Древо Родства

      Щеколда с лязгом отворилась. Волшебник видел, с каким трудом удаётся Демонессе рывками открывать дверь на заржавевших петлях. Её гостеприимство оставляло желать лучшего. - Чего ты хочешь? – невозмутимо спросил у Дианы Арон, едва увидев её. - Вот так сразу? – вскинула она брови и дерзко хохотнула. – А как же прелюдии, любезности и всё остальное? - С дьяволом разве что черти обходятся почтенно, - беспечно ответил он. Зорко блеснут глазами, Арон чуть усмехнулся. – Я связан по рукам и ногам, в прямом смысле. Так что быть слишком уж вежливым не приходится. В нашем случае, не только излишне, но и бессмысленно. Это ведь не освободит меня, верно? Натянутая улыбка мигом померкла на её мраморном лице. - Слишком много болтаешь, - бросила она. - Только не обольщайся сильно. Так происходит не всегда. - Ты глубоко ошибаешься, если я не смогу развязать тебе язык. - Скорее уж связать кишки в узел. Диана оскалилась. - И откуда только в таком милом с виду пареньке столько желчи? – сладко вздохнула она, скрещивая руки и расставляя ноги по обе стороны его тела. - Позволь встречный вопрос: откуда в такой миниатюрщине столько гноя, а? – смотря ей в глаза снизу вверх, ощетинился он. - Просто мне говорили, что ты невыносимый душка, весь сладенький, как зефирка, а оказалось – кислый, как лимон. - Ты приволокла меня сюда только для того, чтобы приписывать мне оскорбления едой? – он усмехнулся. – Этим ты могла заняться и без меня. - О, нет, - она сжала губы и присела, почти сев на него сверху. Положила ладонь ему на торс и медленно провела по груди. Обхватив рукой его шею, Диана нагнулась к его уху. – Я всего лишь хочу, чтобы ты мне кое-что разъяснил. - А-а, - театрально протянул он, словно догадавшись, о чём она говорит. Арон вскинул руку, положил её на оголённый живот Дианы, (та вздрогнула, почувствовав на коже его ледяные пальцы) и мягко, но настойчиво отстранил её от себя. – Знаешь, в чём тут заключается главная проблема? - И в чём же? – промурлыкала она, проводя рукой по его щеке и пленительно прикусывая губу. В раз из податливого мальчишки Арон превратился в жестокого циника. Подавшись вперёд, он нашёл губами выемку между её ключицами и прошептал: - Я ничего тебе не скажу. Диана громко вскрикнула, когда неожиданно Арон скинул её с себя на каменный пол. Вскочив на ноги, она зашипела и, после того, как приложила руку ко лбу, внимательно её осмотрела. Лоб оказался разбит, а густая кровь стекала к брови. - Я хотела поговорить с тобой по-хорошему. Но ты, видимо, ценишь только плохое отношение. - А вот тут ошибаешься, - мерзко улыбнулся он, с наслаждением смотря, как кровь застилает её лоб. – Я вообще к отношениям и близко не стою. Предпочитаю быть один. - И ни разу не влюблялся? - Делать себе поблажку? – он лукаво вскинул брови, - Ну уж нет. - Тогда, раз у тебя нет близких, ты не сильно расстроишься, если я убью тебя. - Опять-таки, Диана, ты лукавишь. - Не могу иначе, - хитро пожала она плечами. Ей нравилось строить роли. - Ты бы могла попытаться убить меня, но, как ты сказала, я тебе зачем-то нужен. Следовательно, пока я не дам тебе того, что ты хочешь, мне не прельщает угроза уснуть мертвецким сном. - Если ты отказываешь мне в том, что мне нужно, зачем ты мне нужен? Если я убью тебя, ты принесёшь мне больше пользы, чем отказался при жизни. - Мы сейчас точно говорим об одном и том же? - Рассуждать на философию смерти можно очень долго. – Холодная ярость блеснула в её взгляде. – Но меня интересует другая философия. Что есть тот артефакт, что ты перевозил? - Так уж я тебе и сказал, - он помешкал. – Хотя, - медленно протянул он, настороженно покосившись на Диану. Он мечтал увидеть её выражение лица. – ничего существенно важного. - Не считай меня за дурру, великий волшебник, - с издёвкой на обращении, кисло произнесла она. – Рал бы не приказал перевозить вещь из одного замка в другой не будь там чего-то драгоценного. - Вполне вероятно, что это дорого только самому Лорду Ралу, - подсказал Арон, пытаясь сбить её столку. Диана во многом была пустословкой и не имела средств исполнения своих угроз или планов. Однако загнать её в угол сейчас представлялось огромной проблемой и удачей. Люди частенько перестают вдаваться в мелочи, когда осуществляют свои планы. Даже думая, что они грандиозно детально продумали абсолютно всё, они упускают самое главное – созидание целого. А видя свои планы детализировано, уготовить ничего путного не получится. Планы, которые возводила Диана, были один кровожаднее другого. Но оставалось ещё разгадать её мотив, чтобы начать действовать. Арон чуть опустил голову, мечась взглядом от лица Дианы до двери и обратно. Кончик его подбородка наткнулся на металлический ошейник, намертво застёгнутый на его шее. Если попробовать расплавить такой, раскаленное железо обожжёт кожу и намертво застынет. Кровь, сочащаяся из раны Дианы, завораживала. Арона удивляло то, что у демонов она тоже алая. Красная простыня застилала пол и однажды увековечится на этих стенах, впитается в каждый каменный блок этой камеры и будет служить ярым и опасным напоминанием, как люди сражались за свободу. Исторические события переписываются во лжи теми, кто остаётся под влиянием оков чужаков. История путается, тела тлеют, люди приходят и уходят, но кровь, пролитая ими во имя своей свободы, остаётся. В том количестве крови, которую проливают люди в борьбе с Генералом, было достаточно, чтобы затопить весь Новый мир, подумал Арон. Однако не оставалось и горьких сомнений, что Диане и этого казалось безмерно мало. В последнее время Арона мучил один вопрос: есть ли предел жестокости? - Я просто хочу, чтобы ты понял: раз это важно для Рала, значит важно и для меня тоже. – Она попыталась доброжелательно улыбнуться ему. – Мы в каком-то смысле на одной стороне. - Да ну? – насмешливо фыркнул Арон, вскидывая бровь. – Да у Владетеля я твою доброжелательность видел. Ничего не скажу. Всё, оставь меня в покое. Диана надулась от гнева. Даже будучи в оковах он смеет обращаться с ней как с омертвевшей листвой! - Вот увидишь, Волшебник, - зашипела она, чуть нагнувшись к его лицу, но держась от него на расстоянии, чтобы тот не мог схватить её если что. А Арон и не стал бы. Марать об эту дрянь руки? – Всё равно будет по моему! И тогда посмотрим, на чьей стороне ты окажешься. - Конечно, Диана, - неожиданно серьёзно заявил он. – Несомненно, ты увидишь. Мою преданность Магистру Ралу. Диана сдержала злостное гортанное рычание, зудом в горле рвущееся наружу и хлопнула дверцей тюремной камеры, даже не трудясь вернуться и закрыть её. Арону не нужно было иметь пророческий дар, чтобы догадаться, что её магические щиты просто не дадут ему безболезненно выйти отсюда. - Привет, - донеслось до Драко дружелюбное приветствие из-за спины.       