Мир Сюрреалистичен: Охотница поневоле

      В голове звенело, ссадина пульсировала на лбу. Онемевшими руками Кэрлайн нащупала пульс на шее Рэя — слабое, редкое биение. Из ран на его груди, оставленных неизвестно чем, вырывалась кровь. Надо перевязать…       На негнущихся ногах она подобрала лоскут от платья и замерла. И… и что дальше? Снять с Рэя рубашку? А если он очнется? Или так и замотать?       Проклятье, кажется, от удара вообще мозги вышибло! Конечно, рубашку придется снять, кто, скажите на милость, заматывает раны поверх одежды?!       Кэрлайн склонилась к нему и потянулась окоченевшими пальцами к пуговицам. Рубашка соскользнула с его груди, обнажая раны, что вот так, не прикрытые ничем, казались еще глубже и ужаснее. Его как-то порезал Хаджиме? Один из Охотников в баре? Или…       Снова та сила, что раз за разом безжалостно истязала его руку?       Ткань прижалась к кровоточащим порезам. Над ними, справа под ключицей, белел большой рваный шрам, будто когда-то грудь Рэя пробили насквозь. Страшно представить, сколько раз он оказывался на волосок от смерти…       Постоянно подвергаться опасности и танцевать над пропастью, наверное, тоже часть его натуры.       Кэрлайн подавила вздох. Убедившись, что повязка так просто не спадет, застегнула его рубашку. Он был бледный и неподвижный, глаза беспокойно метались под веками, будто ему снился кошмар.       Вот бы сейчас вернуться в резиденцию.       Вернуться домой.       Секунды срывались и падали в никуда. Страх все отчетливее растекался внутри, настоящий ужас от мысли, что она осталась одна перед неизвестностью, а Рэй…       Рэй умирает?       Зубы сжались до боли. Рэй затащил ее сюда, втянул в свою игру. Возможно, он хочет ее убить. Он ей не друг. Не союзник. Нужно просто уйти.       Если бы только он вот так не лежал на полу перед ней, раненый, без сознания… Если бы только бросить его здесь не значило его убить…       Рэй, спускающийся по лестнице в гостиную. Рэй, показывающий приемы силата и заставляющий размахивать тренировочным мечом, пока руки не занемеют. Рэй, вышедший к ней ночью на крыльцо («Наконец-то ты больше не хочешь умереть, Лайн», или как он там сказал). Рэй, учащий ее отделять правду ото лжи и читать людей по лицам. Рэй, несущий ее на руках после боя с Амелией.       Какой же он все-таки…       Кэрлайн шагнула назад и покачнулась: каблуки, совсем забыла! Она лихорадочно стянула туфли и ступила на холодный каменный пол. Снова сжав зубы, подхватила Рэя под руки и потянула в один из коридоров. Не слишком тяжело, но как скоро она устанет и не сможет его тянуть? Его рубашка чуть сбилась, рукава приподнялись, открывая запястья сильнее обычного: на правом серел рубец, обвивая руку, наверное, до самого плеча. Старая, давным-давно зажившая рана. Откуда тогда кровь?       Рывок. Тяжелый вздох. Рывок. Цепи. Те самые цепи, что прорвались из его груди, когда-то травмировали его руку. Что с ним вообще, черт возьми, такое?       Рывок. Тяжелый вздох. Рывок. Платье прилипало к телу. Проклятье… Здесь даже негде спрятаться. Ни ниши, ни ответвления коридора, ни еще чего.       Справа раздался детский плач, так резко и громко, что Кэрлайн отшатнулась и налетела плечом на громадный камень, выросший из ниоткуда. С губ сорвался вздох, а руки против воли отпустили Рэя, и он изломанно распластался на полу.       «Кэрлайн родилась», — белым вспыхнули царапины на камне. Детский плач оборвался.       Кэрлайн ощупала лицо. Слегка провела ногтем по щеке. Немного щекотно. Несомненно, не сон, а реальность — странная, вывернутая наизнанку, но все же реальность.       Что бы это ни было за место, оно просто играет с ее подсознанием, но таким штучкам ее не напугать.       