***
Быстро ем жаркое и пью чай. Я попросила Ириса найти мне отца Алекс, на мою просьбу он сказал, что я ненормальная, но именно поэтому его любимая сестренка. Но мне просить больше не у кого было. У него есть знакомые, которые могут достать любую информацию. Ну, вернее их два. Друг-хакер и его папа-дядя милиционер. Ой, полиционер. Тьфу ты, полицейский. Да и какая разница? Главное помочь может. Ну, в общем, они как-то узнали, где живет Тверской Александр Викторович, то бишь отец Алекс. Интересно, в честь кого была названа Александра? Ладно, не буду отвлекаться. Сейчас я решила срочно бежать по адресу, но маман сказала, что пока я не поем, она меня не отпустит. Причем, так строго сказала. Видимо, ждет извинений. Ага, только шнурки завяжу. - Кира! Ты можешь нормально есть, посмотри, весь стол испачкала! Какая ты у меня неряшливая! - И слава Великой Моргане. Это хозяйственные женщины пьют до посинения, - раздраженно и колко ответила я. - Ешь нормально! - мама нахмурилась и сделала вид, что не слышала моих слов. - Не могу. Кусок в горло не лезет, после того, как я поняла, что вся это еда готовится через силу, через страдания. Ведь готовят для человека, от которого одни проблемы. - Хватит! - снова закричала она, - Ты сама сделать ничего не сможешь. Не нравится - готовь сама. А если так взять, эти продукты я покупаю. Тебе не противно? - зло и громко произнесла ма...нет, не мама, а женщина, которая хочет сделать побольнее и показать, кто здесь главный, человеку, от которого одни проблемы. - Да, противно! Аж тошнит! Меня сейчас вывернет. - Тогда покупай свои продукты! Готовь сама! - зло улыбается. - И буду. На работу устроюсь. А то ем какую-то гадость, купленную на грязные деньги. Она замахнулась, но сразу же опустила руку. - А что же, любимая мамочка, не говоришь, что это твой дом? - Ты здесь прописана, - шипит она. - А, какая жалость. Ничего. Пока я только вещи все буду сама себе покупать, а потом и квартиру себе куплю. Или у друзей поживу, не переживайте, я вас больше долго теснить не собираюсь. Да, вещи из комнаты я вытащу, она ж на ВАШИ деньги куплена. Я быстро оделась и, уже выходя, крикнула: - Куплю себе раскладушку и посплю на ней, может я и пол в комнате поменяю? А то моя раскладушка и на ВАШЕМ полу. Громко хлопаю дверью.***
В наушниках закончилась песня "На первой полосе" группы Коrsикa, и заиграла "Двое против всех" Короля и шута. Я затягиваюсь и медленно выдыхаю кольцо дыма. У меня нет вредных привычек, но когда мне плохо, я стараюсь забыться. Вот и сейчас я прижимаюсь губами к горлышку бутылки от коньяка. Какая же это гадость! Но сейчас мне все равно. Мне даже плевать на холод, постепенно пробирающийся через мою легкую куртку. Плевать, что я сижу на замершей скамейке. Мне ничего не нужно, кроме еще одного кусочка горького шоколада. Делаю большой глоток противной жидкости и кладу ломтик шоколадки в рот. Горький противный коньяк, горький шоколад. Горький привкус. Горькое понимание. А погода красивая. Маленькие снежинки, вальсируя в небе, красиво покрывают землю, создавая большие горки из снега. Звезды загадочно мерцают. Вечер уступает место ночи. Даже хлопья снега блестят под светом фонаря. Все кругом блестит, наполняется какой-то загадочностью, как и принято ночью. Все становится таким таинственным, интересным. Одна я тухну, когда везде загораются огни. Даже в этот момент, когда безумно плохо, жизнь все равно идет. Но мимо. Идти в таком состоянии к отцу Алекс не лучшая идея. Поэтому я звоню ему. - Алло, - раздается немного охрипший, но приятный мужской голос. - Добрый вечер, - стараюсь говорить разборчиво, - Это Александр Викторович? - Да, это я. С кем я говорю? - Я подруга вашей дочери. - Извините, у меня нет дочери. - Есть. Просто ее мать вам об этом не сказала, потому что вы тогда были женаты. А может и сейчас женаты? Ну, не важно. Она вас до сих пор любит. Вашей дочери пятнадцать лет. Она рыжая с синими глазами. Александрой зовут. А еще у вас есть сын. Рыжий с проницательными тигровыми глазами. Артем. Они у вас хорошие. Это не шутка. Похоже на бред, но это правда. Я произнесла адрес, где они живут, и отключилась, не дожидаясь реакции. Будь, что будет. Встаю, шатаясь, иду куда глаза глядят. Чувствую, что сейчас упаду, стараюсь за что-то уцепиться, но рука натыкается на пустоту. Я теряю равновесие и...оказываюсь в чьих-то руках. - Тлен, ты совсем с ума сошла! - Риша? - Ой, фу, не дыши на меня перегаром. Арина крепко прижимает меня к себе, чтобы я не упала. - Так, сейчас я отведу тебя домой. - Нет! Ни за что. Риша понимающе на меня посмотрела. - Отпусти, я сама разберусь. - Сейчас, разбежалась. Пойдем ко мне, горе ты мое луковое. Я не стала с ней спорить. Я так устала. Но даже в этом состоянии я чувствовала какую-то радость. Минуту назад мне было плохо. Я думала, что вот он, плохой конец моей сказки. У меня даже с матерью плохие отношения. Но нет. У меня есть друзья, которым на меня не все равно. Появятся из ниоткуда, помогут, поймут, не осудят. Даже, если у тебя один такой человек, который, не имея с тобой родственных связей, будет дорожить тобой, считать тебя близким, и готов будет сорваться с места, чтобы помочь тебе, то ты можешь называться счастливым. Жизнь любит нагнать темных красок, чтобы потом ярче блеснуть своей красотой. И это противно. Противно то, что нужно сделать большой глоток горя, чтобы на дне чащи обнаружить счастье.