You and I will Fall in Love

Свой седьмой блинчик Америка ел с таким же энтузиазмом, как и шесть предыдущих. Не задумываясь о том, что вообще-то с полным ртом разговаривать неприлично, он попытался улыбнуться (с набитым-то ртом) и счастливо поинтересовался: - А ещё есть? Канада на это только покачал головой. Его собственная тарелка уже была пустой. - Прости, Альфред, у меня тесто закончилось, так что больше не сделаю. Но если хочешь, я могу сходить в магазин и всё купить, но тогда придётся немного подождать. - Ладно, - проглотил последний кусочек Джонс. – Они просто такие вкусные! И твой сироп тоже ничего. - Я рад, что ты так думаешь, - по-доброму усмехнулся Мэттью. – Ум… Я хотел спросить… Как так получилось, что вы с Россией теперь вместе? Америка мгновение молчал, а потом резко вскочил из-за стола. - Эй, пойдём сделаем форт! – с энтузиазмом воскликнул он. Мэтт удивлённо на него уставился. - Эм… что? - Ну знаешь, такой форт! Из подушек, одеял и всяких других вещей. Помнишь, когда мы были маленькими, мы любили такие делать? Столько воды с тех пор утекло… Как тебе предложение? – улыбнулся Джонс. Вот только Мэттью брата знал намного лучше, чем другие страны, и потому сразу заметил излишнюю нервозность и тревогу. Америка не хотел говорить с ним на данную тему. - …Что ж, звучит довольно мило… Думаю, удивляться тут совершенно нечему, раз это ты. - И, - Америка удивлённо проморгался, - что это должно означать? - Н-ничего, - сконфужено рассмеялся Уильямс. – Уверен, мы могли бы сделать один такой. Но потом ты должен помочь мне всё убрать, хорошо? - Конечно, конечно! – радостно закивал Альфред. – Пойдём быстрее! И эти двое действительно пошли – и сделали форт. Сначала прошерстили весь дом в поисках подушек, одеял и стульев, затем в гостиной Мэттью построили наверное самый крутой из всех известных фортов Северной Америки. Они даже умудрились запрятать в него телевизор, а после, ухмыльнувшись друг другу, подключили игровую приставку. Правда, форт приходилось восстанавливать как минимум 3 раза из-за того, что Америка при проигрышах с воплями кидался на брата, из-за чего они устраивали бои на подушках. И вот наконец-то они оба стояли перед ним, немного уставшие и расстроенные, но очень, очень собою гордые. Наверное они забавно смотрелись со стороны, когда, пыхтя и пихая друг друга локтями, забрались внутрь, чтобы затащить последний ворох маленьких декоративных подушечек и оценить получившийся дом. Медведь Канады, который до этого обитался где-то в доме и не показывался им на глаза, с любопытством вышел на звук шумной возни. Мэттью, заметивший его, улыбнулся. - О, ты пришёл посмотреть, что мы такое сделали? Кумадзиро с любопытством оглянулся, а после подошёл к Америке и деловито забрался к нему на колени. Альфред рассмеялся и принялся его поглаживать по белому, жестковатому меху. - Люблю этого парня, - с улыбкой произнёс он. - Не напомнишь, как его зовут? Канада слегка нахмурился на маленькое «предательство» своего любимца. - Ум… Камиджаро. Кумадзиро уставился на него в ответ. - Ты кто? - Канада я, - вздохнул Уильямс. - Да ты шутишь! – расхохотался Джонс.