Курт проснулся, когда комнату уже целиком затопило солнце. На сердце у него стало гораздо легче, чем накануне.
События ночи подернулись дымкой сна и отошли на задний план, и Курт чувствовал не опасение, а скорее намек на него – по поводу того, что будет, когда они с Себастьяном снова окажутся лицом к лицу после недавних эмоциональных потрясений. Это была всего лишь небольшая нервозность из-за неопределенности, и ее точно не хватало, чтобы заставить Курта запаниковать или сбежать из теплой комфортной постели.
Себастьян еще спал, уткнувшись лицом в скомканные простыни и свесив ноги с края кровати. Его дыхание было глубоким и ровным. Себастьяна так редко можно было увидеть абсолютно беззащитным, что Курт не удержался и на несколько тихих, спокойных минут поддался желанию просто понаблюдать за ним, лежа рядом. И лишь когда он понял, что это слишком странно и даже жутковато, Курт отвернулся с намерением хотя бы подумать о подъеме.
Он решил, что нельзя позволять происходящему скатываться в странности, в число которых точно входило разглядывание спящего в его кровати парня, каким бы увлекательным это занятие ни было.
Курт начал приподнимать одеяло, чтобы выскользнуть из постели, но Себастьян вдруг засопел громче, передвинулся, перекинул через него руку и прижал к матрасу теплой тяжестью всего тела. Такие объятия отнюдь не помогали Курту сгладить неловкость уже произошедших событий, и теперь он не знал, как будет выбираться из кровати – особенно если не хотел разбудить Себастьяна, а он этого действительно не хотел. По крайней мере, сейчас, когда застрял в ловушке. А еще лучше – не раньше, чем приведет в порядок прическу и почистит зубы.
Несколько минут спустя, когда Себастьян открыл глаза, Курт все еще был занят раздумьями.
Он с точностью до секунды определил, что Себастьян очнулся ото сна – расслабленное тело внезапно напряглось, а рука, покоящаяся на животе, потяжелела. Он все еще лежал лицом в складках простыни, с закрытыми глазами, так явно стараясь выглядеть естественно, что Курт практически мог слышать его мысли.
– Э-э, – нерешительно проговорил он спустя пару мгновений неловкого молчания. – Доброе утро?
Себастьян резко отмер, выдохнул – похоже, что с облегчением, – убрал руку с талии Курта и открыл глаза. Курт с некоторым удивлением обнаружил, что в лучах утреннего солнца их цвет особенно приближается к изумрудному, и, не успев вовремя остановить скачущие в голове мысли, поймал себя на любопытстве – всегда ли они выглядят так по утрам.
– Слава Богу, – простонал Себастьян, потер лицо и, по-совиному сморгнув, почти рывком сел. – Очень долгое мгновение я и понятия не имел, кто лежит рядом со мной. Хочешь – верь, хочешь – нет, но ты не самый худший из вариантов.
– Как мило, – проговорил Курт, чувствуя, как сонное спокойствие уступает место сарказму. И это оказалось даже немного приятно – как будто он надел старую, разношенную, но любимую вещь. – Знаешь, если твои первые вопросы после пробуждения – это «где я?» и «кто я?», значит, настала пора переосмыслить жизнь.
– Если честно, обычно я первым делом задаю себе вопрос «где моя одежда?», но, конечно, в нашем случае актуальнее «пошел ты».
Курт не сдержал смешка и даже не пожалел об этом, когда Себастьян посмотрел на него с такой же ухмылкой. В тот же момент Курт понял, что между ними все в порядке. Ночные события не поменяли их отношений, и, только избавившись от страха, он в полной мере ощутил, насколько этого боялся.
Несколькими часами ранее Курт ослабил свою защиту, все его душевные раны некрасиво обнажились, а после – что было еще страшнее – вдруг стали более терпимыми. Как же все-таки странно: иногда, показывая кому-то свою уязвимость, чувствуешь себя гораздо лучше, чем когда переживаешь боль и ставишь ее во главу угла. Курт вряд ли перенес бы, если бы после случившегося Себастьян начал относиться к нему, как к хрупкой драгоценной вазе.
Кроме того, Курт испытал просто безграничное облегчение, когда понял, что хочет скорее посмеяться над Себастьяном, чем поцеловать его. Это казалось глупостью, но совесть Курта не позволяла отрицать, что ночью между ними обнаружилось какое-то странное напряжение, и он, пожалуй, беспокоился – а вдруг, проснувшись, бесповоротно во всем этом увязнет? Слава богу, этого не произошло.
Курт уже почти собрался удостовериться в этом окончательно, прочитав Себастьяну нотацию о выборе постельных партнеров (или автомобильных партнеров, подумал он, припомнив события прошедшей ночи), но тут его взгляд упал на часы, стоящие на тумбочке, и вместо слов с губ Курта сорвался короткий панический вопль.
Было уже далеко за одиннадцать утра, и это значило, что Финн встал, а Джулиан, между прочим, по-прежнему торчал внизу. План Курта выставить братцев Смайфов из дома до того, как его собственный проснется и начнет задавать неловкие вопросы, провалился. У Курта оставалась единственная надежда на то, что Финн встал достаточно поздно для слишком уж долгого разговора с Джулианом или же и вовсе еще не поднялся с постели. Иногда он валялся в кровати до полудня, по уши увязнув в видеоиграх, так что такой вариант имел полное право на существование.
