Черные Горы

      Среди множества мелких деревень, что рассыпались на восточной границе Адгарды, Кляйндорф не была особенной. Скорее, даже наоборот: она была настолько нормальной, что казалось, будто она собрала в себе все возможные стереотипы о восточных провинциях королевства.       Разумеется, она была маленькой, в десяток-другой домов; разумеется, эти дома, как на подбор, были маленькими, приземистыми халупами, держащимися на честном слове; разумеется, возле каждого домика была сарай, размером едва ли не больше жилища, и, разумеется, в каждом сарае было больше живности, чем в целой деревне любой другой провинции. Конечно же, здесь жутко воняло, по улицам никто не шатался и дома тоже никто не сидел, ибо, как известно каждому знатоку стереотипов, в восточных провинциях дома нужны, чтобы спать, ибо полдня здешние жители работают в поле или где-нибудь еще, а потом, другие полдня, они напиваются в стельку, пока не вырубятся и их не оттащат домой те, кто еще может стоять на ногах. На следующий день все повторяется.       И, да, в каждой восточной провинции есть Ратуша. Не ратуша, а Ратуша, с большой буквы. Единственное кирпичное здание среди глиняных мазанок. И единственное здание в два этажа. И везде эта ратуша в обязательном порядке имеет маленькую надстройку, смотрящую строго на север, и всегда на этой надстройке расположены часы.       Как правило, эти часы давно не работали и застыли на месте.       Как уже было сказано, Кляйндорф была до безумия заурядной деревушкой. Жители ее соответствовали деревне, что говорится, "держали марку". Все, как на подбор - кряжистые, низкорослые, одетые в забавного вида шаровары, с прическами "под горшок" и в белых рубахах. "Последний писк моды" - длиннющие усы, свисающие с верхней губы до подбородка, а то и ниже, и зеленые шляпки с гусиными перьями в них. И, конечно, все "восточники" были достаточно любезны и рады гостям. Гостеприимство - характерная черта жителей восточных провинций.       Поэтому Конрад был, с одной стороны, рад, что оказался здесь, ибо за качество обслуживания и радушие "туземцев" можно было не беспокоиться. С другой стороны...       А с другой стороны - Черные Горы.       Конрад, щурясь от яркого солнечного света, трясся в седле, стараясь заставить себя напевать какую-то незамысловатую мелодию. Но жуткая жара и полное отсутствие музыкального слуха успешно разрушали его планы, и вместо мелодичного посвистывания из пересохшей глотки вырывалось лишь сухое, неприятное на звук сипение, старательно изображавшее из себя какое-то подобие музыки.       Лошадь его - вернее, тощая пегая кобыла - медленно и неторопливо плелась по раскаленному полуденному тракту. Вокруг не было видно ни единой души. Ну, если забыть про Кляйндорф впереди и виднеющиеся белые пятна рубах в поле - то были сенокосы, собиравшиеся уже, наверное, покидать поля, дабы завалиться в кабак. На тракте же было пусто, как в животе Конрада. Ну конечно, кому в такую-то жарищу придет в голову бредовая мысль выйти из дома и отправиться в путь!       Что же до Конрада...       Конрад был под стать своей кобыле - такой же тощий и такой же усталый. Одеждой служила ему синяя мантия, порядком попачканная за время пути, а мешковатый капюшон, который, казалось, мог накрыть и спрятать от посторонних глаз всю голову владельца, был откинут назад. Лицо Конрада, хоть и вытянутое, хоть и с впалыми щеками и возникшими от недосыпа кругами под глазами, было достаточно приятным на вид. Возможно, дело было в чистоте кожи, или в довольно спокойном и дружелюбном взгляде золотисто-карих глаз; черные его волосы были стянуты на затылке в хвост, пусть и не очень длинный. В распущенном виде они должны были доходить парню до плеч. На остром подбородке виднелась многодневная щетина... не похоже, что его лица вообще касалась бритва. На вид парню можно было дать никак не больше двадцати, но и моложе семнадцати он явно не выглядел. Его седельные сумки, коих было предостаточно, похоже, пустовали; оружия при нем не было, если не считать за таковое не слишком длинный жезл из темного дерева, похожий на короткую толстую дубинку с узкими светло-голубыми прожилками.       Въехав в деревню, Конрад пустил лошадь по улицам, покачиваясь в седле и поглядывая по сторонам, силясь отыскать трактир или таверну; через несколько минут поиски его увенчались успехом.       Это здание отличалось и от мазанок, и от Ратуши: одноэтажное, но очень длинное, кирпичное строение совмещало в себе функции и кабака, и постоялого двора, и таверны, и места сбора местных жителей, и небольшого магазина для приезжих. Название на висевшей над входом деревянной вывеске, краска на которой давно уже потеряла яркость цвета и начала отслаиваться, заставило Конрада на миг удивленно приподнять тонкие брови: "Драконья Могила". Подумав, что для места отдыха и сна путников это - не самое удачное название, путешественник спешился, отвел лошадь в конюшню, перепоручив ее там заботам конюха, а сам, взяв свои тюки и седельные сумки, поволок их в трактир.       В трактире царил полумрак и запах хмеля; местные жители - преимущественно мужчины - уже успели завалиться сюда шумной гурьбой и приступили к обильным возлияниям во имя богов пива, эля, вина и прочих напитков, дурманящих разум. Конраду не по вкусу были подобные обычаи, ибо он всегда ценил в себе рассудок и чистоту ума; впрочем, он слышал пословицу про чужой монастырь и в чужие дела старался не лезть.       Прошествовав к трактирщику, что застыл за стойкой, до блеска натирая все имеющиеся у него столовые принадлежности, Конрад отметил про себя, что даже хозяин заведения здесь сугубо стереотипный - этакий невысокий лысый толстяк с густыми рыжими усами лет пятидесяти от роду. Он сварливо бранился на дерущихся пьяниц, постоянно чистил ложки, вилки, кружки, пока они не начинали сиять, насвистывая какую-то мелодию (причем получалось у него это куда лучше, чем у Конрада). - Здравствуйте, - негромко поздоровался парень, массируя пальцами свою переносицу. Подождав, пока трактирщик на него отреагирует, он продолжил. - Мне нужна комната до завтрашнего утра. С ужином. И с обедом.       Приняв на себя оценивающий взгляд трактирщика, которого наверняка звали либо Эриком, либо Биллом, либо Бобом, Конрад уже знал, какой вопрос собирается задать человек-стереотип, и уже знал, что на него ответит. - А вы-с, милсдарь, маг-с? - негромким доверительным низким голосом поинтересовался трактирщик. Конрад невольно поморщился от собственной догадливости и ответил: - Не совсем. Я еще неофит, ученик мага. Маги носят красные мантии, - коротко и быстро ответил ученик мага. - А... ну, мы в ваших мантиях не разбираемся, - уже не столь почтительно, убрав из речи приставку "-с", означавшую "сударь", и обращение "милсдарь", обозначавшее "милостивый сударь", проговорил трактирщик. - Комната на ночь у вас будет стоить один арон. Обед и ужин... по три нат-арона, и то, и то. - Прекрасно... - пробормотал Конрад, копаясь в денежном мешочке. Цены ему показались несколько завышенными, но это было предсказуемо, и потому негодование неофита ограничилось лишь коротким неприязненным взглядом в сторону хозяина заведения. Вытащив одну золотую круглую монету и шесть серебряных монет размером поменьше, парень передал их рыжему толстяку, и тот, в свою очередь, передал маленький ключ, коротко бросив: - Восьмая справа, обед через час, - и тут же потерял к Конраду интерес.       