***
— Ну ты что, застрял там, что ли? — сощурив глаза, львёнок, всматриваясь сквозь густую листву, искал своего брата. — Тебе не нужна помощь? — Я могу сам справиться, без всякой помощи! — раздалось откуда-то сверху, и тут же рядом с Тау упала сломанная ветка. — Мох, ты точно уверен, что справишься? Просто если ты сломаешь себе лапу... Мне ж тебя далеко до Бабу нести будет! — пропищал Принц. Сверху доносились лишь шуршания, треск — ещё одна ветка сломалась — и пыхтение. Наконец, поняв, видимо, что одному ему не справится, Мохату спросил: — Слушай, а если я прыгну, мне больно не будет? — Ну-у... — Тау задумался. — Смотря как и куда ты прыгнешь. Видишь, сколько тут камней? — Не вижу! Слушай, а ты не мог бы положить под акацию листьев? Ну, чтобы я туда спрыгнул. А? Пожав плечами, будто подсознательно зная, что Мохату увидит этот жест, львёнок протянул: — Так где ж я их достану-то, Мох? Давай я позову кого-нибудь из взрослых! Тётю Двалу, а? Она тебя снимет оттуда! От такого предложения Мохату чуть не свалился с ветки. Крепче вцепившись в неё лапками, он быстро ответил брату, который уже воодушевился бежать к Скале Предков за Двалой: — Ни за что! Не говори взрослым, а особенно Двале! — И уже вполголоса добавил: — Я ведь не хочу, чтобы из-за тебя меня шпыняли... — Ладно. Тогда я... эм... Я принесу сюда земли, сделаю горку, и ты прыгнешь на неё. На землю же тоже падать не больно, да? Только смотря на какую... Было не понятно, кому именно и к чему сказал это Тау. Наверное, он разговаривал сам с собой. Но, так или иначе, Принц был отчасти прав, и Моху оставалось только ждать. Вот только правая передняя лапа начала затекать, да и ветка как-то подозрительно сильно прогнулась под весом львёнка. Не желая грохнуться на землю раньше времени, Мохату подполз ближе к основанию ветки. Однако правая лапа заболела ещё сильнее. «Наверное, мне следовало бы побольше гулять и двигаться! — в мыслях сделал себе установку Кронпринц. — Тогда бы и лапы не болели. Надо будет завтра, нет сегодня, да, точно, сегодня, сегодня попросить папу о прогулке. Он же каждый день по три раза границы обходит — поэтому он такой сильный! Ну, или не есть так много», — с грустью подвёл итог Мох, осмотрев свой живот. Прошла минута. Две, три, а Тау ещё не вернулся. «Может, это он застрял, а не я? — Мохату посмотрел вниз. — Возможно, я могу попробовать спуститься сам: здесь, кажется, достаточно много трутовиков для меня». Решив с этим, Кронпринц осторожно ступил на один трутовик. — Хм, кажется, это не слишком уж и сложно! — с радостью для себя заметил Мохату. Однако вскоре ему пришлось снова взобраться на ветку и спрятаться в листве: пришли львята. Точнее, их было две: те самые львички-кузины, имена которых Мохату не запомнил. Да сейчас это не так было важно для него, как то, что эти две забыли тут. «Уж не сиделось ли им у Заводи?! — негодовал львёнок, пока львёнки о чём-то увлечённо болтали. — Ну, думаю, что они меня тут не заметят», — но на всякий случай Мохату сжался ещё сильнее. Однако сёстры решили остановиться под той самой акацией, на которой прятался Мох. Кронпринцу оставалось только фыркнуть. — Смотри, Сафи, как здесь хорошо! Сыграем в догонялки? — Да, это будет хорошей идеей! Ты вода! — С чего это я? — опешила Луса. — Потому, что в прошлый раз я была, Лулу! — Что ж... Я всё равно быстрее тебя, сестричка, — усмехнулась Луса. — Правда? Давай посмотрим! «Может, они сейчас уйдут? — А Мохату так верил в это: сидеть на дереве скучно и, кажется, это становится опасным. — Хотел бы, я чтобы они убежали куда-нибудь подальше! Ох, почему все неприятности сваливаются именно на меня?! — львёнок устало посмотрел на небо, словно оно было способно ответить ему. — И, самое главное, как долго мне ещё осталось ждать Тау?» Но вот послышалось движение в ближайших кустах. Мох вытянулся и, рискуя преждевременно свалиться с ветки, начал вглядываться в кусты. И, похоже, не только он один заметил это. — Ой, Лулу, что это?! — испуганно спросила Сафи. — Я... Я не