Воздух разнесло вдребезги металлическим лязгом. Следом раздался крик — вот только не младенца, а ребенка, крик нестерпимой боли, от которого волосы встали дыбом.       Едва уловимо дрожа, Кэрлайн обернулась.       «Кэрлайн упала (?) с карусели».       — Тебя послушать, так между этими событиями в моей жизни ничего не происходило! — отрезала она, но голос отчаянно срывался. — Хватит. Мне не интересно играть в твои игры.       Стены разочарованно всколыхнулись. Из глубин тоннеля раздалась музыка: переливы пианино и звонкие, пробирающие трели скрипки. Совсем как в детстве. Захотелось обхватить себя руками и закрыть глаза. Это иллюзия. Конечно, это иллюзия. Но… точно ли иллюзия не может навредить?       Где же выход? Он здесь вообще есть?       «Мальчик родился».       На этот раз царапины прорезались глубже, размашистей, обветренней. Камни поняли, что ее не интересует собственная история.       «Вскоре его мать умерла».       Кэрлайн отвернулась. Неправильно вот так читать о прошлом Рэя. Разве такого она хотела? Нет. Она хотела, чтобы он доверял ей и сам открыл часть.       Хотела, чтобы он доверял ей хотя бы немного.       «Мальчик попал в сиротский приют, где встретил своего первого друга, но прошло совсем немного времени, и тот тоже умер».       Надписи наползали отовсюду, руки немели от тяжести, но Кэрлайн упрямо цеплялась пальцами за рубашку Рэя и тащила, тащила, тащила его вперед. Она не оставит его здесь. Ни за что.       «Мальчик попал к солдатам, где их командир стал ему отцом. Мальчик впервые почувствовал чью-то любовь, но вскоре его приемный отец тоже умер».       Нет. Пусть даже эти белые царапины бросаются в глаза, как песок, она не будет на них смотреть.       Сознание туманилось от натуги. В этом месте, кажется, очень тонкая грань между реальностью и Хаосом. Будь у Кэрлайн энергия, можно было бы попробовать ее пробить, а так…       Справа наконец промелькнул новый коридор. Помедлив, она затащила Рэя туда и выпрямилась. Из полумрака вокруг выплыли шкафы и картотеки, в нос заполз запах старых бумаг, и в груди снова расплылась холодная струйка страха. Рэй не двигался. Дышит? Дышит ведь?       Она пригляделась. Его грудь лихорадочно подымалась и опускалась, но едва уловимо, будто дыхание срывалось на каждом вдохе.       Она не спасет его.       Мысль пронзила голову иглой, отдалась жаркой горечью в сердце. Она. Его. Не спасет. Сколько раз видела смерти… сколько раз видела угасающую надежду…       Нет. Рэй ведь сильный. Он Лидер Королей Хаоса. Он живет уже очень давно. Он не умрет от этих цепей. Не умрет.       Под ногой хрустнула бумага — весь пол усеяли документы и папки, точно здесь пронесся ураган. Может, хоть выйдет понять, где они вообще очутились.       Вернее, куда Охотники и Рэй ее забросили.       Она подняла несколько бумаг и пролистала. Малопонятный, сухой научный язык, перечисление медицинских процедур, дозировка лекарств… Какой-то старый архив? Склад? Кэрлайн запихала документы в картотеку и вытащила еще несколько. Медицинские карты пациентов. Английский язык. И японский.       Лампы постепенно нагревались, и их свет расчерчивал комнату странными тенями. Желтоватые страницы казались такими ветхими, словно могли рассыпаться от легчайшего прикосновения, чернила кое-где выцвели и поплыли, и Кэрлайн наморщила лоб, пытаясь разобрать хоть что-то.       «Объекты: существа Хаоса 8-16 лет (пять Охотников, четыре вампира, два демона)       Цель: изучение… восприятия к…       Результат: отрицательный. Живых подопытных: 0».       