Впрочем, все это было уже неважно – Курту в любом случае пора было подниматься, чтобы предотвратить или хотя бы уменьшить грядущий ущерб. И это значило, что Себастьяну тоже придется вставать, потому что Курт ни за что не позволил бы ему остаться в комнате в одиночестве. Только не после того, как Себастьян в очередной раз продемонстрировал свою любовь совать нос в чужие дела.
– Вставай, вставай, вставай, – нараспев скомандовал Курт, сбросил с себя простыню и буквально выскочил из кровати. В голове не возникло ни единой мысли о том, чтобы причесаться или почистить зубы. Честно говоря, в ней сейчас не было ничего, кроме повторяющегося «вот дерьмо!».
– Ты что, по утрам – ну, не знаю – капельницу с кофеином себе ставишь? Дыши, Курт, господи.
– Нет, давай вставай, – настойчиво проговорил Курт и подошел к другой стороне кровати, чтобы стащить с нее Себастьяна. Тот, конечно же, максимально усложнил задачу, отказываясь двигаться с места и с самодовольной ухмылкой наблюдая за скачущими, сменяющими одна другую, эмоциями Курта.
– Я понимаю – тебе нужно как-то осмыслить, что я оказался в твоей кровати, но, скажу честно, такую реакцию на себя я вижу впервые, – задумчиво отметил Себастьян. – И пока не могу понять, лестна или оскорбительна для меня эта твоя энтузиастическая паника.
– Себастьян, пошевеливайся, – снова потребовал Курт, но тот снова его проигнорировал.
– Знаешь, принцесса, я, может, и был бы посговорчивее, если бы ты перестал вопить, как гарпия. Я тут вообще-то нахожусь на стадии похмелья, и от твоего писка мне легче не становится.
– Ну что ж, с Финном легко и просто тоже не получится, – отрезал Курт. – Да будет тебе известно, что в этот самый момент он торчит внизу с твоим братом, и один Бог знает, о чем они там разговаривают.
Этим ему наконец-то удалось привлечь внимание Себастьяна. Тот оттолкнул руку Курта, вцепившуюся в его рукав, и поднялся с кровати сам.
– Блядь, почему ты сразу не сказал? – рявкнул он, смерив Курта таким взглядом, как будто это тот пару секунд назад тянул время всеми правдами и неправдами. – Он мог раскрыть наш секрет уже сотню раз.
– О, да, конечно, теперь я виноват, – с издевкой ответил Курт, подтолкнув Себастьяна к двери.
– Ну это же твой слабоумный братец собирается нам все испортить.
– Вообще-то это ты и твой братец появились на пороге моего дома посреди ночи и без предупреждения, так что прости, но я вину на себя брать не собираюсь, – отрезал Курт, снова – уже без надобности – пихнув Себастьяна в плечо и заставив его тем самым повернуть к лестнице.
– Начнем с того, что если бы ты не заинтересовал моего брата настолько сильно, нас бы тут не было.
– С какой стати в этом я виноват? – недоверчиво спросил Курт.
– Вот с такой.
Себастьян посмотрел на него так угрюмо, что на мгновение Курт испытал сильнейшее искушение просто остаться здесь, в коридоре, и позволить Финну вытащить правду наружу, если только благодаря этому ему самому не придется видеть такой взгляд остаток лета. Но он вспомнил о Нью-Йорке и НЙАДИ, своем будущем, о котором всегда мечтал, и вздохнул.
– Слушай, мы можем торчать тут и препираться дальше. Или мы можем хотя бы попытаться заделать течь и спасти это суденышко от кораблекрушения, – прямо проговорил Курт. – Так что будем делать?
Курт почти решил, что Себастьян тоже задумался о прекращении всего этого фарса, потому что пауза прилично затянулась. Но, в конце концов, тяжелый взгляд сменился равнодушной усмешкой, как будто Себастьян делал Курту одолжение, соглашаясь продолжать врать.
– Ладно. Но только потому, что у меня болит голова и я не могу спорить, пока не выпью аспирин или кофе.
Курт в ответ закатил глаза и дернул Себастьяна за рубашку, вынуждая сдвинуться с места. Ему, конечно, садистически хотелось продолжить спор на высоких тонах, чтобы просто побесить Себастьяна, но им действительно следовало поторопиться, иначе их легенда начнет разваливаться еще до того, как у них появится шанс испортить все самостоятельно.
– Тогда пойдем, посмотрим, что там творится. Если Финн еще не выходил из комнаты, я даже сначала напою тебя кофе и только потом вышвырну.
Однако надежды Курта на то, что Финн спит, рухнули уже на полпути к гостиной. Как только он отчетливо услышал, что там включен телевизор – на канале с утренними мультфильмами.
Безусловно, Джулиан тоже мог бы смотреть мультики по утрам, но было гораздо более вероятно, что там торчал Финн, верный своей утренней традиции. Каждый день он, спотыкаясь со сна, спускался на кухню, заливал полмиски овсяных хлопьев литром молока и валился на диван перед телевизором, чтобы съесть все это своей гигантской ложкой, хохоча с набитым ртом над любимыми персонажами.
Курт был буквально «очарован» этим зрелищем в первые же две секунды начала каникул. Сейчас он с ним уже смирился, как и с остальными причудами Финна.
– Черт, – пробормотал он. Себастьян обеспокоенно покосился на него. Они, не сговариваясь, ускорились, потому что даже не представляли, что увидят в гостиной, и это было по-настоящему страшно.
И происходящее действительно превзошло все смелые ожидания Курта. Своей странностью.
Потому что Финн с Джулианом сидели рядом под одним одеялом, ели хлопья из мисок-близняшек и внимательно пялились в телевизор.