знаю! — Может, кто-то хочет напасть на нас? Но здесь же нет крупных хищников! Точнее... Я думала, что знаю это! Тем временем этот кто-то приближался всё ближе и ближе. Сафи спряталась за спину сестры, а Мохату пытался припомнить: не говорил ли им отец об опасностях в Саванновом лесу? Но из кустов вышел... Тау. Мохату был сильно удивлён: это уму непостижимо, чтобы такой маленький львёнок, как его брат, мог так шуметь. Но Тау, кажется, всё-таки сдержал слово: на большом широком куске коры Принц тащил кучу листьев, земли, травы и прочего. Как он и обещал брату. — Ого, Тау! Ты... А зачем тебе столько земли? — голубоглазая львёнка сравнила объём «предметов» на коре с размерами Тау. — Ты хочешь быть кротом? — О, я уверена, он будет лучшим копателем на свете! — завороженно произнесла Сафи. Тау вопросительно уставился на неё, но говорить ничего по этому поводу не стал. — Нет же, Сафф, это для моего брата. — Он хочет стать кротом? — Нет! Это для того, чтобы он мог спуститься с дерева. Луса огляделась по сторонам: — Он здесь, да? — Да. Он здесь, — и Тау указал на ветку, на которой прятался Мох. Ах да, уже не прятался. Раздражённо фыркнув, Мохату крикнул: — Ну, и кто тебя просил говорить им?! — Как же ты смог забраться туда, а теперь боишься спуститься? — спросила Луса у Кронпринца. — Теперь это не так уж и важно... — Потирая ушибленное колено и стряхивая с себя прелые листья, Мохату поднялся. Да, трава и листья смягчили удар, но не настолько. Но это лучше, чем падать на твёрдую землю. — Что вы здесь забыли? — немного грубо поинтересовался львёнок у кузин. — Разве нам нельзя гулять здесь? — Сафи недоуменно посмотрела на Мохату. — Конечно же, можно, — вмешался Тау. — Мы с Мохом даже рады видеть вас здесь. По крайней мере, мы теперь не одни. Это было не то, чего ожидал Мохату от брата. Совсем не то. Уж если ему нужно было выбирать, что лучше, сидеть на дереве или общаться с девчонками, Мох бы точно остановился на первом. Ну, хорошо ещё, что Тау не сказал им про обещание, данное Мохату Яре сегодня утром. — Кстати, — видимо поняв, что здесь наступила неуместная тишина, Сафи отвлеклась от ловли жука. — Сюда ещё обещали прийти Ниота и Рада... — Они?! — «радостно» спросил Мохату. — Да. Но я не знаю, мы сильно задержались у Пещер. Хотя они обещали прийти. Кстати, Тау, — Сафи приблизилась к другу, — ты не хочешь поиграть с нами? — тихо поинтересовалась синеглазая малышка. Младший сын Короля задумался: с одной стороны, играть с весёлыми кузинами намного интереснее, чем с вечно бубнящим братцем. А с другой Тау хотелось провести этот день с братом — всё-таки, Принц дал матери обещание. Вздохнув и обдумав своё решение, Тау ответил: — Простите, девочки, но я обещал брату играть с ним сегодня. Простите. — Жалко, — помрачнев, сказала Сафи. — Ну, мы, если что, будем у реки Зубери. Если надумаете, приходите. Попрощавшись, Луса и Сафи ушли на север. Мохату тем временем нашёл красивый красный камень в куче «барахла», которое притащил его брат. — Тау, — Кронпринц позвал младшего львёнка, — глянь-ка! Красиво, м? — Мохату повертел камешек. — Я хочу показать его отцу. Как ты думаешь, ему понравится? — Наверное, — Тау посмотрел на небо. Солнце ещё не было в зените, значит, до обеда у них ещё было много времени. Условно. — Кстати, не хочешь сыграть ещё во что-нибудь? — Конечно. Если это не требует карабканья по акациям! — Нет. Мы будем играть в... догонялки! — Снова?! — Старший сын Короля вопросительно посмотрел на брата. — Не, не такие, обычные. В смысле, в «Кто быстрее». Ну? — Ладно. До куда бежать будем? Принц почесал затылок: — Это должно быть чем-то близким... Давай, до Ущелья! — Опа! — На мордашке Кронпринца растянулась хитрая ухмылка. — Я действительно слышал это? Мой братишка идёт в Ущелье? В то место, в которое он пообещал никогда не ходить? Тау нахмурился: — Так ты идёшь? «Хм, — задумался Мохату. — До Ущёлья довольно-таки далеко... Да ещё и бежать, я вряд ли смогу. Но с другой стороны я же хотел попросит папу о прогулке, а это сойдёт за прогулку». — Да иду-иду, — взяв камешек в зубы, Кронпринц вместе со своим братом вышел из прохладных теней Саваннового леса, и львята побежали к южным границам, в сторону Великого Ущелья.***
