***
В резиденции царила чистота, хотя Кэрлайн не видела ни прислуги, ни Рэя или Аясе за уборкой. Окна не мутнели после дождя, пыль не оседала на тумбочках и столах, даже в прихожей не темнела грязь, осыпавшаяся с ботинок. Все здесь держалось на энергии Хаоса, и это вгоняло в ступор и завораживало одновременно. Вот только на чьей энергии? Кэрлайн стояла у комода в коридоре, бездумно разглядывая узор на подсвечниках, когда услышала разговор из гостиной внизу. Слишком отчетливо. Слишком гулко. — Ты так им не рассказал? — спросил Рэй мрачно и неожиданно серьезно, как будто… даже с печалью. Кэрлайн замерла, уставившись на огненный блик, что отражался в черноте подсвечника. — Нет… Только Теруко, — второй голос явно принадлежал Аясе. Ну да, кому же еще. — Если честно, мне кажется, она бы и сама обо всем догадалась. — А Риаки и Наото? — Они еще маленькие. Я… не хочу взваливать на них это. — Ты их недооцениваешь, — отрезал Рэй. — Может, тебе как отцу и не видно, но они понимают гораздо больше, чем ты думаешь. Ты можешь рассказать им, что у тебя были братья и сестры. И какими были твои родители. Кэрлайн вдруг осознала, что стоит у поворота к лестнице и собирается выглянуть, чтобы не только их слышать, а еще и видеть. Нет, нет, так не пойдет. Какого черта она вообще в последнее время так часто подслушивает?! Не то чтобы это плохо, конечно, — информация никогда не бывает лишней, особенно в резиденции, — но сейчас явно не тот случай. Она направилась обратно к комнате, но ноги двигались медленнее обычного, почти с натугой. Ужасно признавать, но так хотелось узнать о Рэе и Аясе больше — об их мыслях и чувствах, об их прошлом. Может, тогда получится понять, что ими движет. Может, тогда получится хоть немного их понять. — Я… — Аясе глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Так и представилось, как он уперся руками в колени и закрыл ладонями лицо, а багровые пряди свесились ему на лоб. — Не думаю, что смогу. Знаешь, я… прямо как мой отец. Он никогда не рассказывал нам… ничего, но… я думаю, они были очень близки с мамой. Как-то раз я видел, как они просто стояли посреди кухни и обнимались, а у него на лице было… столько боли… Проклиная свое любопытство и то, что эти двое не могли поговорить в более уединенном месте, Кэрлайн вернулась к лестнице и осторожно выглянула. Они сидели на диване — том самом лиловом диване, который Кадзё сегодня расколотил энергией Хаоса, — и рука Рэя уверенно и решительно до дрожи касалась плеча Аясе в жесте поддержки. Они казались двумя статуями из мрамора, окутанные тенями и светом, почти нереальные, будто время остановилось. У Кэрлайн перехватило дыхание. Аясе благодарно взглянул на Рэя. Тот слабо дернул углом рта в намеке на улыбку, а его глаза лучились такой глубокой печалью, что, казалось, внутри все взорвется, если хоть раз еще в них посмотреть. Кэрлайн отвернулась и привалилась спиной к стене. Момент искренности. Момент искренности двух близких людей, который она подглядела. Неужели Рэй, этот холодный, язвительный, циничный ублюдок, что еще утром без колебаний сломал руку своему подчиненному, теперь с пониманием и состраданием утешал своего друга? Неужели эти чувства… настоящие? Неужели Аясе правда, правда, правда так ему дорог? Проклятье, Кэрлайн совсем не понимала Рэя! Похоже, жестокость и милосердие, лицемерие и искренность сочетались в нем, как цвета на картине. Пытаться смотреть на него только с одной стороны не имело смысла. Они продолжили говорить, но она уже шла к своей комнате и не прислушивалась.***
Почти до вечера она провалялась в постели, читая книгу о полном сокровищ доме, который проклинал всех, кто осмеливался переступить его порог. Немного жутко, но не более, — выдуманные кошмары не пугали, если хватало кошмаров наяву. Перевернув последнюю страницу и потянувшись на кровати, Кэрлайн ощутила запах ароматических палочек и воска, что настойчиво защекотал ноздри. Кто это там жжет благовония? Она вышла в коридор — голоса Рэя и Аясе, кажется, снова раздавались из гостиной. Кэрлайн спустилась по лестнице и постучала в дверную рамку, чтобы эти двое не подумали, будто она подслушивала. В камине трещал огонь, а на полке над ним в небольшом блюдце горели две свечи. Аясе сидел на диване, уперев локти в колени и склонившись вперед, под его глазами залегли тени, черты будто заострились не то из-за рыжих отсветов