- Вы разве не всегда были вместе? И он до сих пор тебя не запомнил? - Ой, да пошёл ты. Тебя вообще никто не спрашивал. Альфред улыбнулся ещё раз, уже про себя, и продолжил поглаживать пушистый мех. На границе сознания мелькала смутная мысль – он готов был поклясться, что имя медвежонка немного отличалось от того, что сказал ему сейчас младший брат. Хотя с другой стороны – кто знал это имя лучше, чем Мэтти? Ещё несколько часов они двое потратили на всякую чепуху. Успели посмотреть парочку американских и канадских фильмов и обсудить, были бы они лучше, если бы их страны-производители поменялись местами. Альфред, разгорячившись, даже успел набросать эскиз на комедию, используя в качестве комедийного момента диалекты из разных частей своей страны. Канада съехал на обсуждение хоккея и его понесло – он чуть ли не с пеной у рта доказывал Альфреду, что его команда – самая лучшая, а все остальные так, мимо пробегали и вообще недостойны данного вида спорта. Некоторое время они играли в видеоигры, но свернуть с этим развлечением им пришлось довольно быстро, иначе соперничество грозилось уничтожить их форт. В те самые переломные ночные часы, когда жутко хочется спать, они резались в карты и разговаривали обо всём на свете. Когда Мэтт в который раз победил, Альфред с отвращением отбросил карты. - Прекрасно, просто прекрасно! С каких пор ты стал таким азартным человеком, Мэтти? - Не будь таким букой только потому, что я выигрываю, - скрывая слегка самодовольную улыбку за картами, сказал Уильямс. – Радуйся, что мы играем на простой интерес. Так что – ещё партию? - Может быть, - надулся Джонс. – Ещё один разочек. Он вздохнул, и в тишине их форта было слышно только, как тасует колоду Мэтт. Канада только начал раскладывать карты, когда Америка прервал молчание. - Мой босс… Уильямс на секунду приостановился, а затем заставил себя двигаться снова, пытаясь делать это небрежно и совсем не заинтересованно. - Да? - Мой босс вчера сказал мне, что думает, будто отношения с Россией на самом деле хорошая идея… - грустно сказал он, разлёгшись на животе. – Даже поддерживает их. Считает, что если мы станем общаться и вообще встречаться, то это поможет ослабить напряжённость в отношениях на политической арене. И при этом он опирается на точку зрения военных, которым пришлось разгребать последствия того скандала на всемирной конференции, - Джонс спрятал лицо в подушке, из-за чего его голос зазвучал приглушённо. – Если Россия узнает об этом, то мне просто придёт конец. Я прямо чувствую, как эта ложь давит на меня со всех сторон. Ещё немного и… и всё это окажется правдой! Что я тогда буду делать? - Понимаю, - Мэтт опустил карты. – Что ж… и как ты хотел всё это исправить? - Есть несколько хороших вариантов, - посмотрел на него Альфред. – Например вернуться назад во времени, остановить Брагинского, договориться с тобой как о посреднике торговых поставок и залечь на дно на несколько десятилетий. - То есть, - перевёл Уильямс, - у тебя нет совершенно никаких идей. Кроме таких дурацких! – Канада легонько ударил его подушкой по затылку. – И если Россия действительно так ужасен, ты должен с этим что-нибудь сделать. - Да ты хоть представляешь, ЧТО мне придётся сделать, чтобы наладить с ним отношения? – сердито стянул с головы подушку Америка. – Думаешь, если бы всё было так просто, Холодная война длилась бы так долго? Он меня бесит! Я имею ввиду, он появляется из ниоткуда в моём собственном доме, присылает мне тонны, ТОННЫ цветов, заставляет проводить с собой время, а один раз он, чёрт возьми, приковал меня цепями к стулу и заставил что-то съесть, и ЭТО он назвал романтическим ужином!!! Понимаешь? РОМАНТИЧЕСКИМ. ЧЁРТ ВОЗЬМИ. УЖИНОМ. Кто вообще так делает, ты мне скажи? Плюс к этому, когда мы виделись с ним в последний раз он заявил, что так как это наше второе свидание, на третьем он выведет наши отношения на новый уровень. В физическом плане! И я, блин, должен с этим что-то делать, но я понятия не имею что именно! Не говоря уже о том, что весь мир, кроме тебя и Арти, считает всю эту историю правдивой, что делает мои попытки отвязаться от Брагинского ещё труднее. - Тогда почему