Негромко вздохнув, Конрад снова схватил свои седельные сумки, и потащил их в самый дальний край общей залы, где темнел проход в помещения для постояльцев.       Прошествовав по достаточно мрачному из-за плохого освещения коридору, Конрад, наконец, нашел свою комнату: отворив дверь и едва не стукнувшись об низковатый дверной косяк, Конрад закрыл дверь на засов изнутри, аккуратно положил свои вещи на скрипучий дощатый пол и принялся осматриваться, продолжая тереть переносицу.       Достаточно пыльная и даже с паутиной по углам, комнатка, тем не менее, выглядела достаточно уютно, чтобы в ней можно было задержаться до следующего утра. Низкий потолок почему-то удачно сочетался с белыми стенами и маленьким круглым окошком, а также - с массивной, хоть и низкой, кроватью. К превеликому счастью парня, кровать была снабжена не одним только одеялом, но еще и подушкой с матрацем. А что могло быть и иначе, он знал по себе - за время путешествия он побывал во всяких трактирах...       Так что на этот грех было жаловаться.       Рухнув на кровать - она тут же заскрипела - Конрад громко зевнул, жмуря глаза, и подумал: "Ну вот, все не так уж и плохо. Завтра с утра в путь... а сегодня можно наесться и выспаться".       Несколько минут он лежал, просто ничего не делая, застыв в неподвижности. Потом медленно поднялся с кровати, начал рыться в своих вещах, отыскав некую книжицу - достаточно крупную, с жесткой обложкой - и служивший ему письменным прибором кусок заточенного угля, сел на кровать, открыл книгу примерно на середине и принялся писать.       "12 число месяца Кармиила, год 514 от П. З.       Сегодня я отправился в путь еще до рассвета. Сделал это я, чтобы добраться до следующей своей точки остановки - Кляйндорфа - до полудня. Увы, я не успел, ибо моя лошадь - старая и тупая. Как результат, мне пришлось плестись по жаре, но теперь я в трактире "Драконья Могила", думаю, скоро буду сыт и смогу выспаться. Отправлюсь завтра на рассвете - все равно еще очень долго мне не предстоит встречать на пути людские жилища - и буду идти до полудня, после чего устрою привал и буду в пути до самой ночи. Сейчас же надо закупить в трактире провизии, дабы пополнить истраченные запасы. Неплохо было бы нанять себе на службу наемника-телохранителя; жаль, что не подумал я об это раньше, и утерял подобную возможность, ибо в этом захолустье вряд ли можно найти достойного наемника.       Вся деревня и сам трактир словно представляют собой наглядное пособие по восточным провинциям и их жителям. Нигде прежде - ни в Стайнхире, ни в Штартхелле - не было такой жуткой концентрации стереотипов о восточниках. Пусть кто-то теперь только попробует сказать мне, что я верю глупым слухам и стереотипам, неблаговидно отзываясь о местных жителях - каждому слову своему нашел я подтверждение."       Закончив писать, Конрад быстренько спрятал вещи обратно в разложенные на полу седельные сумки, скинул с ног сапоги, снял мантию, оставшись в портах и рубашке, и, открыв окошко, опустился на кровать прямо поверх одеяла, ибо оно было слишком теплым для такой погоды. Неофит всерьез опасался возможности свариться, если он укроется еще и этим толстым шерстяным одеялом.       За окном зеленели листья неких деревьев; Конрад был слишком усталым и утомленным, чтобы вспоминать, что это за деревья - вишня ли, яблоня ли... Среди изумрудных пятен листвы, шелестевшей под несильными потоками ветра, который почему-то подул только тогда, когда Конрад скрылся в помещении, мелькали голубые пятна - то небо проглядывало сквозь зеленый заслон.       Парень молча глядел в окошко, вновь растирая пальцами переносицу. Нет, у него не было никаких проблем с носом или кожей; он сам не знал откуда у него взялась подобная привычка. Ну вот есть привычка, и все тут! Стоило неофиту устать, задуматься, попасть в затруднительное путешествие, как ему вдруг сильно хотелось помассировать переносицу, хмуря брови и прикрывая глаза.       С закрытыми глазами, хмурясь и растирая злосчастный участок носа, Конрад невольно вспоминал, что заставило его пуститься в путешествие. ***       Во всей Аргарде все маги делятся на две больших группы: официальные и сожженные на костре. Понятное дело, Конрад относился к первым, ибо еще не был похож на горсть пепла или зажаренного поросенка.       "Официальные" маги объединялись в Арградский Орден Магических Искусств, или, как его называли куда чаще, Орден Магии. В него невозможно было попасть по чьей-либо помощи, или же за деньги: в Орден принимали только магов, и никому, кроме них, путь в мир колдовства доступен не был. Самих магов было не так уж и много, ибо рождались они редко; зато магом родиться мог каждый.       Как Конрад изучил во время ученичества в Ордене, "магией", "колдовством" и "волшебством", как правило называют одно и то же. У этого явления было лишь одно единственно верное определение: "Магия - способность к манипуляциям с материей, энергией, временем и пространством путем использования мистических сил иного измерения". Разумеется, простолюдинам не было понятно ничего из этого; да и не собирались маги делиться своими сокровенным знанием о устройстве Вселенной и магии.       В самом низу Ордена, на нижней ступени их иерархии, располагались "ученики" - дети, в которых обнаружилась магическая сила, и которых отобрали у родителей, чтобы воспитать по особой системе. Как правило, к ним относились дети от года до десяти лет, ибо их еще можно было относительно легко перевоспитать; если же способности пробуждались в более позднем возрасте, то в новой обстановке было куда сложнее их перевоспитать, заставив забыть о немагической семье. Куда проще было с детьми-волшебниками, родившимися в семье волшебников: как правило, базовое воспитание им давали родители, после чего они сразу же становились "неофитами".       Неофиты уже имели право свободно пользоваться магией, но все еще находились под жестким контролем и продолжали обучение. Но они учились уже не в группах-классах, как во время ученичества, а у наставников-магов, или же у учителей более высокого ранга, что было редкостью. На одного наставника, как правило, приходилось по одному, по два ученика, как максимум - по три. Неофиты получали синие мантии и "жезл" - ту самую дубинку - которая служила им первым магическим инструментом. Достаточно крепкие и надежные, дешевые в производстве, жезлы неофитов не были способны направлять мощные потоки магии и годились лишь для базовых или средних заклинаний; впрочем, сами неофиты, как правило, на большее и не были способны.       