– Доброе утро, – медленно проговорил Курт, входя в гостиную. Себастьян маячил у него за спиной. – Э-э, у вас тут все в порядке?
– Конечно, – ответил Финн с набитым разноцветными хлопьями ртом. – А почему у нас что-то должно быть не в порядке?
– Неважно, – быстро ответил Курт. – Просто, знаешь, подумал, что ты будешь удивлен, когда увидишь незнакомого человека на нашем диване.
– Кого – Джулиана? – более внятно поинтересовался Финн. В этот раз он, к счастью, проглотил то, что успел засунуть в рот. – Неа. В смысле, сначала я насторожился, потому что обычно незнакомые чуваки не спят на нашем диване. Но Джулиан сказал, что он твой, и я понял, что он классный чувак.
Курт вскинул бровь, когда Джулиан с ухмылкой на губах обернулся к нему. Он явно был невероятно доволен собой и своими словами о принадлежности Курту.
– Неужели? – переспросил тот, понизив голос и стараясь заставить его звучать грозно. – Так и сказал?
– Ага, – подтвердил по-прежнему увлеченный приключениями анимированных человечков на экране Финн. – А что, он разве не с тобой?
– Не совсем со мной, – ответил Курт, бросив взгляд на Себастьяна. Тот, к счастью, явно забавлялся ситуацией и не жаждал крови Джулиана. – Хотя, наверное, это самое лучшее объяснение того, что тут происходит.
– О-о, ну ладно тебе, милый, – проникновенно заговорил Джулиан с улыбкой, присущей только Смайфам (нет, серьезно, им следовало бы ее запатентовать). – Разве я не твой? Хотя бы чуть-чуть? Мое сердце совершенно точно принадлежит тебе.
– Ты совсем заврался, – ответил Курт и рассмеялся над шокированным выражением его лица. – А еще ты идиот, так что теперь понятно, почему вы с Финном сразу нашли общий язык.
Услышавший свое имя Финн улыбнулся, но, как только до него дошел смысл слов Курта, тут же надулся.
– Эй, – посетовал он. – Это было некрасиво с твоей стороны.
Курт ласково подмигнул ему, а после повернулся к Себастьяну с целью затащить его в гостиную. Судя по всему, ситуация их строгого контроля не требовала, но все же Себастьяна Финн еще не видел, и это значило, что следующие несколько минут Курту предстояло посвятить убедительной актерской игре, которая не должна была вызвать у Джулиана никаких сомнений. Потому что одно дело узнать, что Курт до сих пор не рассказал о бойфренде отцу, и совсем другое – услышать вопли его брата, уведомляющие всю округу о том, что Курт терпеть не может этого самого так называемого бойфренда.
По всему выходило, что Курт собирался сделать их ненастоящие отношения чуть более официальными, и сам факт этого выводил его из себя, хотя такой шаг и не оказался неожиданным. Было бы наивно думать, что он сможет все лето прятать Себастьяна от своей семьи. Конечно, будет непросто объяснить внезапную смену статуса с одиночки на вновь занятого человека, но в случае положительного результата вероятность успеха их маленького обмана сразу же вырастет. Потому что, в конце концов, сейчас было бы достаточно единственного неожиданного звонка отцу от родителей Себастьяна, чтобы их ложь медленно расползлась по швам. Возможно, если начать с Финна, то потом будет проще. По крайней мере, Курту уже не придется волноваться о его реакции, ведь Финн наверняка, как и отец, решит, что «его любимого младшего братишку» снова пытаются осквернить.
Хотя, возможно, с ним тоже будет не так-то просто договориться.
Финн обернулся как раз в тот момент, когда Курт вытолкнул Себастьяна вперед, и его глаза сперва широко распахнулись от удивления, а после опасно сузились. Он с глухим стуком поставил миску с хлопьями на стол – цветное молоко опасно качнулось и чуть не перелилось через край – и, перемахнув через спинку дивана, навис над ними с Себастьяном еще до того, как Курт придумал, что сказать в свое оправдание.
– Какого хрена он тут делает? – требовательно спросил Финн, недобро оглядев Себастьяна и пытаясь запугать его своим преимуществом в росте.
– Финн, успокойся, – с упреком в голосе попросил Курт. Себастьян, придавленный тяжелым взглядом Финна, ощетинился, явно едва сдерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь особенно едкое.
– Его тут быть не должно! – настойчиво воскликнул Финн и вздрогнул, услышав беззаботный смех Джулиана.
– Черт возьми, я и не думал, что ты окажешься таким заботливым братом, – проговорил тот, оценивающе посмотрев на него. – Очень мило, что ты пытаешься защитить своего братишку от несанкционированного ночного гостя, но, поверь мне, это же Себ, уже поздно. И, вероятно, поздно уже давно.
– Джулиан, замолчи, пожалуйста, – максимально дружелюбно попросил Курт. – Финн, не выйдешь со мной на кухню на минутку, чтобы я мог все тебе объяснить?
Финн, похоже, очень хотел возразить, но, напоровшись на резкий взгляд Курта, промолчал, хоть хмуриться и не перестал.
– Я вернусь через минуту, – сообщил Курт Себастьяну. – Постарайся не убивать своего брата, а я постараюсь не прибить своего.
Себастьян наконец-то отвел угрожающий взгляд от Финна и усмехнулся Курту.
– Постараюсь, но обещать не буду.
– Уже хорошо, – вздохнул тот, отпустив его руку и вцепившись в предплечье Финна.