Палец соскользнул, и страницы перевернулись к началу. Взгляд выхватил размашистую надпись, как будто пытаясь отгородить сознание от предыдущих фраз: «Существует два пути развития энергии Хаоса: естественный и стрессовый (иначе именуемый шоковым). При естественном развитии энергия Хаоса формируется синхронно с физическим телом и сознанием носителя. Так, при указанном пути ребенок не может использовать энергии больше, чем способно выдержать его тело, то есть он с высокой вероятностью не причинит себе вред энергией Хаоса. При таком пути развития энергии практически нет риска для носителя, однако она развивается слишком долго и даже спустя несколько столетий может не достигнуть верхнего порога своего потенциала.       При стрессовом же пути развития энергии объект подвергается сильному шоковому воздействию в юном возрасте, что провоцирует колоссальную выработку энергии. К такому воздействию, например, можно отнести смерть близкого человека на глазах у ребенка, физическое насилие или совершенное им непреднамеренное убийство. Этот способ значительно повышает риск смерти объекта или того, что он навсегда останется в детском теле, вдобавок, его волосы и кожа могут приобрести характерный пепельно-серый цвет, указывающий на повреждение связи с Хаосом, что, однако, мало отражается на объекте и его ресурсах. Тем не менее, такой объект способен гораздо быстрее развивать энергию Хаоса, чем объекты, чье развитие пошло по естественному пути».       Кэрлайн лихорадочно пролистала дальше. В горле встал ком, но брошюра против воли притягивала с невиданной силой.       «Объект: Охотник женского пола (9 лет, Эмма Браун)       Физическое состояние: на начало экспериментов отклонений не обнаружено       Цель: определить природу и рамки Мирозданческой клятвы, больше известной как контракт/договор с Хаосом       Результат: относительно положительный (подопытная успешно заключила Мирозданческую клятву, однако через две недели умерла, так как количество энергии, вырабатываемой ее связью с Хаосом, оказало разрушительное воздействие на тело).       Причина смерти: чрезвычайная молодость подопытной и как следствие неустойчивость связи с Хаосом».       Кэрлайн отстранилась от бумаги, будто та могла укусить. Подпольный исследовательский центр! Место, где ставят эксперименты, связанные с энергией Хаоса! Ко всему прочему, и на детях…       К горлу подкатил ком. Она совсем другими глазами взглянула на каменные стены и пыльные шкафы вокруг.       — Рэй… — выдохнула она и обернулась. Он по-прежнему лежал на полу, тихо и неподвижно, его грудь вздымалась так размеренно, будто он просто спал, а свежие раны исчезли, как прежде исчезали раны на руке.       Что ему здесь понадобилось? Медицинское оборудование? Какое-то лекарство? Или он пришел кого-то спасти?       Стиснув кулаки, Кэрлайн снова обернулась к картотекам. Может, здесь что-то будет. Для него. Для нее.       Карточка о Рэе обнаружилась даже слишком легко — пожелтевшая, довольно увесистая, такая старая, что, казалось, рассыплется от прикосновения. На обложке выцветшими, не раз обновленными чернилами, значилось: «Объект: Акияма Рэй (образец №501)».       Кэрлайн посмотрела на папку, морща лоб. Пальцы словно окоченели, не желая ее открывать.       Может, Рэй… Рэй был здесь пленником? И пришел отомстить? На нем… ставили эксперименты? Тело сковал ступор, руки мелко затряслись. Если она откроет папку, это будет попросту… подло. Низко. То, что Рэй сам не захотел ей раскрыть, не предназначено для нее. Она не имеет никакого права влезать, ведь тогда пропасть между ними станет еще шире.       Кэрлайн заходила между шкафов, едва уловимо скользя ладонью по корешкам документов. На пальцах оседали ошметки бумаги и пыль, папка печкой жгла другую руку. Что же делать? Что же, черт возьми, делать? Может, там будет что-нибудь про то, почему Рэй вообще затащил ее сюда? Или хоть про выход?       