Обучаясь у наставников-магов, неофиты постепенно осваивались в мире магии и выбирали, со временем, свой путь, свой стиль колдовства. Следующей ступенью в иерархии Ордена были "маги", но чтобы стать ими, нужно было пройти "испытание".       Испытание выбирал маг-наставник, и сложность его зависела исключительно от воли учителя. Пройти испытание можно было в любой момент, изъявив свое желание, и в случае провала неофит оставался в прежнем звании, только получив наказание в виде порки плетьми. А если он трижды проваливал испытание, то его навсегда оставляли в ранге "послушника" - помощника мага, который должен был служить своему бывшему наставнику. По этой причине многие неофиты не торопились проходить "испытание".       Став магом, бывший неофит на торжественной церемонии получал красную мантию и свой посох - особый, индивидуальный магический инструмент, сделанный как раз под мага и с его участием. Посох становился продолжением магической силы волшебника и наделял его великой силой. То, насколько эффективно работал посох, зависело лишь от мастерства мага и его мощи. Многие маги останавливались именно на этом ранге, работая в качестве ученых в лабораториях Ордена, или же отправляясь в путешествия. Многих также отправляли "работать магами" в поселения, где они помогали местным жителям справляться с различными неприятностями посредством волшебства. Отдельно стояли "боевые маги" - опасные и могущественные волшебники, бывшие частью адгардской армии и, пожалуй, наиболее эффективной ее частью. У боевых магов была своя иерархия, но, в конечном счете, они тоже подчинялись главе Ордена - Магистру.       Между Магистром и простыми магами была еще одна ступень иерархии - архимаги. Для становления архимагом требовалось иметь особые заслуги перед Орденом или Адгардой, или же имели иные особые достижения, доказывающие их особое мастерство и резкое преимущество перед другими магами. Решение о приеме в ряды архимагов выносил Совет Архимагов во главе с Магистром; если они давали свое согласие, то счастливый волшебник вступал в высший круг власти Ордена, если же нет, то он уже не впредь повторить свое прошение о вступлении в архимаги. Впрочем, он еще мог стать архимагом - но лишь по решению Совета и Магистра.       Иногда складывались спорные ситуации, когда было несколько достойных кандидатов в архимаги или же нельзя было точно решить, достоин маг или нет; тогда кандидату приходилось показать всю мощь своего магического искусства, или же сразиться со своим соперником или же кем-то из Совета Архимагов. Говаривали, что подобные боевые испытания нередко заканчивались летальным исходом для одного, а порой - и для двух участников, ведь если архимаг проигрывал магу в такой схватке, его понижали до уровня архимага без права подать прошение о вступлении, и никто не хотел терять насиженных мест.       Архимаги носили золотистые мантии, а также получали доступ к самым древним и глубоким тайнам Ордена; посох за собой они сохраняли тот же. Также, они получали право участия в Совете Архимагов, вынося решения о судьбе Ордена и его отдельных членов вместе со всеми, а также могли приказывать магам и неофитам. Также, они могли сами решать, кого им брать в ученики и брать ли их вообще. Также большинство архимагов становилось наместниками-правителями Ордена в провинциях, хотя нередко эту должность могли занять и немаги.       Магистром всегда становился кто-то из архимагов, выбираемый голосованием Совета. Тот, кто получал больше всех голосов, становился Магистром, и получал право носить белую мантию, а также право приказывать любым членам Ордена и боевым магам, а также получал доступ ко всему наследию Ордена. Правил Магистр до самой своей смерти, или пока Совет Магов не предъявит ему обвинение в "недостойности". Если большинство голосов в Совете было против Магистра, то его смещали и начинались новые выборы Магистра.       Также, Магистр и архимаги представляли собой судебную систему Ордена, ибо волшебники не отвечали перед законом, написанным для обычных людей. Как правило, окончательный вердикт выносил Магистр, а Совет выполнял роль именно что советчиков, но он мог назначить и Архимага-Судью, который бы вершил правосудие вместо него, или же полностью отдать судебный контроль в руки Совета.       Орден жил по своим законам; законы эти издавались Советом и Магистром. Впрочем, свод правил для волшебника не менялся уже сто с лишним лет, с тех самых пор, как произошло первое, и, пока что, единственное обвинение правящего Магистра в "недостойности". Тогда Орден пережил большие потрясения, сравнимые с гражданской войной; Магистр был свергнут, а в свод законов - внесены изменения.       Маги были правящей силой с давнейших времен. Еще давно королевством правили маги-феодалы, и Адгарда была погружена в хаос раздробленности и междоусобных войн. Примерно пять веков назад все земли были объединены под властью единого Короля-Колдуна, а через двести лет его род пресекся, и был создан Орден, превративший магов прошлого, больше схожих с варварскими шаманами, в правящую элиту. Сам же Орден во все времена был довольно закрытой организацией, прячущей свои секреты и особенности не только от немагов, но и от своих членов.       Разумеется, Конрад думал не обо всем этом.       Маг-наставник Конрада звался Аларик. Он был стар, высок, мрачен. Тощий, как скелет, с грязно-седыми бородой и волосами, с бледно-желтой, словно иссушенной, кожей, с глубоко посаженными маленькими злобными глазками серого цвета, этот старик больше ворчал и грызся со своим учеником, чем обучал его; к счастью, он не запрещал Конраду брать книги из его личной библиотеки и самостоятельно изучать магию.       У Аларика был тяжелый и скверный характер; надо бы заметить, что Конрад знал причину этого. Некогда Аларик входил в Совет Архимагов, но был вышвырнут оттуда за то, что проиграл молодому и талантливому волшебнику, которому не исполнилось и тридцати. Но это знание не облегчало участь Конрада, которому приходилось терпеть крутой нрав наставника.       В какой-то момент Конрад решил, что его в конец достал этот старикашка, а сам неофит уже достаточно опытен, чтобы пройти испытание, хоть он всего пару лет проходил стажировку у наставника. Разумеется, заявление Конрада вызвало лютое бешенство у Аларика, и тот едва не прибил ученика во внезапной вспышке гнева, посылая во все стороны молнии... к счастью, у Конрада был туз в рукаве в виде "Успокаивающего заклятья", которым тот и воспользовался.       