Казус "Перестрелки"

      Грэхем вошел в хорошо освещенную гостиную. Дверь за ним тут же тихо и аккуратно закрыли, и ему не составило особого труда представить, что будущие — вне зависимости желания Грэхема и Алисии определенно будущие — родственники приникли к толстым резным дверям, жадно желая слышать каждое произнесенное тут слово. Боялись, что строптивая дочь все испортит.       Как обыденно глупо! С учетом, что он вовсе не собирался произносить тех самых слов. Зачем спрашивать, если и так все ясно, чем кончится спектакль во имя сложившихся обычаев и устоев.       В гостиной резко пахло машинной смазкой. И не мудрено: посреди комнаты, разложившись на изящном журнальном столике, предполагаемая невеста увлеченно чистила разобранный пистолет. Новейшая модель, понял Грэхем. Из тех, что СБ хотела иметь на вооружении своих оперативных агентов. Скорострельная, тихая, без осечек, надежная. По долгу службы Грэхем разбирал предложения на тендер от поставщиков, выполнить госзаказ были готовы на словах все, на деле — были некоторые нюансы. Производители этой модели были в явных фаворитах.       Честно говоря, когда Грэхему сказали, что Алисия занята, он ожидал застать девушку за более привычным для молодой аристократки делом — вышивкой, прочим рукоделием. Но реальность превзошла ожидания. И он не знал, как относиться к невинному хобби пока еще не невесты.       Сама Алисия его, кажется, не заметила, но когда Грэхем сел напротив нее, в глубокое оббитое набивным шелком кресло, подняла на него нисколько не удивленный взгляд.       — Доброе утро, — поздоровался Грэхем и улыбнулся.       — Доброе, — доброжелательно ответила девушка, протирая специальной тряпочкой какую-то деталь. — Мама и папа уже заготовили бутылку своего лучшего вина и готовы ее откупорить, когда я скажу «да»?       — Не видел в их руках бутылки, — честно признался Грэхем. — Но подозреваю, я просто не приглядывался.       Это был наглый поклеп на его тщательно выпестованные способности подмечать детали, но это стоило того, чтобы поддержать шутку.       — Жаль, я бы выпила, — выдохнула девушка.       Она была в миленьком домашнем платьице голубого яркого и насыщенного цвета, который удивительно ей шел, свежей цветущей блондинке с легкой — даже легкомысленной — прической. И все это совершенно не вязалось с ее занятием. Возможно, решил виконт, это придавало ей шарма и выгодно отличало от пустоголовых девиц.       — Какой же это пережиток прошлого! — внезапно добавила Алисия.       Грэхем наблюдал за отточенными и выверенными движениями изящных хрупких рук. Родовое кольцо графини Гизи на этих тонких пальцах смотрелось бы несколько громоздко.       — Что именно? — все же вежливо поинтересовался он.       — Браки по договоренности. Ясное же дело.       Алисия вздохнула, отложила тряпицу, глянула на разложенные детали. Расстроенной или огорченной девушка отнюдь не выглядела. Она, как и Грэхем, прекрасно знала, что так или иначе им не избежать брака.       — Время, — попросила она, прежде чем приступить к сборке. Грэхем зачем-то кивнул и засек время, как сделал бы на испытаниях оружия. Действуя быстро, она еще умудрилась говорить. И беседа ее нисколько не отвлекала.       — Развитие нашего общества достигло той отметки, — детали легко вставали на свои места, — когда весь институт дворянства, а особенно старого дворянства, хватающиеся за соломинки традиций, выглядит смешно. Все.       Грэхем сцепил руки в замок. Пожалуй, да, это была неплохая модель.       И хорошенькая интересная девушка.       — Сорок секунд. Недурно. По последним отчетам, это средний результат среди оперативных агентов. И, — он помедлил, Алисия заинтересовано на него посмотрела, — пять дней.       — Неплохо, — пожала хорошенькими округлыми плечами девушка. На них была накинута кружевная белая косынка, которая весьма интриговала, больше давая простор фантазии, чем что-то открывая. Девушка взвесила в руках собранный пистолет. — А почему пять дней?       Грэхем ответил несколько лениво.       — Столько длится разбирательство над теми, кто имеют обыкновение произносить речи, опасные для общества и призывающие — даже не явно — к инакомыслящим.       Пояснять, что за эти пять дней проходящие по этому вопросу испытывали не самые радужные ощущения без всякого попустительства к женщинам и детям, было излишним.       — Вот как? И много таких? — Алисия улыбнулась. — Все ваши подвалы забиты инакомыслящими?       — Вы не поверите!       Ситуация его забавляла. Девушка крутила опасную игрушку в руках.       — А это избавит меня от необходимости отвечать вам на тот вопрос, который вы не задали?       — Боюсь, нет, — позволил себе искренне ей посочувствовать Грэхем. Девушка поморщилась.       — И от моего ответа ничего не зависит?       — Вы прекрасно знаете, что все было решено задолго до нашей встречи.       — Дикость какая. А если я вас сейчас застрелю, — она внезапно наставила свой глок, щелкнул предохранитель, — сколько дней мне придется в гостях СБ?       Грэхем сел прямо, положил руки на подлокотники кресла, делая вид, что задумался. Он видел, что пистолет девушка не зарядила, поэтому угроза его нисколько не испугала. И говорить девушке, что в таком случае, в гостях СБ она пробудет недолго, но просто так ее не отпустят, он не хотел, ограничившись шутливым:       — Боюсь, сударыня, до конца своих дней. — Довольно скоро в таком случае быстро наступивших, Грэхем ухмыльнулся своим мыслям. — Впрочем, в противном случае, если вы примете мое предложение, которое я, к слову, не делал, ваше заключение может быть вполне приятным, — и, подумав, добавил: — Я не требовательный тюремщик.       Был вопрос, считать ли это тем самым предложением?       Алисия мягко надавила на курок. Грэхем с любопытством на нее смотрел. Он бы в жизни не признался, что сейчас у него вспотели ладони.       — Это ваше личное мнение или глас заточённой общественности?       Он не жаждал лично этого брака, но союз с Грэйсами был выгоден его семье и, надо признать, ему самому, если бы он хотел двигаться по карьерной лестнице дальше. Поэтому Грэхем запрятал свои мысли, до ужаса сходные с теми, что озвучила ранее его невеста. И сейчас подозревал, что брак, возможно, принесет ему не только пользу, но и будет… приятным. Невеста все же была занятная.       Молчание затянулось. Палец Алисии замер на курке. Сама девушка будто напряглась. И Грэхем решил, что, собственно, момент вполне подходящий, и спросил:       — Сударыня, я предлагаю вам свою руку и имя. Вы выйдете за меня?       От неожиданности Алисия по-простецки ойкнула, рука ее дрогнула, и…       Самого выстрела Грэхем будто не слышал, хотя в ушах звенело, а стоящая позади кресла фарфоровая старинная ваза со звоном раскололась. Девушка все же каким-то образом умудрилась зарядить пистолет, а он и не заметил.       Позор ему!       Краска схлынула с лица Алисии, будто она не ожидала, что действительно выстрелит. Она медленно опустила пистолет, затем зачем-то взяла испачканную маслом тряпицу. И молчала. Грэхем отстраненно размышлял, не испугал ли ее выстрел больше, чем она стремится показать. Звон в ушах не проходил.       Дверь в гостиную с грохотом распахнулась. Будущие — теперь уж точно — тесть и теща смотрели на развернувшуюся картину с плохо скрываемым ужасом. И они явно пребывали в растерянности, будто ожидали увидеть как минимум окровавленный труп виконта и уже придумывали самые невероятные оправдания перед графом Гизи.       Алисия при виде родителей все же взяла себя в руки. Она вытерла дуло пистолета тряпицей, убрала опасную игрушку в кобуру, положила ее на столик и сказала, полная достоинства:       — Матушка, отец, у меня для вас неожиданные, — голос девушки даже не дрогнул, и ничего лишнего в нем не звучало, — и радостные известия! Виконт Гизи, — Грэхем кивнул, когда граф Грейс бросил на него обеспокоенный взгляд, — сделал мне предложение, и я решила ответить ему согласием.       «Интересно», — думал Грэхем, принимая поздравления, — «да, будет интересно».