Вся история Рэя, наверняка горькая и пронизанная отчаянием, сейчас в ее руках, и Кэрлайн не может, не может, не может в нее заглянуть, потому что у нее нет на это права.       Взгляд наткнулся на папку с ее именем — вернее, с фамилией, от которой она давно отказалась. «Фуджиока Кэрлайн». Совсем тоненькая. Да и информации не густо. Возраст. Происхождение. Статус Ноля. И странная приписка внизу, выведенная зелеными чернилами: «Максимально подходит для Кристалла».       Для кого еще, черт побери, Кристалла?! Что это все значит?! Проклятье, да как же отсюда выбраться?       Она захлопнула папку и швырнула на пол. Документы с шелестом разлетелись и смешались с ворохом бумаг на полу — теперь не найти. Впрочем, не надо. Сердце стучало так сильно, что шумело в ушах. У всех на нее какие-то планы, жаль, сама Кэрлайн о них ни сном ни духом!       Она запихала папку Рэя под рубашку — та неприятным холодом обдала живот, — обернулась и едва не вскрикнула. Перед выходом стоял мужчина в белом халате, но через миг она увидела, что сквозь него просвечивает туннель, а от него самого словно расходилось едва уловимое эхо.       — Он вернулся сюда, — прошелестел призрак, глядя на нее тусклыми равнодушными глазами. — Они считали его героем. Освободителем. Но на деле он лишь убийца, даже тогда им был. Многие из них умерли на улицах после побега. Мы могли бы вынести пользу из их жизней, а так они достались стервятникам и крысам.       — Ничего не понимаю, — пожала плечами Кэрлайн, помедлив. — О ком ты говоришь?       — Он вернулся. Он… он убил меня! — в гулком голосе прорезалось возмущение. — Он растоптал все, над чем мы трудились. Скажи: разве плохо пытаться найти лекарство от болезни? Противоядие от вампиризма? Открывать способы лучше использовать энергию Хаоса?       Кэрлайн выдержала его испытующий мертвый взгляд. Ничто внутри не отозвалось на его слова, даже не дрогнуло. Он говорил неискренне. И, кажется, даже сам себе не верил.       — Я не знаю, что вы тут делали, и тебя не знаю, — шагнула она вперед, поражаясь звонкой твердости своего голоса. — Но кое-что поняла. То есть ты хочешь сказать, вы причиняете одно зло, чтобы исправить другое? Отлично, ничего не скажешь. Если стоит такой выбор, уж лучше не делать ничего!       Лицо призрака пошло рябью, вся его фигура всколыхнулась.       — Я никогда не был в этом месте при жизни, но они перевезли сюда слишком много архивов и моих вещей, а я последовал за ними. Он висел на столбе. Я подавал ток. Он умирал, но выжил, и убил меня. Я заберу его. Он и так почти уже мертв.       — Ни за что! — отчеканила Кэрлайн, встав между ним и Рэем. Не было ни сомнений, ни страха, как будто призрака могла развеять одна решимость. — Убирайся оттуда, откуда пришел!       Жаркая волна отделилась от тела, взметнула волосы и всколыхнула воздух. Призрак протянул к ней руку, но с дребезжащим гулом истаял.       Кэрлайн хватанула воздух ртом. По лбу скользнул пот, точно она пробежала несколько миль. Рэй неподвижно лежал на полу, и она в который раз метнулась к нему, чтобы почувствовать под пальцами медленное, слабое, но все же биение его сердца.       Выпрямившись, она прислушалась к себе. Нет, ничего не изменилось. Никакой энергии Хаоса. Как же иначе?       Надо идти дальше. Надо идти, вот только… сколько еще она сможет волочить его по коридорам? А если не них нападут? Даже если она каким-то чудом справится с парочкой существ Хаоса, против толпы точно не выстоит.       