Всё-таки львята не привыкли бегать на такие длинные дистанции: братья буквально каждые пять минут останавливались, чтобы перевести дух. Но даже так всё равно выигрывал Тау, а Мохату успел несколько раз обвинить себя в том, что он ест слишком много. Он пытался дышать полной грудью и правильно ставить лапы, как его учила Яра, но это мало помогало ему — Тау всё равно выиграл. — Первый! — крикнул Принц, коснувшись лапкой камня. — Я выиграл, Мохату! — Львёнок сел возле камня, дожидаясь, когда подойдёт его брат. Как только он пришёл, Тау с нескрываемой издёвкой заметил, что он уже во второй раз выигрывает за этот день. — Э, погоди! Тогда в Саванновом лесу никто из нас не выиграл! — Да, возможно. Но я, в отличие от тебя, сумел спуститься с дерева! Мохату нахмурился. Они же не договаривались об этом! А если этот длинноязычный Тау расскажет всем? Тогда все будут смеяться над Кронпринцем, будут обзывать его трусом. — Помолчал бы! — грубо ответил Мох. — Да ладно тебе! — Сощурив болотисто-карие глазёнки, Тау посмотрел на небо. — Слушай, Мох, нам же в полдень на обед идти, верно? — Ну, и? — спросил Мохату, вынимая занозу из лапы. — Уже полдень, — всё так же смотря в небо, отозвался Принц. — Пора идти на обед. Дорога к Скале Предков предстояла долгой и нелёгкой, — для двух измотанных львят — поэтому Тау решил разбавить их чинное шествие весёлыми историями. — ...вот, а потом Ниота сказала: «Эй, это же не семена, это камни!» Вдруг Мохату замер. Что-то ведь он забыл там, у Ущелья. Ну, конечно же, камень, который он хотел показать отцу! Вот незадача. — Слушай, Тау, — Кронпринц беспокойно смотрел в глаза брату, — нам нужно вернуться к Ущелью. Срочно! Я забыл там тот камень! — Ты уверен? — Принц недовольно щёлкнул по земле кисточкой хвоста. — Мы с тобой итак запаздываем, а если снова побежим к Ущелью, то и вовсе придём под вечер. Не хочу, чтобы мы получили выговор от папы с мамой. На предупреждение брата Мох лишь лапой махнул: — Да мы быстро, одна лапа здесь, другая там! — Быстро, как же! — прошептал в ответ Тау, но всё же согласился пойти с братом.***
Дорога обратно к Ущелью уже не казалось Тау весёлой. Он, да и не только он, думал о том, как бы им успеть. А ещё он в мыслях ругал Мохату и себя: брата за то, что тот был таким несерьёзным к вещам, а себя за то, что это именно он предложил идти к Ущелью. Так бы, возможно, они не опаздывали к обеду. Но что это вдалеке? Тау пригляделся: нет, он не ошибся. Да и как тут ошибиться? Этих трёх львёнок отличить от других очень легко: Сахани, которая выше всех чуть ли не на пол-уха, — да она и была старше их всех на четверть луны — Хазина, с шёрсткой по цвету напоминающей шерсть самого Короля Малики VI и Сабини с нехарактерной для львиц золотистой шерстью и яркими-яркими, как сочная трава, глазами. Вот они поравнялись. — Привет, — сказал Тау двоюродной сестре и подругам. — Откуда вы идёте? — От реки Зимбабве, — откинув голову назад, спокойно и непринуждённо отозвалась Сахи. — А ты, — она обращалась к Тау, — куда идёшь? Не боишься, что дядя накажет тебя за опоздание? — Да, я знаю, но это очень важно для... — Пф, что может быть важнее, чем соблюдение Прайдовских правил? — съязвила песчаная львица. — Пожалуйста, Сахи, скажи отцу, что ты нас уже встретила по пути. И скажи ему, что мы задержимся ненадолго. — Ненадолго?! — воскликнула Хазина. — Тау, ты, видимо, не знаешь, сколько времени занимает путь от Скалы до Ущелья, раз говоришь так! Сахани остановила подругу и спокойно ответила кузену: — Что ж, ладно. Но ради тебя, — Песчаная, похоже, говорила только с Тау, а его брата попросту игнорировала, — мы пойдём помедленнее, так сказать, «поступью улитки», чтобы ты успел нагнать нас. В любом случае, всех нас Король ругать не будет. Сильно. — Спасибо, Сахи. Тогда мы побежали. Как гепарды! И под недовольные фырканья Сахани львята разошлись: Сахани, Хазина и Сабини «поступью улитки» поплелись в сторону Скалы Предков, а Мохату и Тау «со скоростью гепарда» помчались к Ущелью. Они итак потеряли много времени.***
