Холодная душа.

Три дня спустя...       Секретная лаборатория леди Киры фон Азриел. Пять уровней охраны, проникнуть без разрешения невозможно. На нижнем уровне, в большом помещении, освещенном лампами дневного света, обставленном разными современными аппаратами и приборами, в саркофаге (капсуле жизнеобеспечения) лежала, не подавая признаков жизни, девушка. Она была красива: темно-каштановые волосы обрамляли ее бледное с правильными чертами лицо и спадали мягкими волнами ей на плечи. Ее глаза, с длинными пушистыми ресницами, были закрыты. С первого взгляда могло показаться, что выражение ее лица равнодушно-безмятежно, а на самом деле оно хранило следы страданий, разочарований, тоски и одиночества.       Вокруг саркофага сновал туда-сюда, подключая и отключая разные трубки, странный человек. Его можно было принять за сумасшедшего ученого: длинные до плеч растрепаные седые волосы, высокий лоб, воспаленные от недосыпа глаза. Он то и дело подбегал к большому компьютеру, уверенно нажимал длинными паучьими пальцами на клавиши, смотрел на экран, качал головой и опять бежал к саркофагу.       Его звали профессор Кайл Перкинс. Это был главный ученый в компании миледи. Эксцентричный блестящий гений, сведущий почти во всех областях науки, он почему-то выбрал именно разработку лекарств и, несомненно, преуспевал в этом. Его жизнью была работа, эксперименты и, конечно же, ошеломляющие успехи, признание миллионов, восхищение его открытиями, которое он воспринимал, как нечто само собой разумеющееся. У него не было ни семьи, ни друзей, были лишь жалкие существа, которые отвлекали его от работы и жутко раздражали своими глупыми вопросами и просьбами. Хотя нет. Был один человек, к мнению которого он прислушивался - леди Кира. Она была удостоена им звания - "моя дорогая недоподруга". Признавать кого-то равным себе он не собирался...       - Ну давайте же, миледи, очнитесь! Мне надоело с вами возиться, я уже и так на вас потратил невосполнимое количество моего драгоценного времени, - причитал Кайл. - Мне не хватает вас и наших научных дискуссий, - чуть тише произнес он и убрал с ее лица выбившуюся прядь волос.       Через некоторое время показания на диаграммах улучшились, и Вика, глубоко вздохнув, открыла глаза. Увидев профессора она улыбнулась и спросила:       - Док, а как я здесь оказалась?       - Ну наконец-то пришла в себя, - нарочито равнодушно протянул Кайл. - Тебя на руках притащил этот ужасный зверь.       - Так, Кайл, какой зверь? Что ты несешь?       - Нужно говорить "не что ты несешь", а "профессор, повторите пожалуйста, а то я не поняла своим недалеким умом, что вы мне сказали," - нравоучительным тоном повторил Док.       - Ты неисправим... Ну хорошо, профессор, повторите пожалуйста, а то я не поняла своим недалеким умом, что вы мне сказали, - еле сдерживая смех, повторила Вика.       - Ну зверь этот, неужели непонятно? Такой, два метра ростом, сажень в плечах, а IQ, как у курицы, ну телохранитель твой.       - Джек?!       - Наверное, - пожал плечами Кайл. - Они у вас, эти охранники, все одинаковые.       - А подробности? - спросила Вика.       - Он ничего не говорил, только просил, чтобы я тебя вылечил, - ответил Док, помогая девушке встать.       - Спасибо тебе, - произнесла Вика и пожала ему руку.       - Миледи, езжайте домой, вам нужно расслабиться, и не ввязывайтесь, хотя бы эту неделю, ни в какие передряги, - сказал Кайл. - И еще, Вик, заезжай завтра, я тебе кое-что покажу.       - А взрыва, как в прошлый раз не будет? - лукаво спросила Вика.       - Не должно быть..., - уклончиво ответил Док, - Да и еще, я никогда не говорил, спасибо тебе за эту лабораторию, за то, что не отвернулась от меня, когда.... Ну ты помнишь. Ты замечательный руководитель, моя дорогая недоподруга.

***

      - Дом, милый дом,- произнесла Вика.       Водитель, поддерживая ее за талию, повел внутрь. Она была еще очень слаба, голова кружилась, ноги не слушались. Вику воротит от ощущения собственной беспомощности. Она отталкивает его руку, пошатывается, чуть не падая, на лице ее отражается целая гамма чувств от бессилия до ледяной ярости, лишь на секунду. Потом - снова фальшивая маска спокойствия.       - Дальше я пойду одна. Благодарю за помощь, - разворачивается и нарочито твердой походкой идет дальше.       Водитель с сочувствием и восхищением смотрит ей вслед.       Холодный пустой дом - вот, что нашла Вика. Она медленно скатывается по стене. Одиночество душит ее. Закрывает лицо руками и... не может плакать. Душа замерзла окончательно. "Все кончено", - думает равнодушно Виктория.       Вдруг раздался шорох. Она оборачивается и видит перед собой Виктора. Ее обуревают разные чувства: она и рада ему, и в тоже время боится, что он отвернется от нее, когда узнает, во что она превратилась. А он и не скрывает сумасшедшего счастья в глазах, осторожно подходит к ней и обнимает крепко-крепко, как будто боится, что она исчезнет снова.       - Я так рад, что ты жива, - просто говорит он.       - Виктор Николаевич, подождите, мне нужно вам все объяснить, у вас, наверное, накопилось ко мне столько вопросов...       - Нет, Вика, ты ничего не должна мне объяснять, я верю, что ты так поступила из лучших побуждений.       - Спасибо, конечно, но я все-таки объясню, не хочу, чтобы между нами были недоговоренности.       Они очень долго разговаривали. Точнее говорила Вика, говорила обо всем, что так мучило ее в последние годы, и с каждым словом на душе становилось теплее, она исцелялась. Виктор держал ее за руку, утешал, восхищался ее успехами. Но все-таки Виктория опять чувствовала, что он хочет ей что-то сказать, но не решается.       - Ты - Ангел, Вик, спасти жизнь стольким людям и не останавливаться на достигнутом, не возгордиться - не каждому это дано.       - Перестаньте, вы меня совсем уж захвалили, - лепетала Вика, уже не зная, куда деваться от этих, как она считала, незаслуженных похвал.       Потом Виктор встал и подошел к ней очень близко и заглянул в глаза.       - Я люблю тебя очень давно, если ты скажешь мне уйти, я тут же уйду и не буду надоедать тебе, но если дашь мне шанс, я стану самым счастливым человеком на свете.       Потом нежно поцеловал в губы. Вика ответила на поцелуй. Она понимала, что нельзя просто так пользоваться человеком, ведь она не чувствовала к нему любви, как к возлюбленному. Но миледи просто захотелось почувствовать себя счастливой.