Курт потянул его к кухне и едва удержался от смеха, когда Себастьян, обходивший диван, чтобы усесться перед телевизором, отвесил Джулиану подзатыльник. Он едва слышно фыркнул, но Себастьян услышал и, перехватив его взгляд, широко улыбнулся. Курт ответил тем же, наконец-то вытолкнул Финна на кухню и вернул на лицо серьезное выражение.
– Чувак, что он тут делает? – снова поинтересовался Финн, как только они оказались вне поля зрения Смайфов. Он явно не собирался отступать, но громкость, слава богу, сбавил. – Я думал, ты его ненавидишь!
– Так и есть, – ответил Курт, мгновенно осознавая, что ничего такого уже не испытывает. А еще секунду спустя до него дошло, что такое говорить Финну ни в коем случае нельзя, если он хочет убедить его в своих отношениях с Себастьяном. – Ну, то есть, так было, – исправился Курт.
– Я знаю, вы с Блейном несколько месяцев всем вокруг проповедовали всепрощение, но… да ладно! С каких пор ты приглашаешь его в наш дом? – Финн искренне ничего не понимал и определенно очень расстроился, но все равно сочувственно поморщился, заговорив о Блейне. И для Курта это было наипервейшим показателем того, что они уже давно не просто друзья, а братья.
– Я приглашаю его в наш дом с тех пор, – глубоко вздохнув, начал Курт, – как он стал моим бойфрендом.
В кухне воцарилась мертвая тишина, которую нарушали только капли из подтекающего крана и тихий гул холодильника. Курт уставился в стол, опасаясь того, что могло сейчас отражаться в глазах Финна. Он приготовился к шоку, возможно, даже гневу, но, на самом деле, Курт ужасно боялся увидеть в них разочарование.
Он знал, что все друзья сочувствовали ему и предполагали, что он будет ждать Блейна. Так и было, но Курт не мог дать им об этом знать, поэтому и боялся, что, узнав о Себастьяне и не будучи в курсе всей картины, они начнут относиться к нему хуже. Черт, да на их месте он сам бы подумал о себе самое худшее! Ведь как ни крути, но со стороны человек, который начал встречаться с «похотливым сурикатом» – как окрестили Себастьяна в хоровом клубе – уже через неделю после отъезда любви всей своей жизни, выглядел сомнительно с точки зрения морали.
Когда молчание затянулось, Курт все-таки пересилил себя и поднял взгляд. И то, что он увидел в глазах Финна, едва не заставило его расплакаться.
Потому что Финн смотрел на него с сочувствием.
– Чувак, – медленно проговорил он. – Ну… ладно.
Похоже, больше Финн ничего выдавить из себя не мог, но и этого было достаточно. Курт и на такую малость не надеялся.
– Ничего серьезного, просто… – все равно попытался объяснить он, прекрасно понимая, что в конце лета ему придется распутывать огромный клубок лжи. И Курт не желал усложнять себе задачу более необходимого. На секунду ему даже захотелось рассказать Финну правду, но тот не славился умением хранить чужие тайны, а Курт не мог так рисковать. Финн иногда даже свои секреты умудрялся выдавать, пусть даже мелкие – например, о пристрастии втихаря есть печенье перед обедом.
– Все нормально, не нужно объяснять, – перебил он. – Перед тобой стоит человек, который два года встречался с одной девушкой, хотя любил совсем другую, помнишь?
Курт, конечно, помнил, но все равно хотел что-нибудь сказать – знать бы еще что. По сути, никакие слова не могли сделать происходящее между ними с Себастьяном менее странным, и вместо того, чтобы пытаться хотя бы на словах минимизировать важность этих отношений, проще было признать их.
– Хотя подожди, – добавил Финн, так и не дав Курту возможности решить – заговорить или все же промолчать. – Кое-что тебе все-таки придется объяснить, потому что я думал, что ты встречаешься с Джулианом.
Курт рассмеялся, повергнув Финна в еще большее недоумение.
– Нет, я совершенно точно не встречаюсь с Джулианом.
– Но он сказал…
– Что бы он ни сказал, его единственной целью было спровоцировать брата, поверь мне.
Финн в замешательстве поинтересовался:
– А почему его брата должно заботить, что вы встречаетесь?
– Э-э, потому что я встречаюсь с его братом? – неуверенно ответил Курт. Он уже и сам запутался.
– Джулиан – брат Себастьяна?! – вскричал Финн. – Не может быть, он слишком клевый, чтобы быть его братом.
– Некоторые люди могли бы сказать то же самое и про нас, – сухо проговорил Курт.
Финн понимающе улыбнулся.
– Не переживай, Курт, я думаю, что ты достаточно клевый для того, чтобы быть моим братом.
– Я вроде как имел в виду немного другое, – признался Курт. Финн снова нахмурился.
– Значит, ты встречаешься с обоими?
– Нет, Финн.
– Но они оба ночевали у нас.
– Да… да, ночевали.
– О боже, – простонал Финн, сел на стул и, посмотрев на Курта со смесью ужаса и гордости, прошептал: – Ты имеешь в виду секс?
Пришла очередь Курта кричать:
– Нет! Господи, Финн, зачем ты это сказал?
– Они оба провели здесь ночь, пока Берта не было дома!
– И, по-твоему, это автоматически означает, что у нас была оргия?!
– Я не знаю! Пак постоянно говорит, что геи гораздо чаще занимаются сексом, чем мы, а Блейн всегда был одержим тем, что мы с тобой братья. Откуда мне знать, может, это какое-то извращение?
