Кукла.

Глава небольшая, но нужно было завершить все мелкие логические цепочки, перед заключительной частью) Эдакое "затишье" перед бурей. Следующая глава будет либо одна большая, либо разбита на две части. И да, товарищи, мы почти добрались до конца! Несколько строк про Рицку... Я пошла на компромисс со своей Музой и совестью. Читайте. - Быстрее привыкнет к взрослой жизни, - скидывая с плеч пиджак, бросил тот. Последними комнату покинула охрана, плотно прикрыв за собой дверь. Мужчина нагнулся над Рицкой, вытаскивая изо рта кляп. – А теперь можешь кричать во всё горло. Я с удовольствием послушаю. Но в ответ лишь прерывистое дыхание и распахнутые в ужасе глаза. - Кричи! – лицо зло искривилось, и мужчина отвесил Рицке сильную пощёчину. Мальчик испуганно охнул и завалился на бок. Слёзы. Горячие капли, что ещё больше обжигают распухшую щёку. - Непослушный щенок, - рука схватилась за волосы и с силой дёрнула назад, поднимая и притягивая. Вскрик. – Вот так уже лучше. Но мне мало. Давай, спой мне песенку. Ещё один удар, и вот уже другая щека расходится красными пятнами. Горячо. Страшно горячо. Соль слёз раздирает ещё сильнее. Нет. Не с ним. Не здесь. Сон. Кошмар. Бред. Сеймей. Сей. Разбуди. Прошу. Умоляю. Не надо. - Не надо!! – умоляющий голос, но чужие жестокие руки ударяют снова. А потом тянут, швыряют, сжимают до боли. - Жаль, что твой братец не слышит твоего голосочка, ему бы понравилось, - мужчина разрезает верёвки на груди Рицки, и раздирает футболку на два счёта. Кажется, молочная кожа парня сводит его с ума, он звереет на глазах. Тяжело дышит, скалится, и глаза сверкают дико. Животное. Он растерзает мальчика. Проглотит и не заметит. - Нет.. не надо… пожалуйста… - Рицка пытается отползти назад, насколько позволяют связанные конечности. Спина упирается в стену. Тупик. Клетка. Настоящая клетка. И она захлопнулась прямо сейчас. Мужчина страшно облизнулся, расстегивая пуговицы рубашки, обнажая грудь и торс. - Сейчас я тебя хорошенько трахну, маленький зверёк, - едкий голос через пелену слёз, а на фоне – звон ременной пряжки. И вот уже горячие руки цепко хватают за лодыжки и тянут к себе, - но ты должен быть мне благодарен. Я лишь слегка надорву твою задницу, но ты будешь жив. И даже сможешь увидеть своего брата. В последний раз. Потому что он сдохнет у тебя на глазах. Нет сил, чтобы закричать. Нет сил, чтобы вздохнуть. Это тьма. Тягучая вязкая безысходность, в которой он начал тонуть. Не сейчас, намного раньше. Сейчас просто этот мрак наконец-то сомкнулся над головой. Слёзы застыли, последняя дорожка скатилась по щеке и затерялась где-то на подбородке. Сей. Почему? За что? Я не хочу… - Нееет!!! – последний вскрик, безнадёжный, но отчаянный. Но руки уже тянут его к себе, грубый захват. Подминают под себя. Ладонь сжимается на горле, а другая уже шарится куда-то вниз. Ещё один, почти уже хрип, - нееет!!! Неееет!!!! Сухие губы вонзаются в щёку, ползут по-змеиному, оставляя слизкую дорожку. Находят и поглощают тонкие разодранные в жар губы, вырывают дыхание и всхлипы. Рицка пытается вилять головой, выбраться, укусить, но ладонь на горле сжимается ещё сильнее. Трудно дышать, в висках стучит и давит, больно. Больно! Сдаётся. И скользкий язык уже терзает мальчишеский рот. И Рицка едва успевает дышать. Хотя вот уже несколько минут… не хочется. Отпрянул. Победоносной скалой возвысившись над Рицкой, со звериной улыбкой. На секунду. Чтобы снова