Обратная дорога к «Разлому в земляной коре», как отзывалась об Ущелье циничная Двала, хоть был неблизок, но, на удивление братьев, они быстро покрыли расстояние от Бескрайних лугов до «разлома...». — Так, где твой камень? — спросил Тау. — Хватай его скорее, и побежали, — Кронпринц пригнулся к земле, готовясь к очередному забегу. — Надеюсь, Сахани, Хазина и Сабини ещё не ушли далеко! — Львёнок оглянулся: — Ты всё ещё там возишься? Ну же, быстрее! Кронпринца, похоже, не интересовало беспокойство брата. Как и то, что они уже сильно опаздывали. — Слушай, Тау, — позвал Мох, — я, кажется, камня не могу найти. Слова, сказанные Мохом, повергли Тау в шок. Нервно дёргая кисточкой хвоста и сдерживаясь, дабы не закричать на непутёвого брата, львёнок, слегка заикаясь, «объяснил» брату, почему они должны спешить: — Т-ты сдур-рел, М-мох?! Как дол-го мы тут по-простоим?! Я хочу, чтобы мы шли уже сейчас! — И, слегка понизив голос, добавил: — Ищи его лучше! — Кажется, я нашёл его! — И года не прошло! Бери его, и пошли. — Ну, — сказанное Мохату заставило Тау насторожился, — это не так-то просто. — Чего? Где он? Кронпринц показал лапой куда-то на дно Ущелья: — Видишь красную точку? Вот, это он. У младшего львёнка закружилась голова, и начали подкашиваться лапы. И причиной этому была отнюдь не внезапно возникшая боязнь Ущелья. — Ты ведь это не серьёзно? Здесь же могут быть осыпи! Но слушал ли кто-нибудь когда-либо маленького Тау? Ответ на этот вопрос был отрицательным, и львёнку оставалась лишь надеяться, что с его братом всё будет в порядке. Да и Мох, очевидно, понимал причину тревоги младшего брата и спускался медленно и осторожно, в мыслях давая себе указания: «Правая передняя... теперь левая передняя... теперь левая задняя... теперь правая задняя... теперь левая передняя... нет, стоп, здесь правая передняя... да, вот так, хорошо... Спокойно и аккуратно». Но как Мохату не пытался спускаться осторожно, всё равно последние три метра он пролетел, барахтаясь в пыли. Падение завершилось гулким стуком, когда голова столкнулась с камнем. — Жив? — послышался откуда-то сверху обеспокоенный голосок Тау. Старший сын Короля потрогал голову: вроде, на месте. Да и крови нет. — Жив! — недовольно отозвался Мохату. Он осмотрелся: где же этот камень? Конечно, с высоты его было хорошо видно, но здесь — нет. Можно попросить брата помочь, но вряд ли тот согласиться. Нужно делать всё самому. И Мохату делал: заглядывал под каждый камень, копал сухую землю, ища камень. Но, несмотря на все его попытки, камень не был найден. — Как же так?! — недоумённо и грустно воскликнул Мохату. — Я же видел его! Я же видел, что здесь было что-то красное! И вот он нашёл «красное». Им оказалась туша пустынной лисицы: изрядно потрёпанная, без, кхм, многих частей тела, вся перепачканная в застывшей крови — это объясняло красный цвет. «Что здесь делает мёртвая лиса?» — Это напрягло Мохату. Но времени на обдумывание не было, пора было возвращаться. Да и Тау уже начал беспокоиться. Вздохнув, Кронпринц начал подниматься. Похоже, он не принесёт свой «подарок» отцу. Почему-то подниматься оказалось намного сложнее, чем спускаться. А ведь Кронпринц думал, что наоборот: ведь он будет идти по «знакомому» пути. Но, так или иначе, время шло, а Мохату был ещё только на «середине». Тау беспокойно вглядывался, пытаясь сквозь пелену пыли разглядеть брата. Вот показался силуэт. — Мох, давай быстрее! — Несколько раз Тау нервно оглядывался назад, сравнивая, как сильно зашло солнце. То, что они опоздали к обеду, было уже очень очевидно. В животе у Тау урчало, но причиной этому был вовсе не голод. — Я волнуюсь! — Впервые за три луны Принц признался, что боится. Но Мохату некогда было отвечать на реплики брата, у него есть дела поважнее. Например, попытаться достать до последнего