Однако, успокоенный маг, хоть и не пытался больше убить ученика, решил обратиться с жалобой к Совету Архимагов; те же, в свою очередь, мудро рассудили, что Конрад имеет право на прохождение испытания, а Аларик имеет право дать ему такое задание, какое пожелает и какое Совет Архимагов сочтет приемлемым.       О, Конрад помнил свой ужас, когда узнал, чего хочет от него Аларик! Еще больший ужас и негодование испытал он, услышав, что представители Совета дают согласие на эту самоубийственную миссию.       Аларик пожелал, чтобы неофит отправился в Черные Горы, выяснил, в чем природа их странного эффекта и, по возможности, снял злые чары с этой местности.       Первые пять минут Конрад молча стоял с отвисшей челюстью, а потом принялся упрекать Совет в бессердечии. Архимаги лишь пожали плечами и напомнили, что это задание вполне подходит на роль задания для испытания, ибо имеет конкретные, четко сформулированные цели.       Конрад был бессилен и погружен в бездну отчаяния; Аларик предложил ему отказаться, но упрямству юноши не было предела, и он решил найти, для начала, все возможные сведения о Черных Горах.       Все, что ему удалось отыскать в библиотеках Ордена - это описание в "Большой Книге Земель и Вод" за авторством южанского автора Рашида Алима ибн-Джамаля, а также многочисленные свидетельства о странных явлениях в близлежащих лесах и о людях, что ушли в горы и не вернулись.       Понятное дело, разобраться в сути странного воздействия гор на людей и животных можно было лишь побывав в горах - никаких образцов магии Черных Гор у Ордена не было, ибо все, кто за ним отправлялись, как ни странно, не вернулись назад.       Чтобы добраться до Гор, парню пришлось пересечь всю Адгарду, и вот теперь ему оставалось всего ничего пути. И чем ближе была его цель, тем тяжелее становилось на сердце: он боялся неизвестности и того, что ждет его во мрачных этих горах. ***       Конрад внезапно открыл глаза. Жара спала, за окном уже потемнело, и он едва мог что-либо углядеть в комнате. Откуда-то издалека доносились звуки пирушки.       Глянув в окно, будущий маг пробормотал: - Черт... проспал обед!       Зевнув и потянувшись, заклинатель нашел свой жезл-дубинку, обулся, надел мантию, и, прикрыв окно, в котором сквозь листву виднелись серебряные глаза звезд, вышел из комнаты, заперев дверь на ключ. Неведомо как найдя дорогу в темном, хоть глаз выколи, коридорчике, Конрад вывалился из тягучей темноты в светлый и душный просторный главный зал кабака.       "О боже, как стереотипно", - подумал, нахмурившись, парень.       Помимо однотипных селян, что пили тут еще с полудня, в таверне неведомо откуда успели взяться другие путешественники. Теперь же, заливая тревоги и усталость дня пенным пивом, они, разумеется, приступили к дракам.       Ибо где это видано, чтобы под вечер в трактире не началась драка?!       Трактирщик и местные жители, видимо, привычные к подобному положению дел, относились к происходящему спокойно, разве что изредка пригибались, чтобы их не задело пролетающим мимо стулом или скамьей, которой какой-то огромный громила размахивал, как дубиной.       "Какой ужасный шум..." - подумал Конрад, ковыляя к стойке, за которой застыл трактирщик, глядя по сторонам и считая что-то на пальцах. - Добрый вечер, - поздоровался неофит, подойдя ближе. - Я за своим ужином.       Рыжий толстяк никак не отреагировал на Конрада. - Что вы подсчитываете? - спросил парень. Еще с минуту трактирщик не отвечал, а потом ответил: - Ущерб. Ущерб заведению. Вот все они устанут, и я соберу со всех штраф, - он хитро рассмеялся, загибая еще один палец. - А за окно они особенно дорого заплатят, хе-хе-хе! - лишь после этого он повернулся к Конраду. - Ага, добрый вечер. Чего тебе? - Я за своим ужином, - повторил, чуть вздохнув, начинающий колдун.       Трактирщик размышлял с минуту, вернее, делал вид, что размышлял: Конрад заметил, что на самом деле толстяк пытается боковым зрением уследить за обстановкой в зале. - А что вы хотите в качестве ужина? - спросил рыжий, и Конрад быстро ответил вопросом на вопрос: - А что я могу себе позволить? - трактирщик скривил лицо, и ответил: - Много чего. В наших краях три нат-арона - довольно-таки крупная сумма. Мясо, салат какой... эль, пиво... Кстати! - воскликнул хозяин, вскидывая вверх руку с вытянутым указательным пальцем. - Эти трое разбили бочку с пивом! С них еще штраф!       Конрад оглянулся. Его глазам предстала забавная картина: в лужах золотистого пенного напитка, среди деревянных обломков, поскальзываясь в пиве, возились и пытались задавить друг друга три бугая, выкрикивая как можно громче непонятные слова и с жуткой силой друг друга мутузя.       Приглядевшись, Конрад усомнился, что они - люди. Нет, дело было не в их варварском поведении, и не в их чудовищной силе.       Все трое были ростом под метр девяносто, чуть ниже, чрезвычайно широки в плечах и крепко сложены; бледно-серая кожа временами казалась каменной. На голове - жесткие короткие черные волосы, а во рту с мощной нижней челюстью мерещились островатые зубы. Носы - широкие, плоские, а глаза - раскосые, узкие, черные. Приглядевшись, Конрад убедился, что на пальцах каждого длинные ногти, больше похожие на когти. Одеждой им служили сшитые из кусков шкур штаны и легкие рубахи, порядком изорванные. Поискав взглядом по сторонам, молодой колдун нашел, что хотел: в углу неаккуратной кучей были свалены доспехи исполинских размеров, которые носить могли только эти трое.       Конрад нечасто встречал этих тварей прежде; он думал, что они вполне могли уже вымереть. Последний раз он видел такое чудище десять лет назад - тогда он был еще даже не неофитом, а лишь учеником Ордена. Правда, тогда увиденная им тварь была намного больше - в два с половиной метра роста, еще шире в плечах и еще массивнее. Кожа была намного темнее цветом, а глаза пылали алым светом. Из пасти торчали не просто клыки, а настоящие миниатюрные бивни.       Тот монстр относился к редкой нынче расе орков, что прежде жили в южных горах Адгарды, что звались Костяными.       И, вне всяких сомнений, и в этот раз на жизненном пути Конрада возникли орки, да не один, а целых три.       