Проклятье, что же делать? Раньше, если бы Кэрлайн была одна, просто искала бы способ дать деру и прихватить побольше ценного, но сейчас… Даже если найти медицинское оборудование для Рэя, она все равно не умеет им пользоваться, а лекарства тут вряд ли помогут.       Наверное, лучше будет пока остаться здесь. Может, он придет в себя. Может, что-то изменится. У его пути сюда ведь должна быть цель, да?       Вздохнув, Кэрлайн опустилась на пол. Только сейчас почувствовала, как тянет от усталости мышцы и смыкаются веки. Она, конечно, вот так просто не свалится, но не помешало бы отдохнуть.       Руки и ноги медленно немели, будто протянутые нитями. Она просматривала документы один за другим, но очень скоро имена и цифры начали путаться в сознании. Папка Рэя обжигала живот, как будто была не из бумаги, а из железа. Да есть в этой картотеке хоть какой-то план помещения?! Или этот подземный лабиринт — Уроборос, кусающий себя за хвост, и в нем нет ни конца, ни начала?       — Ты никто, — прокатился шепот позади. Кэрлайн вздрогнула и заозиралась, руки мгновенно похолодели. В этом месте слишком тонка завеса между Хаосом и реальностью, поэтому все, что здесь происходит, оставляет отпечаток. Но… даже если тут полно призраков, они лишь тени прошлого. Ничего не смогут сделать. Не смогут ведь?       — Ты никто, — повторил голос, и множество других голосов эхом вторили ему. Кэрлайн скрипнула зубами. Вот еще, только отголоски давно умерших людей не говорили ей, что она никто!       Отголоски… Если это исследовательский центр, может… здесь до сих пор есть пленники?       В голове полыхнула мысль, что если освободить их, вместе точно будет больше шансов найти выход, но тут же померкла, а сознание наполнили звуки скрипки — плавные, звонкие трели, что срывались на раскаты, грозовое небо, прорезанное молниями. Перед глазами среди белого ничего вспыхнул силуэт женщины в платье, трава брызнула из-под ее ног, рыжие волосы разметались по спине.       — Мы с папой очень гордимся тобой, Кэрлайн. Ты вырастешь такой же сильной, как и мы.       Пошатываясь и борясь с дурнотой, Кэрлайн шагнула вперед. Это настоящее воспоминание или осколок иллюзии, навеянный призраками? Ноги предательски подламывались, и, позабыв о Рэе на полу, она споткнулась об него и повалилась вперед, едва успев подставить руки, чтобы не приложиться подбородком о каменный пол. Проклятье, да что же такое?!       — Все нормально, Лайн, — раздался вдруг голос, хриплый, но насмешливый, как всегда. — Ты же не могла… найти места получше… чтобы улечься.       Рэй с трудом открыл глаза и подозрительно уставился на нее, словно раздумывал, не упала ли она рядом с ним нарочно. Кэрлайн нервно рассмеялась и отбросила с лица прядь.       — Надеюсь, я вас не ударила, — произнесла она.       — Думай лучше о себе, — отрезал он, сел и прижал руку ко лбу. — Ты что, волокла меня по коридору?! У меня вся рубашка в пыли!       Он принялся отряхиваться с таким видом, будто несколько минут назад не лежал без сознания, со страшными ранами, оставленными нереальными цепями.       Надо спросить.       Надо, вот только он не ответит.       — Что с вами происходит? — выпалила Кэрлайн. — Мы же здесь из-за ваших ран, да? Из-за руки и… из-за цепей?       — У меня ощущение дежа вю, — бросил Рэй, мрачно разглядывая кровь и рваную ткань у себя на груди. — Кажется, в прошлый раз я ответил, что иди-ка ты к черту, Лайн, или, может, просто так подумал, или ответил другими словами, но с той же сутью, так что иди-ка ты к черту, Лайн.       Кэрлайн обдало жаром. Она вскочила так резко, что из-под ног с шелестом разлетелись бумаги.       — Вы затащили меня сюда! И теперь я даже не могу узнать, что происходит?!       — Тебя это не касается.       