Бельфегор такой Бельфегор. Но все же я люблю тебя.

8. Бельфегор не пьет. В Варии, к и в любой другой семье, любили выпить. Хотя варийское «выпить» больше подходило бы всемирному «бухать», но Вария же культурная семья, тут и вещи все называются интеллигентным языком. *** Приближалось Рождество, один из самых светлых и любимых людьми праздников. Время торжества, чудесных блюд и волшебных подарков. И Вария была не исключение, разве что праздновали в чуть более грубой форме. Стол ломился от яств, индейка истекала жирком и манила золотом запекшейся кожицы, тортеллини тонули в сливочном соусе и завлекали своим ароматом, молочный поросенок манил взгляд своим запеченным бочком, а специально для босса было множество говядины, чтобы все были довольны. Для любителей морепродуктов тоже хватало блюд,— креветки, крабы, лангусты, — все это могло порадовать даже самого изощренного гурмана. Ну и какое же рождество без сладкого? Разнообразные торты, халва, шоколад, анисовые леденцы,— глаза разбегались от такого количества пищи. Бел-семпай в этот раз превзошел самого себя. Под столом ждали своего часа дорогое шампанское, специально для этого праздника доставленное из лучших погребов Франции, красное вино, доставленное из погребов Вонголы, ну и конечно, какой же праздник в Варии без виски и водки? В честь такого праздника Занзас даже потребовал всем карнавально принарядиться, понятуя веселья прошлых лет. Поэтому сам он сидел во главе стола, в излюбленном кресле, облаченный в золотистый гельматий, и в золотом венке в виде дубовых листьев. Широкая грудь виднелась через белую ткань хитона, грубое, но прекрасное лицо невольно привлекало взгляд. Такой Занзас вызывал ассоциации с Зевсом, а шрамы, покрывающие тело босс, можно было сравнить с молниями. По правую руку от него сидел Скуало, насильно облаченный в шикарное серебристое платье викторианского стиля. Серебристые волосы были разбиты на две части и собирались от затылка к темени, где их сдерживал дорогой серебряный гребень, украшенный россыпями изумрудов. Серебристые ресницы поднимала белая тушь, бледные губы скрывала светло-розовая помада, что казалось, будто это не губы мечника, а самой богини. Эти двое были достойны друг друга. По левую руку расположился Леви, одетый в кожаный, украшенный золотой вышивкой, доспех, ноги были обуты в сапоги из натуральной кожи и сверху привязывались к икрам лентой шерсти. Черные волосы были уложены вниз, усы аккуратно причесаны и спускались по щекам к подбородку. Поверх голову был одет кожаный шлем с украшением в виде лебединых перьев. В грубых руках Грозы вместо привычных зонтиков покоилось копье. В целом, образ А-Тана предствалял собой вид древнескандинавского мореплавателя. На другой стороне стола сидели я , Бельфегор и Луссурия, тоже облаченные в свои наряды. Бельфегор сидел напротив Занзаса, и был облачен в фиолетово-белое домино, широкие плечи драпировала темно-багровая бархатная ткань, весь костюм покрывал узор, вышитый серебряной нитью так, что когда принц вставал, узор складывался в герб Варии со спины, и в герб его королевства спереди. Лицо будущего короля скрывала маска, покрытая на правой ланите сиреневым арабеском, при легком скольжении взглядом по которой можно было заметить полумесяц, но стоило только задержать взгляд, как он тут же исчезал. Волосы принца были скрыты перламутровым шелком, поверх которого покоилась диадема, на прорези глаз спадала черная вуаль, скрывавшая цвет королевских глаз. Для полноты образа руки принца скрывали серебряные перчатки с витиеватым узором. Луссурия сидел слева от Величества, сегодня он был одет розовый жакет, покрытый павлиньими перьями, серо-бежевую рубашку тоже украшали они, отчего создавалось впечатление, что гей всея Варии был необычной птицей. Черные брюки были заправлены в сапоги, одинаковые цвету жакета, на довольно высоком каблуке и украшенные бронзовыми заклёпками. Длинные ногти были покрашены в светло-бежевый, привычные прямоугольные очки сменились на круглые, как у Джона Леннона, только затемненные. Ирокез был приложен на один бок, а вторую сторону украшала серая шляпка, тоже украшенная заклепками. В общем, сегодня его было не узнать. Что же касается меня, то добрый Белка нарядим меня лесным эльфом. Мое тощее тело облачили в зеленую рубашку, обрамленную зеленой каймой, плащ-хамелеон, закрепленную на шее фибулой в виде кленового листа. Темно-зеленые брюки были скреплены ремнями на икрах, небольшие кинжалы на поясе, небольшой хопеш в ножнах, за спиной колчан с 25 легкими стрелами, там же закреплен сложный, но изящный блочный лук. Ноги обуты в низкие сапожки, подбитые натуральным мехом. В общем, классический эльф-разведчик. Тут Занзас, уже час сидевший без движения, достал бутылку коньяка и разбил об стол. -С праздником, товарищи! – новая бутылка за