ударить. Губа лопнула. Бусина крови надулась и почти сразу лопнула, стекая к подбородку. Кажется, этого только и ждали. Рывок. Визг. Удар. Всхлип. Разъехавшаяся молния джинс. Грубое вмешательство. Шершавая кожа проникает под бельё. Жалобные крики, Рицка вьётся, отстраняясь. Кровь. Слёзы. Сильная рука сжимает член до боли. Лицо мучителя кривится в безумной радости от новых вскриков. Разворот. Сильный и резкий, что Рицка ударяется лицом о деревянный пол, разбивая губу ещё сильнее. Его подхватывают за живот, заставляя приподняться на колени. Вконец рвётся футболка, обнажая спину. Трещит ткань брюк. Лопнула резинка на трусах. Кажется, что-то ещё рвётся и разбивается. Наверное, душа. - Рицка, не плачь. - Сей, я боюсь темноты! - Не бойся, я рядом! Я обниму тебя, а ты засыпай. - Хорошо. - Просто закрой глазки. Я рядом, малыш.. - Сей, я боюсь темноты… - одними губами. Последние капли слёз на пол. И ещё одна крови. И кажется, всё… - Пошёл прочь!! – почти рёв из-за двери, и в ту же секунду её распахнутые створки с грохотом разъезжаются, являя на пороге нечто смазливо круглое, потное и злое. - Дьявол!!! Томо! – мужчина разочарованно отстраняется от Рицки, зло отпихивая его на пол. – Я охрану для чего поставил?! Чтобы меня не беспо.. - Захлопни пасть! И сколько повторять, я тебе не Томо! А Окугава-сан! – толстяк-старикашка бесцеремонно ввалился в кабинет, бросив беглый взгляд на Рицку. – Взрослый мужик, а ведёшь себя, как беспардонная деревенщина. Животное! - Это ты вламываешься в мой дом без приглашения, да ещё и грубишь! - Если бы я этого не делал, ты бы дров наломал! - совершенно по-хозяйски старикашка открыл дверку бара в поисках спиртного. Какой-то коньяк через пару секунд наполнил собой стакан. – Мало того, что я узнаю о твоих делах через посредников, так ты ещё тут вытворяешь… не пойми что. - Я не обязан перед тобой отчитываться! – фыркнул мужчина, падая в кресло и наблюдая, как Рицка отползает к стене, пытаясь натянуть на себя остатки одежды. - Ты перестал думать головой в последнее время, - вздохнул старик, отпивая из стакана, - пока не завершил сделку, нельзя трогать товар! Чему я тебя учил?! - Да прекрати, старик, - мужчина потянулся за сигаретами, - поиграл бы со щенком, никто не узнал бы. Тем более, эта зверушка всё равно моя, не собираюсь её никому отдавать. - Что ты хочешь этим сказать? - А ты думаешь, я просто возьму и отпущу эту выскочку Аояги? Эта семейка и так отняла у меня много времени и сил. Предпочитаю забыть о них раз и навсегда. - Вот, значит, как ты всё решил… - кубики льда закружились от покачиваний стакана, - и как будешь объясняться с полицией? - Не смеши, Томо! То есть Окугава-сан, - мужчина надменно усмехнулся, - человек, по воле обстоятельств теряющий в один миг всё, что имел, разве не захочет сам покончить с жизнью вообще? А что до бумаг и передачи дел, я обо всём уже побеспокоился, полицию это не заинтересует. - А у тебя всё продуманно. Значит, не так всё безнадёжно. - Хватит надо мной насмехаться. Я уже не мальчик, чтобы ты опекал меня. Я сам могу принимать решения. - Да-да, можешь, вижу, - старик бросил на мужчину строгий взгляд и поднялся с места, - мальчишку оставь в покое до завтра. После – хоть кишки на вертел. И будь внимательнее, у этого Аояги есть джокер в рукаве. Не стоит его недооценивать. - Я позвал его в свою резиденцию, - расплылся в улыбке мужчина, - если только он не бог, то все его потуги – более, чем