пламени, не то из-за усталости. Рэй стоял слева от него, спиной к лестнице, но обернулся на стук. Странное выражение тронуло его лицо, губы сжались в жесткую нить. Они молчали. В груди Кэрлайн нарастало беспокойство. — Лайн, у тебя есть кто-то, кого ты бы хотела вспомнить? — выпалил Рэй. Вопрос непостижимым образом прозвучал как обвинение. Может, уже чудилось, что он постоянно кричит на нее? Ладно… Вспомнить? В каком смысле? Ну, она время от времени вспоминала об Ооками Тиоми и о Мацу, но… Свечи на камине. Запах благовоний. Так чтят покойных. — Мама. Ответ слетел с губ слишком быстро, перед глазами пронеслась волна рыжих волос, а в ушах всколыхнулись звуки скрипки, сменившись нотами пианино. Да. Да, у нее был умерший человек, которого она хотела вспомнить. Рэй кивнул, как показалось, удовлетворенно, взял с полки еще одну свечу, зажег прямо от камина и поставил в блюдце рядом с остальными двумя. В душе будто что-то взорвалось. Рыдания поднялись жгучей волной, но Кэрлайн, собрав все силы, удержала маску непоколебимости, хотя так хотелось уткнуться кому-нибудь в грудь и дать волю слезам! Сквозь решетку в камине бурно полыхало пламя, словно могло вырваться и заплясать на полу. Тот альбом Аясе… и эти свечи, благовония… По кому Рэй и Аясе сегодня скорбели? Сколько боли было у них на душе? Она совсем, совсем ничего о них не знала… Чужой взгляд обжег затылок, заставив обернуться. Рэй смотрел на нее, насмешливо и заговорщически, точно они разделили на двоих какую-то тайну. Белая рубашка, черные брюки, притушенная в полумраке бирюза волос, оранжевый ореол вокруг, будто у призрака, — казалось, весь его силуэт плыл от мерцания свечей. Наверное, он знал, что она видела его ссору с Кадзё. Знал, что она слышала его разговор с Аясе. И смеялся над ее непониманием. Или просто зловеще ухмылялся своим мыслям, о которых она совсем ничего не знала.***
— Прекрасно выглядишь, Кэрлайн-сан! — сказал Аясе. Они с Рэем, уже готовые к выходу, сидели на диване. Она ответила ему улыбкой, лучезарной и уверенной, как всегда отвечала мужчинам на комплименты, но внутри что-то встрепенулось, жаром разлившись до кончиков пальцев, и улыбка потеряла естественность. Рэй снисходительно дернул губами, но промолчал, хотя точно заметил и понял больше, чем ей бы хотелось. Выглядел он очень плохо, даже хуже, чем вчера: его кожа сделалась мелово-белой, и только спектральные глаза, окруженные черными синяками, горели хищно и живо, как и всегда. Кэрлайн мрачно уставилась на него. Лучше бы ему остаться дома и как следует отдохнуть, но кто она такая, чтобы ему указывать? Он же Лидер великой Организации и так далее, сам прекрасно разберется. С достоинством подобрав юбки, она направилась вниз по лестнице. Массивное платье шелестело при каждом движении, казалось, она напялила на себя целый шатер из зеленого шелка с рюшами. Как женщины западных стран постоянно в таком ходят?! Одно неловкое движение — и ты окажешься на земле, в ворохе юбок, что обязательно неприлично задерутся в самый неподходящий момент. — Тебе нравится? — спросил Аясе, легко улыбаясь. — Я долго его выбирал, ну, настолько мог, пока никто не обратил внимания на сломанный замок магазина. — Интересно, когда ты снимал с нее мерки — когда она спала? — съязвил Рэй, подперев кулаком подбородок. Что же у него все-таки с рукой? Обычная рана давно бы уже затянулась. Еще и кровь, что то появляется, то исчезает… — Это что, мне? — вдруг выдал он, прервав ее мысли. — Кому же еще? — пожал плечами Аясе, поправляя сюртук, сидевший на нем и без того безупречно. Кэрлайн сглотнула и с трудом отвела глаза. Лучше на него не смотреть, но как, скажите на милость, получится, если они целый вечер будут вместе? Когда это началось? Когда она почувствовала, что рядом с Аясе вдруг стало неуютно? Нет, даже не столько неуютно, сколько… охватывало смятение всякий раз, как он заговаривал с ней и подходил ближе, чтобы показать правильную стойку или поправить ее руки, держащие меч. Вот только у него есть Теруко. И дети. В его жизни Кэрлайн нет места… по крайней мере, не как женщине, которую он мог бы полюбить. Если бы только чувства можно было отрезать так легко! — Я что, похож на человека, который будет носить твидовый пиджак? — Рэй… Это элегантно, сейчас в Европе все так ходят. — Да ладно, тогда почему ты в сюртуке?! Аясе мрачно посмотрел на него, подавляя вздох, и