– Может, стоило логически подумать? – обвиняюще выставив палец вперед, спросил Курт. – И Блейн не был этим одержим.
– Ага, чувак, был, – виноватым тоном человека, принесшего плохие новости, возразил Финн. Курт хотел оспорить его слова, но взгляд Финна стал отсутствующим, словно он ушел в глубокие раздумья, а после он как будто что-то понял, и на его лице отразился весь испытываемый им ужас. – Вот черт, – пробормотал он, испуганно посмотрев на Курта. – Джулиан так по-доброму вел себя со мной, это какой-то условный знак? Мне теперь что, придется ответить взаимностью? Ну, как брат за брата?
– Это происходит не со мной, – простонал Курт, спрятав лицо в ладонях. – И ни о чем таком я сейчас не разговариваю.
– В смысле, Джулиан не такой уж и страшный, может, все будет не так уж и плохо. Но ты мой брат, а Себастьян постоянно смотрит на меня так, как будто вот-вот рассмеется, а оставаться возбужденным не так-то просто, когда кто-то смеется над тобой, поверь, уж я-то знаю, я спал с Сантаной, так что я не очень уверен, что долго продержусь…
– Финн! Ты понимаешь, что прямо сейчас пытаешься напроситься в гейскую оргию на четверых?
Финн молчаливо уставился на Курта, очевидно, подыскивая слова, но Джулиан, вошедший на кухню, не дал ему шанса заговорить.
– На четверых? Мда, не советую.
Финн с Куртом синхронно повернулись к нему, и уголки его губ поползли вверх.
– Знаю, знаю, сначала всегда кажется, что будет весело. Но, на самом деле, чем больше в оргии членов, тем меньше вероятность, что хоть кто-то потрогает твой. Парни иногда становятся слишком эгоистичными, когда дело доходит до группового секса, и для меня это было довольно-таки разочаровывающее открытие. Кто же знал, что порно нагло обманывало меня все эти годы?
– И это мой брат, леди и джентльмены, – закатив глаза, добавил просочившийся на кухню Себастьян. Он сразу же подошел к кофеварке, и Курт на автопилоте засыпал в нее зерна.
Они действовали слажено, в молчаливом тандеме, аккуратно обходя друг друга, чтобы заполнить кофейник или достать фильтры. Джулиан наблюдал за ними с еле заметной улыбкой на губах, но недолго – Курт заметил, как он покосился на Финна, который, казалось, по-прежнему пытался осмыслить происходящее в доме, и его улыбка сменилась хитрой ухмылкой.
– Так, подождите, то есть мне ни с кем не придется заниматься сексом? – спустя пару минут тяжелых раздумий спросил Финн.
Курт не удержался и со стоном отчаяния стукнулся лбом о шкафчик. И в смятении вздрогнул, почувствовав осторожное, полное сочувствия прикосновение к спине. Чужая рука исчезла так же быстро, и, когда Курта повернулся к Себастьяну, тот смотрел на свою ладонь так, как будто та предала его.
– Нет, Финн, тебе ни с кем не придется заниматься сексом, – после небольшой заминки ответил Курт, отводя взгляд от Себастьяна.
– Ты говоришь так, будто секс со мной – ужасное рутинное занятие, – подчеркнуто надулся Джулиан. – Сексом со мной не «приходится» заниматься, его приходится добиваться. Правда, Курт?
Финн резко вскинул голову, и Курту уже всерьез захотелось прибить их обоих.
– Хватит, Джулиан, – лениво проговорил Себастьян, прежде чем он успел отбиться. – Ты совсем запутал йети, не видишь?
– Эй! – возмущенно воскликнул Финн. – Поаккуратнее с шутками про рост. Твой тоже не такой уж и маленький, знаешь ли.
– О-о, я даже могу показать, насколько он «не маленький», если захочешь, – протянул Себастьян, с намеком устроив ладонь на поясе штанов. – Хотя, конечно, это и Курт может подтвердить.
– Кофе! – почти прокричал Курт. – Кажется, кофе готов. Кто хочет кофе?
Джулиан весело рассмеялся, а Себастьян самодовольно усмехнулся, как будто только что выиграл какое-то соревнование, о котором Курт и понятия не имел. Впрочем, кофе, к счастью, оказалось достаточным предлогом, чтобы отвлечь их от разговоров о сексе.
Закончив ухмыляться (как подозревал Курт, ненадолго – младший Смайф, похоже, и пяти минут не мог прожить без язвительных насмешек), Себастьян повернулся к шкафчикам, очевидно, в попытке понять, где находятся кружки. Курт слегка наклонил голову в нужном направлении – в конце концов, Себастьяну не помешало бы иметь хоть какое-то представление о том, где что лежит в их доме. Конечно, они уже уведомили Джулиана, что отец Курта не знает об их отношениях, но семья Себастьяна явно думала, что их отпрыск проводит у Хаммелов много времени, даже если просто как «друг».
Себастьян едва заметно благодарно улыбнулся Курту, открыл нужную дверцу и достал четыре кружки. Но Курт убрал одну из них обратно и, выудив из шкафа высокий стакан, поставил его перед Финном. Себастьяна это заинтересовало, но он ничего не сказал и вместо этого налил кофе только для троих.
– Держи, – проговорил Курт, поставив рядом со стаканом молоко и шоколадный сироп. И Финн наконец-то снова заулыбался.
– Шоколадное молоко? – вскинул бровь Джулиан. – Серьезно?
– Это вкусно, – пробормотал Финн, бухнув в стакан сразу половину бутылки сиропа.