бесполезны. Тем более, у меня свои козыри. - Хочется верить, что ты меня не опозоришь, - старикашка развернулся и быстрыми шагами направился на выход, - про мальчика я сказал серьёзно. - Да понял я! – зло прыснул мужчина в уже закрытую дверь и развернулся к Рицке. Парнишка сидел, вжавшись в стену и подтянув колени к груди. Жалкое зрелище. Мужчина нехотя потянулся к телефону, - Сао, забери мальчишку из моего кабинета. В отдельную комнату и под охрану. И найди ему новую одежду. Старая износилась. И когда трубка вновь оказалась на столе, слащаво улыбнулся: - Но мы ещё поиграем с тобой, малыш. *** Дорога в тишине. У каждого – собственное молчание. И хоть причины переплетены и связаны в конце тугим узлом, каждый из них шёл по своей нити. Один вёл, второй позволял быть ведомым. Нисей поворачивал руль, время от времени переключая скорости. Соби не сводил взгляда с горизонта пути, не шелохнувшись ни одним мускулом за всё время поездки. Дома, парки, тёмные улицы. Свет фонарей то ударял в глаза, то ускользал прочь. Город погружался во мрак ночи. Его дыхание становилось куда зловоннее, взгляд уставшим и помутнённым от алкоголя, от него парило табаком и дешёвыми духами проституток. Но и это, видимо, была не вся пучина. Машина извивалась и скользила глубже, по тёмным улочкам, по грязным подворотням, в непроходимый мрак, в самое чрево. Машина остановилась среди позаброшенных многоэтажек. Старый и ветхий район Токио, почти окраина. Акаме скорыми шагами нырнул в одно из зданий, Соби без лишних вопросов последовал за ним. Почти вбежав на самый верхний этаж, Акаме проплыл по коридору, а затем впорхнул в одну из дверей. Когда в дверь вошёл Соби, его взору представилось небольшое зальное помещение, тускло освещённое по углам. Некогда квартира-студия, давно заброшенная и ветхая, если судить по отвалившейся штукатурке стен и разбитым кое-где окнам. Фигура Нисея мелькнула за одной из колон в дальнем углу. - Надеюсь, с этим тебя не нужно учить обращаться, - Акаме бросил к ногам Соби какую-то снасть. Тот наклонился, поднимая в руке изогнутые чёрные ножны с тёмно-зелёным узором по длине. Секунда безмятежного любования, а затем резкий взмах, высвобождая клинок и закрываясь от падающего удара. Клинки сложились крестом, не разу не вздрогнув от чей-то слабости. Акаме довольно улыбнулся и отступил, возвращая свою катану на место. - Снаряжение здесь, - он махнул рукой куда-то за спину. На стене под тусклой лампочкой висела целая россыпь оружия. Холодное, огнестрельное, взрывное, оснастка и крепежи, заряды, патроны, а так же различная мелочь на приспособленных внизу полках, - бери, что нужно. Сегодня будет долгий день. *** - Акаме-сан! Акаме-сан! – девушка буквально бросилась в ноги, как только двери лифта вытолкнули в холл двух мужчин. – Как хорошо, что вы пришли! Я совсем не знаю.. - Что случилось? - Аояги-сан, я не знаю, что на него нашло! Но он… Но брюнет уже не слушал. Бросив позади себя секретаршу, он устремился в кабинет. Его опасения подтвердились почти сразу. Сеймей с растрёпанной головой сидел за креслом, зарывшись в гору бумаг. Часть из них лежала на полу на осколках былой истерики, ещё какие-то папки устилали журнальный столик и диван. На скрип двери Аояги лишь поднял беглый взгляд, который почти сразу же вернулся на место в поля бесчисленных букв и цифр. - Можно узнать, что ты делаешь? – Акаме оказался так близко и так быстро, что Сеймей вновь невольно