считанные секунды опустела. Луссурия достал шампанское и начал разливать по бокалам, в воздух взлетел ананас, в считанные секунды он был разрезан на куски, они разлетелись по бокалам и столу, голодный я и Леви схватились за еду, послышался мат, добрый дядя Занзас уже начал приставать к нашей акулке. Праздник начался. А вот уже и подвыпивший босс кинул в Леви куском баранины, вау, как наша гроза его зубами поймал. Скуало вырвался из объятий Зевса, к Белу с бутылкой пошел. Ох, как в принца через прорезь рта эта гадость вливается, мне даже его жалко. О нет, мечник уже ко мне идет. А! К черту смысл, я под стол. Какие у семпая ножки, так удобно обнимать. О, подол, а что под ним? Какие у принца икры, а обтянуты в тонкие джинсы, проведу ка по ним рукой. Мой принц, вы так мило дергаетесь, ну зачем было ТАК орать? Зачем вы уходите? Ладно, пойду за вами. *** Принц шел на улицу, он терпеть не мог алкоголь и офицеров в пьяной версии. А тут еще и Фран проказничает, он же не знает, что у принца ноги черезвычайно чувствительны. Бельфегор заскочил в свою комнату, схватил небольшую коробочку, и ураганом помчался на улицу. Алкоголь попал в кровь, а принц его не переносил. Холодный воздух очистил легкие, разум стал яснеть. Хрупкая фигурка выпрямилась, изящная рука потянулась к лицу, маска соскользнула с лица, капюшон слетел с головы, тиара исчезла в снегу. Поднялся ветер и ворох снежинок ударил в бледное лицо, заставляя принца зажмурится. Волшебная пора. Бельфегор зачарованно посмотрел в иссиня-черное небо, сейчас напоминающее шелк, усыпанный тысячами бриллиантов. Он не понял, зачем и куда идет, ноги сами понесли его. Очнулся принц на небольшом склоне. Когда он только появился в Варии, занятия со Скуало сильно его выматывали, душа ребенка просила одиночества. И однажды он набрел на это место. Тут заканчивался лес, дальше шла степь, сейчас представлявшая из себя бескрайнюю белоснежную долину. Месяц выглянул из-за туч, озаряя серебристым светом все вокруг, мир словно преобразился, здесь не было ни капли грязи. Девственно чистый снег, ночное, всепонимающее небо и тысячи холодных жемчужин. Ничего не понимая, Бельфегор просто упал в это великолепие, вздымая вокруг себя фонтаны снежинок. Начался снегопад. «Качаться весело на месяце туманном, Ладонью тёплой звёзды собирать, Составить бусы и надеть тлисманом, Что будет сон любимой вечно охранять. Ждать зорьки первой алого рассвета В белой пыли книг небесных древних, Смотреть на мир, что белее цветом Полночных ирисов, счастью только верных.» Строки сами пришли на ум, алые губы сами зашептали их, словно обращаясь к снегу. Кто-то опустился рядом, теплые руки обвили шею. Принц, повинуясь внутреннему чувству, прижался к этому худому телу. Бельфегор и не заметил, как начал замерзать, но это маленькое существо вернуло его в мир реальности. Маленькое, зеленоглазое существо. Принц не сомневался, а лишь опустил в карман его зеленых брюк маленькую коробочку. — С Рождеством, Лягушонок, — блондин коснулся губами теплого лба иллюзиониста. Фран легонько улыбнулся и неуверенно коснулся губ принца. Осознав, что ему ответили взаимностью, он сильнее обнял златовласого, желая слиться с ним, отдать все свое тепло, всего себя. Ласковые руки подхватили его, поцелуй пришлось разорвать, но он все так же чувствовал тепло, слышал бешеный стук своего и королевского сердца. Больше он ничего не хотел, только быть рядом с ним. Это было самое счастливое Рождество. С этой счастливой мыслью Туман уснул на руках Урагана. А принц улыбался, он тоже чувствовал себя счастливым. *** Лень и тепло разливались по всему телу, Фран тонул в мягкости кровати. Утро. Какое доброе утро. События вчерашнего вечера всплыли в сознание, иллюзионист понял, что находится не в своей кровати. Поднявшись на локтях, мальчик огляделся. Комната Его Высочества. Фран не так часто бывал здесь, все-таки такое нужно заслужить. Холодный взгляд наткнулся на принца, мирно спящего на полу. Сейчас семпай напоминал ребенка— волосы растрепались по полу, ресницы трепыхались, губы растянуты в ласковой улыбке. Так и не скажешь, что это холодный, беспощадный убийца. Рука наткнулась на небольшую коробочку в кармане. Мальчик осмотрел коробочку. Нежно-зеленая, перевязанная фиолетовой лентой. Быстро расправившись с бантиком, туман с нетерпением открыл коробочку. Посреди бархатной обивки лежал изящный браслетик из белого золота, в виде поедающей себя змеи, с гравировкой в виде двух букв. BF. До этого Фран никогда не плакал, а тем более от счастья. Но сейчас, в это Рождество, можно было все. -Я не могу без Вас, семпай.. (P. S. Отрывок стихотворения в этой главе является частью моего небольшого лирического творения "небо", кому интересно— пишем в личку. Спасибо за внимание и понимание. Спасибо, милые читатели, вы дарите мне вдохновение.)