– Угу, – отозвался Джулиан, но комментировать дальше не стал. Себастьян протянул ему кофе – черный, заметил Курт, – а после подал кружку и Курту.
Тот хотел было отправить ее обратно с требованием добавить капельку сливок и пол-ложки сахара, потому что Себастьян не спросил, что ему нравится, а Курт всегда очень внимательно относился к своему кофе, но, конечно, он не мог так поступить. Они же встречались и должны были знать личные предпочтения друг друга. Так что Курт смирился с тем, что ему придется наслаждаться ужасным утренним кофе, и сделал первый, пробующий глоток. Себастьян внимательно наблюдал за ним, обняв свою кружку ладонями и удерживая ее у лица – так, словно ждал его реакции.
А в следующее мгновение все удивление Курта, несомненно, отразилось на его лице, потому что кофе был идеальным, и он даже не сдержал тихого стона удовольствия от совершенности вкуса, разлившегося на языке. Нет ничего лучше первого глотка отличного кофе с утра, особенно если совсем его не ожидал.
Себастьян снова улыбнулся ему – и весело, и ласково одновременно – и наконец-то отпил из своей кружки. Курт, не в силах отвести взгляд, смотрел на него: на то, как его ресницы затрепетали от удовольствия; на то, как опустились веки, а с губ сорвался короткий и крайне довольный выдох. Себастьян резко открыл глаза, застав Курта врасплох, и его улыбка стала еще шире.
Курту стало неловко, он быстро отвел взгляд и торопливо сделал еще один глоток кофе, такой же идеальный на вкус, как и первый. В голове само собой всплыло непрошеное воспоминание о том дне в Лайма Бин, когда Себастьян купил Курту мокко, хотя тот не озвучивал свои предпочтения, и он снова посмотрел на Себастьяна, теперь уже оценивающе.
Тот, похоже, почувствовал смену настроения, потому что его улыбка слегка подувяла, и, если бы Курт плохо его знал, он мог бы поклясться, что Себастьян смутился. Однако шанса как-то осмыслить это ему не позволили – из холла послышался хлопок входной двери, такой громкий, что четверка, толпящаяся на кухне, вздрогнула.
– Курт, ты встал?
Голос Берта прокатился эхом по всему дому, за стеной ожидаемо завозились.
– Берт, не кричи, – попеняла Кэрол. – Вдруг мальчики еще спят.
– Уже полдень, Кэрол. Поверь мне, Курт не хотел бы проспать до вечера.
Кэрол любяще, но несколько раздраженно вздохнула, и родители наконец-то двинулись к кухне.
– Курт! Спускайся вниз, сын, у дома кто-то припарковался на совершенно новом Ягуаре твоего любимого голубого цвета, честное слово! Тащи сюда свою задницу… о-о.
В этот момент отец с Кэрол вошли на кухню. Последние слова Берт прокричал через плечо, ведь он звал Курта, который должен был находиться в своей комнате, но, увидев замерших у стола подростков, и сам застыл на несколько бесконечных секунд. А Курт задумался – зачем он вообще паниковал насчет реакции Финна? Очевидно, он только зря испытывал судьбу, теперь решившую за это отплатить. Сполна.
– М-м, это мой, – прервав паузу, произнес Джулиан и с улыбкой встал со стула, чтобы приветственно протянуть Берту руку. – Ягуар, в смысле. Можете посмотреть его, если хотите.
На мгновение мистер Хаммел стал похож на ребенка, оказавшегося в магазине сладостей. Он автоматически пожал ладонь Джулиана, но уже в следующую секунду взял себя в руки и смерил того строгим взглядом.
– А ты кто? – угрюмо спросил Берт. От внимания Курта не ускользнуло, что он сжал ладонь Джулиана еще раз, уже сильнее. Тот, к своей чести, даже не дрогнул, продолжив улыбаться, как ни в чем не бывало, и Курт невольно задумался, сколько же раз за всю жизнь ему пришлось вот так встречаться с отцами своих пассий.
– Ой, это Джулиан, – услужливо ответил Финн, подняв голову и явив всем присутствующим свои шикарные молочные усы. – Он с Куртом.
– Неужели? – протянул Берт и сурово посмотрел на вышеназванного.
– Нет, пап, он просто… ну, друг.
– Они с Себастьяном братья, – снова вклинился Финн. – А Себастьян – новый парень Курта.
Он ткнул пальцем в Себастьяна, и тот заметно уменьшился под строгим взглядом Берта. На самом деле, выглядело это так, будто он попытался спрятаться за столешницей, находящейся за его спиной, но спустя пару мгновений Себастьян все-таки как-то взял себя в руки и даже улыбнулся, вернее, натянул на лицо бледную тень улыбки Джулиана. Курт порадовался, что он не совершил какую-нибудь глупость – например, не протянул Берту руку, чтобы познакомиться. Потому что Джулиан считал, что для отца Курта новостью будет новый титул Себастьяна, а не сам Себастьян.
– Здравствуйте, – проговорил тот и умоляюще посмотрел на Курта. Курту же мгновенно захотелось сбежать и спрятаться в своей комнате до тех пор, пока все не устаканится само собой. Но он знал, что роль фальшивого бойфренда придется играть до конца. «НЙАДИ, – напомнил он себе мысленно. – Думай о НЙАДИ».
– Да, э-э, мы собирались рассказать, – торопливо заговорил Курт. – Я просто ждал нужного момента, который, судя по всему, как раз наступил.