Впрочем, будучи по складу души и ума скептиком, Конрад усомнился в том, что именно за существа перед ним. Нет, он не считал, что это были люди; однако для орков у этих ребят были слишком слабо развиты зубы, слишком мало волос на оголенных мускулистых руках, да и не было у них страшных красных глаз. Немного подумав, неофит пришел к выводу, что это, вероятнее всего, не чистые орки, а их отпрыски с примесью людской крови. Учитывая, что большинство орков, если не все, было истреблено несколько лет назад в ходе их восстания против Ордена, этот вариант был куда более возможным. Как-никак, полукровок Орден геноциду, согласно официальным данным, подвергать не стал - Магистр проявил великодушие, уничтожив только орков. - А эти ребята ведь... - начал было Конрад, но был перебит трактирщиком: - Да, полуорки. Заодно и полудурки. Зато - наемники! Они частенько тут бывают, в "Драконьей Могиле". Вечно что-нибудь разгромят. Зато - тупы, как пробки и всегда при деньгах. Наверное, это потому, что они - одни из самых сильных наемных солдат. Наймешь их себе в телохранители - сам черт не страшен! Прикажешь им кого-нибудь убить - из-под земли достанут! - А ты, как я погляжу, словно рекламируешь их... - Ну еще бы! Есть деньги у них - есть деньги у меня! - от мысли о будущем штрафе с полуорков трактирщик явно подобрел и внезапно стал даже приятен в общении. - Ну так что, будете заказ делать? - Да, - коротко ответил Конрад. - Подайте жареной баранины и вина. И хлеб. - Довольно скромно для мага, - с усмешкой заметил хозяин, и парень, слегка скривив лицо, напомнил: - Я не маг.       Вскоре он сидел за самым дальним от эпицентра маленького трактирного сражения столиком, с дымящимся, только-только зажаренным куском барашка на большом блюде перед собой, с булкой хлеба, с ножом и вилкой, с кувшином вина и простеньким бокалом перед собой - похоже, что он был из меди.       Взгляду его золотисто-карих глаз предстала картина воистину эпического сражения, которое набирало нешуточные обороты: три полуорка швырялись друг в друга столами, стульями, лавками; вот полетела вторая бочка с пивом. Таким тяжелым предметом вполне могло зашибить человека, попади в него бочонок; к счастью, большинству посетителей хватило ума пересесть подальше или вовсе покинуть заведение раньше заведенного времени.       Бочонок врезался в стену с громким треском и разлетелся золотыми брызгами.       Меж тем, не было похоже, что полуорки пытаются убить друг друга или хотя бы изувечить; они смеялись, улыбались зубастыми пастями и выглядели вполне довольными собой. В их действиях, в их голосах, в их лицах не было ни капли злобы; больше было похоже, что великаны просто так своеобразно веселились.       Не отрывая внимательного взгляда от полуорков, которые, между прочим, были странно меж собой похожи, неофит спокойно ел долгожданный ужин, набивая до отвала измученный в последние недели вынужденной диетой желудок, а заодно размышляя над словами трактирщика. Памятуя, что Черные Горы - место опасное, Конрад всерьез задумался над возможностью нанять всех троих. Конечно, неизвестно, что за злая сила и какие опасности поджидают в том мрачном месте путников... но любую угрозу лучше встречать в компании надежных бойцов, верно?..       Покончив с трапезой, Конрад, чуть распустивший ремень, чтобы он не так сильно давил на распухший от обжорства живот. Полуорки меж тем не унимались - он весело и радостно лупили друг друга с силой, достаточной, чтобы вырубить с одного удара большинство людей - того же Конрада, например. Неофит, покачав головой, все ждал, пока они успокоятся, но полуорки продолжали безумствовать.       В конце-концов, один из громил швырнул в другого табуретом. Полуорк пригнулся, и пущенный могучей рукой предмет мебели со свистом понесся прямо в тех посетителей, что скучковались за столами в другом краю общего зала, грозясь попасть в одного из них - худосочного, не слишком высокого бледного юношу в темном плаще с низко опущенным капюшоном.       Тут-то железное терпение Конрада и его способность к ожиданию иссякли. Быстрым движением он схватил свою "дубину", что постоянно болтался на его поясе благодаря ремешкам, вскочил со стула, и, моментально сосредоточившись, тихо выдохнул волшебное слово: - Ааш!..       Неофит мог свободно пользоваться магией, но его умения были не столь высоки, как у магов или иных, более высокопоставленных членов Ордена; да и "волшебной палочкой" не особо поколдуешь. Но скорость реакции и мышления у Конрада была отменная, и потому ему не составило труда за секунду полета табурета выхватить свой магический инструмент и решить, какое из доступных ему заклятий наиболее подходит для того, чтобы остановить полет "снаряда".       Стоило ему совершить колдовство, как неяркая синяя вспышка сорвалась с его "палочки", и стул тут же словно врезался в невидимую стену, срикошетив от нее с той же скоростью и силой, с какой летел в парня в плаще. Пролетев обратно через всю залу, табурет врезался в застывшего в удивлении полукровку, разбившись на составляющие об его каменный лоб.       Убедившись, что никто не пострадал, Конрад размашистым шагом двинулся к великанам, которым, очевидно, не понравилось, что какой-то там человечек влезает в их игру, и что-то невнятно прорычали сквозь острозубые рты.       По залу поползли шепотки - судя по всему, посетители решили, что неофит решил унять хулиганов. В принципе, они были не так уж и далеки от истины.       Похоже, полуорки собирались отвесить "дружеских тумаков" и Конраду, но тот, как ни странно, оказался быстрее, махнув палочкой-дубинкой, и произнеся новое слово силы: - Руан!.. - в следующую секунду в того полуорка, что стоял ближе всех, ударила струя чуть-чуть светящегося синего газа. Закатив глаза, громила промычал что-то вроде: "Утомился," - и попытался схватить длинным лапами неофита, но тот снова выстрелил из "палочки" потоком газа, обдав им и двух других здоровяков. Первый из попавших "под обстрел", опустился на пол, опустив голову на грудь и что-то бормоча себе под нос. Двое других же были в растерянности - они разрывались между желанием помочь собрату и разорвать на куски мерзкого колдуна. - ЩТО ТЫ З НИМ ЗДЕЛАЛ, КАЛДУН?! - рявкнул, жутко коверкая слова, один из полуорков, и в ответ услышал достаточно спокойный голос Конрада, хоть в нем и можно было расслышать дрожь: - Успокойся... Руан! - и снова струя газа в лицо двум последним полуоркам.       Опустившись на пол, они не уснули, не вырубились - вместо этого они спокойным, хоть и немного пьяным взглядом глядели по сторонам. Все трое громил сидели на полу, среди деревянных щепок, луж разлитого пива и черепков кувшинов, бормоча что-то себе под нос и бессознательным взглядом глядя на "калдуна".       Конрад стоял, старательно делая вид, что это не составило ему и капли труда; на самом же деле все обстояло иначе. На лбу его выступила испарина, дыхание участилось, сердце колотилось как бешеное, а руки - дрожали. Кое-как повесив "волшебную палочку" обратно себе на пояс, он негромко вздохнул. "Магия... она отнимает у магов силы. После одного сильного заклятия волшебник может чувствовать себя, как воин после трехчасового сражения.       "Тут... тут главное - не переборщить и умудриться себя не убить, - подумал Конрад. - Если бы они и после этого еще стояли, то следующее заклятие, как минимум, вырубило бы меня. Фуф... нельзя же так. Аккуратнее надо быть".       