Малфой от неожиданности вздрогнул и тут же повернул голову. Губы его расплылись в свойственной ему победной ухмылке. Она здесь. Никуда не исчезла. На самом деле (Драко всячески сопротивлялся этому) он действительно боялся, что она вновь пропадёт после их свидания. Нет, нет, Малфой вовсе не занижал собственную значимость в этом мире и уж точно никак не хотел понизить свою уверенность в своей безупречности в собственных глазах, однако в последнее время Драко перестал сомневаться в одном: Грейнджер способна сотворить всё что угодно, почти не прилагая никаких усилий и имея едва пылающую искру заинтересованности. В том числе и в дребезги раскрошить любое самомнение. Каким бы вселенским оно ни было. Но даже несмотря на это, в Драко теплилась небольшая надежда на то, что следующим утром Гермиона окажется где-нибудь совсем неподалёку. Поэтому не сумел сдержать лёгкой улыбки, совершенно не заметив, как она возникла на губах. Гермиона повела уголком губ в ответной улыбке и прошла к скамье, чтобы в следующий миг оказаться сидящей рядом с совсем повеселевшим Драко. - Драко? - тихо произнесла она, то и дело украдкой бросая на него нежные, готовые воспламениться в один момент, взгляды. Он поприветствовал её короткой, но чувственной улыбкой. Гермиона отвела глаза, провела языком по губам и застенчиво заправила за ухо прядь. - Драко, я хотела попросить тебя об одной услуге, - севшим голосом произнесла она, посмотрев затем ему в глаза. В Драко словно разряд угодил. Её глаза отражали многое в этот момент. Больше всего в этом зеркале застыло доверия и сомнений. - Я всю ночь думала об этом, - она встряхнула головой, словно в доказательство того, что ночь действительно выдалась тяжёлая, - и поняла, что только ты способен мне помочь. - Что такое? – он выглядел обеспокоенным. Осмотревшись по сторонам, Гермиона подалась к нему. Руку она положила на шею. Под её ладонью Драко сумел заметить матовый блеск. Грейнджер запустила руку в волосы, а в следующий момент уже боролась с тугой застёжкой. Она взяла Малфоя за руку и ухватилась за его пальцы, заставляя разжать руку. Драко податливо подчинился, расслабляя её. Она медленно, словно боясь соприкоснуться кожей к его коже, поднесла руку на его рукой и распустила пальцы. Драко с удивлением ощутил, как на раскрытую ладонь упало что-то маленькое и холодное. Цепочка малюсенькой змейкой стала соскальзывать вниз, словно бы намереваясь сбежать. Гермиона быстро подхватила её и вложила в ладонь юноши. - Я была бы очень признательна, - она сжала его пальцы и накрыла сверху своей ручкой, - если эта вещица побудет у тебя некоторое время. - А что там? – Драко чуть приоткрыл пальцы, намереваясь взглянуть, но Грейнджер нетерпеливо хлопнула его по руке и в протест замотала головой. Драко тихо рассмеялся. - Так что это? Гермиона поманила его пальчиком. Драко насмешливо закатил глаза, мол, опять эти женские штучки, но любопытство пересиливало чувство гордости, и он выполнил то, что она просила. Гермиона нагнулась к самому его ухо и заговорчески прошептала. - Ключ к моему сердцу. Драко улыбнулся ей самой душевной улыбкой, на которую только был способен. Внезапно, Гермиона перед ним начала таять. Всё вокруг закружилось, заставляя его испуганно цепляться пальцами за исчезающую перед ним иллюзию. Его ноги начало отрывать от земли. Малфой пытался схватиться за столешницу, выкрикивал что-то о том, чтобы его поставили на место, оставили в покое, однако, его просьбы уходили в темноту, собирающуюся над головой. Гермиона стояла внизу и смотрела на него своими глазами, умиротворённо-спокойно, будто бы вовсе не замечая, что они отдаляются друг от друга. - Гермиона… - сорвалось с его губ, беззвучно. Лёгкие сковал липкий страх. Он не давал Драко сделать и вдоха, отдаваясь жуткой болью в груди, словно кто-то нарочно истязал своими ядовитыми когтями его изнутри. Силился его разорвать. Не оставить ничего, что делало бы его самим собой. Малфой вскинул голову. Воронка, отправлявшая его в забвение, оказывалась всё ближе. Неведомые силы подхватили его и тащили его прямо в эту тьму. В самое её сердце. Он мог отчётливо слышать собственный голос, разливающийся истошным криком в абсолютной пустоте. Зажмурившись, он резко распахнул глаза. Драко жадно начал глотать воздух. Некоторое время он не мог понять, где находится. Холодный пот стекал по его щекам, и рубашка неприятно липла к спине. Драко уронил лицо на руки, пытаясь унять дрожь в теле и выровнять дыхание. Было заметно, как слегка подрагивали его плечи. - Драко, - он вздрогнул от прозвучавшего так близко голоса. Резко вскинув голову, он широко раскрытыми глазами впился опустошённым взглядом в соседку. Девушка отшатнулась. Заметив знакомые голубые глаза, он с большим облегчением выпустил воздух. Астория. Девушка боязливо протянула руку, помешкав, и опустила её на его напряжённое плечо. Ласковое прикосновение подействовало – он начинал постепенно приходить в себя. - Драко, - поглаживая его по спине, обеспокоенно заговорила Астория, - всё нормально? - Да, - охрипшим голосом ответил он. Полуприкрыв веки, он прочистил горло и уже твёрже повторил: - Да. Всё в порядке… Он рассеяно осмотрелся по сторонам. - Где я? Она свела брови домиком. - В подземелье. – Заметив его недоумевающий взгляд, она вздохнула: - Я шла на зельеварение, когда увидела тебя, распластавшегося на полу в одном из коридоров. - Что со мной случилось? Она виновато встряхнула плечами, и отвела взгляд, сожалея, что не может дать точного ответа: - Ты был без сознания, кажется… - она несмело улыбнулась, а затем робко добавила: - Я очень испугалась, когда увидела тебя. Думала, что ты мёртв. - Кому бы понадобилось убивать меня? – полуглумливо пробубнил он, облокачиваясь на её протянутую руку. На её лице не залегло и тени улыбки. - Что-то странное творится в Хогвартсе, - серьёзно сказала она, заменяя удивление на лице равнодушием. – Почему-то у меня не остаётся сомнений, что это как-то связано с тобой. Драко криво усмехнулся, глядя ей в глаза. - Почему-то обо всём, что со мной происходит известно всем, кроме меня. Она не нашлась, что ответить и поэтому лишь молча заправила светлую прядь за ухо, устремила немигающий взгляд вперёд. - У меня складывается ощущение, что кто-то неотрывно следит за мной. – Она моргнула и прикусила губу, словно слова сами вырвались. Драко протянул руку и приобнял её за плечи, уводя из коридора. Она вздрогнула под теплом его ладони, и только в этот миг Малфой осознал, насколько сильно она боится. Она умело замыкала свои чувства в себе, но страхи всё же упрятать не получалось. - А знаешь, ты не такая бесчувственная, какой хочешь казаться, - утешающе улыбнулся он, не сбавляя шага. Астория окинула Драко насмешливым взглядом, отмечая его потрёпанный вид. - Бесчувственность помогает, не даёт твоему боггарту осилить над тобой вверх. От её взгляда так и веяло прохладой. Когда-то он и сам придерживался этой легенды о том, что вездесущее, как сквозняк, бесчувствие, спасает от всех невзгод. Только, как выяснилось, ни черта это не так. - Но не спасает от дементоров, да? – прибавил Драко, обращаясь скорее к себе самому, чем к ней. Астория изогнула уголки губ в грустной улыбке. Ей не приходилось сомневаться в том, что Драко с лёгкостью угадает, что она чувствует. Даже несмотря на то, что он был абсолютно несносен и занимал весьма незначительную позицию в её глазах, он являлся одним из немногих, кто был способен понять её душевное состояние и мотивы многих поступков. Астория с глубоким осуждением относилась ко многим его действиям, но никогда не осуждала его за ошибки, которые не принадлежали ему. Она никогда не винила его в том, что судьба обратила его в Пожирателя смерти. Она действительно знала, что человек не сам орудует над своей судьбой. Некоторые вещи в жизни изменить невозможно. - Сходи к мадам Помфри, - наконец, настолько мягко сказала она, что её голос, казалось, обволакивал. Драко кивнул, ещё раз поблагодарив её за помощь и отправился на четвёртый этаж. Голова всё еще болела, словно что-то давило на его череп изнутри. Но пульсация жилки на шее уже присмирялась прохладной суровостью подземелья.       