– По-твоему, «нужный момент» должен был наступить в это утро, когда я нашел своего одетого в пижаму сына с непонятными мужиками на собственной кухне? – поинтересовался Берт.
– Кхм… – Курт закусил нижнюю губу и посмотрел на него с мольбой во взгляде (между прочим, именно благодаря этому приему ему много лет удавалось выклянчивать у отца деньги на дизайнерскую одежду). – Они вроде как оставались у нас на ночь.
Берт побагровел, побледнел и снова побагровел. Наконец он выдохнул и упал на стул напротив Джулиана.
– О боже, – пробормотал он, стараясь ни на кого не смотреть. – Ты имеешь в виду секс?
***
Спустя очередной раунд возмущенных криков и поспешных оправданий Курт наконец-то убедил отца отложить допрос до тех пор, пока гости не отправятся домой. Берт поворчал по этому поводу, но Кэрол что-то нашептала ему на ухо, и он согласился. Однако, упрямо сложив руки на груди, все же остался сидеть на кухне в ожидании прощающегося сына. Кэрол отправила Финна вместе с шоколадным молоком обратно наверх, так что Себастьян, Курт и Джулиан остались в холле наедине.
Себастьян переоделся в свои джинсы, но одолженную серую футболку снимать не стал, а собственную рубашку небрежно перекинул через плечо. Его аргументы были довольно убедительны – от нее по-прежнему сильно несло дымом и пролитым ликером, и ехать так два часа рядом с Джулианом было не самой лучшей идеей.
Позже Курт всерьез задумался о том, что Себастьян собирался делать со своей провонявшей рубашкой, если бы они с Джулианом не побывали у него дома, но сейчас он даже не вспомнил об этом, потому что вид Себастьяна в его одежде, честно говоря, до сих пор немного отвлекал. Пусть Курту и не нравилось это признавать. А еще ему не нравилось странное ощущение в животе, возникавшее при мысли, что Себастьян одолжил его футболку не только на ночь и это утро.
– Еще раз спасибо, что разрешил мне здесь приземлиться, – искренне проговорил Джулиан, вырвав Курта из размышлений. – И прости, что твой грязный секрет открылся при таких обстоятельствах.
Он с ухмылкой посмотрел на Себастьяна, который и был польщен тем, что его назвали чьим-то «грязным секретом», и злился, потому что это, по сути, было оскорбление.
– Ничего, – ответил Курт, не слишком вежливо подтолкнув Джулиана к машине. – Давайте уже, убирайтесь отсюда, пока отец не передумал и не достал свой дробовик. Я все улажу.
Джулиан улыбнулся шутке о ружье, но послушно направился к машине.
– Если тебе это поможет, я вернусь с Ягуаром на следующей неделе и дам ему покататься.
– Созвонимся, – пробормотал Курт, быстро сообразив, что это предложение – его туз в рукаве.
Джулиан помахал рукой напоследок и преодолел оставшиеся до машины метры бегом. Однако вместо того, что сесть на водительское сидение, он небрежно прислонился к дверце и уставился в сторону Курта и Себастьяна, оставшихся на крыльце.
– Он ждет, что я тебя поцелую, – мрачно пояснил Себастьян. – Иногда он ведет себя, как хренов вуайерист.
– О-о, – протянул Курт, потому что не мог придумать, что еще можно на это сказать.
Он внезапно занервничал и бестолково засуетился, не зная, куда деть взгляд и руки. Они с Себастьяном прекрасно держались все утро, но вдруг этот поцелуй усложнит ситуацию? Конечно, Курт понимал, что рано или поздно ему придется снова поцеловать Себастьяна – и скорее рано, чем поздно, – потому что это было частью их спектакля, но он не думал, что это случится
так скоро.
– Так ты… э-э… ты меня поцелуешь? – спросил Курт. Себастьян все еще смотрел на брата, но с места не двигался (а стоял он очень близко, кстати; и как это Курт до сих пор не замечал, насколько маленьким было расстояние между ними?).
– У меня нет выбора, правда? – ответил Себастьян, но когда он наконец повернулся к Курту, тот заметил в его взгляде проблеск неуверенности.
Курту сразу же стало неловко, но уже в следующее мгновение та самая неуверенность преобразовалась в нахальство.
– Давай попробуем не подниматься выше детского рейтинга, ладно, Хаммел? Мне не очень понравится, если ты снова попытаешься сожрать меня на глазах у брата.
– Да уж, а мне не хочется объяснять отцу свою приверженность к виски как к дезинфицирующему средству, так что держи язык при себе, Смайф.
Он хмыкнул, Себастьян ответил ему улыбкой, а после наклонился ближе, и Курт, не сдержавшись, прикрыл глаза. Прикосновение чужих губ оказалось легким – не таким пылким, как в последний раз, но более ощутимым, чем в первый, который случился две недели назад в коридоре семейного дома Смайфов. Курт прочувствовал его всем телом, от макушки до подушечек пальцев на ногах.
Губы Себастьяна оказались теплыми и приятно пахли кофе, и верхняя губа Курта поместилась между ними так идеально, словно они были созданы друг для друга. Курт почувствовал ладонь на своей пояснице и послушно прижался ближе. Себастьян невесомо и невинно целовал его, то едва ощутимо прижимаясь ко рту, то отступая, и Курт едва сдержался, чтобы не взять инициативу в свои руки. Господи, он ужасно скучал по этому с тех пор, как уехал Блейн!
Себастьян запустил руку в короткие волосы на затылке, прижимая Курта еще ближе к себе, оставил на его губах несколько коротких жестких поцелуев, а после наконец-то отстранился. Но совсем не отодвинулся, и они уставились друг на друга, не торопясь разжимать объятий.