ты просто не скажешь всем правду? Думаю, что… - Но никто не верит мне! Даже этот кретин Пруссия – он действительно считает, что мы двое встречаемся. Они все думают, что я на самом деле просто стесняюсь, и поэтому всё отрицаю. - Я тебе верю, - улыбнулся Уильямс, подползая к брату поближе и успокаивающе поглаживая того по спине. Альфред со вздохом сел и похлопал брата по коленке. - Знаю. Спасибо тебе. По крайней мере ты веришь мне. Наступила тишина, а затем внезапно Мэттью фыркнул. Он быстро закрыл рот рукой, но Джонс всё равно успел это увидеть и удивлённо на него уставился. - …Что? Уильямс всё-таки не сдержался и внаглую рассмеялся. Америка смотрел на него со всё возраставшим недоумением. - Да серьёзно, что случилось? Канада отрицательно помотал головой, прогоняя собственные мысли, но менее забавными они от этого казаться ему не стали. - Я просто представил, как Россия приковал тебя наручниками к стулу и кормил с ложечки. - Это совсем не смешно! – обиделся Альфред. – Это, знаешь ли, было чертовски странно! Он ещё пока меня кормил, рассказывал про то, как французы ели своих лошадей, ещё живыми! - Прости, прости! – прыснул Мэтт. – Мне очень жаль, но это действительно смешно. Россия - домохозяйка из Ада. - Я тебя ненавижу, - зашипел Джонс. – Ещё брат называется! Не надо было тебе вообще про это рассказывать! - Ох, ну прости, Ал, - Уильямс, улыбаясь, осторожно промокнул уголки глаз, где уже собралось несколько слезинок. – Я не имел в виду ничего такого… И я смеюсь не над тобой, правда-правда. - Это не смешно. Он был тогда действительно серьёзен. - Серьёзен? – чуть наклонил голову Канада. – Что ты имеешь в виду? Альфред заговорил, но очень тихо, скорее проговаривая всё это для себя: - …Я не хочу понимать то, что он говорит мне. Потому что если я… я… Я пожалуй пойду спать. Я устал. - Мне, - Мэтт смотрел на него как-то задумчиво, - действительно очень жаль, Ал. - Да ладно, проехали. Всё нормально. Уильямс легонько пожал плечами и принялся собирать карты. А когда закончил с этим, с лёгкой улыбкой пожелал Кумадзиро, который уже давно свернулся калачиком и сладко посапывал на огромной подушке, спокойной ночи. Джонс снял очки и с каким-то пустым выражением лица крутил их в руках. Мэтт вздохнул и бросил в него одеяло, плюхнувшись совсем рядом и повернувшись к нему лицом. - Спокойной ночи, Альфред, - с этими словами Уильямс выключил фонарик, который освещал их самодельный домик. Он почти уже заснул, Когда Америка заговорил снова. - Эй, Мэтти? Ты когда-нибудь… Когда-нибудь хотел что-нибудь только для себя? Что-нибудь важное именно для тебя, Мэтти? Этот вопрос застал Уильямса врасплох. - П-просто для меня? Ум… Ну… Д-да, наверное да. То есть, мне всегда хотелось, чтобы окружающие люди меня замечали. Я думаю, это моё личное желание. - Понимаю. А какая в тебе часть, как считаешь, более важна – та, что является Канадой, или та, которая является тобой, Мэттью Уильямсом как человеком? Мэтт задумался над вопросом, удивляясь, откуда только брат нахватался таких серьёзных мыслей. - Думаю, они обе важны для меня. У меня есть обязанности именно как обязанности страны. Но я одновременно являюсь человеком, и у меня тоже есть свои желания и чувства – об этом никогда не забываю. Если бы я всё забыл, то… Какой тогда смысл вообще быть такими, какие мы? Без собственных мыслей и желаний? - Как думаешь, - после долгой паузы, очень тихо спросил Альфред, - мы одиноки, Мэтти? Действительно, этот разговор был самым серьёзным и глубоким из всех, что были у него с Америкой за последнее время. - Одинокие? Не думаю, что это действительно так… Мы есть друг у друга. Ещё есть Франциск