Прекрасно! Она оказалась в самом центре событий, что ее не касаются, с опасным человеком, который ей не доверяет! А что она тогда вообще здесь делает? Раз так, надо было просто бросить его посреди коридора!       — Я ухожу, — бросила Кэрлайн и развернулась к выходу. Рубашка всколыхнулась от резкого движения. Из-под нее вылетела папка и шлепнулась на кипу бумаг рядом с ногой Рэя. Он посмотрела на название, и его лицо перекосилось.       — Я не открывала ее, — поспешно сказала Кэрлайн, хотя не понимала, зачем оправдывается.       Рэй глубоко вдохнул и процедил:       — Знаешь, в чем одна из твоих проблем, Лайн? Ты вечно пытаешься сунуть нос туда, где тебе его могут отрезать. В резиденции ты только и делала, что подслушивала мои разговоры! Подумай. Я ведь мог заставить тебя услышать именно то, что я хотел.       О нет! Кэрлайн залилась краской, как будто ее поймали на краже. Значит… он все знал… О нет!       — Что мне оставалось делать, если я понятия не имела, для чего вы все это затеяли?! — она понимала, что отчасти неправа, но защищалась изо всех сил, потому что отчасти была и права. — Проклятье, я даже сейчас не знаю, для чего все это и что вам от меня нужно!       Рэй задумался. И оскалился.       — Ну, зерно истины в этом есть, но сомневаюсь, что наши с Аясе разговоры помогли тебе разобраться.       Он послал ей свою обычную кривую ехидную улыбку, и коридор вокруг вдруг поплыл. Стены вытянулись серыми потоками, забитые бумагами шкафы расплылись кляксами, точно от воды. Так один сон перетекает в другой — плавно, почти незаметно, стоит лишь моргнуть, и ты переносишься в другое место.       Пошатываясь и придерживаясь рукой о стену, Рэй поднялся. Вокруг нависали своды пещеры, а впереди зияла огромная черная прореха, ощетинившаяся железными прутами.       Они оказались в той же комнате, куда попали в самом начале.       Впереди стояли Амелия и Кадзё.       Кэрлайн застыла. Фрагментов картины не хватало, но даже так она почувствовала напряжение в воздухе, враждебность вокруг них. Они смотрели на Рэя холодно. Жестко. Он мрачно рассмеялся, откинув голову назад, запихнул руки в карманы и с кривой улыбкой уставился на них.       Он что, знал? Знал, что они здесь подготовили засаду? И… нарочно затянул сюда Кэрлайн?       Она осторожно отступила к стене. Ладони взмокли, сердце колотилось так, что сбивало дыхание. Но какой во всем этом смысл? Как она сможет ему помочь? Разве что наподдать Амелии и Кадзё несколько раз, но надолго ее не хватит, тем более, когда элемент неожиданности на их стороне.       Может, это лишь первая ступень его плана?       Рэй взмахнул рукой и громогласно заговорил:       — Посмотри на них, Лайн! Я все делал для них, и что? Они постоянно были недовольны и даже по одному разу восстали против меня, но я дал им второй шанс. Все же они члены Организации, Короли Хаоса… И вот!       — Ты все делал ради себя! — прорычал Кадзё с яростью, которой Кэрлайн от него не ожидала. — Ради себя и своего дружка! Не удивляюсь, если он предпочитает тебя вместо своей жены!       Рэй расхохотался.       — Ты что, думал меня этим оскорбить? Не получилось. Оу. Старайся лучше!       Кадзё буравил его взглядом, полным ненависти, сильной, неподдельной ненависти.       — Все, что я делал в Организации под твоим руководством, — воровал, грабил казино и банки, угрожал простым людям и избивал тех, кто не мог себя защитить.       — Это для нашего же выживания, — отрезал Рэй. — Нам нужны ресурсы, в особенности много денег, чтобы обеспечивать резиденцию всем необходимым, раздавать взятки и так далее.       — Наша резиденция явно стоит больше, чем мы можем себе позволить! Если ты говоришь, что это «для нашего выживания», то почему бы просто ее не продать?!       — Потому что это статус, — отчеканил Рэй. — Могущественная организация, с которой стоит считаться, никогда не станет ютиться в бараках, тупица! Ты даже таких мелочей не понимаешь?       — Ты объявил войну Охотникам, — выпалил Кадзё. Амелия мрачно молчала позади него, заложив руки за спину. — Когда прикончил семью Хаджиме. Они стерли бы всех нас в порошок, если бы я не пообещал, что мы сможем заманить тебя сюда и больше не будем с ними сражаться.       Рэй снова расхохотался, да так, что гулкое эхо пошло по комнате-пещере. Лицо Кадзё в бешенстве исказилось, руки дернулись, и он заорал:       — Заткнись! Больше всего ненавижу, что ты никогда ни к чему не относишься серьезно!       — О нет, — насмешливо фыркнул Рэй, задыхаясь. — То, что ты добровольно хочешь быть рабом, — это очень, очень серьезно! Ты меня не слышишь. И не доверяешь мне как Лидеру.       — Ты и не заслуживаешь доверия!       — Годами они издевались над прошлым Лидером Организации, нашей приемной матерью. Она готова была вытерпеть все, только чтобы защитить нас. Как я понимаю, ты хочешь, чтобы история повторилась! На этот раз подложишь под них Амелию?       — Мы уже говорили об этом. Посмотри сам, Рэй! Нас совсем мало. Мы не можем противостоять Охотникам, иначе они просто сотрут нас с лица земли!       — Так лучше, чем веками быть рабом, — обронил Рэй сухо. — Если ты умрешь, то переродишься и однажды снова присоединишься к Организации. А если останешься рабом? Даже когда сдохнешь, переродишься опять рабом.       — Больная логика, — выплюнул Кадзё. — Аясе ты тоже так говорил?       Рэй приподнял брови, и на его губах заиграла кривая улыбка.       — Почему тебя так интересуют мои отношения с Аясе? Неужели ты бы хотел оказаться на его месте?       Кадзё фыркнул и выхватил из воздуха шипастый шар на цепи. Кэрлайн вжалась в стену. Надо бежать! Надо! Почему же ноги не двигаются?!       — Вы сейчас удивитесь, но меня не особо радует мысль убить Королей Хаоса, — бросил Рэй как ни в чем не бывало. — Вы все же мои люди. Проблема в том, что вы враги самим себе. Когда вы переродитесь и снова вернетесь в Организацию, то скажете мне спасибо!       — Ни за что на свете! — прошипел Кадзё и ринулся на Рэя.       Тот ушел из-под удара. Шипастый шар с грохотом врезался в стену, обрушив камни, спектральные потоки хлынули на Рэя и едва не сбили с ног.       — У тебя больше нет связи с Хаосом! — рявкнул Кадзё, размахивая шаром над головой. Рэй едва успел уклониться, как Амелия тоже ворвалась в бой, выхватив два коротких клинка из ножен на бедрах.       Кэрлайн на миг зажмурилась. Надо уходить, надо уходить, вот только она и с места сдвинуться не могла. Их двое, что если они… что если они…       Что если они убьют Рэя?       Рассудок безжалостно сражался с эмоциями под лязг оружия и грохот камней вокруг. Проклятье, нужно уходить. Рэй может убить ее здесь, он просто может ее здесь убить!       Почему ее угораздило привязаться к ним? Почему малейший намек на дружелюбие и едва уловимая доброта растопили ее сердце, словно у собаки, что всю свою жизнь прожила на улице под мостом?!       Рэй подхватил с пола прут и приложил Кадзё по груди, но от удара Амелии на его руке вспыхнула кровавая рана. Нет! Нельзя доверять Рэю! Он жестокий, холодный ублюдок! Он…       Рэй отпрянул. Уперся спиной в камень. Кадзё рванулся на него — и вдруг застыл, приоткрыв рот. Оружие выскользнуло из его руки и обрушилось в черную пропасть вниз.       В его грудь, поблескивая от крови, входила блестящая черная цепь и исчезала в груди Рэя.       