резко развел руками. — Если ты чем-то недоволен, надо было искать самому! Кто тебе виноват, что ты всю неделю ходил только в игорный дом и обратно?! Зарычав, Рэй закатил глаза. Через час или, может, чуть больше они втроем направились по улице к заказанной карете, отблескивающей на солнце темно-коричневым боком. Кэрлайн немного грела мысль, что Рэй все же примирился с твидовым пиджаком — а значит, хоть иногда делает то, что ему не нравится. Под мерный цокот копыт она глядела, как мимо кареты проносятся здания, сверкают окна и переливаются вывески. В этих каменных лабиринтах легко было бы спрятаться: переулки узкие и темные, а в глубине квартала наверняка превращаются в настоящую паутину. Ах, старая привычка искать пути отхода, еще с тех дней, когда она крала вещи и искала для Тиоми артефакты. Рэй и Аясе молчали. Они не то сердились друг на друга, не то просто думали о своем. Карета остановилась слишком скоро. Кэрлайн недоуменно отняла руку от щеки, вышла, ступив каблуками на брусчатку, и увидела маленький обветшалый бар. Возле него курили несколько мужчин в очень потрепанных кимоно. Явно не Ройал-Корт. Почему она раньше не спросила, а как, собственно, они доберутся до Лондона из Японии, еще и к сегодняшнему вечеру? Рэй как ни в чем не бывало ввалился в бар. Над его плечом мелькнуло задымленное, тускло освещенное помещение, набитое поддатыми мужчинами и гейшами, у которых кимоно обнажали плечи значительно сильнее, чем было принято по правилам приличия. — Не волнуйся, — сказал Аясе, когда Кэрлайн замешкалась, и взял ее за руку. — Просто идем за Рэем. Того оказалось очень легко отыскать в толпе благодаря ярко-бирюзовым волосам, которых простые люди в упор не замечали. Кэрлайн осторожно следовала за ним, не выпуская руки Аясе и изо всех сил стараясь не натолкнуться на пьянчуг в потрепанной одежде. Со всех сторон наползали ароматы дешевого пойла, копоти и немытых тел. Черт возьми, куда они вообще идут? Они остановились перед потрепанной кособокой дверью, ведущей, по всей видимости, в чулан. — Англия, Лондон, театр «Ройал-Корт», — четко произнес Рэй, толкнул дверь, и оттуда брызнул яркий свет. Когда глаза привыкли, Кэрлайн ошеломленно заморгала, разглядывая мощенную бруковкой улицу, высокие кованые фонари и утопающие в сумерках деревья. Значит, еще один проход сквозь Хаос и расстояние, как и тот, что несколько дней назад вел к старому плотнику и его дочери… Боль обожгла сердце. Нет. Им больше не помочь. Ничем. Они отомстили за их смерть. Больше ничего не сделать. Втроем они ступили на полную жизни вечернюю улицу Лондона. Мужчины во фраках и цилиндрах и женщины в роскошных платьях окружили их, целая толпа мужчин и женщин, что тянулась к восхитительно модерновому четырехэтажному зданию рыжего кирпича, где на фасаде горела красная надпись «Royal Court». Глаза Кэрлайн восторженно расшились. Воображение рисовало роскошное, даже немного помпезное здание белого мрамора, с колонами и грифонами на постаментах, но от этого театра веяло смесью прошедшей и нынешней эпох, нестареющей классики и нового стиля. Довольно неожиданно. Они вошли внутрь, смешавшись с десятками людей, с эхом их шагов, голосами и смехом. Под ногами тянулся красный ковер, повсюду золотилась лепнина, сверкали огни множества люстр, отражаясь в зеркалах, а на окнах темнели тяжелые бархатные шторы. Кэрлайн едва успевала осматриваться, а в душе зрел, разрастался жар, отдаваясь дрожью под кожей. Как в тумане, она прошла в зал и опустилась в красное кресло, как в тумане сжала подлокотники и уставилась на сцену, пока еще спящую и сокрытую занавесом, что сиял, как расплавленная бронза. Она едва услышала вопрос Аясе — кажется, о либретто. Свет в зале приглушился, пока совсем не потух, и на сцене вспыхнули цветные пятна. Медленно занавес поднялся. С каждым действом, разыгравшимся на сцене, с каждым словом и каждой песней Кэрлайн все сильнее охватывал восторг, ошеломляющая одухотворенность, что вышибла мысли из головы. Удовольствие накатывало, током касаясь кончиков пальцев. Исчезло все — осталась лишь она и сцена впереди, озаренная светом прожекторов, где фигуры людей сражались и убивали, прощали врагов и теряли любимых, переступали через себя и непростительно ошибались. На глаза навернулись слезы, когда Редоган, охотник на вампиров, что пережил невыносимо много горя, рухнул на пол, очерченный