выступа, чтобы вылезти. Львёнок делал всё: и на задние лапы вставал, и когти выпускал, чтобы передние лапы стали «длиннее», и даже язык от усердия высунул — ничего не помогало! Вот тут-то ему и пришлось признать поистине пугающую вещь: он застрял. — Т-тау! — немного взволновано позвал Мохату. — Я... Я вылезти не могу! — Как?! — не менее взволновано спросил Тау. — Так! Пожалуйста, Тау, братишечка, позови кого-нибудь! Хоть папу, хоть маму, хоть тётю Двалу! Только быстрее, прошу! Тау объяснять всё два раза не нужно было, лишь услышав, что его брату нужна помощь, Принц побежал в сторону Бескрайних лугов. Но не за родителями и не за тётей.***
Двигаться медленно было скучно и это быстро надоедало. Однако Сахани всегда сдерживала все обещания, данные её кому-либо. Вот только кузен уж слишком «сильно» задерживался. Да и есть хотелось невыносимо. Словно читая мысли подруги, Сабини оглянулась назад. И не зря. — Смотрите-ка, Тау! Откашлявшись, львёнок начал: — Сахи, Хази, Саби, там Мохату выбраться не может... — И? — Равнодушие и цинизм, которые Сахани вкладывала в каждое своё слово, удивляли всех. И даже то, что все знали, кто мать этой песчаной Бунтарки — это не меняло ничего. — Мы должны помочь ему! — Почему «мы»? — таким же тоном, что и Сахани, спросила зеленоглазая львёнка. — Ну, пожалуйста, ведь он же мой брат! — А мне он — кузен, и что дальше-то? — Голос Сахани можно было сравнить только с затишьем перед бурей. — Я ни за что не буду помогать ему. — Да, — поддержала подругу Хазина, — мы не будем помогать такому эгоисту, как твой брат! — Но он очень добрый! — Слова Тау мало подействовали на остальных. Совсем не подействовали. — Неужели вы действительно не хотите делать это? — В ответ — отрицание. — Но а ради меня? Пожалуйста... Ведь я обещал маме, что буду следить за братом! Хазина и Сабини переглянулись: и, правда, почему бы и нет? И ведь тогда Мохату, возможно, поймёт, что девочки тоже могут быть полезны. — Ладно, Тау, — зеленоглазая кивнула. — Мы поможем тебе. Тау был рад. Единственной, кто не разделяла эту радость, была Сахани. Развернувшись и словно не обращая внимания на всю эту «суматоху», она направилась к Скале. — Не пойдёшь? — спросила её Хазина. Сахани развернулась: — Нет, мне не нужны проблемы, как вам. Но времени винить Сахани в чём-то у друзей не было: нужно было спасать Мохату. Едва добежав до Ущелья, Тау первым делом проверил, как там его брат. Мохату сидел на всё том же самом утёсе и, кажется, начал грустить, но возвращение брата несказанно обрадовало юного Кронпринца. — Тау, я так долго ждал тебя! — Он улыбнулся, но, завидев рядом с братом ещё двух львён, нахмурился: — А они что тут делают? — Полегче, парень, — насупившись, ответила Сабини. — Мы тебя спасать пришли, хочешь ли знать! Кстати, — Саби повернулась к Тау и Хазине, — и как мы его вытащим? Тау призадумался. Минут пять прошло, а ответ так и не был озвучен. Остальным же оставалось только следить, как меняется выражение морды Принца: он то начинал широко улыбаться, то вдруг начинал скалиться, потом вдруг помрачнел, а в конце и вовсе чуть слезу не пустил. Но, всё-таки, что-то произошло, и Тау озвучил план спасения Мохату: — Я долго думал, но это подходит лучше всего. Смотрите, — он подошёл к краю Ущелья, — сейчас я лягу на живот и опущу передние лапы. Мох, ты схватишься за них. Затем вы, — Принц кивнул Хазине и Сабини, — вытяните нас с Мохом отсюда. Но лучше сразу возьмите меня за задние лапы. — Ты уверен, что всё получится? — поинтересовалась Хази, держа правую заднюю лапу львёнка. — Мне кажется, что что-то пойдёт не так. — Да, — присоединилась к подруге Сабини, — ты и так слишком тяжёл, что уж говорить о твоём брате. Мохату ответил на это довольно грубо: — Если я слишком тяжёл для вас, так что же вы помчались спасать меня?! Но на грубость Принца никто не ответил: не было времени и возможности. Свесившись с края выступа, Тау тянул лапы брату. Сзади, вцепившись зубами в задние лапы, Принца держали Хазина и Сабини. Возможно, ему и было