Ребекка сбежала со склона, оглянувшись через плечо. Пока ей удавалось удачно петлять от дворцовой стражи, посланной за ней в погоню. Но куда обыкновенным солдатам до колдуньи? Скрывающие чары прекрасно работали, практически не оставляя забот Ребекке. От неё так и веяло теплотой и беззаботностью детства, но если бы простолюдины понимали великий и чарующий язык магии, размышляла Ребекка, то непременно бы заметили ещё и тревогу, которая сопровождала её. Ребекка искренне наделась на то, что в её даре не будет проявлений ещё долгое время, что ей не понадобиться пользоваться им в ближайшее время, но это оказалось лишь наивной прихотью маленькой девочки. Прошлой ночью дар проявился наиболее отчётливо, чем за последние годы. Ребекку снова посещали ведения, и последнее из них очень напугало её. Путь в Д`хару она изучила давно и держала карту в голове. Оставалось всего ничего, только добраться до границы, а там найти Денну Рал и передать ей послание, поведанное Ребекке духами. Если Ребекка минует границу, то оторвётся от преследования. Это придавало ей ещё больше уверенности поскорее добраться туда. Не будет больше никаких указаний и обязанностей. Ей ужасно надоело оставаться должной своей жизни, думала она. Однако её магия не обладала достаточной силой, чтобы пройти сквозь мир мёртвецов невредимой, поэтому следовало сначала заглянуть к человеку, который, несомненно, такой магией владеет. Одноэтажный домик показался из-за тенистых деревьев. Ребекка кинула взгляд за спину и пустилась вперёд. Труба выпускала кольца пара в небо. Волшебник был дома. Замерев перед дверью, она прислушалась, а затем три раза постучалась в дверь. - Волшебник? Волшебник Каллен? Дверь распахнулась перед её носом так резко, что она отшатнулась назад и едва не упала со ступенек, но лёгкая рука придержала её за плечо. Посмотрев в суровые глаза стоявшего на пороге человека, Ребекка невольно затаила дыхание. - Сэр, - она чуть склонила голову и расправила юбку платья. Проницательные глаза мага смотрели сквозь неё. Его взгляд замер на её шее. Тонкий витиеватый рисунок круглоострийного ножа бледнел на юной белой коже. Волшебник протянул руку, взял девчушку за подбородок. Ребекка дёрнулась, словно в лицо вонзились сверкающие своей безжалостностью иголки, и недоверчивым взглядом уставилась на этого человека. Она была во многом о нём наслышана. Его высокомерные, покрытые пеленой мудрости и старческого суровья глаза смотрели проникновенно. - Заходи, - только и сказал он, приоткрыв иссохшие губы и, сжав её худенькое плечо, затащил в дом. Дверь закрылась с деревянным скрежетом. Ребекка осмотрелась. Домом это назвать было трудно. Хибара. Обыкновенная хибара с затянутыми паутиной потолками и усыпанной на деревянных половицах сажей. - Садись, - волшебник махнул рукавом своего простенького балахона на табуретку на четырёх массивных ножках. Ребекка осторожно уселась, подобрала платье, чтобы не цеплялось за опилки, и упёрлась стопой о пол. Каллен тут же оказался подле него и костлявой сухой рукой всунул ей в ладошки ступку с каким-то наваром. - Что это? - Пей. Ребекка втянула носом исходивший от жидкости травяной пар, и тут же перед её взором нарисовались сочные луга, полные густой, сплетающейся друг с дружкой травы и душистых полевых цветов. Сделав глоток, навеянное внезапно изменилось. Предстала другая картина. Вокруг море крови, сражённые магией люди, тёмная гроза, принесённая волей магии. Вспышки зелёного света и леденящий холод. Казалось, что всё вокруг погружается во тьму. Посреди всего этого ужаса, на опалённой траве, в кратере, стояли два человека. Мужчина и женщина судорожно держались за руки, находясь на очень близком расстоянии друг от друга. Ребекка с изумлением отметила, что эти двое влюблены. От Неё исходила такая радость, такая любовь. Стекая по её щекам, непорочные слёзы падали на землю и разбивались о неё, навсегда пропадая в комьях страдающей, залитой кровью своих детей, земле. Ребекка слышала нежный шепот мужчины, умоляющего свою любимую не оставлять его. Но женщина, улыбаясь, провела рукой по его щеке. Он тоже плакал, слёзы щедро благословляли и его страдания тоже. Ребекка была к ним запредельно близко, настолько близко, что могла бы дотронуться до них, но вдруг всё перевернулась. Теперь она стояла от них довольно далеко, но не могла унять нежности, перешедшую к ней от тех двоих. Сердце… ах, это сердце!.. Когда же ты перестанешь так болезненно биться в клетке? Освободись!.. Под ногами почти неслышно треснул прутик, но Ребекка показалось, что этот звук – самая громкая вещь на свете, которую она когда-либо слышала. Даже громче мыслей. Рядом стоял человек. Ребекка видела только его тень и прекрасные тёмные глаза. Это был возмужалый мужчина. Он, не отрывая взора, смотрел на тех двоих. На секунду Ребекке почудилось, что на лице, там, где должны быть у всех людей губы, скользнула мимолётная улыбка. Всего лишь на мгновение. Но в ней была вся вечность. Ребекка никогда не видела столько гордости, столько красоты и столько бескорыстной, окрыляющей любви в одном лишь шевелении губ. Едва заметном, но неприкаянном. И она была, эта вечность. Вдруг он взглянул на Ребекку, и таким осмысленным был этот взгляд, что она подумала, будто она и вправду встретилась с ним глазами. Он достал из кармана какую-то вещь… Ребекка расширила глаза – это был месяц! Красивый месяц. Девушке показалось, что она никогда не видела такой доброй луны. А ещё была звездочка. Наверняка, путеводная, подумалось Ребекке. Переведя любопытный взгляд на мужчину, девушка поняла, что его уже нет. Он растворился в… она огляделась. Из-за этих ужасных туч нельзя было понять, день ли сейчас или ночь. На горизонте зазолотилось солнце. Наступал рассвет. Как многозначно. Новая жизнь, подаренная солнцем, приходит в этот мир, чтобы скрыть то, что оставила после себя кровожадная ночь. Ребекка закашлялась, ощутив саднящий вкус горькости в горле. Горячая жидкость, в которой она захлёбывалась, полилась из носа. Кто-то постучал её по спине. - Ч-что это было?.. – спросила она у Каллена. Волшебник придвинул стул и устроился напротив неё. Забрав из ослабевших рук ступку, он внимательно