светом и собственной кромешно черной тенью, а его извечный враг, лорд Ремил, застыл над ним с видом триумфатора. В ушах еще звенел вскрик Редогана и полная отчаянием тишина, когда он осознал, что вампир не убьет его, а обречет на участь хуже смерти. Все его принципы, все то, чем он долгие годы жил, растворилось во тьме, и теперь он станет таким же, как и те, кого убивал. Аплодисменты и восторженные возгласы раздались то тут, то там, пока не захлестнули весь зал. Казалось, Кэрлайн оказалась посреди бушующего моря и, до безумия медленно подняв руки, тоже захлопала. Занавес снова скрыл сцену, свет загорелся, и шаги людей, что, возбужденно болтая, направились к выходам, заглушили сумасшедшее биение ее сердца. Только тут она поняла, что стоит посреди ряда, до боли сжав кулаки. Несравнимая ни с чем легкость эйфории окутывала ее, грудь тяжело вздымалась, а губы то и дело приоткрывались, будто дыхания не хватало. Это… прекрасно! Она никогда не видела ничего подобного и ничего подобного не испытывала. Актеры, что играли на сцене… они будто прожили жизнь — чужую жизнь, полную боли, потерь и проигранных битв, но также полную любви и сострадания. Как можно было создать и воплотить что-то подобное? Как можно было, не касаясь ни пальцем и не обращаясь напрямую, вывернуть наизнанку чужую душу, душу зрителя? Люди тянулись и тянулись, а Кэрлайн все стояла, разглядывая занавес, будто он мог еще раз подняться и погрузить ее в волшебство. — Идем, Лайн, — раздался голос слева. Рэй звал ее, многозначительно улыбаясь. Его глаза отражали огненное мерцание люстры. Вдруг… вдруг и он испытал то же, что и она, только не показывает? Кэрлайн неспешно, придерживая пышную юбку, направилась между кресел. Темно-зеленый шелк мягко струился от движений и переливался в свете восхитительной хрустальной люстры, а на лифе поблескивали золотистые нити и жемчуг. Восхитительная роскошь зала, сцены, колонн, расписанного потолка приняли ее, словно свою неотъемлемую часть. Возвышение и очищение. Значит, вот что чувствуешь в театре. Вот что чувствуешь, когда великолепие искусства разворачивается перед тобой. Кэрлайн на кого-то натолкнулась, да так, что едва устояла на ногах. — Прошу прощения, — раздался над головой мягкий баритон. — Я был невнимателен. — Нет-нет, — пробормотала она сконфуженно. — Это я задумалась… Она замолчала на полуслове, пораженная красотой незнакомца. Высокий, сложенный, как греческая статуя, с правильными, хоть и резкими, чертами лица, острым подбородком, высокими скулами и внимательными миндалевидными глазами. Красными. Вампир. Длинные светлые волосы он собрал в хвост, но несколько прядей выбилось и падало на плечи и лоб, придавая его облику приятную легкую небрежность. Сердце снова застучало так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, а лицо запылало. — Кеннет Лестер, к вашим услугам, — представился мужчина, нежно взяв ее руку в свою, и коснулся губами пальцев в белой кружевной перчатке. — А вы?.. — Кэрлайн, — сказала она, подавляя желание нервно облизнуть губы. Это платье очень красиво, но… оно правда ей идет? А как лежат волосы? Жаль, с собой нет зеркала! — Кэрлайн! — всколыхнулся воздух от возгласа. Остававшиеся в зале люди замолкли и обернулись. Кэрлайн встретилась взглядом с Аясе, взбешенным, побагровевшим Аясе, что проталкивался сквозь толпу, как волнорез, и желудок сжался. Кеннет Лестер отпустил ее руку и прохладно взглянул на него. — О. Так она с вами. Я не знал. Доброжелательность с его тона будто ветром сдуло. Он шевельнул рукой, словно снимая невидимую шляпу, и с достоинством удалился. Кэрлайн не успела даже толком посмотреть ему вслед, как Аясе схватил ее за запястье почти до боли и потащил обратно. Рэй у дверей лениво повернул к ним голову, но его голос прозвучал как-то странно: — Что, Лайн едва не клюнула на Красавчика? Я надеялся, ты хоть немного можешь смотреть в суть, Лайн, но нет, разумеется, куда там! Спорю, у тебя все мысли вышибло, когда он обсосал тебе пальцы! А ему-то вообще что за дело?! — Рэй, — прошипел Аясе, наконец выпустив ее. — Я хочу убить его. Кэрлайн оглянулась: Кеннет Лестер, почтительно улыбаясь, разговаривал с представительным мужчиной в черном фраке. Выглядел он учтивым, вежливым и, помимо всего, привлекательным, но она уже поняла, что что-то не так. Проклятье! Что, и правда теперь к каждому встречному относиться с