Дотащив себя до своего столика, Конрад рухнул на стул, чувствуя себя крайне утомленным, и быстренько начал заваливать свою усталость и внезапно вернувшийся голод еще недоеденной бараниной и куском хлеба. В считанные минуты покончив с ужином, парень почувствовал себя значительно лучше - по крайней мере, его больше не выворачивало наизнанку - и решил глянуть, что там с полуорками. А те, оказывается, тоже достаточно быстро оклемались и сидели посреди побоища за столиком, который, очевидно, отобрали у кого-то из посетителей.       Потерев пальцами переносицу, неофит поднялся со своего места, спокойно, неторопливо подошел к полуоркам, засевшим за явно маленьким для них столиком. Едва не поскользнувшись на скользком от пива полу, Конрад сел за пустующий, четвертый стул, и с лицом, дружелюбным настолько, насколько мог себе позволить, поглядел на хмурых, мокрых, мрачных полукровок, одним только выражением своих морд весьма красноречиво сообщавших, что им до жути хочется выпотрошить парня. - Чиго нада? - спросил один из них. Конрад никак не мог вспомнить, каким по счету он его вырубил - первым ли, вторым ли, а то и вовсе третьим. - Я слышал, что вы наемники, и хотел бы нанять себе в качестве телохранителей. Всех троих. Полуорки переглянулись, а потом сердито спросили: - Малинький чилавечик, ты издиваишься? - один из них, нахмуренный сильнее двух других, продолжил. - Ты адин вынис нас траих. Чиго тибе баяться? Зачем мы тибе? - Я - маг, и каждое заклятие отбирает у меня много сил. Будь вас здесь четверо или пятеро, я бы уже не справился, - пожал плечами Конрад. - А если я устану в пути, то и троих таких не одолею. С вами будет безопаснее в пути. - ТЫ ТОЛЬКА ЩТО АПАЗОРЕЛ НАС ПЕРИД ВСЕЙ ТОВЕРНАЙ! - рыкнул во всю мощь своей луженой глотки другой полуорк. - И ХОЧИШЬ, ЧТОБЫ МЫ ТИБЕ ПАМАГАЛИ?! - Да, - коротко ответил Конрад. - НУ ЛАДНА! - внезапно согласился все тот же полукровка. - ТЫ ХРАБРИЙ ЧИЛАВЕЧИК! - Скока дениг даешь? - спросил первый полуорк. Третий же смотрел то на "тихого" собрата, то на "громкого", то на Конрада. - А сколько вы сами хотите? - Адын арон в день на каждаго. Ни больши, ни меньши.       Конрад задумался. Исходя из того, что он знал об орках, те, как правило, крепко держали свое слово, пока другая сторона исполняла свои обязательства; неофит рассчитывал, что это можно сказать и о полуорках. С другой стороны, цена услуг у полуорков была высока; при таких расценках денег Конрада хватило бы только на неделю. К тому же, надо было еще закупить провизию... и не только на себя, но и на этих громил. А жрали они наверняка больше простого человека!       Но в Черных горах Конрада поджидали неведомые опасности. Неизвестно, что именно убивает или крадет путников; но может, те просто никогда не брали с собой надежных бойцов - вроде полуорков... Хотя насколько они были надежны? Конрад не знал... - Пожалуй... - Конрад задумался, массируя переносицу пальцами. - Пожалуй, я согласен. У меня денег хватит, чтобы оплачивать ваши услуги неделю. - ПРИКРАСНА! АТЛИЧНА! - радостно рявкнул "громкий" полуорк. - Хотя, возможно, вы согласитесь поработать на меня подальше, - Конрад хитро ухмыльнулся. - Гавари, - лаконично бросил "тихий". - Там, куда я иду, есть древние захоронения королей, - заговорщицким шепотом начал неофит. - Очень древние. И наверняка еще не разграбленные. И в них... в них куда больше золота, чем вы видели за свою жизнь. Если поможете мне... сможете забрать оттуда все, что пожелаете! Я отправляюсь за исследованиями, а не за богатством. - Хирня, - грубо и тихо ответил "тихий". - Такога места нет, щтобы иго ни разграбели. - Есть, - хитрая улыбка Конрада растянулась еще шире. - Черные горы.       За столом повисла тягучая, мрачная тишина. Полуорки, выпучив на неофита глаза, как на призрак короля Рудольфуса III, молчали с отвисшими челюстями. Молчание затягивалось, и постепенно Конрад понял, что его предложение не просто не понравилось громилам. Они на самом деле испугались!       Через пару минуту раздался голос: - Нет, человек. Мы не пойдем, - почти не коверкая слова проговорил третий полуорк, с ужасным шрамом через все лицо, поднимаясь из-за стола. - Забудь. - Чорныи горы - гиблае место. Мы до тудова ни пайдем, - кивнул "тихий". "Громкий" предпочел промолчать. Конрад удивился бы тому, что третий верзила, до сего момента сохранявший молчание, вполне сносно говорит по-людски. Но отказ бесстрашных, как казалось, полуорков следовать за ним в Черные горы заставил неофита задуматься о том, разумно ли ему самому пытаться забраться в то проклятое, "гиблое" место. - Неужели бесстрашные полуорки испугались детских сказок про проклятые горы?.. - начал было будущий маг, решив попровать взять громил на "слабо", но был грубо перебит: - Ни гавари о том, чиго ни знаешь! - прорычал "тихий". - Ты, новернаи, дажи в чорных придгориях не бывал, ни в акрестнай местнасти, и потому ни знаишь, что гаваришь! Мы там быле! Эта проклетои место! Конрад собирался что-то ответить, все еще удерживая слабую надежду убедить полуорков идти с ним, но тут чья-то легкая рука опустилась ему на плечо, и заклинатель услышал мягкий, достаточно молодой и высокий голос, в котором послышалась усмешка: - Ваша правда, господин маг: они просто боятся, - Конрад повернул голову вправо и не без удивления обнаружил за своей спиной того самого юношу в плаще, что чуть было не стал мишенью для метательного табурета. - Да и не нужны вам трое тупых громил. Лучше наймите проводника-следопыта. В Черных Предгорьях он будет куда полезнее трусливых и шумных полукровок, - последние слова были выплюнуты словно с отвращением.       Между тем Конрад успел получше разглядеть внезапно присоединившегося к беседе парня. Он был среднего роста, худощав; лицо выглядело достаточно молодо. Узкие губы расползались в усмешке, а зеленые глаза по-кошачьи щурились, сверху вниз глядя на сидящего на стуле неофита. В целом, он был красив - узкие брови, тонкий прямой нос, но черты лица были угловаты, словно составлены были из одних острых углов, да уши были, пожалуй, подозрительно заострены. Под плащом заклинатель заметил достаточно аскетичный походный костюм, совмещенный с легкими кожаными доспехами. На руках с длинными тонкими пальцами - черные кожаные перчатки. - ТЫ НОЗВАЛ НАС ТРУСАМИ?!! - заорал, вскакивая, "громкий" громила. - Я АТАРВУ ТИБЕ ГАЛАВУ И САЖРУ ТВАИ МАЗГИ!!! - Опять... - пробормотал, снова растирая переносицу, Конрад. Видя, что полуорки уже готовы кинуться на юношу, неофит вскочил со своего места и, хотя и не любил он кричать, рявкнул: - А ну, все успокоились! - и для пущей эффектности направил в лоб "громкому" в сию же секунду снятую с пояса и схваченную "волшебную палочку". - У меня есть и смертельные заклинания...       