на неё посмотрел. - Специальный отвар, раскрывающий твой пророческий дар. - Я так надеялась, что никогда больше не воспользуюсь им, - тихо сказала Ребекка, опуская глаза. На её коротких ресничках заблестели слезы. - Ну-ну, дитя, - по-отечески улыбнулся волшебник, поднимая её за подбородок. – Эти прекрасные глаза не должны плакать. Тебе дано созерцать то, чего не видят другие. - Но мне не нравится… - У многих ли есть возможность обладать чем-то, что делало бы их особенными у всех на виду? Создатель наградил тебя великим даром, а ты так плохо с ним обращаешься. Я понимаю, тебе тяжело ужиться с тем, что взвалилось на твои плечи. - Но я не выбирала этого! – вскинулась Ребекка, утирая солёные слёзы со щёк. – Я не хотела! Я не понимаю!.. - Не понимаешь. Пожалуй, в этом-то вся и беда, - справедливо расценил старый маг. – Я волшебник. И ни какой-нибудь шарлатан, а волшебник Первого Ранга, между прочим! И как я пользуюсь своим даром, м? Прозябаю свою жизнь в одиночестве, не дав ничего людям. Поступок, недостойный человека, кому дана власть изменить мир к лучшему, как думаешь? - Тогда почему бы вам не сделать этого? - Когда я был также юн, как ты, то, увы, не обладал тем, что обрёл на старческом маразме и прожитой впустую жизни. А потому, ошибок совершил много и часто. И одной из них было не найти применения тому, что было дано мне свыше. - Но почему? - Однажды, также как и ты, я решил, что мой дар совершенно бесполезен. Я отрицал его, отрекался использовать его и вот к чему это привело, - он обвёл руками себя и комнату, в которой они сидели, а затем опустил локти на колени, разведя ноги и облокотился о них. – Вот, что я тебе скажу – каждый второй, у кого есть хоть малейшая склонность к магии, может вырастить из себя волшебника. Пусть даже ненастоящего, но швырять во врагов предметы силой мысли он сможет. А вот пророка – истинного пророка – нельзя ни создать, ни вырастить. Вот почему ты так ценна, Ребекка. Твой дар – это послание Добрых духов к нам, в мир Живых. Это наше спасение. Поэтому не стоит отказываться от того, что у тебя что-то хорошо получается, если кто-то так не считает, м? Ребекка кивнула, утирая нос. Старый волшебник во многом был прав. Заметив, что девушка немного успокоилась и даже попыталась улыбнуться ему немного изнурённой, но дружественной улыбкой, волшебник потрепал её по плечу и посерьёзнел. - Ну, Ребекка, а теперь скажи мне, что ты видела. Когда она подняла глаза, её голос раздался оглушающим в звеньях установившейся ожиданием тишины. - Дикий Вестник уже наступил Повелителю на хвост. - Ты слышишь это? – прошептала Надина, навострив уши, словно волчица. - Что именно? – недоумевающе сдвинула брови она и начала рыскать глазами по лесу в поисках предполагаемого источника звука. Пока удавалось услышать лишь жужжание всяких ночных насекомых. - Эту музыку битвы? – Надина втянула носом воздух, хмурясь. – Где-то назревает бой. - Какой ещё бой? – в ужасе воскликнула Панси и хотела было пустится в обратном направлении, но Надина молниеносно ухватила её на плечо и рывком утянула назад, заставляя Паркинсон сесть. - Не высовывайся ты! – зашипела она, не отрывая пронзительного взгляда с горизонта. – Это тебе не деревушка, здесь нужно смотреть в оба! - Что, прости? – она не могла поверить своим ушам. Дёрнув головой в сторону, она яростно забормотала: - Ты же не собираешься сидеть здесь всё время, пока нас засекут? Надина высокомерно фыркнула и искоса посмотрела на неё. - Нет, конечно. – Она взмахнула длинными ресницами и лёгким движением провинциальной соблазнительницы перекинула волосы на спину. – Отсиживаться здесь всё время, пока там будет идти кровопролитие? Нет уж, спасибо. Я предпочитаю двигаться дальше. - Но если нас заметят, нас убьют, как и всех остальных! – она ошарашено махнула рукой туда, куда намеревалась сунуть свой нос Надина. – Там может быть целая армия! Я здесь одна обладаю магией, а от тебя проку ещё меньше! Надина холодно глянула на неё из-под распушённых ресниц. - То, что твоей так называемой магии оказалось достаточно для того, чтобы открыть проход в границе, ещё не делает тебя всемогущественной колдуньей! Нам просто повезло. - Пусть так, - Панси пропустила явную недооценку своих возможностей мимо ушей. Сейчас ей казалось гораздо более важным целыми убраться отсюда, - но это не изменяет того факта, что нам лучше уйти отсюда безучастными. - Я не собираюсь кидаться в бой, невежа! – вновь одёрнула её она, придерживаясь рукой за дерево, чтобы встать. – Я всего лишь сказала, что не собираюсь отсиживаться в стороне, пока там идёт бойня. - И что это меняет?! - То, что мы пройдём мимо того, что там творится, но я хотя бы узнаю, с чем всё это связано. - А это разве не вошло в твоей стране в привычку? Надина смерила её уничтожающим взглядом. - Д`харианцы порой могут рассвирепеть, но они отнюдь не дикари, как ты о нас думаешь. И если вдруг в одной из её территорий вспыхивают непорядки – это вызвано не просто тем, что людям нечего делать. Непорядки надо устранять. Лорд Рал – великий человек и контролирует всё. - Однако это не мешает кому-то устраивать резню без его ведома, - язвительно заметила Панси. - Причину этого нам и предстоит выяснить, - сказала Надина, выходя из их скромного укрытия и уверенной походкой направляясь сквозь неровные овраги, просевшие склоны и могучие высокие деревья, корни которых сплетались над землёй. Панси ещё раз оглянулась через плечо, всерьёз подумала, не найти ли ей самой другой путь, но перспектива остаться в холодном, страшном лесу в абсолютном одиночестве, не имея ни определённого направления, ни знакомых здесь, пусть и с огромной неохотой, но заставила её передумать. Словно вырезанная искусными резчиками кора деревьев царапала кожу, цеплялась за мантию, словно даже эти величавые великаны-деревья не хотели пускать её дальше. Но Панси, превозмогая усталость, боль и раздражение, пыталась поспевать за Надиной, которой, казалось, вот так разгуливать по темным лесистым насаждениям, было делом совершенно обычным. И только по её сжатым кулакам, на костяшках которых отчётливо обрисовались следы запёкшейся крови, можно было судить, что она едва держится на ногах и с радостью уселась бы сейчас уселась на один из этих корней, больше напоминающих застывшие в дымчатых оковах щупальца Кракена. Паркинсон немного пошатнулась, когда перестала опираться о стволы, запуская пальцы в густые волосы и убирая их назад. В животе противно заурчало. Она не ела, начиная с прошлого полудня. Опустив руку на живот, Панси уставилась Надине между лопаток. Возмущение бурлило в ней, как в кипящем котле, всё набирая обороты. Как Надина до сих пор удерживала холод в своём сердце оставалось для аристократки загадкой. Ещё неделю назад она и не могла бы подумать о существовании людей, обладающих подобной формой магии. Это было поразительным, чем-то новым и неизведанным. В некотором смысле Панси сравнивала себя с магглорождёнными в этот момент – всё в Д`харе для неё было ново и непонятно, а Надина обитала здесь как рыба в воде. Когда морд-сит скрылась за ближайшим деревом, Панси ускорила шаг. Не хватало ещё отстать. Какое-то время они шли не издавая ни звука, прислушивались к ворчливому ропоту птиц и оглядывая подозрительным взглядом застывшие в неестественных позах деревья. Паркинсон удивлялась, видя, что корни этих деревьев бил испещрены мелкими, почти незаметными в этом густом тумане, колючками. Надина предусмотрительно предупредила о них чужестранку, насмешливо сообщая ей о том, что если на ступить на одну, то можно получить не только превосходную занозу, но и безумные галлюцинации. Панси настороженно относилась ко всему в этом лесу, и не удивилась бы, заговори тут камень.       