подозрением?! — Аясе… — все так же ровно протянул Рэй. — Забудь об этом. С ним как-нибудь без нас разберутся. — Из-за него столько людей… — прошипел Аясе, склонившись к нему. Кеннет Лестер нет-нет да бросал на них взгляды из-под упавших на глаза светлых прядей. — Знаю, — ответил Рэй. — Но он ни разу не навредил никому из нашей Организации, не совсем же идиот. Ты, конечно, можешь поступать как хочешь, но мне очень интересно, как Охотнички сами разберутся с этой… проблемой. Если разберутся. — Кто он? — спросила Кэрлайн нерешительно и краем глаза увидела, как Кеннет Лестер скользнул к противоположному выходу из зала, только портьера за ним всколыхнулась. — Один из родственников твоего Маруи, — губы Рэя изогнулись в усмешке. — Ирра. Ты даже не попыталась посмотреть глубже? Ну вот какое ему дело, попыталась она посмотреть глубже или нет, чего заладил? Кэрлайн и до знакомства с Маруи встречалась с представителями его клана и тогда не заметила ничего уж слишком неординарного: они своевременно платили Тиоми за артефакты, не пытались наброситься на нее и добраться клыками до шеи — а большего и не требовалось, чтобы вести с ними дела. Самым необычным Ирра был старик, что коллекционировал проломленные черепа, но и он просто забирал заказы, даже не нагрубив. За годы скитаний она прочно усвоила, что не стоит копаться ни в чьих шкафах, а то скелеты, чего доброго, утянут внутрь. Неужели Рэй имеет в виду, что все Ирра… — Не знаю его настоящего имени, но он вроде как барон и называет себя каждый раз по-разному, — продолжил тот, одергивая твидовый пиджак правой рукой. Его пальцы двигались с едва заметной натугой. — Он часто здесь бывает, и временами после его визитов пропадает какая-нибудь женщина. Особенно, как я заметил, ему нравятся актрисы. Ее обдало холодом, как кипятком. Она едва подавила желание обернуться и посмотреть туда, где исчез Кеннет Лестер из клана Ирра. — Вампиры... — процедил Аясе с отвращением. — Не думаю, что дело в этом. Он не пьет их кровь, а если и пьет, то… м-м-м… не так уж много. — Горящий взгляд Рэя встретился с глазами Кэрлайн. — Ему просто нравится их убивать. Другими способами. Она снова с трудом сглотнула. Горло будто процарапало наждаком. Лицо Аясе исказилось, точно он едва сдерживался, чтобы мрачно не съязвить. Позади раздалось негромкое цоканье каблуков, и Кэрлайн обдало ароматом дорогого парфюма. Она посторонилась, чтобы дать пройти невысокой молодой женщине, но та остановилась рядом с ними. Волосы у нее были темно-рыжие, почти красные, подобранные в высокую прическу — только локон кокетливо спадал на лоб, и она легким жестом заправляла его за ухо. — Акияма-сан, — произнесла она на японском с очаровательным акцентом. У ее ярко-алого платья разрез на ноге, пожалуй, был слегка выше, чем позволяли правила приличия, но даже это не придало ее образу оттенка неуместной дерзости. Кэрлайн захлестнуло странное и очень неприятное чувство. Рядом с этой женщиной она, наверное, выглядела семнадцатилетней босячкой в наряде с чужого плеча. — Финкли! — воскликнул Рэй, подавшись вперед. — Только не говори, что пришла сюда посмотреть представление. Финкли улыбнулась так неприятно, будто на миг из-за маски непоколебимого совершенства проглянул другой человек. Аясе с ней держался довольно холодно, да и она не выказывала особой радости от встречи, но Рэй держался вполне расслаблено. Вроде бы. Они друг на друга не нападали и просто спокойно говорили — уже хорошо. — Я буду играть леди Венеалл в спектакле на малой сцене. Кстати, вы не представили мне своих спутников. — Это Широги Аясе. И Кэрлайн. Еще и имя вот так, без фамилии, звучало как-то отрывисто. Она только сейчас это заметила и едва подавила желание закусить губу. Финкли кивнула и продолжила: — Я собираюсь охотиться на красавцев. Насколько я знаю… актрисы ведь многим нравятся, правда? Ее рука словно невзначай коснулась бедра, и под платьем на миг проступили очертания ножен. Разрез на юбке был не для того, чтобы открыть ногу Финкли, а чтобы длинный подол не мешался и не сковывал движений. Рэй улыбнулся еще шире. Аясе рядом с ним неотрывно смотрел на Финкли, но в его глазах не было ни восхищения, ни даже интереса — только напряжение. — Приятно знать, что твоя труппа перестала разводить клоунаду и наконец-то занялась делом. А то мой друг уже едва не устроил вигилантское возмездие. Что ж, удачной