Время

Павел вышел из её кабинета, не чувствуя, как вообще ноги вынесли оттуда. Не замечая окружающих, не различая голоса. Как будто всё смешалось в страшный гул и без того усталой, тяжёлой голове захотелось взорваться. Если кто-то наверху удумал ставить черные, белые или ещё какие метки, то на нем он точно поставил крест. Он беззвучно еле шел по коридору, не обращая ни на что внимания. - Ткачёв? - спросил чей-то еле слышный голос рядом. Как будто-то бы дверь закрылась, и голос снова повторил: - Ткачёв. Кто-то резко дернул за плечо, и Павел оторвался он созерцания пустоты. Медленно повернул голову и увидел его лицо. Пространство заполнилось шумами точно улей. - Ткачёв, ты там оглох?! - злобно повторил Зотов. Павел ничего не ответил, смотря на его сердитое лицо, точнее сквозь него, и не ощущая ни доли испуга, как, наверное, бы начальнику хотелось. - Тебя же отстранили, пока идет следствие, какого чёрта ты тут делаешь?! Вот такой вот он красивый… с уложенной прической, дорогим одеколоном, начищенными ботинками, в костюмчике. Светящийся как пятак. И вроде бы деньги, и вроде толку нет - мало, ни на что не хватит. Но ведь всё лучше, чем какой-то раздолбай Ткачёв, задумался Павел. - Мне вопрос повторить?! Оперативник медленно поднял руку и, сжав ладонь в кулак, указал большим пальцем позади себя, на дверь. - Ирина Сергеевна звала… Лицо Михаила осветила злобная улыбка, он придвинулся и Павел услышал шёпот у самого уха. - Как же вы меня… Зиминой любимчики, задрали - надеюсь, тебя выкинут к чертям. Он отстранился и улыбнулся шире. Павел не смог ничего ответить и уставился куда-то вперёд. Куда-то, где был выход, но его не было видно. Что ещё начальник говорил, он не слышал. Его плечо ощутило небольшой удар, когда Михаил двинулся в противоположную сторону и его задел. Его ноги так же инстинктивно понесли его вперед. Пару раз его приветствовали, но он не слышал, несколько человек удивленно окинули его взглядом, но он не обратил внимания. В кармане что-то зашевелилось, но он не почувствовал. Складывалось ощущение, как будто бы всё это с ним происходило во сне и ему не хватало лишь проснуться. У самого выхода его за плечо снова схватили, и он оторвал печальный взгляд. - Ткачёв, у тебя телефон звонит, - проговорил, кивнув по направлению его кармана, Климов. Паша молча слабо кивнул в ответ и пошёл дальше, не обращая внимания на вибрацию в кармане и льющуюся мелодию. - Паш? - недоуменно кинул вслед Вадим. Оперативник, не глядя на окружающих, то и дело его задевавших спустился с крыльца и повернул. Прошёл мимо своей машины, не заметив её, и отправился к воротам. *** - Я понимаю, ты меня осуждаешь… но так больше нельзя. Я не могу каждый раз его… - Ир, ты сделала… как сделала, не мне тебя судить. - Ты ему веришь? Он сделал глубокий вдох и смог ответить в трубку лишь: - Не знаю. Они помолчали, и она добавила: - Да, он, кажется, ещё свою машину здесь оставил. - Хорошо, я понял. Рома убрал телефон в карман и остановил машину. За окнами несмело сгущались сумерки. Опять Ткачик, опять проблемы и как он их только находит? - думалось оперативнику. Снова никого рядом нет, снова ему, Савицкому, напрягаться. Не маленький же Павел, в самом деле. Рома нехотя вылез из машины у бара и пошёл к зданию. Стоило бы сомневаться, что искомый объект окажется там. Майор недовольно покачал головой и отправился к стойке. Павел, если его и заметил, не отреагировал. Молча допил из своего бокала и поставил его перед барменом. Рома присел рядом, впившись взглядом. Давая понять, что серьёзен, что всё помнит. - Ты знаешь? - не глядя на него, спросил Павел. - Да, Зимина звонила, - признался Роман. - И… как? - Думаю, у нее были причины. Павел резко повернул голову и уставился на него. Открыл рот, захотев что-то сказать, но передумал, посмотрел потерянно в сторону и снова взглянул на друга. Его рука державшая бокал, дрогнула, и он его опустил. - Ром… - в его голосе прослеживалось отчаяние, но Рома не слышал, - я его не убивал. - Паш… пошли, я отвезу тебя домой. Он слез со стула и покачал головой. - Ты мне не веришь. - Я этого не говорил. - Но подумал! - его голос снова стал резок. - Ткач, может, хватит?! - сам повысил голос Рома. - Тебе вчера было мало?! Опять, может, покричишь, что у меня с головой? Или ты думаешь, я забыл? - Ты… - он не мог подобрать подходящих слов и, качая головой, лишь повторил сказанное, - мне не веришь. - Тогда, может, ты мне объяснишь, что ты там делал, а?! Рома не заметил, как стал грозен. Надоедало каждый раз разбираться. Хотелось уже, чтобы все отстали, всё прекратилось. Всё само собой разрешилось и не пришлось ничего делать. - Ты… - с его щеки потекла слеза, и Рома недовольно уставился в сторону, - меня не слышишь. Ткачёв кинул купюру на стол и отправился к выходу, Савицкий не стал его останавливать, но все-таки не смог удержаться. - Я не верю в совпадения, понимаешь? Опять ты, опять та же шняга, Ткач, ну объясни мне! Объясни, как так происходит, а?! Почему вечно у тебя находится…? Всё тот же слабый, поникший голос прервал его вопросы: - А я не верю, что у меня был друг, - и оставил в одиночестве. Рома в злости выпил оставшееся из бокала и не взглянул вслед.