Надина уперлась рукой в ствол дерева, ощущая, как тяжелеют ноги после долгого пути. Так отчаянно набивала она мозоли, чтобы успеть вовремя, так жадно вбирала в лёгкие носом воздух, что почти давилась им и так выдыхала через рот, что, казалось, сейчас лопнут трахеи, а горло драло, как наждачной пилой, что совершенно не замечала, в какой первичной апатии находится. Панси, встав рядом, придержала её локоть. И тут же обомлела. Ей не стоило переводить взгляда вниз, чтобы понять, что происходит. Она жила такими же обезумевшими взглядами весь прошлый год. Глаза морд-сит вбирали в себя всю боль столкновений, разрастающиеся пожары на клинках мечей и рассыпавшихся по полю в изобилии пота и усталости людей. Надина резко закрыла Панси рот рукой и ослабила хватку лишь тогда, когда панический крик Слизеринки сник в её ладони слишком уязвлённым мычанием. Надина предполагала, что Панси никогда не захочет переживать снова то, что уже осталось позади её. Она видела, как крошится железо, когда в них попадали осколки заклинаний, отражённых волшебником или колдуньей. Видела налитые кровью глаза вездесущих и, увы, не бессмертных воинов. Казалась, она видела Войну, облачившуюся в свою видимость и реальность. Осознанно принять это было не возможно. Мозг старательно блокировал то, что видел. А Надина впитывала. Кожей, мышцами, взглядом. Окидывала эту равнину плотоядным взглядом коршуна, словно подпитывая горячий воздух стойкостью духа и неподатливостью признанной силы. Как бы не говорили, резко кровопролитию препятствовать невозможно. Тебя просто сметает волна всего, на чём держится человек. Сотни людей. Оглушающий крик, застывающий в глотках тех, кого сносит эта волна, пусть и не был вырван, но прозвучал в предсмертном выдохе, когда уже жизнь покидала тело, вытекая вместе с кровью. Не оставляя за собой уже ничего кроме негаснущей скорби. Эта кровь будет ещё не раз оплакана слезами нескольких поколений, а затем забудется, как и всё забывается в нашем мире. Просто войдёт своим чередом во временную воронку и станет лишь отрывками воображения перед глазами будущего. Паркинсон зажмурилась до появления пляшущих пятен в глазах, но звуки громления чужого мироздания так и не прекратились, а напротив, стали ещё более звучны и осязаемы. - Это же корпус Дракона, - прошептала Надина, видя, как клинок разит клинок. - И что с этого? - Панси явно не понимала, что происходит. Надина сумела разглядеть несколько фигур, изящно и ловко ныряющих среди быкоподобных мужчин. Все, как одна, они несли на себе красную печать. Алая кожа. Надина сглотнула, ощутив лёгкую дрожь под коленками. - Это не мятеж. Это столкновение с Лордом Ралом, - она присмотрелась к незнакомому облачению одного из солдат, - столкновением с Карадором. Не могу поверить, что генерал всё же сделал это… - Сделал что? Надина обвела рукой поле, потеряв возможность говорить. - И что теперь? Надина решительно сжала кулаки. В её глазах Панси увидела ту искру, которая способна испепелять человека на расстоянии с одного взгляда. - Я должна найти Лорда Рала. - Ты что, с ума сошла? – Паркинсон схватила её за плечи и развернула к себе. – А что, если Рала тут нет? - Один из них точно должен быть здесь. - Один из них? – раскрыла рот Панси. Надина вывернулась из её рук и резво устремилась со склона, едва не полетев кубарем. - У тебя даже оружия нет! - Воспользуюсь этим, - километровыми шагами меряя землю, показала кинжал Надина. Больше отговаривать Надину Панси не видела возможным. Стиснув в руке палочку, словно желая, чтобы её пальцы приросли к тонкому древку, Паркинсон двинулась в обратном направлении. Она не из Гриффиндора и не в её стиле совершать безрассудные вещи. - Куда-то собралась, красавица? – перед ней возникли трое, видно, с вражеской территории. Хотя кого принимать за друга, а кого за врага Панси не знала, а потому предпочла оглушать всех, кто к ней подходит. - Петрификус Тоталус! Один упал, навзничь раскинув руки. Двое других запоздало переглянулись. - Ведьма, значит? – пробасил один и кинулся к ней, выставив огромные волосатые ручищи. - Не трогай меня! – взвизгнула Панси, бросая шар заклятия и в него. Третий забегал глазками по сторонам и криво усмехнулся, обнажая ряд ровных зубов. Сузив один глаз, он накинул себе на плечо арбалет и успел наложить стрелу, прежде чем Панси сообразила, что он собирается сделать. - Это что ещё за…? – проговорила она и тут же ощутила, как кто-то прыгнул на неё сверху и придавил к земле. - Ложись, идиотка! Стрела с глухим стоном врезалась в плоть. Панси разжала веки, всё ещё цепляясь пальцами за палочку, но не в силах пошевелить ногами, увидела, как лоб ко лбу к ней приник какой-то юноша. - Немедленно слезьте с меня! – прокричала она, нанося удары кулаки ему в грудь, но мужчина старательно игнорировал её визг. Панси поражённо замолкла, когда юноша чуть выпрыгнул на одной руке вверх и вскинул меч. Девушка заметила, как завибрировала рукоять в его бледных пальцах и как рядом упала потерявшая сноровку стела, пущенная чтобы добить врага. Затем мужчина, накрывший своим телом её, схватил меч за лезвие, сжал в руке и метнул в арбалетчика. Насыщенный кровью клинок прошёл сквозь него. Сердце прекратило своё биение сразу, как только кончик лезвия коснулся кожи. - Dogma! – от души ругнулся парень, встал и схватил Панси за руку. Та заверезжала и наставила палочку ему в грудь. Отпихнув от себя кончик палочки, он резко потянул девушку на себя и прошипел ей в глаза. – У тебя, что, неограниченный лимит жизней?! Так поделись! Какого чёрта ты встала как вкопанная!? Он ведь почти тебя убил! - Но не убил же! – вскинула подбородок Панси. - Чего ты нахохлилась, как павлин? Он не убил тебя только благодаря мне, - и он зашипел, поворачиваясь к ней боком и открывая её перепуганному в смерть взору отломанный кусочек стрелы в своём плече. Вошло по самую кость. Кровь фонтаном обрамляла рану. Панси не успела ничего сказать, как её затылок опалило жаром. Гром сотряс землю. Зелёное пламя поднялось до небес, раздвигая земные плиты и обнажая свету сердце Подземного мира. Языки пламени грозили обжечь собой даже звёзды. - Встань за мной! – скомандовал парень и толкнул девушку себе за спину. Панси положила руки ему на плечи, когда их окружил магический щит. - Что это такое? – закричала она ему на ухо. - Разрыв в завесе, - ответил юноша, вытворяю