тебе охоты, Финкли. Рэй еще долго смотрел ей вслед, даже когда она растворилась в полумраке. В глубине театра раздался первый звонок, и зрители в коридорах, негромко переговариваясь, направились к другому залу. Как жаль, что они сами не останутся на представление на малой сцене! — Эй, Аясе, ты заметил, как некоторые из них произносят «охотиться»? С таким придыханием, будто в этом слове смысл их жизни. Хотя лондонские Охотники хотя бы делают вид, что что-то делают. — Думаешь, она его убьет? — спросил Аясе мрачно. Рэй пожал плечами и направился в коридор сквозь резную двухстворчатую дверь. До Кэрлайн донеслись отголоски его слов: — Или она его, или он ее. Вряд ли тут будет третий вариант. Ну, разве что они убьют друг друга.***
От восторга кружилась голова. Аясе и Рэй шли рядом и смеялись, бурно обсуждая сюжетные ходы и игру актеров, звезды весело перемигивались на пронзительно-черном небе, а из тьмы то и дело выплывали оранжевые круги уличных фонарей. Легкость наполняла тело, такая невероятная легкость, какую Кэрлайн уже очень давно не испытывала, если испытывала хоть однажды. Нет. Так быть не должно. Не должно. Она совсем запуталась. Вдруг оказалось, что ненависть к этим двоим ничуть не сильнее, чем к Хаджиме. Если честно, с некоторых пор она их совсем не ненавидела. Дружелюбие Аясе и дьявольское обаяние Рэя обволакивали ее, словно шелковые ленты, а через время вдруг оказалось, что ее стянуло по рукам и ногам, обвило шею, и вырваться уже не получалось. Наверное, было бы лучше, окажись они просто последними мерзавцами, какими она их представляла до прихода в резиденцию. А так… Казалось, она — простая девушка в кругу друзей, но все, разумеется, было не так. Нужно держать ухо востро. Нужно, но… Черт возьми, как она устала. Громко болтая и смеясь, они брели по ночному городу, а под ногами разливалась блестящая черная бруковка. Казалось, Кэрлайн выпила, и выпила слишком много, ведь мысли спутались и все тревоги затихли. Время от времени ее пальцы касались то руки Аясе, то руки Рэя, но никто не возражал, а она сама едва это замечала. Нет, на самом деле она не хотела, чтобы они оказались последними мерзавцами. — Здорово было! — наконец воскликнул Аясе, улыбаясь криво и немного безумно. — В такие моменты чувствуешь себя живым, а? — Я чувствую себя живым в другие моменты, — хмыкнул Рэй. — Но да, так тоже было вполне здорово. Интересно, что сейчас делают Финкли и Красавчик? Сражаются? Победит она или погибнет? Кэрлайн вспомнила вежливость и обходительность маньяка, и по коже пробежали мурашки. Он из клана Ирра, как и Маруи. Нет. Нужно запереть эти мысли в дальнем уголке сознания и отпереть позже. Позже. — Давайте зайдем куда-нибудь и выпьем что-нибудь, а? — предложил Рэй, вздернув подбородок и неприятно ухмыляясь. Он явно искал неприятностей, чтобы превосходно закончить вечер. Кэрлайн подавила вздох. В Японии так поздно ее ни за что не пустили бы в бар… разве что приняли бы за шлюху. Лондон же она знала только по названию и понятия не имела, как здесь с этим обстоят дела. Вряд ли кто-то подумает, что Рэй и Аясе ее братья или дяди. Не сдержавшись, она прыснула. Сумасшедшая мысль! Впрочем, почему это вообще должно волновать? Репутация в обществе, где она, может быть, больше уже никогда не появится, ничего не стоит. — Я согласна, — произнесла Кэрлайн, хмелея от собственной дерзости. — Отлично, — усмехнулся Аясе. Куда только подевалась его привычная серьезность? Рэй остановился и поднял голову. Она проследила за его взглядом до потрепанной вывески бара. Они толкнули дверь и переступили порог. Ее окутало сладковатым запахом старого дерева, свечей и алкоголя, а сознание наполнилось гомоном голосов и стуком рулетки. Тут и там в беспорядке стояли кадки с чахловатыми растениями, а мужчины, поддатые от вина, вовсю соблазняли официанток. Здесь было совсем не так, как в том баре, сквозь который они прошли к театру. Богаче. Уютнее. Хотя суть осталась ну в точности той же. Кэрлайн криво ухмыльнулась и прошла к свободному столику. На нее открыто косились, так и подмывало взять Рэя и Аясе под руки и прильнуть к ним, чтобы у всех этих мужчин вокруг и благородных дам глаза полезли на лоб. Какой скандал! Они, наверное, обсуждали бы ее поведение две недели! — Там бильярд, — протянул Аясе, кивнув на зал, откуда раздавались негромкие стуки и грохот, словно что-то катилось. — Хотите