Мгновения грёз

      — А как же Апокалипсис? — спрашиваю я, кутаясь в парку и неловко пробираясь по сугробам, не самым глубоким здесь, однако всё же препятствующим нормальной ходьбе. — Вы ведь не забыли о Люцифере?       — Твой тёзка может подождать пару дней, — отвечает Сэм. На этот раз я даже почти не морщусь: похоже уже привыкла. Винчестеры, оба сразу, взяли за привычку называть Люцифера «моим тёзкой», что просто кошмар как раздражает. Я пыталась попросить их больше так не делать, но они продолжают меня дразнить, несмотря ни на что. Одному тридцать, второму не за горами — взрослые, называется… — А вот выходной нам бы не помешал.       В Кимберли мы прибываем поздно вечером, потому что идея устроить незапланированный отдых в Канаде более чем спонтанная — братья единогласно решили, что будет здорово покататься на лыжах, раз уж нас занесло в Боннерс Ферри, откуда до Британской Колумбии рукой подать. Мне это кажется неразумным — устраивать праздник жизни, когда весь мир катится в тартарары — впрочем, я сама чувствую необходимость хотя бы на пару дней забыть обо всех сверхъестественных заморочках. Да и выбора особого нет. Если только добираться до Лебанона автостопом.       Сэму в голову прилетает снежок, метко пущенный Дином, и я тут же пригибаюсь, чтобы меня не постигла та же участь. Младший Винчестер не теряется и один за другим запускает несколько ответных «залпов»; в меня тоже, поэтому несколько незабываемых минут мы, смеясь, словно нам по десять лет, забрасываем друг друга снежными комками с головы до пят. Бравые охотники за нечистью… сейчас мы едва ли походим на них.       — Как дети, ей-богу! — неодобрительно цокаю языком, наблюдая, как позднее братья соревнуются в фехтовании, вместо шпаг используя лыжные палки, арендованные вместе с лыжами и экипировкой здесь же, на базе. — Вы сейчас друг друга проткнёте. Или кто-нибудь выбьет кому-нибудь глаз.       — Ха! — восклицает Дин, ловко уворачиваясь от выпада брата. — Мы умеем обращаться с любыми видами оружия.       — Отец научил, — поддакивает Сэм, не оставляющий попыток нанести Дину «укол».       Бой оканчивается вничью, и уже вскоре мы, облачённые в лыжную одежду, стоим на склоне. Я опасливо всматриваюсь вниз, в трассу крутого спуска, где, невзирая на ночь, уже вовсю катаются несколько лыжников, явно из одной компании. Выпендрёжно так катаются, точно в мастерстве соревнуются.       — А может лучше подождать до утра?       — Боишься? — усмехается Дин.       — Я не настолько хорошо умею кататься на лыжах, чтобы делать это ночью, — честно признаюсь я, зардевшись. — Конечно, пару раз я ездила в Адыгею, но…       — Джеронимо, — улыбаясь, произносит старший Винчестер и подмигивает брату.       — Джеронимо? — неверяще переспрашиваю я, потому что услышать от него эту фразу никак не ожидаю. Я употребляла её (и не только её) часто, слишком часто — джеронимо, джеронимо, джеронимо, Понд![1] — но не думала, что Дин подхватит её так же, как я переняла у него привычку облизывать губы.       — Джеронимо! — кричат оба Винчестера буквально мне в ухо, прежде чем столкнуть со склона и поехать следом.

_________________________

[1] Имеется в виду то «Джеронимо!», которое является кэтч-фразой Одиннадцатого Доктора, персонажа культового британского научно-фантастического сериала «Доктор Кто». Понд — Амелия «Эми» Понд, спутница Одиннадцатого Доктора и /спойлеры/ его тёща. В основном клич «Джеронимо!» используют американские десантники, исторически взяв его от имени легендарного военного предводителя чирикауа-апачей.