руками какие-то непонятные движения, почти неуловимые взгляду. Траву вокруг них словно кто-то поднял, склоняя её в форме безупречного круга. - Что это значит? - Разрыв открывает проход в мир мертвых из мира живых. - Что? Панси чётко слышала, что он сказал, и понимала, что переспрашивать и уточнять явно не лучшее время. Этот человек почему-то спасает жизнь, хотя совершенно не обязан делать это. И Панси была неописуемо благодарна ему и состояла в большом долгу. Несколько блестящих капель стекло по его рукам. Панси правильно полагала, что лучше не мешать ему. Наверняка, ему с трудом удаётся удерживать эту башенную, кипящую силу. Внезапно, Панси заметила, что постепенно начинает отъезжать назад. Парень упирался ногами в почву, но его сапоги скользили по земле, оставляя за собой промозглые разворошённые следы, словно нос его сапога наложил отпечаток когтей. - Каспиан! – рядом появилась девушка с растрепавшейся косой, одна из них, поняла Панси, из морд-сит. Встав рядом с Каспианом, она ухватилась за его локоть и выставила вперёд руку. Панси с удивлением обнаружила сходство этой морд-сит с кем-то, кого она знала, но только не могла понять с кем. - Паркинсон, ты в порядке? – крикнула сквозь бушующий рёв огня она. Панси не поверила глазам! Виктория, уперевшись ногой в землю и просев на одно колено, стараясь не дать щиту пасть под натиском бьющей паром границы, поддерживала магию волшебника. - Мейсон? – ошеломлённо пробормотала Панси. – Что ты тут делаешь? - Хотела бы спросить тебя о том же, но не могу, - прокряхтела она, проседая ещё глубже. – Но это весьма… Каспиан, я сейчас порвусь от натуги!.. затруднительно… - Ещё немного, Виктория! – Каспиан налёг вперёд на щит и выдавил из себя новый поток. – Если мы не удержим её, она разрастётся и уничтожит всё в радиусе мили отсюда! Мы должны дать Агнессе как можно больше времени… - Агнесса тоже здесь? – воскликнула Панси. - Долго объяснять, - встряхнула головой Виктория, выплёвывая запутавшиеся на языке длинные пряди. – Панси, у тебя есть палочка? - Конечно, - серьёзно ответила она. - Отлично, - проскрипела Мейсон с толикой облегчения. – Используй Протего и подпитай щит! Панси просунула руку между телами Каспиана и Виктории и наставила палочку на огненное ворошение. - Протего максима! Щит набирал всю большую мощь и теперь мог несколько вечных минут простоять, словно загородив их своей могучей грудью. Однако капли огня перестали разлетаться во все стороны и теперь выпущенный дух стремился в небо, покидая свой тлен и освобождаясь после долгого заточения. Пиршество настало во времени живых людей, там, где песок в часах сыплется со скоростью падения волн на скалы. Гораздо быстрее и неуловимее. Когда давление на щит стало заметно спадать и витать лишь возле самого разлома, Каспиан позволил себе отпустить щит. Паркинсон тут же ощутила резкий недостаток того, что и поддерживало щит – его «скелета». Если бы не этот странный, её бы смело, без сомнений. Клубы песка и пыли остывали, падая на землю, головы и плечи людей. Жаркие брызги успели ранить многих. Теперь, прожжённые до костей и мяса тела оседали на землю, даже не осознавая, наверное, что никогда больше не смогут встать на ноги. Человек, уже дважды спасший жизнь Панси, поднял меч и обтёр об обуглившиеся корешки и пеньки трав. Заправив его в ножны, Каспиан резко откинул голову назад, убирая волосы с разбитого лица, и вежливо улыбнулся. - Каспиан Рал, - произнёс он специально для Панси, чтобы не оставаться неизведанным объектом еще более. - Панси Паркинсон, - хмурясь, ответила она. Подумав немного, она добавила, - Довольно интересная у вас фамилия. - Верно, - Каспиан подал знак морд-сит, с группой своих сестёр подошедших к нему, - я сын Лорда Рала. А вот по вам сразу видно, что вы не из наших. Никаких схожих черт с Д`харианками. Не сочтите за грубость. - Ну, что вы, - довольно холодно откликнулась Панси и провела уставшей ладонью по лицу. Каспиан учтиво склонил голову, насмешливо сверкая глазами. - Каспиан! – рядом появилась Агнесса, пытаясь восстановить дыхание. Едва взглянув на Панси, она ощутила, как вытягивается её лицо. – Паркинсон? - Стейн? – прозвучало такое же удивлённое в ответ. – Какой боггарт занёс тебя так далеко? - Могу спросить о том же и тебя. - Ты первая. Агнесса вздохнула и потёрла виски. - Я здесь по приказу Лорда Рала. - Рала? - Это мой отец. Он… - она замешкала, - …местный правитель. - Ага, - прикрыв вырвавшийся смешок фырканьем, проговорил Каспиан. – Правитель всея Д`харианской Империи. - А, - протянула Панси, перебегая взглядом с Каспиана на Агнессу, уничтожающе посмотревшую на брата, - То есть ты что-то дочки короля? - Империю возглавляет император, насколько мне известно, - вставил поправку Каспиан, не терпящий путаницы в титулах. - Но, тем не менее, вы зовёте его Магистром,- она выразительно посмотрела на Надину. - Это формальности. Так заложено в веках, - Сквозь зубы процедила Агнесса, взглядом заставляя её прирасти к месту, - Не наша придумка. - Это ничего не меняет, - самодовольно ответила Паркинсон. – Как только я вернусь, думаю, мне стоит рассказать о том, что меня безнаказанно похитили и определили в это непонятное государство, полное вандалами, наёмными убийцами и вообще непонятно чем. - Кто отпустит тебя домой после этой угрозы? – вздёрнула бровь Агнесса. - Вы не имеете права оставить меня здесь против моей воли! Это противозаконно! – решительно заявила Панси, тыча пальцем в каждого из них. - Но это Д`хара, - глядя на её побледневшее лицо, продолжала гнуть своё Агнесса, - Здесь свои законы. К тому же мы тебя не похищали. - Нет, - вступилась Надина. – Это сделала Диана. Агнесса перекинулась недоумевающими взглядами с Каспианом. Тот насторожился и прислушался. - Что ещё за Диана? – в неустойчивой растерянности сдвинула брови Стейн. - Она родом из Демониса. Что? – вскинула Надина брови, заметив, как резко стёрлось с лица Каспиана всякое здоровое выражение. Блик чего-то отдалённого, но резко узнаваемого, застрявшего в памяти, словно воскрес перед ним. - Если эта та самая Диана, о которой ты ведёшь речь моя старая знакомая и не безызвестна в обществе Магистра Рала, то, боюсь, наши проблемы только начинаются. - Может кто-нибудь объяснит мне кто такая эта таинственная Диана? – прошипела Несса, теряя терпение. - История Дианы даже отдалённо не опутана никаким покровом таинственности. Бывшая пассия Лорда Рала, - холодно ответила Надина, не отрывая зачарованных глаз от Каспиана, словно спрашивая у него разрешение на каждое слово, - Однако, вот уж не думала, что когда-то впредь услышу о ней. - Бывшая пассия? Каспиан медленно кивнул. - Не обладала она ни особой привлекательностью в наружности, ни интереса внутреннего. Бессмысленные, ничем не подкреплённые доводы и наивность были основополагающей для всех её неудач. - Если она не восторгала Лорда Рала, почему тогда он с ней якшался? - Не более, чем привычка. Она была его близкой подругой. Даже если бы мисс Мортал ему отказала, у Магистра в любом случае находился запасной