Алый пепел

Время Титаномахии прошло. Давно прошло и кануло в Лету, унеслось вслед за призраками Стикса, сгорело в плаче Кокитоса. Оно прошлось по вселенной выпотрошенными душами, изрезанной плотью и искромсанными днями. Время Титаномахии прошло, и никто не желал его возвращения. Ни завтра, ни послезавтра, ни вечность спустя, когда все изменится, но одно останется неизменным – боль и страх. И знание. Ведь оно было. Оно осталось. Оно есть. Даже если повторения его никто не желает. *** - Слышали? Зевс новую зазнобу нашел. Кажется, Ио зовут. - Слышали? Лапифы вновь с кентаврами подрались. Жертв много было. - Слышали? Немейский лев дриаду задрал. Раньше, он только на людей нападал. - А слышали? Человеческое кладбище поднялось, мертвецы всю деревню пожрали. - Еще слышали? Странные сгустки тьмы то здесь, то там появляются. Вошедшие внутрь них не возвращаются. - Ах да, слышали? Непонятное что-то творится… земля гниет, божества пропадают, чудовища появляются… - А вдруг? Вдруг… …с небес вновь начнет падать алый пепел? *** Темное время приходило вслед за светлыми днями. Темные ночи уже не возвращали назад тех, кого забрали. А светлые дни сжирали не таясь тех, кто ступал на слишком яркие пятна. Неспокойно было на Небесах, на Земле и в Морях. Неспокойно было в душах вечных и смертных. Деметра спряталась на Олимпе, дочь спрятала, не пытаясь скрыть страх в сердце. Каждый миг, каждый вздох был отдан ненаглядному сокровищу, сберечь которое было главной целью ее бессмертия. Моя Кора, не ступай за пределы Олимпа, не покидай звездных стен без нимф. Все для тебя только, все ради твоей безопасности, все ради счастья твоего. Живи, моя Кора, для меня и ради меня. Живи. Задохнуться. От любви. Тоже можно. Персефона улыбалась матери, улыбалась на пирах божественных, улыбалась поклонникам бесчисленным. Она с подругами танцевала, песни пела, сплетничала, о любовных похождениях главных бабников, вечностью, пропахшей амброзией, наслаждалась. Как будто бы. Как будто бы о нем и не вспоминала. Об Орке. Кем бы он ни был. - Мама, ведь на Олимп ступают не все вечные? – спросила как-то, в миг заката, когда богиня плодородия в косы ее алые, уходящие лучи вплетала. - Не все, не каждому дан шаг сюда. Не каждому. А другие… из них только Геката иногда приходит. - А кто они – другие? - Не важно, ты не встретишься с ними никогда, - ласково скользил гребень по чудесным волосам, а потом, дернулся: рвано и больно: - А почему ты спрашиваешь? - Просто. - Кора… кого-то встретила? - Никого, мама. Не беспокойся. Моя Кора, миру весну подарила, ради тебя, воздуху – аромат цветов, ради тебя, земле – изумрудный бархат травы, ради тебя. Никому тебя не отдам. Никогда. Захлебнуться. Ведь воздуха все равно нет. Нет дыхания. *** - Она кого-то встретила! – Деметра металась от стены до стены по покоям золотым. Металась, как птица в клетке, не замечая драгоценного блеска, царских павлинов, величаво ступающих по полам белоснежным. - Успокойся, – голос Геры звучал холодно и отчужденно, – даже если и встретила, значит пришло время женщиной стать. - Нет! - Успокойся! – уже с напором повторила мать богов. – Твоя безумная материнская любовь не принесет добра ни дочери, ни тебе. Отпусти дочь. Себя освободи. - Никогда! Кора родилась ради меня, когда ничто не могло родиться. Она - дар мне. Великий дар! Улыбнуться.