Курту пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не облизнуться, хотя очень хотелось попробовать наверняка оставшийся на губах чужой вкус. Себастьян не сводил взгляда с его губ. Утренние страхи Курта о грозящей неловкости в отношениях между ними сразу же оказались погребены под новым для него ощущением жажды чего-то, недоумением и замешательством. В таком состоянии он запросто мог совершить какую-нибудь глупость – например, встать на носочки и поцеловать Себастьяна еще раз, – но громкий свист Джулиана разрушил атмосферу.
– Черт возьми, это было в лучших традициях Диснея, ребята, но вам удалось устроить мне горячее представление!
Себастьян отпустил Курта, шагнул назад, а после и вовсе сбежал с крыльца, засунув руки глубоко в карманы. Курт, защищаясь, скрестил руки на груди в попытке перебороть внезапное чувство утраты. К счастью, Себастьян спас его от необходимости ощущать это слишком долго, всего лишь хитро подмигнув ему.
– Увидимся, Курт, – проговорил он и рассмеялся, когда Курт в отместку и совершенно по-детски показал ему язык. Себастьян подошел к машине, продемонстрировал Джулиану неприличный жест в ответ на его подначки, забрался на пассажирское сидение и, напоследок помахав Курту рукой, хлопнул дверцей.
Курт закатил глаза, но точно так же помахал в ответ, довольный тем, что любое напряжение или неловкость между ними до сих пор рушились от одной только самовлюбленной ухмылки Себастьяна. Просто Курт давно ни с кем нормально не целовался (тот случай в загородном клубе не в счет, решил он, потому что был продиктован ревностью и больше ничем), и, конечно, его тело отозвалось на ласку. Курт сказал самому себе, что почувствовал бы то же самое, если бы на месте Себастьяна был Пак или даже Рейчел. Он всего лишь скучал по Блейну, а тело просто ошиблось.
Неважно, правда это была или все-таки неправда, но его подсознание приняло такое объяснение. Курт отставил в сторону сомнения и решительно шагнул обратно в дом, навстречу своему палачу.
***
В конце концов, разговор с отцом оказался не таким долгим и трудным, как ожидал Курт. В основном, Берт пристально смотрел на сына и явно пытался понять, не являются ли его новые отношения местью Блейну – за то, что тот уехал. И Курт не мог сказать, хорошо это или плохо по мнению Берта. Он догадывался, что отец прекрасно видел, как ему было больно после расставания, даже если не знал, как подступиться к нему и поговорить об этом.
– Послушай, сын, – наконец проговорил Берт, положив конец попыткам Курта все объяснить. – Я не собираюсь притворяться, что понимаю, как у вас все началось, но я знаю, что вы с Блейном давно простили Себастьяна за то, что он натворил. А еще я знаю, что был не намного лучше него в подростковом возрасте – спасибо твоей матери за то, что она простила все мои грешки. Так что единственное, что я хочу знать… ты счастлив?
Наступила пауза. Курт очень не хотел лгать отцу больше необходимого, но вопрос-то был нешуточный. Он хотел бы сказать: «Нет, конечно, я не счастлив! Мой любимый человек бросил меня, и мне приходится либо притворяться, что я встречаюсь с другим парнем, которого терпеть не могу, либо прощаться с мечтами и планами!», вот только Берт не должен был это услышать.
Впрочем, поразмыслив с минуту, Курт понял, что был не совсем честен. Он вспомнил, как Себастьян сердился на Блейна прошлой ночью, как он шутил и смеялся за обеденным столом, в окружении своей семьи, как болел за Оливию в загородном клубе и переругивался с Джулианом… И Курт понял – хоть он и не мог сказать, что был счастлив, ему однозначно стало гораздо лучше.
– Да, – ответил он. – Он делает меня счастливее.
И это было самое неожиданное откровение за последние три недели.
– Хорошо, – вздохнул Берт. – Это единственное, что меня волнует, парень, ты знаешь.
– Конечно, – кивнул Курт и попытался улыбнуться, хотя все еще был ошеломлен своим открытием.
– Не скажу, что я напуган тем, что он оставался у нас на ночь, – продолжил Берт, – ты уже взрослый и скоро уедешь из дома, и я не могу запрещать тебе поступать так, как хочется. Так что просто попрошу тебя: сделай так, чтобы я не увидел и не услышал ничего такого, чтобы нам обоим потом не было стыдно, ладно?
– Пап! – воскликнул красный как помидор Курт. – Все не… я не… господи, давай больше не будем разговаривать о таких вещах, пожалуйста.
– Конечно, приятель, – рассмеялся Берт. А потом вдруг задумчиво поинтересовался: – Как думаешь, можно попросить Джулиана еще как-нибудь привезти сюда машину? Я был бы рад покопаться у нее под капотом, ладно?
– О, пап, – улыбнулся Курт. – Я могу сделать кое-что получше.
Следующий час они провели вместе, пока Курт рассказывал о гараже Смайфов и Астон Мартине Грэга. Беседа вышла такой непринужденной, что к тому времени, как Курт наконец-то отправился в душ, он успел наулыбаться за несколько предыдущих дней.
Он взял полотенце, но в ванную ему не дал уйти завибрировавший телефон. Три коротких слова в один момент заставили его разнервничаться снова. Сообщение пришло от Себастьяна, который как раз должен был добраться до дома.
Четверг, 28 июня, 14:49
От кого: Себастьян
«У нас проблемы».