вариант. Пусть не самый превосходный, но вполне достаточный. Диана была насквозь пропитана наивностью и простодушием и просто не понимала, что никогда не сможет стать действительно достойной Лорда Рала. Она никогда не возражала и была прилежна во всех отношениях. Что ещё требуется правителю? – сказал Каспиан, потирая руки. - Насколько точны мои сведения, - добавила Надина, - Магистр Рал ни за что не собирался допускать её к власти. - Люди бы не стали прогибаться под несуразным гнётом Дианы, - слишком быстро отреагировал Каспиан, как будто действительно боялся этого. Каспиан посмотрел на Панси. – Она что-нибудь говорила о своих планах? Паркинсон показалось, что он просто загляделся на неё, и начала медленно, но верно, перебирать пальчиками локоны. Каспиан не отвёл взгляда, чем польстил Панси ещё больше. - Ничего конкретного она не говорила, - проворковала Персефона. Виктория вздёрнула бровь. Она знала, что Каспиана Панси нисколько не зацепила. Не его габариты. Слишком малы. Агнесса узнавала это его пристальное внимание. Если возникало важное дело, он всегда смотрел на тех, кто знает хоть что-то так, словно его загипнотизировали. В голове Каспиана мельком шевельнулась мысль, что у Панси что-то запуталось в волосах. - Думаю, нам следует вернуться в Народный дворец, - Каспиан осмотрел по очереди каждую девушку, а затем опустил взгляд на свой меч. Убрав пот с шеи, он прикрыл глаза и, наконец, позволил себе выдохнуть, пока изнутри не начало резать лёгкие. - Мне тоже? – Панси перевела взгляд на Надину. - Не думаю, - ответила вместо неё Агнесса. Панси непонимающе посмотрела на неё. Агнесса сглотнула вяжущий комок в горле, сгоняя спазм, и взмахнула длинными ресницами, выпуская эйджил из руки и давая ему одиноко повиснуть на цепочке у себя на запястье: - Я тебя домой отправлю. - Не думаю, что это хорошая идея, - нахмурилась Виктория. - Почему? – одновременно спросили Агнесса и Каспиан. - Разве это разумно посылать её одну сквозь границу, что простояла веками и пропустить сквозь царство смерти? - Наложу на неё заклинание,- пожала плечами Агнесса, словно ей ничего не стоило вспомнить нужную формулу и добыть необходимые ингредиенты. - А что, если она не выдержит яда теней? - Она выдержит, - уверено проконстатировала Несса, покосившись на её левую руку. - Откуда источается такая уверенность? – с осязаемым подозрением спросила Виктория. - Да, почему ты уверена? – поддакнула Панси, которую, несомненно, собственное благополучие беспокоило больше, чем Каспиана, Викторию и Агнессу вместе взятых. Рал смерила их обеих взглядом, от которого могло воспламениться всё, что угодно. - Предчувствие. Панси громко фыркнула, ясно показывая, что для неё всякие там предчувствия не являются особым показателем, и она им не доверяет. Хотя, будь Агнесса на её месте, думала она, то тоже не стала бы вот так запросто идти на поводу, куда скажут. Но если Панси и хотела вернуться домой, то сейчас как раз именно от неё и требовалось – оставаться учтивой, заручиться терпением, заткнуть рот и идти, куда скажут. Агнесса не ответила, хотя сдерживать себя почти не оставалось сил. Переложив оба эйджила в одну руку, она кивнула в сторону границы. - Я и Надина, - она осмотрела лишь её одну, - пойдём в сторону границы. Возьмём ещё нескольких морд-сит. Все остальные – возвращаются во дворец. - Возьми с собой небольшой отряд, - поспешно предложил Каспиан. Чуть дёрнул большими пальцами рук, будто бы хотел развести их. – Кто знает что там, у границы. Агнесса не стала ни пререкаться, ни спорить. Как бы то ни было, предложение Каспиана было просто завёрнуто в красивую упаковку, и единственное, что за этим стояло, был не обсуждаемый приказ. - Ладно, - бросила она, схватила Паркинсон за локоть, заставив ту возмущённо вскрикнуть и начать вырываться, как птенец из гнезда, и потащила в сторону границы, махнув нескольким солдатам, чтобы шли за ней. Сестры в эйджиле едва переставляя ноги тоже отправились вслед своей Госпожи. На том и разошлись.       Барьер продували ветра, но, находя в нём препятствие, которое не могли одолеть, отдавались лишь громким гулом в этой долине. Это была уже окраина леса, деревья встречались всё реже. Первые несколько мгновений Панси осматривала пристанище душ и прислушивалась к их голосам. Агнесса и Надина стояли с таким невозмутимым видом, словно не видят преграды даже в этом магическом монументе. Своеобразная стена, сообразила Панси, только целиком и полностью выстроенная магией. Подобную она уже видела, уходя с Надиной из Демониса. Но, ни тогда, ни уж тем более сейчас, рассматривать его времени не было. Рал даже не скрывала, насколько сильно у неё горит поскорее отослать Панси подальше от себя. Им ни к чему лишний груз. - Никто не должен знать о том, что ты здесь видела, - Агнесса встряхнула ей за плечи как куклу. – Если кто узнает, плохо будет. Придумай, что скажешь родителям и в Хогвартсе. Правду нельзя. Иначе будут последствия. - И в какую же убедительную историю я должна буду посвятить МакГонагалл? – язвительно спросила она, сощурив глаза. - МакГонагалл как раз можешь приоткрыть завесу тайны. – Агнесса подтолкнула её в лопатки вперёд. – Всё, что тебе нужно сделать, это приложить палочку к метке у себя на руке и не отнимать, пока будешь идти, иначе тени схватят тебя и превратят в жаркое. Как только окажешься по ту сторону, не жди, сразу же трансгрессируй. - Но трансгрессия запрещена в Хогвартсе! - После испытания тенями тебя на какое-то время начнут пропускать все барьеры. Ты просто будешь казаться им мёртвой. Панси сглотнула. - Это не окажется реальностью? - Если не отнимешь палочку от предплечья. Панси неуверенно шагнула к барьёру, закатала рукав. Сомнения пожирали её с головой. А что, если ничего не выйдет? - Ничего не бойся, - прошептала рядом Несса, за руку подводя её к барьёру и медленно подталкивая её внутрь. Панси заволокло холодом. Что-то тёмное показалось впереди. - Думаю, нам стоило стереть ей память, прежде чем отправлять назад, - шепнула Агнессе Виктория, когда Панси исчезла за вратами. Агнесса повернула голову к ней, со взглядом полным негодования. - Ты не могла сказать об этом раньше? - Будем надеяться, что это не чревато последствиями. Решение прогуляться возникло само собой, но словно взяло Гермиону под сильнейший гипноз. Для неё до сих пор оставалось загадкой, почему МакГонагалл просто не сняла её с поста старосты и не поставила кого-то другого. Потому что всю свою преданность делу и ответственность Гермиона безвозмездно приносила в жертвенный очаг Лорда Рала. Она чувствовала, что вскоре ей придётся ещё подбросить дров в огонь. Малфой нагнал её без усилий. - Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться вместе? – спросил Драко, осторожно беря её за руку. - Прямо сейчас? – она не отрываясь смотрела на то, как он сплетает её пальцы со своими. Затем бросила отрешённый взгляд на настолько чистое голубое небо, что оно показалось ей почти прозрачным. – Если только недолго. Да, конечно, пусть Гермиона и пыталась скрыть некую скукоту