вздрогнул. - Выспался и вернулся к делам, - строго и отчуждённо произнёс Сеймей, не отрываясь вниманием от бумаг. - Я вижу, но спросил не об этом. - Я собираю бумаги и отчёты нашей компании, всю бухгалтерию за этот год, ещё отчёты по филиалам, а так же договора с банками, и инвестиционным программам.. - Что ты делаешь?! – Акаме ударил ладонью по столу, заставив Сеймея замереть с потупленным взглядом. - Я спасаю Рицку… - прошептал он, и в тот же миг был почти выдернут из кресла за ворот рубашки. Акаме сверкнул взглядом. - Я же сказал, что вытащу его! – Нисей тряхнул парня. – Ты не доверяешь мне?! Не веришь?! - Д-доверяю, - вздохнул Сеймей, - просто… - Просто что?! - Просто ты не Бог! – Сеймей вцепился в Акаме взглядом, полным горькой обречённости. – Ты не всемогущий Бог! - Да, я не Бог, - Акаме разжал хватку, и Сеймей сполз на своё кресло, - но я ещё ни разу тебя не подводил. Никогда. - Я знаю, Нисей, знаю! Я всё знаю! – Сеймей зарылся пальцами в свои волосы, уткнувшись лбов в столешницу. - Раз знаешь, то должен прекрасно понимать, что Рицку своей смелостью не спасёшь. Тебя убьют, как только поставишь последнюю подпись. - Но до тех пор, пока я не поставлю эту подпись и я и Рицка – мы будем живы. Понимаешь? – уставший взгляд, потухших и почти бесцветных глаз. – Я отвлеку их внимание на себя. Я поиграю в этот цирк, по их правилам. А ты в это время обеспечишь достойное завершение представления. - Ты никогда не допускал такой риск в своих делах. - Никогда… - ухмыльнулся Сеймей, - ещё никогда я не был так близок к тому, чтобы потерять Рицку. Рицка! Понимаешь? Он не должен, ему нельзя расплачиваться за мои ошибки. Нельзя. Аояги поднял на своего телохранителя отчуждённый взгляд и слегка улыбнулся. Печальная, лёгкая улыбка. Такие дарят на прощание, когда даже надежда – невозможное чудо. Нисей глубоко вздохнул, ловя себя на мысли, что желание курить перехлестнула жгучая тяга утопить полмира в крови. Ответная лёгкая ухмылка – так он и сделает. - Мне нужно немного времени, чтобы проработать схему, - Акаме развернулся, покидая кабинет. - Я доверяю тебе, всецело, - сам себе, возвращаясь к бумагам, прошептал Сеймей, - больше и некому. *** Страна восходящего солнца – так называют Японию во всём мире. Солнце огибает океан и немногим раньше, крадётся по разрозненным островкам, словно вырывая из пасти сна и забвения. Словно совершая великий грех, пробуждая этот клочок мира чуть раньше остальных. Сердце сжалось. Первые лучи украсили горизонт. Бесконечно чистое утреннее небо. Ни следа непогоды. Словно у ночи проснулась совесть, и она забрала с собой эти низкие тучи, что вчера ещё висели, желая разразиться грозой. И вот сегодня – румяная благодать на девственном лице утра. И нежная синева над миром. Какая безумная усмешка судьбы. - Мы отправляемся, - горячо, в самую шею, сладко и так не хочется отпускать. - Будь осторожен, - глаза не отрываются от неба за окном, губы пересохли, едва шепчут. - Думай лучше о себе. И о Рицке, - руки обхватывают, такие сильные и в то же время нежные объятия, тянут. Так трудно разомкнуть. Но так нужно. - Нисей, у меня есть просьба к тебе. Так, на всякий случай. - Слушаю, - и замирает, словно хочет услышать не только слова, но и дыхание, и сердце, и пульс, каждый взмах этой сильной души, каждое движение этого хрупкого тела. Сеймей что-то шепчет, и когда замирает, Акаме целует его в макушку, улыбается, и, уходя, бросает: - Как скажешь.