквозь подступающий полумрак Корнелиус смотрел на него, смотрел на незнакомого человека, которым нельзя было манипулировать и которого нельзя было подчинить. Мортидо. Чужака. Все это время… в нем как будто открывались новые и новые грани… Он был слишком опасен. Всегда был слишком опасен. Не стоило и пытаться управлять им. Не стоило… — Я чувствую желания Рэя. И знаешь, чего он больше всего хочет прямо сейчас? Чтобы ты остался здесь, истекая кровью, и «Кенрюоку» просто… тебя… стер! Корнелиус попытался что-то сказать, но из горла вырвался только стон. Зрачки Аясе вдруг расширились, нахлынули на него, и сознание прошиб тяжелейший ментальный удар. Не потрать Корнелиус так много сил, то легко смог бы противостоять чужой воле, но не сейчас — лежащий на земле, раненый, изможденный… Раньше он проделывал это с другими людьми. Теперь, совершенно невероятно, Аясе, что никогда не показывал своей способности влиять на чужое сознание, проделал это с ним. Арбалетный болт вырвался из живота, болт, попавший в цель не при выстреле, а просто вонзенный, и кровь брызнула наружу, но настигнутый чужой волей Корнелиус уже не мог пошевелиться.