и Артур… Мы же одна семья, верно? - Да, - задумчиво, после небольшой паузы согласился Джонс. – Мы семья. Альфред протянул руку, и слегка повозившись, крепко схватил слегка шершавую ладонь Мэтти. - Спокойной ночи, братик. - Спокойной, Ал, - Канада сжал чужую ладонь в своей руке. А Америка не смог уснуть – даже когда дыхание брата выровнялось, даже когда темнота стала такой густой, что разницы, держать глаза открытыми или закрытыми, никакой не было. Даже если он это и отрицает, разве не было в его жизни вещей, которые ему хотелось сделать не как «Америке», а как «Альфреду»? Что-нибудь такое, чего хотел бы только «Альфред», и больше никто другой? Но с другой стороны, это ничего не значит. Он никогда не ощущал острой и отчаянной потребности сделать что-то лишь для себя, но если бы… если бы ему действительно захотелось сделать что-нибудь эдакое? Канада забормотал во сне, и подтянул к себе руку Джонса, тычась в неё носом и расслабленно замирая. Альфред на это улыбнулся. Да, что бы с ним не происходило, плохое или хорошее, рядом всегда был Мэтти, Артур или Кику… возможно, даже Франциск. Но он не будет больше переливать из пустого в порожнее. Сейчас он просто закроет глаза и попытается крепко уснуть, не обращая внимания на всякие дурацкие мысли, что ворочаются у него в голове. Россия… а есть ли у него кто-нибудь, кто поддержит его в трудную минуту…? ~. Ранним утром следующего дня Америка был нагло разбужен его братом – тот, кряхтя как заправский дед и шаркая коленями, выбирался из их уютного одеяльно-подушечного убежища. Ещё он смутно осознавал, что кто-то где-то стучит в дверь. Но легче было проигнорировать окружающий мир, что, собственно, он и сделал, и впасть в лёгкую дремоту. Без сомнения, он умудрился бы и заснуть, если бы до него внезапной вспышкой не долетел голос Канады. - Стойте.. Это же.. Но их так много.. Альфред! Чувствуя вялость, Джонс медленно принял сидячее положение и с силой принялся тереть глаза. - Чего? - Альфред! – голос Мэттью звучал всё более настойчиво. – Иди сюда, быстро! С несчастным стоном Америка зашарил рядом рукой, нащупал очки и сдуру попытался встать, при этом чуть не разрушив форт. Сонно покопавшись внутри, он всё-таки нашёл выход и выполз навстречу солнечному дню, бурча на брата – ну что, что могло быть настолько важным, что ему пришлось… Ох, твою ж!.. Канада смотрел на него с полнейшим недоумением, в то время как огромная человеческая гусеница всё тащила и тащила в дом огромные букеты подсолнухов. Сам Джонс замер в довольно нелепой позе и с перекошенным лицом. Как Россия узнал, где он находится?! Когда последний курьер захлопнул за собой дверь, братья переглянулись совершенно ошеломлёнными взглядами. Мэтти первым отвёл взгляд – опустил его вниз, на открытку, которую до этого мял в руках. - Это… это для тебя. Деревянной походкой Джонс доплёлся до брата, отобрал открытку и, чувствуя себя не очень хорошо, принялся читать послание. Альфред, О, мой милый Альфред… Неужели ты действительно думал, что сможешь скрыться от меня? Этот подарок я делал от чистого сердца и специально попросил привезти его в дом твоего брата. Не пытайся убежать от меня снова, иначе в следующий раз я приду за тобой сам. Обнимаю и целую! С любовью, Иван. Постскриптум: Я сочинил стихотворение, которое даже твой непоэтичный ум способен понять. Наслаждайся! Пожалуйста, умоляю, Не дразни ты так больше меня. Я всё о тебе узнаю, Дороже тебя у меня – Нет никого. (прим. пер: перевод вольный. ОЧЕНЬ вольный) Америка, бессмысленно пялясь в никуда, медленно опустил руку с посланием. - …вот во что превратилась моя жизнь, Мэтти. Я в Аду из подсолнухов, и насильно