На ужасающий миг показалось, что цепь, взявшаяся из ниоткуда, пронзила их обоих — но вот она потянулась вперед, с хлюпаньем покинув тело Кадзё, и тот медленно, словно не понимая, что происходит, соскользнул в ощетинившийся прутами черный пролом позади. Раздался звук удара и хруст. Кэрлайн прикрыла глаза.       — Вот и все, — ровно произнес Рэй. Цепь почти втянулась в его грудь, окрасив красным рубашку, но длинный виток звеньев не исчезал, по-змеиному извиваясь, будто обладал собственной волей.       Кэрлайн не могла отвести от него взгляд. Странно. Противоестественно. Сюрреалистично.       Сюрреалистично…       Сознание зацепилось за это слово, как за осколок льда. Что-то в нем было. Что-то…       — Ты всегда говорила, что любишь меня, Ами, — резко бросил Рэй и хмыкнул. — Но сильно сомневаюсь. Может быть, это влечение или желание обладать, не стану отрицать очевидного, но любовь? Люди вроде тебя всегда принимают за любовь совершенно посторонние вещи. Если бы ты любила меня, Ами, то до последнего оставалась бы на моей стороне! Ты бы не ставила мне палки в колеса, только чтобы привлечь мое внимание любым возможным способом! Нападай, — продолжил Рэй бесцветно, всем видом выражая разочарование. — Ты же для этого сюда пришла?       Амелия не шевелилась. Растерянность и шок проступали на ее лице.       Вторая цепь молниеносно рванулась из груди Рэя, обвилась вокруг ее шеи и рванула вверх. Амелия страшно задергалась, пытаясь рвануть путы, но через мгновение захрипела и затихла. Ее голова безвольно свесилась вниз. Цепь медленно, с едва уловимым лязгом соскользнула, позволяя ей обрушиться в пропасть вслед за Кадзё.       У Кэрлайн сперло дыхание. Тогда, возле дома старого столяра у моря, Рэй убил цепью мужчину-Охотника. Она не придала этому значения. А теперь…       Из его груди бесчисленным множеством черных щупалец вырывались цепи. Рэй судорожно глотнул воздух ртом, закашлялся, и с его губ сорвался поток крови. Он выпрямился, утирая ее, а его глаза блестели безумно и жестоко.       — Я думал, ты удерешь, Лайн! — бросил он и судорожно рассмеялся. Цепи в его груди беспрестанно извивались и дергались.       — Зачем?! — закричала Кэрлайн, оглушенная собственным голосом и непрестанным отчаянным звоном в голове. — Если вы убьете всех Королей Хаоса, кто останется в вашей Организации? Ради кого вы делаете все это?       По губам Рэя скользнула улыбка, яростная, горестная, холодная, искренняя, впервые искренняя. Она раскрывала грудную клетку Кэрлан, как тупой нож, и желудок сжимался от ужаса. Это была сторона Рэя, долгое время скрытая за многочисленными масками — наставника, лжеца, игрока, Лидера Организации. Его сущность, болезненно острая, как бессилие, как крик от осознания смерти друга, как смерть в шаге от цели.       И впервые за все время Кэрлайн по-настоящему испугалась его. Уставший, отчаянный, безрассудный человек, которому нечего терять и который не остановится ни перед чем. Он будто переживал агонию каждую секунду своей жизни и в попытках удержаться на краю пропасти давно уже перестал ценить другие жизни… да и свою тоже. Его не волновали чувства других. Не волновали невинность, сострадание и милосердие. Может быть, никто никогда не проявлял их к нему. Может быть, он стал таким от бесконечной бесплодной борьбы со всем миром.       Поэтому он убил ее мачеху и сестру. Поэтому убил Амелию и Кадзё. Поэтому убьет и ее, если посчитает нужным — или просто так.       Кэрлайн развернулась и побежала прочь. Побежала, чувствуя затылком касание смерти и все ожидая, что сейчас, вот сейчас его цепь проткнет ее насквозь.       Она бежала и бежала, а перед глазами все расплывалось от слез, и дыхание так отчаянно срывалось, что скоро она начала судорожно хватать воздух ртом, но не остановилась.