сыграть? Кэрлайн пожала плечами. Бильярд… ну, очевидно, это какая-то игра, но какая? В любом случае, она не прочь попробовать! — Я лучше в покер, — весело фыркнул Рэй. — Жду не дождусь, когда облегчу кошельки всех этих придурков. — Эй, ты две недели только в покер и играл! Не хочешь немного разнообразия? — Сказал же, обойдусь. Кэрлайн внимательно посмотрела на него. Неужели… неужели он не хочет играть из-за руки? Потому что тогда покажет свою боль, да и раны могут открыться?.. Ее отвлек официант, поставивший на столик бутылку темного стекла. Аясе разлил вино по бокалам и поднял свой: — Чтобы у нас было побольше дней как этот! — Согласен! — ответил Рэй. — Но плюс еще что-нибудь, от чего забурлит кровь! Он залпом осушил свой бокал, и Кэрлайн обожгло ощущением энергии Хаоса. В зал ворвались люди, множество людей, окруженные ореолом темных плащей. Мужчины и женщины. Европейцы и азиаты. Все до одного — существа Хаоса, так много энергии, что даже она почувствовала. Аясе вскочил, перевернутый стул отлетел в сторону. Оборвалась песня, замерла мелодия, музыканты недоуменно отставили инструменты. Мужчины в стороне перестали шлепать картами об игорный стол, даже стук шаров в соседнем зале затих. — Мы пришли за девчонкой, — произнес один из Охотников, выступив вперед. — Вы нам не нужны… демоны. Рэй поднялся. Отхлебнул вино прямо из бутылки и широко оскалился. — Надо же, мой тост сбылся, еще и так быстро! — его голос звучал восторженно. — Если б я знал, то загадал бы кучу денег. А ты, кстати, только что смертельно нас оскорбил, тупица. Бутылка врезалась незнакомцу в лоб и разбилась. Кэрлайн окатило вином и осколками стекла. Взвизгнув, она отскочила, а Аясе подхватил стул и обрушил на ближайшего мужчину в плаще. Зал наполнился криками. Люди хлынули к дверям, отпихивая друг друга, но не смогли пробиться сквозь толпу Охотников. — Э-э-экстаз!!! — воскликнул Рэй оглушающе, сдернул с себя твидовый пиджак и вскочил на стол. Один из Охотников метнулся к нему, получил крепкий удар ботинком в челюсть и рухнул под ноги бегущим. Официантка у стойки, плача от ужаса, потянулась к телефону. Аясе схватил Кэрлайн за руку, пытаясь протолкнуться сквозь обезумевшую толпу, но тщетно. Кто-то так заехал ей локтем по голове, что искры брызнули из глаз, и она едва расслышала возглас: — Рэй, тут скоро будет полно полиции! Пошли уже! — Никуда мы не пойдем!!! — громогласно провозгласил тот и спрыгнул со стола. Через миг он уже защелкнул у шеи застежку плаща, сорванного у упавшего Охотника. Кэрлайн в безмолвном ужасе повернулась к Аясе. Неужели Рэй собирается сражаться с такой толпой?! Настроение вдруг неуловимо изменилось. Охотники расступились, и простые люди наконец смогли пробиться к двери, что едва не слетела с петель от их напора. Вперед вышел мужчина, придерживая серую шляпу, так, будто толпа миг назад и не загораживала ему дорогу. — Инукава Майто! — выплюнул Рэй. Он побледнел, на его лбу выступил пот, губы сжались в тонкую линию, а взгляд вдруг сделался расфокусированным, радужки словно задрожали. Майто заметил его и резко остановился. Тяжелое, гнетущее напряжение раскатывалась в баре, среди удушающего полумрака и блеска оранжевых лампочек над стойкой. — Надо же, — произнес Рэй так громко, что Кэрлайн вздрогнула, и развел руками, — старый знакомый! Вам, однако, сегодня ужасно не повезло! — Рэй… — тревожно протянул Аясе одними губами и обернулся к Охотникам. — Их слишком много. Рэй широко, нечеловечески оскалился и так впился пальцами левой руки в запястье правой, что рукав пошел складками. — Отдай девчонку, — произнес Майто ровно. — Иначе вы умрете все втроем. Неужели… он говорит о ней? Нет! Зачем она им нужна? Что за чушь?! В глазах Рэя снова разгорелся огонь. — Вы пришли сюда за смертью, Майто, маленький долбаный Охотник. Я запомнил тебя, а ты помнишь тот день, когда вы бежали из моей резиденции, как побитые псины? Вы трое смогли удрать, но Декичи сдох, Хаджиме получил свое, и остался только ты. С оглушающим треском Рэй отодрал от стены массивный светильник, взвесил на руке и прыгнул вперед. — Нет! — выкрикнул Аясе. Майто уклонился от первого удара, но обманным движением Рэй вынудил его открыться и вогнал острый верх светильника ему в грудь. Кэрлайн невольно закричала и тут же закрыла рот руками. Проклятье! Это гораздо хуже, чем ранить кого-то мечом или из