выдан замуж демону этих адских цветов. Уильямс осторожно вытащил из чужой руки карточку и внимательно её прочёл, после чего озабоченно нахмурился. - Он уже присылал тебе цветы? В прошлом месяце или что-то около того, верно? И был в твоём доме, общался с тобой… верно? - Ви-виделся с ним? – Альфред смеялся почти истерически. – Был в моём доме?! Был в моём… О Боже, он что, нацепил на меня какой-нибудь жучок?! Мэтти, немедленно меня проверь!!! Америка с остервенением принялся срывать с себя одежду. Канада с округлившимися глазами тут же замахал руками. - Альфред, прекрати! Прекрати немедленно, я не собираюсь этого делать! - Но ты должен! Одежду и дом я смогу осмотреть сам, но я же не смогу осмотреть сам себя!? Так что просто осмотри меня, братик, пожалуйста! После недолгого спора Мэтт со страдальческим вздохом всё же согласился с доводами американца и принялся внимательно его рассматривать. Джонс сидел неподвижно и только изо всех сил косил глазами на хмурого, сосредоточенного Мэттью. Тот так и не нашёл ничего, что было хотя бы отдалённо похоже на передатчик или жучок. Да и сомневался, что Россия вообще-то имел возможность прилепить брату что-нибудь, скажем, на задницу. Учитывая всё то, что рассказал ему до этого Альфред, конечно. Но Америку это всё равно не успокоило до конца. Он по-прежнему считал, что Россия смог придумать что-то заковыристое, в духе «Россия – доктор Зло». Ведь как-то же он вычислил его местоположение? Чтобы подбодрить брата, Уильямс сделал для него блинов по фирменному канадскому рецепту, но, кажется, это не слишком-то помогло впавшему в задумчивость Джонсу. Альфред всё съел молча, оглушённый утренним происшествием. Возвращение домой же он оттягивал, как только мог – даже помог Канаде разобрать их укрытие и растащить вещи по своим местам, хотя изначально планировал от этого дела отвертеться. Наконец, все дела были переделаны, и Америка осознал, что тянуть дальше уже не получится. Пора домой. Кроме того, какой вообще смысл его нахождения здесь, если Россия всё равно узнал о его секретном убежище? С печальным вздохом, Альфред собрал свои вещи и грустно посмотрел на брата. - Эм, что ж, я пожалуй домой. Спасибо за то, что выслушал и приютил. Было весело. - Да… - Мэтт смотрел на него слегка растерянно, не зная, чем помочь. – Да, конечно. Действительно было весело. Я… я могу для тебя что-нибудь сделать? - Как насчёт поменяться со мн… - Ни за что. - Тогда я что-нибудь придумаю, - покачал головой Джонс. – Береги себя, Мэтти. Канада постоял немного в дверях, как вдруг ему в голову стукнула важная мысль, из-за чего он окликнул брата. - Альфред! Что мне делать со всеми этими цветами? - Что хочешь, детка, - пожал плечами Америка. – Они теперь твоя проблема, а не моя. Канада досадливо нахмурился, но после подёрнул плечами и вздохнул – сердиться на брата долго он не мог. К тому же стоило принять во внимание затруднительное положение Альфреда… ~. Ужасно устав в пути, Америка совершенно не обратил внимания на тот факт, что по приходу домой его система безопасности была отключена. Уже стемнело, но не настолько сильно, чтобы включать свет, и он поплёлся к себе в комнату, больше всего на свете мечтая упасть в кровать, свернуться калачиком и никогда больше не просыпаться. Он был уже на полпути к желанной постели, когда в доме вдруг резко включился свет. Сердце бешено застучало и в организм попала ударная доза адреналина, когда Джонс резко обернулся назад. На диване, скрестив пальцы и застенчиво улыбаясь, сидел Брагинский. Голос у него был обманчиво приятным и мягким. - Dobro pozgalovat’ domoi, Альфред. Я хочу поговорить с тобой о Японии…