больно - Сабини особенно сильно сжала челюсти - но сейчас волновало лишь то, что Мохату не может дотянуться до его лапы. — Ниже, Хази, — попросил львёнок подругу. — Мохату не дотягивается. — Ты сдурел! — взвизгнула бурая львёна, успев перехватить «ускользающую» лапу львёнка лапами. — Ты разобьёшься! — Но это единственный способ, — начал было Тау, но его тут же перебили: — Да всё нормально, я дотягиваюсь, — встав на задние лапы и схватил брата за лапу. — Тащите меня скорее, я не хочу больше сидеть в этом Ущелье! — Заслышав, как из-под лап полетели камни, Кронпринц так крепко схватился за лапу брата, что чуть и его не утащил вниз. К счастью, Хазина и Сабини крепко держали лапы Принца. — Ну, тащим? — спросила Сабини. Хазина молча кивнула. Крепче перехватив Тау за лапы, две маленькие львицы пытались вытащить братьев из Ущелья. Они тянули их изо всех сил, Сабини даже схватила зубами хвост Тау, — и тут Пастбища содрогнулись от крика младшего сына Короля — но всё это мало помогало. В какой-то момент Хазина почувствовала, что Тау ускользает у неё из лап. Тут же раздался крик внизу, принадлежавший Мохату: — А-а-а, Тау, не тяни! Отпусти, отпусти, ты падаешь! И действительно, как бы Хазина и Сабини не тянули, как бы Тау не упирался задними лапами в край склона и как бы Мохату не пробовал оттолкнуться от выступа, Ущелье точно не хотело отпускать их. Поняв, что так им не справится, Сабини крикнула Тау: — Отпусти его! Иначе мы тут все свалимся. Отпустить? Нет, Тау не для этого сюда бежал. Вцепившись лишь ещё сильнее, Принц хмуро отчеканил: — Нет, мы сможем. Я не выпущу его. — Ты болван? — воскликнула Хазина. — Ты разобьёшься в лепёшку. Мы должны придумать что-то дру... — Вдруг Хазина почувствовала, как Тау резко съехал на пару шагов к обрыву. — Не шевелись, — прошептала львёнка, сильнее уперевшись задними лапами в землю. — И не раскачивайся... Всё будет хорошо... — О, Айхею! — со слезами на глазах прохрипела Сабини. — Нам нужно чудо! В Землях Прайда есть примета: если накануне взошли все звёзды, значит, следующий день будет счастливым. Никто никогда не пробовал проверить эту примету, но, похоже, она действовала. Или это всего лишь подарок судьбы? Но, так или иначе, он был как раз кстати. Вдали слышались чьи-то шаги и пыхтение. Заслышав их, Сабини очнулась от забвения и повернула голову в сторону шума. И тут же встрепенулась: — Это Сахани!!! Словно не веря словам подруги, Хазина повернула голову. И правда, к ним приближалась Сахани. Когда эта львица-бунтарка подбежала ближе, Хази и Саби с удивлением заметили, что в зубах она тащит большую ветку. — Хей, зачем тебе... — Уйди, Хазина. Ты, — она пихнула Принца в спину, — отпускай его. И вы все — разойдитесь в стороны, — Сахани подтащила ветку к самому краю. — Что ты собираешься делать? — недоумевала Сабини. — Обалдуя нашего спасать! — резко ответила Сахи, стукнув Кронпринца этой веткой по голове. — Больно! — всхлипнул Мох. — А это тебе для того, чтобы больше не смел обзывать моих друзей! — пояснила Сахани и позволила Мохату взяться за ветку. Повернувшись к друзьям, Песчаная крикнула им: — Он держится. Давайте, все вставайте сюда. Послушавшись, Хазина, Сабини и Тау встали на ветку. Та поднялась, и вот уже у всех на виду на ветке сидел Мохату. — Ну, давай ползи, — прошипела Сахани. — Ты, знаешь ли, не пушинка. — Ползи, как ты полз тогда, по ветке акации! — подсказал брату Тау. — Спасибо, что напомнил, — буркнул Кронпринц. Вскоре он очутился на твёрдой земле. Тут же к нему с радостными криками побежал Тау. Крепко сжав в объятиях брата, Кронпринц пробормотал что-то вроде: — Как здорово, что ты спасся! — И чуть не задушил его в своих «обнимашках». Еле освободившись от брата, Кронпринц, немного подумав, поблагодарил львён за помощь. — Вот видишь, — с усмешкой ответила Сабини, — а ты говорил, что девчонки бесполезны. — Да, я знаю, — Мохату прижал уши, — но я ошибался. И, эхм, извините... Хази и Саби переглянулись. Словно не веря своим ушам, шоколадная львёнка уточнила у подруги: — Я действительно слышала это? Он сказал «извините»? — Да, — кивнула Саби, — и я это слышала. — О, боже! — взвыла Сахани. — Да, он сказал «извините». И что, это повод так удивляться? Потоптавшись на месте, Мохату спросил кузину: — А ты, Си... Са... Су... 