***
В сопровождении фенека львята спустились со Скалы Предков и вся эта разношёрстная компания направилась к западной части Королевства, туда, где находился Водопой. Впереди всех, как самый главный, шёл Бхати, за ним, высоко задрав хвостик с куцей кисточкой и сияя от счастья, неслась Тото; следом, бормоча себе что-то под нос, плелась Сахани. Рядом шли, переговариваясь между собой, Хазина, Сабини и Мохату, чуть поодаль от них — Рада и Ниота. Сафи беседовала с Принцем, а неподалеку от всей компании носилась, аки угорелая, Луса. Слова Мохату о том, что «ничего такого не случится», вряд ли были сейчас применимы к данной обстановке — Сахани уже успела покричать на вечно сбивающую её Лусу. Дочка Аджасайри надулась, когда Сахи прикрикнула на её. «Тоже мне — главная! Старшая самая!» — Львёнка, воспользовавшись тем, что кузина Тау её не видит, показала Сахани язык. Как раз в этот момент Лулу заметила Моха, который успел отстать от остальных. Голубоглазая львёна решила задать Кронпринцу парочку вопросов: — Мох, а почему ты сказал своему отцу, что мы пойдём с Бхати? Теперь нам придётся всю дорогу тащиться с этой лисой. Да и на Водопое он, похоже, не даст нам нормально поиграть. Как всегда будет читать нотации про то, что «львы должны быть воспитанными, уважать других, думать о других»... В попытке спародировать фенека львёна подстроила своё голос под голос Бхати и также прижала правую переднюю лапу к груди, как обычно делал мажордом. Мохату, подождав, когда Луса закончит, ответил ей: — Мне пришлось, потому что отец ни за что бы не отпустил нас одних. Особенно с Тото. Знаешь, мне кажется, что он очень сильно заботится о тёте Утаму и Тото. Папочка бы не захотел, чтобы тётушка Ута волновалась. Поэтому я и сделал так. Им всем будет спокойнее, если они будут знать, что все мы — и малышка Тото, разумеется, тоже — под присмотром кого-то, кто сможет, в случае чего, быстро привести помощь. Дочь Аджасайри на минуту задумалась. Да, это всё, несомненно, было разумным. Но разве нельзя было всё как-нибудь по-другому сделать? Ведь Мохату и сам понимает, что будет, если за ними будет присматривать Бхати. Из раздумий её вывело то, что Рада, идущая впереди них, скрылась в высокой золотистой траве. Юная гиперактивная львица не могла допустить того, что она идёт в конце. Подтолкнув лапой друга, она крикнула ему: — Пошли, догоним их! Я ни за что не хочу, чтобы они пришли к Водопою раньше меня! — и побежала вслед за всеми. Поднявшись с земли — Луса слишком сильно толкнула его — и отряхнувшись от прилипшего к бурой шёрстке, Кронпринц последовал за подругой. Вдруг голос подала Ниота, до этой поры переговаривавшаяся только с Серой. Она обращалась к мажордому: — Дядя Бхати, а расскажите нам какую-нибудь историю, а? Фенек немного смутился. Впервые в жизни его просили об этом. Немного помявшись, он всё же ответил: — Да, конечно, itshitshi, если ты просишь... Я вот как раз припомнил одну. Хоть и произошло это сравнительно давно, помню я её так же хорошо, как и своё имя, — он внимательно осмотрел всех львят и, присев на пыльную тропинку, начал свой рассказ: — Было это за три года до вашего, львята, рождения. Я тогда только-только стал мажордомом Короля. В тот день я должен был осмотреть Земли Прайда и составить точный список всех хищников. Первым делом я отправился к Пастбищам. Вначале всё было в порядке, на Пастбищах я насчитал девятнадцать грифов, троих гепардов, двух гиен, и то ли тринадцать, то ли пятнадцать чепрачных шакалов... Их я посчитать не успел, ибо заприметил драку двух кустарниковых котов. Они, как я позже понял, не поделили суриката, чья тушка лежала рядом, на камушке. Другие животные не обращали на этих двоих никакого внимания, а я побоялся приближаться к ним. В общем, эти коты огрызались друг друга, не замечая при этом, что происходит вокруг них. А между тем на Пастбища пришёл леопард. Он, конечно же, сразу же заметил суриката, а рядом с ним и двух кустарниковых