Бляхин клуб

Андрей, стоя в своей комнате перед зеркалом, в котором отражалась вся его изящная фигура в полный рост, собирался на свидание. Сначала он тщательно расчесал массажной щеткой светлые, чуть вьющиеся волосы, которые за прошедший год, как он перестал их стричь, отросли и уже достигали плеч, затем взял в руки плойку и стал подвивать концы. Конечно, до Анюткиных ему еще далеко, но уже хоть что-то. Тряхнул кудряшками, проверяя тщательность завивки. Отлично! Прошелся прозрачной губной помадой по своим слегка пухлым от природы губам. Вздохнул: делать—не делать мейкап. Решил, что и так сойдет, его глубокого синего цвета глаза выглядели вполне выразительно, в обрамлении темных от природы ресниц. Оценил еще раз себя, покрутившись перед зеркалом. Улыбнулся… Он давно перестал относиться к своей внешности, как к исключению, научившись принимать себя таким, каким его сделала природа. Зато можно извлечь выгоду… иногда… Например, кого-нибудь разыграть, переодевшись в Анюткину одежду. А что? Ему это даже нравилось. Они с ней одного роста — метр семьдесят восемь. Один размер — девяносто—шестьдесят—девяносто. Это шутка. В талии он чуть-чуть, буквально на пару сантиметров, шире, поэтому ее джинсы ему немного были тесны в поясе. Но если учесть, что Анна покупала их только с заниженной талией, то практически вся ее одежда, кроме юбок-стрейч была ему впору. Он скинул с себя трикотажные трусы, которые любил за то, что они не сковывали движений, и облачился в обтягивающие плавки, по типу купальных, чтобы его мужское естество не так сильно выпирало. Он, конечно, наденет длинный пушистый сиреневый пуловер, уместный для этого времени года. Но все равно обтягивающие плавки давали ему некоторую свободу и возможность не думать, что кто-то глядит с изумлением ему в пах. Андрей провел рукой по подбородку. Отлично… Можно не бриться. И здесь природа подшутила над ним, лишив какой бы то ни было растительности на лице. Или ему повезло? Он пока этого еще не понял. Но нисколько не завидовал своим брюнетистым собратьям по полу, у которых щеки становились сизыми буквально через несколько часов после того, как они их тщательно выскоблили. Ему достаточно было раз в неделю погладить свой подбородок электробритвой, лишая его светлого мягкого пушка, и снова не вспоминать о нем какое-то время. Но сегодня он лишний раз удостоверился, что пушок не появился. Все… Он направился в комнату Анны, чтобы облачиться в то, что она для него оставила. Андрей усмехнулся, взяв в руки бюстгальтер пуш-ап, — с ним даже у него появлялось подобие груди. А вот сапоги на шпильке он пнул раздраженно, отчего те залетели под кровать сестры. Ну, вот, теперь придется вставать на карачки и лезть за ними, а потом вытирать с них пыль, что они там собрали. Анна считала, что без этого атрибута он слабо на нее смахивает. А Андрей терпеть их не мог, во-первых, ходил на шпильках, отчаянно вихляя бедрами, как портовая шлюха. Это определение он сам себе придумал. А во-вторых, через полчаса ходьбы в сапогах у него начинали нестерпимо болеть ноги, и хотелось их сразу же скинуть и идти босиком даже по снегу. Он предпочитал кроссовки или туфли на невысоких каблуках, которые у Анны были в изобилии, но их она почему-то не разрешала ему надевать. Ворчала, что у него лапа шире, хотя он знал, что кроме одного размера ноги у них и полнота, то есть ширина, была одинаковая. Абсолютно одинаковая. И ноги… Когда они раздетыми стояли перед зеркалом, сравнивая тела друг друга, с лицами и так все было понятно, Анна порой завидовала, что у Андрея длинные красивые икры ног, как у девушек, и стройные бедра. Но она к себе относилась предвзято, у нее тело было не хуже. Ни у одного, ни у второй… Или не так… При их весе в пятьдесят шесть килограммов жира на их телах не было ни граммульки. Один рост, один вес, один объем, один размер ноги… Даже голоса были одинаковые — у нее низкое контральто, у него высокий тенор. Это придумали не сами, им присвоил такую категорию их учитель вокала в музыкальной школе. Понятно же, что родители не могли не дать своим чадам музыкального образования, поэтому близнецы честно отучились музыке и получили свидетельства об образовании, как и положено после экзаменов. Правда, ему девушки говорили не раз, что и поет, и говорит он, как девчонка. Зато с Анной бывали перипетии другого характера — когда с ней пытались познакомиться на улице, она с самой очаровательной улыбкой женским баском спрашивала: «Чего надо?». И незадачливый ухажер тут же отставал с извинениями. У них было много общего, даже больше, чем казалось на первый взгляд, хотя внешне они были похожи просто бесподобно. Они обожали шоколад, зеленый чай, натуральную еду в виде овощей, приготовленных на пару, сыр «Рокфор». Этот сыр любили до умопомрачения, тратя на него любую свободную копеечку. А еще они любили… мужчин. Для Анны это было естественно. А Андрей даже под пытками не сознался бы в этом. Сначала он не воспринимал представителей своего пола, как объекты сексуального влечения. Но позже, когда понял, что не получается у него с девушками, вот тогда и обратил на мужчин внимание. Представительницы прекрасного пола считали его мягкотелым и инфантильным. На самом деле все было далеко не так. Даже о его службе в армии мало кто знал из них, а там, между прочим, сослуживцы его уважали, несмотря на смазливую внешность. И никто никогда не пытался сравнивать его с девчонкой или приставать к нему, пожалуй, тогда он впервые был этому рад. Отслужив, он снова попытался заводить дружбу с девушками, но неизменно получал отказ, что пойти на свидание, что в кафе, что в кино. Вот тогда он стал проводить свободное время на сайтах для геев, но на очную встречу ни разу не отважился, страшновато было… Андрей оделся в то, что оставила для него Анна, кинул последний взгляд на себя в зеркало и, прихватив сумочку, в которой лежала ее зачетка, вышел из комнаты. В прихожей нацепил пуховик девушки, белый норковый берет водрузил на голову, Анна научила его носить не только ее одежду обувь, но и шапки, и отправился на свидание с ее преподавателем по матану, а точнее на зачет, который она завалила несколько дней назад. Она училась вполне прилично, но математика и физика, которые в изобилии преподавали на факультете, давались ей с трудом. И только благодаря усидчивости, ей удавалось вполне прилично сдавать сессии. Но этот препод по имени Максим Сергеевич, который вел у них семинары по матанализу, почему-то невзлюбил ее, и она безуспешно уже несколько раз пыталась пересдать зачет. Скоро экзамен, а зачета все нет. Анне ничего не оставалось делать, как обратиться за помощью к брату. Он сначала отказывался, но потом выяснилось, что экономистам преподавал тот же курс тот же лектор, что и информатикам (зачем, непонятно), только растянутый на два года. Пришлось согласиться, тем более что сам он получил «отлично» за сданный досрочно экзамен.