в голосе, до конца не смогла сделать этого. Отчего-то сейчас хотелось просто пойти, запереться на все замки в своей комнате и не вылизать оттуда до самого ужина. Иногда по телу Драко начинали колотить мурашки, когда Гермиона несколько раз неосознанно пыталась отнять руку и всю дорогу, кажется, даже не замечала того, что почти тащила Драко за собой, совершенно забывая про него и уходя куда-то в свой мир. Ей нужно была побродить по светлому, чтобы принять несколько важных решений. - Ты куда-то торопишься? – побеспокоился Малфой, бросая не добрые взгляды в сторону Гремучей ивы, когда Гермиона избрала путь прямиком к ней. Она отстранённо покачала головой, наблюдая, как складывается трава под её ногами, и носы сапог угрюмо подбрасывают листья. Её молчание нагнетало их обоих, но Гермиона не могла заставить губы шевелиться и создавать слова. Сейчас Малфой стремился к тому, чего, она, пожалуй, дать ему не могла – разговоры и общение. Он увязался за ней и пытается теперь решить свои невыполнимые задачи, не вспоминая даже, что у неё могут быть свои. Гермиона кожей ощущала, что её торопило всё. Воздух становился гуще и тяжелее, и Гермиона инстинктивно протянула руку, чтобы стряхнуть с плеч этот осадок, но неприятный привкус горечи во рту известил, что просто захотеть от него избавиться не достаточно. - Знаешь, если бы мне сейчас сказали выбрать самые непонятные вещи, происходившие со мной за эти пару дней, твоё бессмысленное преследование меня основательно пустило бы корни на этом поприще, - наконец кисло пробурчала Гермиона, глубже устаивая замёрзшие пальчики в карманах. - Если бы я за тобой не увязался, то проводил бы это время не менее бессмысленно, - фыркнул он. - Готовился к экзаменам? Написал своим родителям? Исполнял обязанности старосты? Да, ты, безусловно, прав, ничего уморительнее для организма, застрявшего в периоде детской назойливости и подвергающегося периодическим нападкам эрекции и придумать нельзя. Похоже, бомбануло. Гермиона замерла, поглядывая на него с лёгкой улыбкой. - По-моему, судя по выражению твоего лица, эрекция могла бы быть сейчас у тебя, - ехидно подметил Малфой, пристально изучая её. Улыбка спорхнула с её лица, как бабочка с кустарника. - Ты кусок идиота, тебе это известно, Малфой? – покачнув головой, она принялась рассматривать веточки и камушки на тропинке. - Конечно, - без капли застенчивости согласно кивнул он. – Ты всё время смотришь на меня так, словно моё поведение не на секунду не прекращает быть верным признаком умопомешательства и злополучного диагноза «Посмотрите на этого придурка». Гермиона с подозрительным любопытством взглянула на него исподлобья, а потом, прерывая дисскусию, пожала плечами: - Наверное, это у тебя в крови. – Она широко улыбнулась, - Ну, быть придурком, я имею ввиду. - Очень хорошая характеристика, - язвительно буркнул он. Но всё же он уловил сдвиг, и чувство, что настроение Гермионы хоть немного повысилось, повлияло на то, чтобы смягчить резкость Малфоя и сделало его более доброжелательным и податливым. То ли это сама Гермиона столь необъяснимым образом сглаживала острые углы, возникающие между ними? Это всё ещё оставалось невыясненным, и Драко не мог сказать точно, насколько сильно это удовлетворяет его. - Послушай, - Гермиона заглянула ему в глаза, останавливаясь напротив, взглядом проводив его руку, сжавшую её тонкие пальчики. – Мне нужно сказать тебе кое-что. Драко надеялся, что она не скажет сейчас, что хочет уйти, побыть одна или что-то в этом роде. Оставлять её одну, чтобы вдаться в собственное одиночество, было последним, что он сейчас хотел. Он вдруг подумал, что есть один действенный способ от ссоры до примирения, да и заткнуть человека помогает совершенно безвредно. Лучший способ отказаться от того, чего не хочешь слышать от человека, в которого практически горимо влюблён – это его поцеловать. Отчего бы ему не устроить терапию поцелуями для них двоих? - Не говори ничего, - Малфой провёл большим пальцам по её нижней губе. Мягкое, елейное прикосновение отдалось по коже и разлилось телесным наслаждением до последнего фибра. К чему она так остро реагирует? Да, наверное, ни к чему…и все эти мысли, просто галопом, вон… …из головы… И остаётесь только он и только ты. И никого и ничего вокруг. Ни шелеста, ни шёпота, а лишь биение того, что бьётся в унисон, колыбельными стягая пыл со всех сторон и… окрыляя. И сладость ощущений, многогранность нынешних мгновений и только мы. Только о нас. Для нас. Украдены друг у друга настолько, что связно говорить – вдруг стало совершенно не о вас. На вас опрокинули дрожь, холодный пот и пылающие взгляды. А также жар от поцелуев, что остаётся следом терпким на губах. И ощущенье губ чужих, родных, безликих, обретённых. Вы вместе. Отныне вы свои. И прежде, и сейчас, и вечно. Малфой наклонился за вторым поцелуем, более значимым и важным, более собственническим. Гермиона приоткрыла глаза и не хотела дать сделать ему этого раньше, желая взять контроль весь на себя. И соприкосновение рук, и пересечение взглядов, таких, какие были даны друг другом, только между ними, были брошены, как финальный жребий – канава к отступлению, и всё говорило о том, что это должно произойти, но… Когда до губ оставалось всего ничего, а её обдавало его разгорячённым дыханием, она замерла. Просто остановилась и не стала этого делать. Малфою потребовалась минута, чтоб ошарашено распахнуть глаза и молча наблюдать за тем, как, опустив в пол глаза, Гермиона медленно отклоняется. Этого поцелуя не должно быть. Это не вписано в их историю. Когда Гермиона неожиданно резко, даже для самой себя, посмотрела ему в глаза, Драко мог разглядеть её так свободно и легко, словно Грейнджер была выдумана из стекла; и единственное, что не оставляло сомнений, словно отпечатываясь по ее коже, было осознание, что сейчас она не может уйти. Ни от него, ни к нему. Просто пропала малейшая возможность двигаться. Отвернувшись спиной, Гермиона обхватила себя за плечи. - Это не то. - Что – это? Что – не то? - В мире несметное, просто огромное количество других людей, - она повернулась к нему лицом, устремляя пронизывающий взгляд прямо ему в глаза. Словно выпустив из ладоней нечто важное, всплеснула руками и уронила их, сцепляя между собой пальцы. – Почему ты выбрал меня? - Мне не нужны другие. – Он сделал шаг ей навстречу. Она не пошевелилась. Драко взял её за плечи. – Мне нужна ты. И он заполонил собой всё – и сердце, и душу, и разум. И не малейшего разрыва былого пространства. Повиснуть у него на шее, чтобы он сильно-сильно стиснул тебя за талию, и тихими хрустальными слезами намочить его пиджак, позволяя ему знать, насколько сильно ты в нём нуждалась. Драко положил ладонь её на спину и уткнулся подбородком в макушку. И мысленно благодаришь Мерлина за то, что тот в очередной раз милует и не ниспускает на тебя твой главный страх, чудовищный до жути главный ночной кошмар, бьющийся о черепную коробку одной единственной щемящей сердце мыслью: Марш бросок. Поздравляю. Сегодня ты ещё не дал ей исчезнуть.