котов. Конечно, вместе эти двое могли бы попробовать прогнать этого леопарда и у них бы получилось, так как тот леопард был молодым, а кустарниковые коты взрослыми, но они так были заняты дракой, что не заметили подошедшего к ним хищника. Ну, а леопард, пользуясь суматохой, быстро съел того суриката, оставив кустарниковых котов с ни с чем. И какой же урок я извлёк из всего этого? Да то, что если вы, львята, будете всегда друг за друга горой, то никто вас не сможет победить и обидеть. А ежели постоянно вздорить, как те кустарниковые коты, то даже гофер сможет утащить добычу из-под вашего носа. Напряжённо вздохнув, Бхати посмотрел на львят. Недавно игравшая десятка теперь сидела тихо, задумавшись. Склонив голову к земле, рассматривал свои лапы Мохату. В размышлениях поднял к небу свои каре-зелёные глаза его младший Тау. Молчала Сахани, до этого дававшая другим львятам указания и замечания. Обдумывали слова мажордома Хазина и Сабини. Притихли не так давно куролесившие Луса и Сафи. Задумчиво жевала свой хвост Ниота. Сильнее, чем обычно, молчала Рада. Опустив глаза книзу, когтем ковыряла землю Тото. С волнением в голосе Бхати спросил у Ниоты: — Ну, как? Всё плохо? — Шутишь?! — удивлённо переспросила Сероглазая, выплюнув кисточку хвоста. — Это же было потрясающе! Самец пустынной лисы внимательно всмотрелся в серо-голубые глаза дочурки Анги. Ниота, восхищённая только что рассказанной историей, широко улыбалась мажордому. Поняв, наконец, причину сей радости, Бхати улыбнулся ей в ответ. — Побольше бы таких историй, — внезапно нарушила тишину Сахани. — Ладно, мы собирались прийти к Водопою до полудня. Ну же, вперёд! Компания поднялась с земли и двинулась далее, на запад. Две кузины, Луса и Сафи, решившие разбавить чинное шествие к Водопою весельем, затеяли игру в догонялки. К ним присоединились Хазина, Рада и Тото. Весело смеясь, львята Аджи, Уву, Чоклат и Утаму скрылись в траве. С подозрительной улыбкой на морде Серая побежала за ними. Ей было сложно догнать Лусу и Сафи, эти две львёны были самыми быстрыми из всех львят Прайда, а Хазина умела резко менять направление, подобно газели, поэтому светло-серая львёна побежала за Тото. Рада уже нагоняла юную подругу, ещё один прыжок и... — Рада! Львичка остановилась, как вкопанная. С внезапно возникшем смятением на обычно безразличном выражении морды львёнка смотрела на притихших друзей, ища того, кто её звал. Те, в свою очередь, делали то же самое. Вдруг возглас повторился, а из кустов вышел гепард. Точнее, это был ещё детёныш. Маленький, с ещё тёмненькой спинкой и пушистым загривком. Широко улыбаясь, он подошёл к Раде. — Привет, Рада! Вспомнив, что назвали её имя, дочь Кимйи молча кивнула в ответ детёнышу. Немного помявшись, она уже было собралась сказать ему что-то, но их окликнула Сахани: — Эй, а кто ты вообще такой?! Гепардёнок, казалось, сильно испугался Песчаной Бунтарки, но Рада заступилась за него: — Сахи, он — мой друг. Его зовут... — Погоди-ка, погоди-ка, погоди-ка, — перебила Серую Ниота. — У тебя — друг? И почему я о нём не знаю? — Я с ним познакомилась, когда мы были с тобой в ссоре. Серо-голубые глазки Ниоты расширились: — Вот как? Два дня в ссоре были, и на тебе! Мне замену уже нашли! — Не глупи, — попыталась успокоить её Хазина. — Ниота тогда и со мной предпочитала общаться, так что же это — она тебя на меня променяла? — Нет, — ответила Сероглазая после недолгих раздумий. — Вот видишь! Ты всегда останешься нашей подругой. А мы будем не против принять в свою «команду» ещё одного umngane, — она подмигнула гепардёнку. — Ну, так как тебя там зовут? — Я... Я — Харака, — пролепетал детёныш, когда Рада лапой пихнула его в бок. Гепардёнок потупил глаза: — Я... я искал Раду, а потом услышал ваш разговор, когда он, — Харака указал на Бхати, — рассказывал историю о леопарде и двух кустарниковых котах. Мне всё равно делать нечего, можно я с вами пойду? Сахани похлопала Хараку по плечу: — Конечно! Друзья моих друзей — мои друзья тоже! Вперёд, эм... Харака? — Д-да... — смущённо пролепетал гепардёнок. — Буду звать тебя Хар. Ну-с, а теперь пошли вперёд. Водопой нас ждёт! Смущённо улыбнувшись, юный гепард пошёл рядом с Радой. По пути он успел рассказать любопытствующим Лусе и Сабини историю о его встрече с Серой. По его рассказу Рада, забредшая на территорию гадюки, угодила лапой в гнездо змеи. Серой было не избежать смертельного укуса, если бы не появившийся Харака. Смелый гепардёнок храбро ринулся защищать львёнку от ядовитой змеи. — Я прыгнул к ней прямо на спину и схватил змеюгу за шею! Затем отбросил её подальше и она уползла прочь, оставив Раду в покое! — Ты такой смелый! — восхищённо воскликнула Луса. — Конечно! — Харака гордо распушил и без того пушистый загривок. — Мы, гепарды, очень смелые! Особенно мой папа, Беба. — Беба? — переспросила Сабини. — Я его знаю. Он как-то раз относил нашу Сафф, — дочь Мату указала на синеглазую львёну, — когда та в кусты упала. Это был очень смелый поступок. Да ты с ним прям герой какой-то! — восхвалила Хара Сабини, заставив того ещё больше загордиться собой. Что было важным, так это то, что рядом с ними не было Рады. Саби и Лулу решили, что обязательно спросят об этой истории ещё и у Серой. Из раздумий дочек Матунды и Аджасайри вывел всплеск воды и крик Хазины «Ура! Пришли!». Встряхнув головой, Луса посмотрела вперёд. Да, они пришли на Водопой. Весело вскрикнув, она понеслась к резвившимся на берегу Тау и Сафи, за ней, осторожно пробираясь между развеселившимися львятами, подошла к пруду Саби и начала лакать воду.***
Оставшись один, Харака приблизился к Ниоте и Тото, но шёл немного в стороне от неё. По пути к Водопою гепардёнок успел познакомиться с этими двумя львёнками. Да ещё и успевая отвечать на вопросы Тото насчёт его пятнышек. Рекорд. Когда мимо со скоростью, которой мог позавидовать даже сам гепард Беба, пробежали Луса и Сафи, Харака, уже успевший привыкнуть к гиперактивности этих двух, не придал этому ни малейшего значения. Ну, бегут и бегут, так что с того? Этим львёнам, как понял из рассказа Сабини, постоянно нужно быть в движении, они и минуту посидеть на месте не могут. Но когда Луса подтвердила для всех слова Хазины о том, что они пришли, гепардёнок последовал примеру Лусы и Сафи и понёсся вперёд. Да и не только он: когда Харака подошёл к водоёму, там уже были — помимо двух чрезмерно гиперактивных кузин — Тау и Мохату, успевшие каким-то образом обогнать остальных. Не раздумывая по полчаса, Хар, обойдя Хази и Бхати, осторожно подошёл ближе к воде. Делал он так из-за своей кошачьей натуры и боязни намочить шерсть. Хотя, вероятнее всего, он опасался Сафи, которая вместе со своей двоюродной сестрой Лусой решила сыграть в «догонялки-на-воде». Однако сделать это было не так-то просто. Дело в том, что хоть Водопой и был большим, значительная часть его иссохла, а сестрички бегали как раз по не высохшей части, забрызгивая водой всё и всех. И Харака сильно удивился, увидев, что когда на Сахани попали капли воды, она не обратила на это никакого внимания. Даже не отряхнулась и — что самое удивительное! — не накричала на них. Но всё-таки Харака дождался, когда Луса и Сафи остановятся отдышаться. Гепардёнок быстро подбежал к воде и остановился рядом с львятами. Это было его большой ошибкой. Быстро сообразив, Луса брызнула водой в мордашку Хара и, весело хихикая, тут же отскочила в сторону, наблюдая, как на мордашке Хараки растягивается кривая ухмылка. — Ну, хватит уже! Отряхиваясь от воды, Харака обиженно посмотрел на львёну. А та, судя по улыбке на морде, в отличие от Хара, была в экстазе от совершённой её пакости. Хихикая, голубоглазая проказница смотрела на гепардёнка, шёрстка которого после отряхивания распушилась, сделав её обладателя похожим на пушистый шарик. — Что смешного? — ещё более обиженным тоном спросил «пушистый шарик». Харака не любил воду. Даже мамины умывания не вызывали