арбалета, гораздо, гораздо хуже! По губам Майто хлынула кровь. Он покачнулся и рухнул Рэю под ноги. Тот триумфально вскинул кулак и расхохотался. — Так и думал, — гулко раздался голос, казалось, отовсюду, и все остальное затихло, словно скованное льдом. — Ты правда лишился связи с Хаосом, Акияма Рэй. Теперь ты почти Ноль. Майто соткался из воздуха неподалеку. Смех Рэя оборвался, лицо застыло в веселой гримасе, будто его резко ударили ножом в спину. Тело у его ног замерцало и исчезло, как исчезла и кровь со светильника в руке. Иллюзия! Кто угодно с энергией Хаоса мгновенно почувствовал бы разницу между человеком и иллюзией! Охотники воплотили мечи и наставили на него. Сильным толчком Кэрлайн повалили на пол, сгребли за волосы и приложили головой об стол. Она впилась нападавшему ногтями в лицо, тот вскрикнул, отскочил и снова навалился на нее, но через миг отлетел в сторону от удара. — Ты как?! — выпалил Аясе, сжимая в левой руке арбалет. Кэрлайн не успела ответить: ее рвануло водоворотом энергии, подняло в воздух и швырнуло назад. Она врезалась во что-то и обрушилась на пол. Из груди вышибло воздух, задыхаясь, она перевернулась на бок и сквозь колкий мрак разглядела остовы какой-то комнаты… — Ни за что!!! — всколыхнулся мир от крика Рэя. — Она моя! Я убью тебя, Лайн!!! Прорвавшись сквозь толпу, окровавленный и израненный, он перескочил стойку, распластался по полу и рванул Кэрлайн за ногу. Она вскрикнула от боли, юбка с треском разошлась по шву, но его пальцы только крепче сжались на ее голени. Стиснув зубы, Кэрлайн попыталась пнуть Рэя, но он перекатился набок, поддел дверь ботинком, и она захлопнулась, отрезав какофонию потасовки в баре. Воцарилась тишина, такая гулкая после оглушающего шума, что волосы встали дыбом. — Отлично! — выпалил Рэй и с облегчением рассмеялся. — Все прошло, как я и планировал… Ну, почти. Она вскочила и рванула дверь. За ней обнаружилась глухая кирпичная кладка. Несколько мгновений Кэрлайн тупо глядела на нее. Затем ощупала, точно не веря своим глазами, но ладони наткнулись только на холодный камень. Ужас захлестнул ее, сдавив в немилосердных объятиях. — Ч-что вообще происходит?! Голос предательски задрожал и сорвался, но Рэй, кажется, не прислушивался: он с интересом разглядывал большую пустую комнату. Ну явно не чулан и не подсобная комната бара! У стен возвышались леса, а прямо посреди пола темнела пропасть, ощетинившись железным каркасом — похоже, не достроили. Кэрлайн отступила на шаг. Ноги путались в порванной юбке, и, помедлив, она с треском отодрала мешающий лоскут. В этом платье она час назад была в театре, охваченная невероятным счастьем. В этом платье стояла теперь в неизвестном месте после сражения, настигнутая предчувствием беды. — Я думал, тут будет как-то посолиднее, — пробормотал Рэй. — Точно не такая развалина. Почти сарай, только огромный, каменный и с сетью переходов. — Где мы? Стоило промолчать. Стоило, ведь он повернулся к ней и очень неприятно усмехнулся, а в его глазах снова разгорелась опасность. — Мы? В подземном комплексе твоего отца, в Глазго. Ты даже представить не можешь, сколько лет я искал, как сюда попасть, и вот! — он неприятно рассмеялся и заходил по комнате, заламывая руки. Кэрлайн шумно выдохнула, вдруг все осознав. — Вы знали, что Охотники придут в тот бар. — Лайн, — поморщился Рэй. — Бери выше: я сам их туда и пригласил. Сказал, что отдам им тебя, если они приведут ко мне Майто. Он мне нахрен не сдался, но надо же было что-то потребовать. Кэрлайн отступила еще на шаг. — Но… зачем? Я же просто… — Ты просто Ноль, да-да, перестань это талдычить! Но некоторые двери открываются только правильно подобранной отмычкой. Проклятье, она вообще не понимала, о чем он! — Ха! — выпалил он в пространство и рассмеялся. — Это все равно что запустить лиса в курятник! Воздух вокруг зарябил. Рэй застыл, буквально остолбенел, его рука замерла в странном неоконченном рывке. У его груди взвилось что-то темное, будто тень грозовой тучи, и разделилось на несколько витков, что непрестанно двигались. Он пошатнулся. Медленно, очень медленно повалился назад. Сквозь рубашку прорвались черные побеги, и белая ткань окрасилась кровью. Кэрлайн задохнулась. Бросилась к нему. Его глаза закатились, а дымное нечто исчезло, оставив глубокие раны на груди и алую спираль, снова вспыхнувшую на правом рукаве от плеча до запястья.