Полуорки моментально застыли на месте. Парень в плаще, стоявший за спиною у Конрада, даже не пошевелился. Все так же неприятно улыбаясь, он словно даже не беспокоился из-за того, что его только что могли разорвать трое разъяренных полуорков. - Вот и славно, - проговорил дерзкий неизвестный. - Господин маг, смею предложить вам свои услуги проводника, следопыта и телохранителя. Стоимость - один арон в день. - Пожалуй, я откажусь, - устало проговорил неофит. - Пока из твоих умений я не увидел ничего, кроме как умения приводить других в бешенство. - Мне следует продемонстрировать? - удивленно изогнув бровь, спросил юноша и снова усмехнулся. Ученик волшебника опустил палочку, повернувшись к своему собеседнику: - Давай, - и в следующий миг колдун уже летел по воздуху.       Упав на на пол, Конрад понял, что произошло, правда, предварительно хорошенько ударившись головой - один из громил, воспользовавшись тем, что заклинатель отвлекся на новоприбывшего юношу, быстренько схватил лавку, за которой сидел, и, размахивая ей, как дубиной, попытался прибить и набивавшегося в наемники парня, и «калдуна». Безымянный юноша же отреагировал мгновенно, каким-то хитрым приемом бросив неофита в сторону, успев при этом пригнуться. Могучий и быстрый удар полукровки рассек лишь воздух и чудом не задел двух других полуорков.       Громила замахнулся снова, но парня в плаще уже не было на прежнем месте: ловко, как кошка, юркнул он под стол, и в следующий миг полуорк со скамейкой-дубиной взревел от боли, падая на пол – то попал ему в пах сильный и явно очень болезненный удар ногой. - ААААА! СВАЛАААЧЬ!!! – заорал, катаясь по полу, полуорк. Ему вторил второй полуорк, «тихий», резким рывком отшвырнув стол в сторону: - Ничестна так драцца! Трус! – но тут же и заткнулся, ибо в лицо ему полетело куриное яйцо. На секунду застыв в удивлении, здоровяк не успел увернуться и потому яичко разбилось об его лоб… и раздался рев боли. Ибо разбившись, яйцо выпустило не белок с желтком, а облако пыли, которое накрыло голову здоровяка и наверняка попало в глаза. Зажимая руками глаза и вопя от боли, полуорк согнулся пополам, но вскоре лежал на полу, ибо получил достаточно мощный удар в висок.       Парень в плаче начал было разворачиваться, но тут мощной рукой «молчаливый» полуорк схватил его за края плаща, дернув к себе. Он был явно быстрее собратьев, и потому юноша не успел ни отскочить, ни скинуть плащ, и попал в область досягаемости ужасных ударов полукровки. Тот понимал, что действовать надо быстро, и времени зря не терял, и второй рукой схватил парня за горло, оторвав его от земли и, видимо, собираясь придушить или даже сломать шею, все усиливал свою адскую хватку, другой рукой нанеся удар в живот своему врагу. Изо рта парня, открывавшегося и закрывавшегося, как у выброшенной на берег рыбы, вырвался громкий хрип.       Но полуорк забыл о руках парня! И вот он быстрым движением, на последнем дыхании, ударил полукровку в глаз пальцем. Зарычав от боли, полуорк швырнул тело юноши, как тряпичную куклу, прочь. Пролетев значительное расстояние и снеся спиной стол с недоеденной едой в тарелках, все еще безымянный боец перевернулся через себя и, казалось бы, должен был вырубиться; тем не менее, он поднялся с пола и медленным, с виду спокойным шагом пошел в сторону последнего громилы, что вторым глазом, невольно слезящимся от боли, буравил приближающегося врага с такой силой, словно хотел прожечь его насквозь. - Хе-хе, у нашей большой девочки выступили слезки… большой девочке грустно? Большой девочке сделали бо-бо? – наигранно-издевательским тоном проговорил парень, попутно вытирая с губ кровь.       В следующий миг громила-молчун со звериным рычанием прыгнул на врага. «Боже, как все это стереотипно…» - подумал Конрад, глядя на драку со стороны, успев отползти поближе к барной стойке. – «Как в каком-нибудь паршивом приключенческом писании. А я ведь просто хотел нанять себе телохранителей… зачем вмешался этот… как там его… я даже его имени не знаю!»       Тем временем безымянный «юноша бледный со взором горящим» успел увернуться от серии довольно-таки быстрых ударов, однако особого успеха пока не умел: разъяренный полуорк не давал спуску врагу и не позволял ему сблизиться на расстояние, достаточное для очередного подлого приема…       Но тот был явно подлее, сообразительнее и ловчее, чем могло показаться.       Сообразив, очевидно, что проникнуть сквозь оборону врага не получится, а тягаться в выносливости с полуорком, рассчитывая, что тот устанет – быссмысленно, юноша кинулся назад, отпрыгнув, потом спиной умудрился запрыгнуть на стол и там, пригнувшись и присев, замер.       Полуорк же слепо несся с закрытым левым глазом на врага, и, замахнувшись вверх руками, готов был обрушить двойной удар кулаков на парня, неведомо зачем застывшего на столе.       Удар! Но безымянный драчун увернулся, подпрыгнув за секунду до этого высоко вверх, одновременно скинув с себя плащ, который, упав, накрыл голову буйствующего гиганта.       Это не особо помешало полуорку – тот отшвырнул прочь кусок темной ткани, но этого секундного промедления хватило парню, чтобы прыгнуть на спину врага, ухватившись за край его рубахи. Одновременно он занес для удара рукой, в которой Конрад успел разглядеть странный металлический предмет, похожий… на несколько соединенных колец.       Удар, звук падающего тела – прежде, чем полуорк дотянулся до врага и стряхнул его с себя, «безымянный» нанес ему в основание черепа удар и спрыгнул с падающего гиганта, чтобы не быть им придавленным.       Меж тем, первый противник уже поднимался, но юноша о нем не забыл; подойдя ближе, он, что было силы, ударил ему в голову своим высоким сапогом, очевидно, подбитым железом. Не успевший встать полуорк снова провалился в беспамятство, упав на пол.       Конрад поглядел по сторонам. Не считая того погрома, что был устроен полуоркам прежде, было перевернуто три стола, стулья, скамья. Таверна опустела – окромя трех неподвижных тел полукровок, Конрада, трактирщика и кандидата в наемники, никого не было. Очевидно, все разбежались, когда громилы и парнишка устроили драку.       Поглядев по сторонам, безымянный пожал плечами, и с весьма довольным лицом и веселым голосом проговорил: - Ну… вроде неплохо, да?..       Конрад промолчал. Он уже знал, что произойдет дальше: трактирщик будет браниться и потребует, чтобы ему оплатили нанесенный ущерб. - Малолетний кретин! – крикнул доселе добродушный трактирщик. – Ты выплатишь мне ущерб за весь этот бардак, и за этих трех полудурков тоже!       Юноша смутился и спросил, голосом, полным праведного (надо полагать) негодования: - А почему я должен платить и за них тоже? - Ну, ты их убил, тебе и платить, тупоголовое собачье отродье! – грубо и неприязненно ответствовал толстяк. - Заткни пасть, жиробес, - прошипел безымянный, вплотную подходя к стойке, за которой стоял насупившийся трактирщик. Попутно наемник уже тянулся рукой к узкому длинному кинжалу, висевшему в ножнах на бедре. – Иначе я тебя прибью, также, как и этих…       Конраду надоел этот спектакль. Очень надоел. Ибо грозилась начаться новая драка, а он так и не нанял ни одного наемника. А еще…       А еще Конрад ненавидел беспокойство. И стереотипы. И запах горящего людского мяса.       