у него никакого энтузиазма. Этот юный гепард использовал воду только для утоления жажды. Не стоит даже говорить, как он относился к Сезону Дождей. С обидой на мордашке сын Бебы отвернулся от хохочущих сестричек и стал приглаживать свою топорщившуюся на загривке шерсть. Хоть он и не любил «прихорашиваться», считая это девчоночьим делом, но и ходить по саванне в таком виде он не мог. «Глупые девчонки! — думал про себя гепардёнок, слизывая влагу с подушечек лап. — Неужели этим двум не ясно, что я воду не-лю-блю!» Хотя он и был зол на львён, но прекращать с ними дружить не собирался. Да, сейчас они сильно достали Хараку, но они были душой компании. Лулу и Сафф всегда весёлые, они придумывали много разных игр по дороге сюда. Просто иногда они начинали слегка бесить Хараку, из-за чего он срывался. Поставив лапу на землю, гепардёнок принялся рассматривать свои когти. Залюбовавшись, он, как-то невзначай, отвёл взгляд в сторону. — Нет! Нет! Как же так! Почему? Почему так быстро?! — запричитал Харака, смотря на отбрасываемую им на землю тень. Взглянув на небо, он увидел, что солнце уже взошло и сейчас оно над самой верхушкой Килиманджаро. Был полдень. Гепардёнок помнил об обещании, данном им перед прогулкой матери: он вернётся домой, когда будет полдень. Харака даже не думал, что время пролетит так быстро. Поднявшись с земли, Хар попрощался со всеми и направился к матери. Подходя к кустам, гепардёнок почуял чей-то запах. Принюхавшись, Харака понял, что это был гепард, и чуть позже детёныш заметил его самого. Вот только... тот гепард был странным. По форме тела гепард походил на отца Хараки, но расцветка его шерсти была другой: пятна были крупнее и насыщеннее, чем у обычных гепардов, а на спине и вовсе сливались, переходя в три длинных чёрных полосы. Тем временем гепард, спящий в тени акации, тоже почуял запах детёныша. Приоткрыв один глаз, он искоса наблюдал за ним, изредка шевеля ушами, отгоняя роившихся над ним мух. Хотя гепард не имел ничего против того, чтобы на него смотрели, ему не нравилось, когда это делают долго. Может, поэтому он так сильно любил одиночество. Заметив, что гепард проснулся, Харака робко спросил: — Wesilisa? К гепарду ещё никто так не обращался, поэтому он поднял голову, вопросительно взглянув на детёныша. — Вы... — продолжал Хар. — Вы — гепард, да? Гепард раздражённо ответил вопросом на вопрос: — Разве я похож на кого-то другого? «Вот же приставучий попался! — подумал он, презрительно сморщив нос. — Так, главное — не волноваться и в нужный момент уйти». — Нет, — сын Бебы отрицательно покачал головой, — но у Вас такая странная шерсть. — Это всего лишь расцветка, — нервно пояснил он. — Как и в случае с eghweni и zamalahle. Скажем так: я обычный гепард необычной расцветки, — гепард вздохнул и посмотрел на свои полосы. Да, ему нередко приходилось слышать о его шерсти. Да что там нередко! Каждый гепард говорил ему, какой он странный. Даже мать не раз напоминала ему об этой «особенности». Точнее, о его недостатке. Заметив, что гепард погрустнел, Харака попытался утешить его: — У Вас такая красивая шерсть! Знаете, если Вы — единственный такой, то Вы должны гордиться этим! Гепард вздохнул: — Не единственный. Нас таких много... — Нас? — Хар вопросительно приподнял левую бровь. — Королевских гепардов. «Ну, всё! Теперь пора «сваливать». Я этого долго не вытерплю!» — Круто! — восхищённо произнёс гепардёнок. Конечно, круто. Не каждый день встретишь королевского гепарда. — А как Вас зовут? — Хакуна, — еле сдерживаясь, сквозь зубы процедил гепард. «Где вообще шляется мамаша этого комка шерсти?! — скрипя зубами, думал Хакуна. — Каким, Китуко меня подери, способом мне спровадить этого... молокососа?!» — Ухты! — гепардёнок уже и не пытался скрыть своего восхищения. — А меня зовут Харака! А мою маму — Винда, а папу... — Винда?! — переспросил Хакуна: в его голове возник план по «спроваживанию надоедливого kumfana». — Ты, значит, сын Винды? — Ну