'Ха', не сердишься на меня? — Знаешь, — Сахани вздёрнула носик, — хоть ты и вёл себя, как младенец, хоть ты и обзывал тогда всех, но ты же просто ребёнок, которому нужно всё объяснить. Кажется, из сегодняшнего дня ты извлёк поучительную историю. Я думаю, что тебя можно простить. Теперь уже Мохату не верил своим ушам. — Правда? И ты не обижаешься из-за уха? — А, ты про это? — рассмеявшись, Сахани показала когтем на своё правое ухо. То было сильно потрёпанно и, кажется, ему не хватало нескольких частей. — Нет. У твоего отца много шрамов на морде, у тёти Кимйи нет языка, а теперь и я с потрёпанным ухом. Тебе можно сказать «спасибо». Кстати, как твоё имя? — Я Мохату. — Мохату, хм? Что ж, я буду звать тебя Хата. Возражения имеются? А я Сахани. — Нет, я и на это согласен. — Ребят, — внезапно окликнул всех Тау, — а вам не кажется, что солнце вот-вот зайдёт? — львёнок показал когтем в небо. — О, Шетани! — воскликнула Сахани. — Класс, теперь нам точно попадёт. Что ж, пошли. Поднявшись с земли, разношёрстая компания пошла к Скале Предков.***
Львята были уже на Бескрайних лугах, когда Мохату сказал, что они идут голодные и уставшие, а Луса, Сафи, Ниота и Рада сытые сидят в пещере Прайда и, наверняка, спят без задних лап. — Я тоже очень сильно устал, — сказал Кронпринц, громко зевнув. — Ты бы не устал, если бы вы не бегали по нескольку раз к Ущелью, — парировала Сахани. — Кстати, — к братьям подошла Хазина, — Моха, а зачем вы шли к Ущелью? На секунду Кронпринц задумался. Говорить им или нет? Впрочем, уже всё равно, что он скажет. — Понимаешь, Хази, когда мы были в Саванновом лесу, я нашёл там красивый камень. В общем, получилось так, что я забыл его у Ущелья. Поэтому мы и возвращались туда. — А, — понимающе кивнула Хазина. — Так ты нашёл его? — Нет, — грустно покачал головой львёнок. — Никак не нашёл. Понятия не имею, он ведь был таким ярким, красного цвета такой... — Хм, красного? — переспросила Сахани. — Ну, тогда ничего удивительного. Вполне возможно, что твой камень съела какая-нибудь птица: красные камни очень похожи на жучков. — Так что же это, — встрепенулся Мохату, — мой подарок отцу сейчас в желудке какой-то глупой птицы?! На этом моменте даже чопорная Сахани не смогла сдержать смех. Вытерев слёзы — возможно, ей было стыдно из-за этого перед друзьями — она ответила: — Ну, всё равно твой камешек рано или поздно вернётся к тебе. Она вдруг навострила уши и прислушалась: — Мне кажется, я слышу голос Ниоты, — не говоря ни слова, Сахани, резко развернувшись, скрылась в кустах. Пожав плечами друг дружке, остальные отправились за ней. Поскользнувшись, Мохату столкнулся с Сахани. — Лапы что ли заплетаются? — немного грубо спросила кузина Кронпринца, но дальше этой «грубости» не пошло. Прямо перед ними стояли кузины, Ниота, Рада и... дикобраз. В то время как Сафи тихо всхлипывала, Ниота, кажется, вела беседу с тем дикобразом. Но, похоже, и сама Ниота готова была вспыхнуть и наподдать грызуну. Сабини решила поинтересоваться, что случилось. — Он... Он... — всхлипывая, Сафи не могла произнести ни слова. — Он не хочет возвращать наш мячик! — досказала Луса. — Да-а-а!.. — разревевшись, дополнила Сафи. — М-мячик зак-катился в нору, а он... он... Не хочет возвраща-ать!!! Сахани заткнула уши лапами, чтобы не оглохнуть от криков синеглазой львёнки, а вот дикобраза, похоже, ничего не волновало. Забравшись к себе в нору, он грозил от туда всем кулаком: — Да, и никогда не верну. Потому что всё, что в моей пещере и моё тоже. На этих словах Сафи зарыдала ещё сильнее, что её кузине пришлось её успокаивать. — Ещё с полудня, — добавила Рада, пока остальные пытались разглядеть в норе дикобраза кожаный мяч Сафи. Ответ дикобраза да плюс плач одной из львён вывел из себя Сахани. Она