И потому ему очень, ну просто адски, не хотелось видеть новый виток трактирной драки. - Руан, - коротко бросил он, снова истрачивая магические силы. Поток расслабляющего газа, сладковато-приторного на запах, ударил в лицо спорщикам из вскинутой в их сторону «волшебной палочки», и Конрад монотонным, усталым голосом проговорил: - Успокойтесь уже вы…       Оба – и толстяк, и юноша – сползли на пол, умиротворенно глядя на Конрада и совершенно расслабившись. Неофит вздохнул, дрожащими от утомления руками кое-как повесил на пояс магический инструмент, и подошел к ближайшему столику, что стоял еще на полу. Обнаружив на нем куриную ножку, Конрад принялся ее обгладывать.       Немного насытившись этим скромным угощением, неофит подошел к неподвижным и, казалось бы, бездыханным телам наемников-полукровок. Пощупав у них на шеях пульс, будущий маг громко произнес: - Успокойтесь, Эрик, они живы, - и тут же услышал слабый ответ со стороны трактирщика: - Меня зовут Виллафрид… - Ну надо же, - отчего-то мрачно усмехнулся заклинатель. Потом он поближе подошел к парню-наемнику, что сидел на полу, опершись спиной на трактирную стойку и вытянув свои довольно длинные ноги. – Ну, и как тебя зовут? - М?.. Бр… – кажется, на юношу заклятие подействовало сильнее, чем на трактирщика или полуорков. – А… Абелайо. - Угу… - пробормотал Конрад. – Пожалуй, ты, и правда, неплохой наемник, за такую-то цену… - Эй… а платить вы мне будете? За ущерб-то… - пробормотал Виллафрид. – С вас всего два арона, раз уж эти трое живы и потом заплатят… - Абелайо! – окликнул почти отрубившегося парня Конрад, изымая из мешочка с деньгами две золотых монеты. – Вот два арона. Это оплата двух твоих дней работы на меня – начиная с завтрашнего дня. Сейчас я плачу за тебя, и через два дня буду выплачивать по одной монете в день. Договорились? - Мхм… - пробормотал парень. - Что это должно означать? – спросил неофит. – «Да» или «нет»? - Это… - Абелайо говорил отрывисто, словно через силу. – Это означает… чтобы ты шел к черту… согласен. - Ну и отлично, - кивнул, слегка улыбнувшись, Конрад. Потом он положил на стойку золотые монеты, обратившись к Виллафриду: - Вот вам «штраф». - Спасибо… - глухо донесся голос толстяка.       «Теперь можно идти спать…» - подумал Конрад, еще раз оглядев место побоища. – «Но Абелайо еще не скоро придет в себя, а эти трое… они и его, и меня прихлопнуть могут, когда очнутся!.. Но убивать их как-то мне… неохота. Что же делать…»       Немного подумав, неофит тяжко вздохнул и быстро-быстро скрылся из большого зала, по темному коридору пробравшись в свою комнату. Там он, негромко бранясь и проклиная свою невезучесть, а также посылая полуоркам, Абелайо и всей деревне проклятья, он собрал свои пожитки, и понес их на улицу.       Снаружи таверны было холодно; с чистого темного неба сверкали звезды и рогалик луны. Ветер застыл в прохладном воздухе, столь странном при сравнении с неимоверно жарким днем. Солнце давно угасло на западе, и лишь свет из деревенских окошек пылал то тут, то там крошечными пятнышками.       Пробежав со своими сумками под сенью серебристо-изумрудной ночной листвы, Конрад собирался уж ввалиться в конюшню, но замер, заметив впереди сторожа. Однако, приглядевшись, парень успокоился: сторож спал.       «Черт бы побрал все это! Проклятье всех злых духов на этот вечер!» - мысленно ругался Конрад, привязывая седельные сумки и тюки обратно к седлу. – «Зачем только я вырубил Абелайо? Прирезал бы этого вечно кричащего Виллафрида, и поделом! Теперь же надо смываться, быстрее, чем полуорки очнутся и устроят мне и бессознательному Абелайо четвертование.»       С такими мыслями неофит, развесив свои сумки на лошадке, собирался уж было уходить, но тут его окликнул сонный голос: - А ну-ка стой… чего тебе здесь надо?.. – то спросил очнувшийся от шумной возни Конрада сторож. - Э… ну… - застыв спиной к охраннику конюшни, только и смог промычать неофит. – Это… извините, пожалуйста…       В следующий миг он, схватив «волшебную палочку», резко обернулся вокруг своей оси, и обрушил на голову сторожа довольно сильный удар «дубинки». Тот мгновенно вырубился и упал в кучу сена. «Знал бы где упаду – сена подложил бы…» - вспомнил пословицу будущий маг. – «Да ты просто пророк, парень…»       Опустившись на колени и ощупав голову деревенского жителя, а после - проверив наличие пульса, заклинатель убедился, что деревенский парень жив, и быстрым шагом вернулся в таверну, прихватив один пустой мешок – для провианта.       А полуорки уже подавали признаки жизни – шевелились, стонали. Это было просто удивительно – сам бы Конрад после таких ударов очнулся бы через пару дней. Если вообще выжил бы…       Недолго думая, парень оставил на стойке еще одну монету, сказав Виллафриду: - Пожалуй, я вынужден уйти пораньше. Я тут вам еще денег оставил, потому что собираюсь взять с собой немного провизии… - Эй!.. Это…       Дальше Конрад уже не слушал трактирщика, а просто нашел вход в соседнее помещение, где, очевидно, готовилась и хранилась пища. Здесь было темно, и свет проникал лишь из общего зала через проем открытой двери; но даже в таком слабом освещении легко найти можно было и столы, на коих пища готовилась, и печь, и ящики со шкафами, где провизия хранилась, и спуск в подвал, из которого воняло плесенью. Найдя здесь после нескольких минут возни и торопливых поисков вяленое мясо, закаленные сухари, он аккуратно сложил это в свой мешок, и вышел обратно в общий зал.       Взвалив на плечи Абелайо, который в это время бормотал что-то совершенно непонятное, неофит кряхтя поплелся к выходу, прихватил его плащ и крикнул напоследок: - Всем пока! Приятно было посетить вашу деревню…       Так он снова вывалился в ночь.       Дотащив по мрачным теням и еще теплой земле своего неожиданно взявшегося товарища в конюшню, волшебник кое-как взвалил его поперек седла, и тяжело дыша – физический труд был непривычен и несвойственен Конраду – вышел во двор, дабы набрать воды во флягу в колодце.       «К рассвету я буду чувствовать себя совершенно разбитым...» - подумал он, с помощью ворота поднимая ведро на цепи из гулкой тьмы колодца. – «Ну почему все так неудачно складывается!.. Ненавижу тебя, Абелайо, и Аларика ненавижу, и полуорков, и Виллафрида, и всю эту проклятую деревню! Ненавижу! Именем Машалима, надо бы впредь думать, прежде чем действовать.»       Мрачный и недовольный как собой, так и всем вокруг, он наполнил флягу водой, которая, как решил он, на запах и вкус была нормальной, неофит вернулся в конюшню и вскоре уже пронзал пространство ночи, подобно стреле, подгоняя несчастную сонную клячу, чтобы побыстрее покинуть эту деревню, а Абелайо, невнятно бормоча что-то, трясся поперек седла.