да, — малыш кивнул, вопросительно глядя на гепарда. — Так, это получается, что ты мой... — гепард задумчиво прижал правую лапу к подбородку. — Ум-м... Троюродный племянник? — Вы — мой троюродный дядюшка? — Харака подпрыгнул на месте. — Круто! Пошлите, я отведу Вас к маме! — Погоди-погоди-погоди! Я тут ненадолго, и мне уже пора идти. А ты... Харака... Ты не говори маме, что я был здесь, угу? Она может сильно расстроиться, очень... Ты же не хочешь расстраивать маму? — гепард подмигнул детёнышу. — Нет. Так ты уходишь? — В глазёнках Хараки появились слёзы. — Да, мне пора. Не говори никому, что я здесь был. Помни, ты обещал. — Я помню. Харака грустно смотрел, как Хакуна скрылся в траве. Помахав на прощанье ему лапкой, — но тот, конечно же, не заметил этого — гепардёнок вернулся к друзьям. Вскоре за ним пришла его мама, Винда, взволнованная долгим отсутствием своего сына, и Хару ничего не оставалось, как идти домой. Фенек и львята взглядом провожали удаляющихся Винду и Хараку. — А он всё-таки хороший, — прошептала Сафи, когда гепарды совсем скрылись за высокой травой. — И весёлый! — добавила её двоюродная сестра. — И храбрый, — кивнула Сабини. — Храбрый? — Рада скептически приподняла бровь. — Ты это о Хараке говоришь? Тьфу! Да он своей тени боится! Он к матери из пещеры выйти не мог, ибо считал, что кто-то «кусает» его лапы! — Ого! — удивлённо произнесла Луса. — А когда же такое было? — Когда-когда... Когда я с ним в первый раз и встретилась! Луса и Сабини, раскрыв рты, ошеломлённо посмотрели на Раду. Затем, Саби, переведя взгляд на голубоглазую львёнку, заикаясь, произнесла: — О-он же... говорил, что... — Дочь Матунды посмотрела туда, где три минуты назад были Винда и Харака. — Ах он лгун! «Гадюка»! — напыщенно передразнила гепардёнка зеленоглазая львичка. — Сам он «гадюка»! Kuoza Kavu! Все вопросительно смотрели на Сабини, а Луса, не сдержавшись, тем временем каталась по земле, схватившись за живот и хохоча.***
Вечером, после ванны, которую Харака не любил, детёныш рассказал матери о том, что с ним произошло сегодня. — Надо же, — Винда улыбнулась, выслушав рассказ сына. — Тебе было весело? — Очень. А ещё я встретил Хакуну и... — Вспомнив, об обещании, Харака замолк, но было поздно. — И, что было дальше? — Ну... — Хар виновато потупил глаза, поняв, что не сдержал данного им обещания. — Это был королевский гепард... Он сказал, что он мой троюродный дядюшка, — выдал гепардёнок после недолгой паузы. — Вот как... — гепардша нахмурилась. — Да, только он уже ушёл. Жалко, что он не встретился с тобой, да? — Жалко, — кивнув, согласилась Винда. — Харака, ложись-ка ты спать, ты, верно, сильно устал. А я поговорю с твоим отцом. — Попроси его принести завтра зебру, — попросил малыш. — Да, милый, — Винда поцеловала сонного сына в лоб и, поднявшись, подошла к своему мужу. — Харака сказал, что видел своего троюродного дядю, Хакуну, — шёпотом произнесла самка, боясь разбудить Хара. — Не припоминаю я таких в своей родне. Впрочем... Ты случайно его не знаешь? — Впервые о таком слышу, — Беба покачал головой. — Как ты думаешь, откуда он мог узнать про Хараку? — А, может, он просто пошутил? Он тебя беспокоит? — Харака сказал, что он ушёл. Однако ж... Да, Беба, беспокоит, — самка грустно посмотрела на землю под лапами. — Всё-таки неизвестные гепарды — это опасно... — Меня больше волнует его имя... — задумчиво изрёк отец Хараки. — Имя? — Винда удивлённо посмотрела на супруга. — А что с ним не так? — «Никто». Оно означает «никто». — Как?!! — гепардша испугалась. — Думаешь, он вернётся? — Возможно, — Беба равнодушно пожал плечами. — Хотя это и мало вероятно. — Мы должны предупредить остальных! — Винда вскочила с земли. — Не стоит, — Беба мягко положил свою лапу на спину жены, успокаивая её. — У нас нет доказательств, что это именно тот гепард. И Хараке лучше пока ничего не говорить. Но нам всем нужно быть на чеку. Ладно, идём-ка спать: завтра вечера мудренее...