никому не позволяла обижать своих друзей и ей всё равно, кто это был: хоть разъярённый носорог, хоть жадный дикобраз. Тихо рыкнув, песчаная спросила в последний раз: — Так, не вернёшь значит, да? — Ни за что, — мотнул головой дикобраз. — Ну держись, — прошипела Сахани, влезая в нору. Послышалось шипение, фырканье, стук, — кисточка хвоста Сахани исчезла из виду — кто-то пищал, кто-то рычал. Вслед за Сахи в пещеру полезла и сама Сафи. Казалось бы, у дикобраза не было шанса против двух львят, но и у него было кое-что посерьёзней — его иголки. Как только в нору влезла Сафи, послышался нехарактерный щелчок и громкий вскрик Сахани. — Ах ты... — и Песчаная Бунтарка осыпала «бедного» дикобраза крепкими ругательствами. Возня продолжалась недолго: спустя минут десять-пятнадцать из норы вылетела Сафи, а вслед за ней, подгоняемая самим хозяином норы, вылезла и Сахани. У обеих была «красивая коллекция» подаренных иголок в носу, на щеках и в ушах. Больше досталось Сахани. — Попробуете сунуться ещё раз — и иголок на вас будет ещё больше, — пригрозил дикобраз откуда-то из недр норы. Бунтарка лишь прошипела в его сторону очередные ругательства, а затем села, в ожидании пока Рада поможет ей вытащить все иголки. После этой не очень приятной процедуры Сафи поблагодарила подругу: — Ты была такой смелой, Сахи! Ты не испугалась этого злого дикобраза. — Разве я могла позволить кому-то заставить кое-кого плакать весь день и всю ночь? — Песчаная как-то непривычно нежно для самой себя потрепала Синеглазую за ухо. — Я всем наподдам, Сафф, чтобы никто не смел обижать тебя. — Жалко, что дикобразу мы не можем наподдать. И забрать мяч. — Ну, ему тоже досталось: иголки терять, это тебе не хухры-мухры! А мяч... я сделаю тебе новый мяч, Сафф. — Спасибо, — и тут последовали обнимашки от Сафи. Сахани лишь театрально закатила глаза. И снова послышался взволнованный голосок Принца: — А, может, мы дообнимаемся дома? Кажется, солнце вот-вот упадёт! — Тау слышал, что утро солнце восходит на востоке, а вечером заходит на западе. Но из-за плохой памяти львёнок подзабыл названия сторон света и называл их своими словами: восток у него был «восстанием», а запад вдруг стал «падением». Вместе с тем и изменились глаголы, относящиеся к солнцу: утром оно «восставало», а вечером, соответственно «падало». Сказывались ли на этом религиозные рассказы шамана или нет — никто не знал. — Хорошо-хорошо-хорошо, — буркнула Сахани. Кажется, и ей начинало нравиться гулять допоздна. — Я думаю, что нам всё-таки повезёт, когда мы придём домой. — Ну нет, вам придётся долго объясняться! — произнесла не весть откуда взявшаяся мать Сабини, Матунда. Пока остальные львята с недоумением и непониманием смотрели на неё, львица отчитывала их: — Где вы так долго ходили?! Вы вообще знаете, который сейчас час? Сабини, ну ты-то... Где ты умудрилась так испачкаться? Сахани и Сафи, вы что, в кактусы прыгали? — И кого сейчас интересовало, что Прайдовские львята в жизни ни разу не видели кактуса? — Мы все сейчас же возвращаемся домой. А по дороге советую вам придумать оправдание для ваших родителей. Сабини, к тебе это тоже относится, — с этими словами Матунда взяла за шкирку свою дочурку и повела остальных львят к Скале Предков. Очередной день в Землях Прайда близился к концу.***
На Скале не поздоровилось всем: отчитали всех, больше всех, похоже, досталось Сахани — в этот день она пропустила важные уроки. Не досталось только Раде. Да и что могла сказать ей немая Кимйа? Но, похоже, эти строгие переглядывания серьёзно подействовали на серую львёнку: после сей «беседы» она будто стала ещё мрачнее. Уже после того, как солнце взошло, львятам позволили выйти на пять минут — посмотреть на полную луну, как сказала Королю и Королеве Ниота. Стоя под лучами лунного света, девять львят взялись за лапы и, смотря в небо, хором произнесли: — Hakuna inaweza kuwa na nguwu zaidi kuliko: mwanga wa jua, mwezi kuangaza na nguwu ya urafiki. После этого они пожелали друг другу спокойной ночи и пошли в пещеру.